Звёздное сияние

— Как же… Больно… — одинокая девушка шла по тёмной улице, стеклянным взглядом уставившись под ноги. Каждый шаг давался ей с трудом, лёгкие не справлялись со своей задачей. Становилось тяжело дышать. — Таскэ-сан… Киришима врезалась в прохожего, потеряв бдительность. Молодой юноша выругался, отталкивая её от себя, и прошипел что-то грубое в адрес незнакомки. Спустя пару секунд он увидел, что на его же слова не было никакой реакции, из-за чего разозлился ещё сильнее. Мэй не обратила на него внимания, продолжая ползти вперёд. По её щекам текли слёзы, но она уже не чувствовала ничего, кроме физической боли в груди. Казалось, будто её сердце вырвали и растерзали. С каждым движением тело пронзали невидимые иглы. — Ты что, глухая? — юноша схватил школьницу за серый пиджак. Та приподняла голову, посмотрев в его глаза. — Тебя не учили извиняться? — Умри, — девушка уставилась мертвым взглядом в карие глаза незнакомца. Он нахмурился и сильнее сжал её школьный пиджак. — Такой мусор, как ты, только отравляет жизнь другим людям. Ты ничем не лучше той суки. Ты тоже должен умереть. Мэй уже не контролировала поток своей речи. Ей просто хотелось сделать кому-то так же больно, как сделали ей пару часов назад. Разум был затуманен, по этой причине Киришима даже не думала о том, что говорит. Ей просто хотелось навредить. Хотелось, чтобы хоть кто-нибудь страдал, как страдала сейчас она. Представляя, как она разрывает на куски Иши, Мэй потянулась к сумке, в которой постоянно лежал канцелярский нож. Раньше он не был предназначен для защиты или нападения, ведь Киришима точила карандаши с его помощью, но сейчас она просто не могла сдерживаться. Ей хотелось повалить незнакомца на спину, воткнув "оружие" в его грудь, и добивать его, пока он не перестанет дёргаться. Дрожа каждой клеточкой тела, девушка неосознанно начала видеть в парне черты лица соперницы. Это подливало масла в огонь. "Она бы не стала его возлюбленной, не будь у него выбора!" — в глазах Киришимы блеснул свет от ближайшего фонаря. Мысли об убийстве Иши поглощали её с головой, однако она держалась за тоненькую ниточку здравого смысла, который всё это время не давал ей совершить ошибку. — "Чтобы Таскэ-сан передумал, мне просто нужно было избавиться от помехи!" — Что ты вякнула?! — парень замахнулся, желая ударить незнакомку, но его вдруг остановил взрослый мужчина, проходивший мимо. Пока он читал лекции о том, что нельзя проявлять агрессию по отношению к другим людям, Мэй скрылась из вида. Девушка вернулась домой и сразу же, даже не здороваясь с матерью, ушла в ванную комнату, где просидела около получаса, стараясь отмыть с щёк чёрные следы. Она смотрела на себя в зеркало, прижавшись к стеклу кончиками пальцев. Серебристые глаза совсем потускнели, а уголки тонких губ никак не хотели приподниматься. Сейчас Мэй раздражал каждый сантиметр её лица. Она считала, что без косметики в свои четырнадцать выглядит на десять, и именно из-за этого Таскэ отказался от неё. Другие люди всегда давали ей не меньше шестнадцати лет. Почему же тогда он считал её ребёнком?.. — Я… Я взрослая… — Киришима провела ногтями по покрытию зеркала. Оно издало неприятный скрежет, из-за чего девушка зажмурилась. — Я взрослая! Таскэ-сан верит в меня! Мэй снова хотела заплакать, однако у неё больше не осталось слёз. Она просто погрузилась в состояние апатии. Было такое ощущение, будто мир за одно мгновение потерял все краски. Желание делать что-то пропало окончательно, и Киришима, не ужиная, легла в кровать, после того как вышла из ванной. Мысли о произошедшем продолжили пожирать её изнутри, а чувство ненависти к Иши росло. — Я бы вырвала тебе глаза, если б могла, — девушка сжала подушку, со всей силы впиваясь в неё ногтями. Теряя контроль над телом, Мэй начала дрожать, ведь не могла справиться с переполняющем её гневом, которым сменилось отчаяние. — НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! Киришима выкинула подушку с кровати и, уткнувшись носом в одеяло, снова заплакала. Она винила в произошедшем Иши-сан, хотя в глубине души понимала, что это лишь её собственная вина. Утром, открыв глаза, Мэй осознала, что у неё даже нет сил, чтобы пойти в школу. Каждая клетка тела ныла от боли, доставленной вчерашним стрессом. Девушка чувствовала себя отвратительно ещё и потому, что уснула лишь за пару часов до будильника. Поход в учебное заведение сейчас был хуже ада, ибо Киришиме пришлось бы пойти по той улице, где они с Таскэ когда-то познакомились. Это был самый короткий путь, а выходить рано, чтобы обойти то место, уже не получалось, поскольку Мэй проспала. — Я слышала твои крики ночью, — в комнату зашла мать девушки и присела на край кровати. В глазах читалось сочувствие. — Ты ведь виделась с ним вчера, верно? — Он сказал, что мои чувства бесполезны, — Киришима нервно усмехнулась, направив взгляд в потолок. — А ещё он сказал, что если я действительно стала взрослой, то отпущу его… Отпустить. Было сложно отпустить человека, которого ты любил всем сердцем, и Мэй прекрасно понимала это. Она знала, что на это уйдёт много времени, сил и энергии, но ей требовалось сделать это ради Таскэ-сана, чтобы доказать ему, что стала взрослой. Пытаясь смириться с тем, что любимый ни за что не ответит взаимностью, Киришима начала перечислять в своей голове все его минусы и вспоминать всё плохое, что он когда-то ей сделал. Оказалось, что среди воспоминаний не было практически ничего хорошего, особенно за последние полтора года. В самом начале их отношения цвели, словно свежие розы, но потом завяли, как только девушка призналась в своих чувствах. — Ты можешь сегодня остаться дома, — мать коснулась волос Мэй, отчего та вздрогнула, ибо перестала витать в облаках. — Я позвоню твоему классному руководителю и скажу, что ты плохо себя чувствуешь. Хорошо? Киришима кивнула, а потом, накрывшись одеялом, вновь погрузилась в свои раздумья. Сейчас она вообще не понимала, что ей нужно от жизни и чем придётся заниматься, ведь её покинул самый близкий человек, с которым она общалась. Девушку посетила мысль об ужасных последствиях, только на этот раз она постаралась избавиться от неё сразу же. В данную минуту Киришима нуждалась в глотке свежего воздуха. — Я хочу жить в Токио-3, — вдруг выдала Мэй, когда её мать уже приоткрыла дверь, чтобы выйти из комнаты. Женщина замерла, прокручивая в голове слова дочери. — Я хочу обратно к Вайолет. Столица меня добьёт, если я сейчас же не перееду! Девушка вскочила с кровати. В глазах потемнело, но она смогла удержать равновесие, после чего подбежала к матери. Та непонимающим взглядом уставилась на своё чадо, пытаясь осознать происходящее. Киришима достала из чемодана, который не успела разобрать, кривые зарисовки озера Асиноко. Они были сделаны на клочках первой попавшейся под руки бумаги, хотя это не мешало им передавать всю красоту города, сосредоточенную на одном из самых приятных мест. — Честно говоря… Позавчера, когда мы с Вайолет сидели на берегу Асиноко, я поняла, что полюбила это место, — Мэй прижала рисунки к груди. — Прошу! Я ведь показала, что уже самостоятельная. Да и… Мама Вайолет заботилась обо мне все эти дни. Знаю, что ты вряд ли согласишься, но я правда нуждаюсь в этом сейчас. Киришима вновь начала дрожать, на этот раз вспоминая о том, что ей придётся постоянно видеть Таскэ с Иши, если она останется в Токио-2. Из глаз полились слёзы, накопившееся за несколько часов сна. Женщина смотрела на дочь, боясь поверить в реальность происходящего. Ей не хотелось отпускать куда-то несовершеннолетнюю Мэй, а уж тем более в самый опасный город в Японии. Немного подумав, Киришима-сан ответила: — Я волновалась за тебя все эти дни, понимаешь? Я практически не спала, пока ты развлекалась! Ты теперь предлагаешь мне совсем сойти с ума из-за переживаний? — женщина повысила голос. — Ты живёшь в чёртовой столице и хочешь сбежать непонятно куда?! Мэй вздрогнула. Она ожидала чего-то подобного, только ей казалось, что мать будет относиться к ней мягче, ведь сейчас девушка переживала одну из самых травмирующих ситуаций в её короткой жизни. Резкий отказ заставил Киришиму погрузиться в ещё большее отчаяние. — Ты хочешь, чтобы я окончательно потеряла веру в лучшее? — девушка снова почувствовала, что начинает злиться. Теперь её гнев распространялся не только на случайных прохожих, как вчера, но и на родную мать. — Ты хочешь, чтобы я жалела обо всём, что сделала? Мои оценки могут пострадать из-за этого! Женщина сжала кулаки, услышав про успеваемость. Ей хотелось, чтобы её дочь была идеальной во всём, а сейчас она подняла бунт из-за отказа, хотя обычно такого не происходило. Киришима-сан сразу поняла, что так на девушку повлиял Таскэ, и начала проявлять ответную агрессию в сторону Мэй. — Я не виновата, что какой-то идиот разбил тебе сердце, — мать нахмурилась. Зная, что Киришима боится, когда та выходит из себя, женщина решила надавить грубостью. — Давай же теперь срываться на мне, почему нет? — Я не твоя игрушка, пойми же ты наконец! — Мэй перешла на крик, сжимая в руках свои наброски. — Я такой же человек, как и ты, со своими желаниями и переживаниями. Но ты не даёшь мне свободы! Никогда не давала… Девушка начала выталкивать разъярённую мать из комнаты, чтобы побыть одной. Ей нужно было обдумать дальнейшие действия и новый путь, по которому она станет ходить в школу. “Попробовать стоило…” — подумала Киришима, сев на кровать, чтобы рассмотреть нарисованное озеро. Погрузившись в приятные воспоминания, Мэй даже не заметила, как уснула. Девушке снился Токио-3. Сначала она шла по одной из улиц, где они с Вайолет видели незнакомку с рубиновыми глазами, а потом наткнулась на до боли знакомый силуэт длинноволосого мужчины. Он стоял к Мэй спиной, бурно обсуждая что-то с какими-то странными людьми. Киришима окликнула его, и он тут же обернулся, расставив руки в стороны, будто приглашая в свои тёплые объятия. Девушка кинулась к нему, но её остановил незнакомый парень, схватив её за руку. Она почувствовала боль даже сквозь сон. Казалось, что всё это было по-настоящему. — Не нужно, — парень растворился в воздухе вместе с Таскэ-саном, который всё это время холодно смотрел на бывшую подругу. Мэй проснулась в середине дня. Похоже, что парень, который остановил её во сне, был здравым смыслом. Мысленно поблагодарив его, девушка встала с кровати. В соседней комнате сидела мать, у которой сегодня был выходной. Она потратила несколько часов на то, чтобы обдумать свои действия. Ей очень хотелось, чтобы её дочь была счастлива, хотя желание оставить её рядом с собой преобладало. Такое противоречие заставило женщину потратить несколько часов на самокопание. — Мам, — постучавшись, в комнату зашла Мэй, — извини за то, что я наговорила. Ты сама понимаешь, что сейчас мне очень тяжело… Девушка спрятала руки за спину и уставилась в пол. Ей было стыдно за то, что она действительно сорвалась на родном человеке из-за разбитого сердца. Она переставала контролировать себя, когда поддавалась эмоциям, а в этот раз даже здравый смысл не смог остановить её в реальной жизни. — Я разрешу тебе пожить у Вайолет, если её мама не будет против, — Киришима-сан повернула голову к дочери. Горечь, которую она чувствовала, не давала ей сказать что-то ласковое, из-за чего женщина старалась обойтись сухими словами. — Но ты вернёшься домой сразу же, если на Токио-3 нападёт очередное чудовище.