can't you taste me on your tongue?

      Квартира погружена в тишину, она оглушает и давит. Парень валяется в кровати, глаза слегка прикрыты из-за света фар проезжающего мимо окон авто.       Тэхён любит это время ночи, когда слышны отдаленный гул совы и единственный звук, проникающий через открытое окно его спальни, который принадлежит колёсам автомобилей, своими шинами медленно трущимися об асфальт. Он задумывается о том, что люди делают и куда направляются в столь поздний час. Возвращаются к семье? В пустую квартиру? Может, к своему питомцу? Возможно, люди лишь собираются на работу, чтобы охранять население в ночное время суток, когда остальные сладко спят. Быть может, они развлекаются с любовниками или делают что-то более незаконное. Только луна знает, какие виды предательства скитаются по земле в ночи.       Он слышит, как входная дверь издаёт приглушенный скрип при медленном открытии, и поочерёдно приподнимающиеся уголки его губ в итоге превращаются в мягкую улыбку. Тэхён действительно обожает это время ночи. Время, когда дверь скрипит и он слышит, как тяжёлая шапка приземляется на диван. Это является именно той частичкой ночи, когда парень слышит рассерженный, уставший вздох и звуки падающего пиджака, небрежно брошенного на спинку барного стула, в свою очередь стоящего на кухне, и поставленных на полку ботинок. Когда дверь в ванную комнату закрывается, Тэхён видит свет всего на секунду.       Вода начинает жужжать, когда ручка душевого крана откручивается. Он знает, что его парню нравится душ, особенно после усердного рабочего дня. Стекающая вода сейчас наверняка обжигающе горячая, но это никогда их не волновало. Ему нравится чувствовать тепло, он любит эти ощущения, когда сильный напор горячей воды с поднимающимся к потолку паром смывает с его кожи всю грязь и сажу, скопленные за день. Он хорошо поработал, Тэхён знает это.       Бывают дни, когда он выезжает на работу в десять утра и возвращается домой после четырнадцатичасовой смены, заваливаясь уставшим в кровать. В такие моменты блондинистые волосы местами испачканы и спутаны, лицо мужчины измазано пылью вперемешку с грязью, а мышцы кричат от боли. Это те самые минуты, когда Тэхён седлает Чонгука, удобно располагаясь на его заднице, и закатывает помятую рубашку. Он вдавливает ладони, костяшки и кончики пальцев в чонгукову спину и делает отличный массаж. Его не волнует, что старший пахнет потом, ему плевать на покрытую грязью кожу. Всё, о чём он волнуется, — это расслабление забившихся узлов в чужих мышцах. Младшему нравится слышать лёгкий скулёж и мягкие стоны, которые Чонгук себе позволяет, нравится то, как он расслабляется и буквально растекается по постели. Ему нравится заставлять Чонгука чувствовать себя хорошо. Тэхён знает, что ему придётся сменить простыни и постирать постельное бельё позже, но это никогда не заставляло его переживать.       Прямо сейчас он может слышать нежную мелодию из ванной комнаты. Реквием. Моцарт всегда был его любимым композитором. Тэхён находит это милым, вслушивается в то, как его парень умиротворённо и спокойно напевает в душе. Должно быть, у него был отличный день.       Вода останавливается, тишина вновь мягко окутывает квартиру. Очередной автомобиль проезжает мимо, а свет от его фар быстро скользит по комнате, прежде чем темнота опять успевает захватить все пространство. Уличные фонари даже не пытаются сражаться с ней, но Тэхёну реально плевать. Ему нравится тьма.       Дверь в спальню медленно открывается, а Тэхён продолжает валяться, дыша так же спокойно, как и три секунды назад. Чонгук знает, что он всё ещё не спит, но, конечно, ничего не говорит. Комод открывается, вещи шелестят; он знает, что Чонгук просто ищет чистую пару боксеров — это всё, что он носит перед сном. Не имеет значения, насколько холодно может быть в комнате. Мягкий шаг его голых ступней заставляет Тэхёна снова улыбнуться, и когда кровать прогибается на левой стороне, он терпеливо ждёт. Попытка старшего придвинуться ближе и обвить рукой чужой торс не требует много времени и венчается успехом.       — Ты не спишь, — мягко бормочет Чонгук, оставляя поцелуй на тэхёновом затылке.       — Ждал тебя. Я не могу уснуть до тех пор, пока ты не вернёшься, ты ведь знаешь, — Тэхён шепчет в ответ. Иногда он говорит так тихо, потому что слова, сказанные между ними, словно маленькие секреты, которыми он не хочет делиться со стенами. — Всё в порядке на работе?       — Угу, — мычит блондин. — Не мог дождаться момента, когда смогу наконец-то вернуться домой. Думал о тебе весь день.       Лёгкий ветерок проникает внутрь через открытое окно, жёлтые шторы мягко колеблются. Тэхён разворачивается к Чонгуку совсем немного, впитывая в себя каждый кусочек тепла, который тот излучает.       — Да? — Тэхён хихикает. Он находит это всё забавным: его парень забивает гвозди, таскает до невозможности тяжёлые блоки, пиломатериалы или заливает бетон, одновременно с этим успевая думать о нём. — Ну, что насчёт подробностей?       — Думал о том, как же сильно я люблю тебя, — он повторяет поцелуи в шею. — Как я скучал по тебе, по нашим поцелуям и прикосновениям.       Кончики чонгуковых пальцев медленно скользят по коже Тэхёна ниже, останавливаясь на бедре. Он всегда был склонен к тактильному контакту, но Тэхён бы соврал, если сказал, что ему это не нравится. Он любит, когда старший дарит ему кучу внимания, его бывший никогда не давал ему этого. Чонгук внимательный, замечает все изменения и причуды в своём парне, ценит каждую из них. Тэхён ощущает тепло внутри себя благодаря этому.       Он гораздо нежнее Чонгука, во многих аспектах, и парень не боится подтверждать это при каждой подворачивающейся возможности. Физически Тэхён не так уж подтянут, он бы никогда не поднял даже небольшой блок бетона. Его художественный жизненный путь, который он выбрал, не так требователен в отличие от строительства. Однако, оглядываясь назад, Чонгук более эмоционален во всём, к чему прикасается.       — Но ты постоянно прикасаешься ко мне, Гуки, — младший усмехается и теперь уже точно разворачивается к парню лицом. Очередная машина проезжает мимо, и в этот момент Тэхён отчётливо может видеть лицо напротив. Его очертания такие нежные и родные. Например, глаза с миллионом ярких звёзд в радужной оболочке. Он смотрит на Тэхёна так, будто младший является центром вселенной, и иногда это вызывает в нём сильное желание заплакать. Чонгуков нос — самая замечательная частичка на его лице — круглый и чертовски милый, словно какая-то кнопочка. Он второй после чонгуковых крошечных розовых губ. Тэхён никогда не устанет разглядывать лицо любимого.       — Но, детка, этого недостаточно, — Чонгук криво улыбается, глупо усмехается и скользит руками по тэхёновой спине: он успешно забирается пальцами прямо под его жёлтую футболку, чего Тэхён, конечно, не замечает. — Я всегда хочу этого.       Прикосновения. Тэхён обожает близость. Он любит ощущение, когда мозолистые кончики чонгуковых пальцев скользят по его нежной коже, оставляя после себя табун мурашек. Бывают времена, когда он становится слишком нуждающимся в этих мелочах, будучи лишённым их на неделю, потому что Тэхён пропадает на студии, ловя вдохновение. Когда этот поток накрывает его с головой — грех останавливать, особенно когда на работе в сфере фриланса бьют дедлайны. Да, Чонгук понимает это. Ох, моменты, когда лёгкие касания кончиками пальцев превращаются в крепкие, обвивающие со спины, руки, Тэхён осознаёт, что действительно изголодался по сладкой близости. Он не отталкивает его, никогда бы не поступил так, разве что Чонгук может сказать ему отцепиться (что бывает крайне редко). За тесными и горячими объятиями обычно следуют влажные поцелуи с языками и обилием слюны. Они такие размашистые, бешеные. Когда чужие губы спускаются к шее, самому уязвимому месту, коленки Тэхёна невольно начинают трястись, а самому парню кажется, что он уже покойник.       Взять настоящее время, например: они лежат вместе, ноги Тэхёна спутались с чонгуковыми, одна рука нежно ласкает его шею. Они оба потерялись в сладком вкусе губ друг друга, в медленном танце переплетающихся языков. С чьих-то уст вырывается сдавленный стон, но они не в силах определить, кому же именно он принадлежит. Звук такой больной и отчаянный, он посылает дрожь по тэхёновой спине. Младший сгибается и подаётся вперёд, оставляя слишком малую дистанцию между их телами. Ему просто нужно быть ближе, даже прямо на Чонгуке. Это желание сильнее, чем он предполагал. Эти чёртовы пальцы. Они так нежно скользят по его коже и толкают к безрассудности. Тэхёну нужно больше, он хочет больше, тянется к большему.       В центре событий, всех вздохов и беспорядочных поцелуев, Тэхён осознаёт, что уже сидит у Чонгука на коленях, согнув ноги по бокам его бёдер. Сброшенная футболка привлекательного солнечно-жёлтого цвета давно позабыта. Они лежат, прильнув друг к другу грудью; молния, вызванная этими чувствами, стреляет в пальцы ног.       — Так сильно соскучился, а? — Усмехается Тэхён, задыхаясь от недостатка воздуха в лёгких. Он запускает обе ладони во влажные блондинистые волосы Чонгука — ему очень подходит этот цвет. Он не настолько яркий, как платина, но и не слишком рыжеватый, как лимон. Идеальный оттенок блонда с подтоном клубники.       — И никогда не перестаю, солнце. — Это правда. Чонгук думает о Тэхёне очень много. Работа строителя может быть утомляющей, но каждый раз, когда он задумывается об уходе, его разум напоминает о том, что всё это он делает для своего любимого парня. Он знает, что младший пытается найти хорошую работу, ведь фриланс не даёт большой прибыли (у них трудные времена), но Тэхён возвращается в университет осенью. Чонгук поддерживает его и не возникает, потому что любит своего парня. Он справится со счетами и арендой, возьмёт немного больше смен на работе, поэтому Тэхён сможет сфокусироваться на учёбе. В конце концов, с дипломом графического дизайна и изобразительного искусства, чёрт возьми, младший сможет устроиться в хорошее место, у Чонгука на него высокие надежды. Всё, о чём он мечтает, — видеть, как его детка проходит через весь этот путь, и в итоге сказать, что поспособствовал этому.       — Я тоже по тебе скучаю, Гу, — шепчет Тэхён с мягким выдохом в чужие губы. Он никогда не скажет вслух о своей ненависти к одиноким ночам, никогда не скажет, как же сильно ненавидит, когда Чонгук берёт сверхурочные смены. Младший никогда не скажет, насколько сильно ненавидит, когда Чонгук истощает и убивает себя день за днём на работе. Совсем скоро это закончится. Тэхён окончит университет весной — тогда всё и прекратится. Он будет спать рядом со своим любимым каждую ночь, а Чонгук перестанет брать дополнительные часы и будет возвращаться домой к четырём, как и остальные люди. Никаких двойных или тройных смен.       Эти беспорядочные поцелуи превращаются в нечто более быстрое, нежели раньше. Эти губы, эти чёртовы мягкие губы вновь спускаются по его шее вниз, вынуждая громко стонать. Чонгук зубами вгрызается в кожу, языком успокаивает её раздражённый участок и нежно целует, чтобы избавить от боли. Метка страсти, метка любви. Он, блять, обожает, когда Чонгук оставляет на нём засосы. Старший переходит на грудь, совсем скоро медовая кожа покрывается багровыми отметинами, которые превратятся в сине-фиолетовые к утру.       — Ах, — он откидывает голову назад и протяжно стонет, его бёдра потряхивает, когда Чонгук кусает сосок и перекатывает зубами, следом лижет затвердевшую бусину. Тэхён томно выдыхает, его пальцы крепко сжимают блондинистые волосы. Теперь очередь Чонгука скулить. Брюнет знает, как чувствительна кожа головы его парня, — он обнаружил это одной ночью, пока они терялись в страсти, называемой любовью.       Младший полностью опускается бёдрами и, впервые за неделю, ощущает, на сколько Чонгук возбуждён. Его пах пульсирует едва ощутимо, но Тэхён не упускает это из виду. Он знает, как заводится Чонгук, когда они избегают секса из-за дел. Тэхён скользит задницей по эрекции старшего и тяжело дышит, ведь теперь Чонгук ласкает другой сосок. Он точно знает, как и где его трогать.       — Дерьмо, — он шипит. Очередная пара фар освещает комнату, и всего на секунду Тэхён заглядывает в шоколадные глаза. Он не имеет понятия, как долго Чонгук пристально смотрит на него из темноты, но не на что жаловаться. Что-то интенсивное и голодное есть в этом взгляде, заставляющее младшего поджимать пальцы ног. Чонгук смотрит на него так, будто собирается съесть.       Эти сильные руки с виднеющимися на них венками. Они заставляют Тэхёна дрожать, трястись, когда скользят вверх по его голой спине. Несмотря на открытое окно в комнате чертовски жарко; младший знает, что его кожа покрылась тонким слоем пота. Чонгук не является исключением. Его волосы смешали в себе пот и воду, Тэхён может чувствовать исходящее от кожи головы тепло.       — Ты всегда такой вкусный, — стонет Чонгук. Ему нравится привкус соли на языке, маленькая капля медленно скатывается по тэхёновой коже. Это прямо говорит о том, что только он может сделать своего парня таким. Только Чонгук может заставить его бёдра трястись, а голос хрипеть. У старшего от осознания этого в груди переливается гордость. — Так, блять, хорошо.       — Гуки, — Тэхён тяжело дышит, голова откинута назад, большое число багровых меток красуется на его шее. Он словно чистый холст, ожидающий, пока талантливый художник, взяв в руки кисть, начнёт оставлять на нем уверенные мазки, соединяющиеся в прекрасную картину. Желающий.       — Да, персик? — Его тон дразнящий, даже насмехающийся. Он знает, чего Тэхён хочет, в чём он нуждается. Брюнет никогда не попросит. Ему и не нужно, ведь Чонгук знает наверняка.       Сегодняшняя ночь — не время для секса. Не тогда, когда они оба настолько уставшие. Но старший точно уверен в том, что нужно его парню в этот самый момент. Тонкими пальцами он ловко цепляется за резинку чужих боксёров, стягивая их ниже и выпуская возбуждённый член. Тэхён выдыхает, когда сильное давление исчезает; он зарывается носом в чонгуковых волосах. Они пахнут сладкими персиками. Быть может, парень просто перепутал гели для душа, но кого это вообще волнует. Персик. Эта кличка всегда вызывает головокружение в голове младшего. Чонгук начал называть его так после их первого секса четыре года назад, говоря о том, что его задница напоминает два упругих, круглых персика.       — Уже такой влажный, — удивлённо шепчет Чонгук. Ему нравится наблюдать за тем, как Тэхён жмурит глаза, ощущать, как чужие ноги легонько толкают его, когда он проводит большим пальцем по влажной дырочке. Густая капля блестящего предэякулята собралась на головке, и Чонгук наслаждается тем, как его парень смущённо вздыхает, крепче сжимая в руках край подушки. Он такой неловкий, старший не может сдержать своих чувств. — Так сильно хочешь, чтобы я коснулся тебя, малыш, правда?       Тэхён кивает, он всё ещё прячется носом в его волосах, задыхается, когда ощущает жар чонгукова члена, прижатого к его собственному. Его спина выгибается, как у кошки, младший дёргает эти клубничные волосы, оттягивает пальцами назад.       Он мычит так низко, что вибрация отдаётся в его грудь. Влажно. Тэхён лишь краем уха услышал, как крышка бутылки со смазкой закрылась. В моменты, когда они оба слишком отчаянные и ищут быстрый способ покончить с возбуждением, им достаточно просто смочить руку слюной и больше не беспокоиться об этом, но сейчас другой случай: они бесспорно возьмут время для наслаждения прикосновениями и поцелуями. Воспользуются этой ночью, чтобы насладиться друг другом. Они ведь заслужили это.       Скольжение слишком гладкое, руки Чонгука идеально обхватывают их члены. Тэхёну кажется, что он может потерять сознание в любой неподходящий момент. Парень стойко держится, одна его рука путается в чонгуковых волосах, другой он вцепился за его левое плечо, оставляя на нём еле заметные красные отметины, которые обязательно исчезнут через некоторое время. Тэхён извинится немного позже за эти глубокие следы от ногтей в форме полумесяца на коже. С каждым чоновым движением голова начинает кружиться лишь сильнее, он не в силах контролировать это.       Его стоны заглушают тихий хрип, который едва ли можно уловить. Если бы он вслушивался, то наверняка услышал, но сейчас он сосредоточен не на этом. Единственная вещь, которая Тэхёна так волнует сейчас, — звуки, издающиеся Чонгуком. Чувственный хрип превращается в мягкие стоны, а стоны — в скулёж. Тэхён может опьянеть просто от такого Чонгука, стонущего от наслаждения. Звуки такие сладкие, словно самая настоящая музыка для ушей. Он думает, что они в тысячу раз лучше той песни. Реквиема.       Руки Чонгука двигаются быстрее, сжимают немного крепче; Тэхён практически разваливается на части. В спине младшего отдаёт красным жгучим жаром, оно плавно расползается по всему телу. Тэхён трясётся сильнее в чонгуковых объятиях, вскрикивает, когда чувствительный сосок больно прикусывается партнёром.       — А-ах, Чонгук, — голова запрокинута, на шее еле различимы в темноте следы их любви. Брюнет потерялся в чувствах, в его голове слишком много ненужного. Он покрыт потом, ветер гоняет мурашки по поверхности его кожи. Тэхён воспламеняется от лёгких касаний, хочет избавиться от них, но ощущения слишком приятные, за гранью реальности. Всё, что происходит между ними сейчас, ощущается так, блять, хорошо. Чонгук крепко держит его; свободная рука обвита вокруг тэхёновой талии так уверенно, устойчиво; его губы ласкают соски, доводя до покалывающего и затвердевшего состояния; рука активно надрачивает их соединённые члены движениями вверх-вниз, движения лёгкие, медленные.       Пальцы тэхёновых ног вновь сгибаются, бёдрами он подаётся вперёд и в одинаковом темпе трахает себя родными руками. Тэхён не может ничего с собой поделать, он жаждет большего, ему нужно больше. Мягкий смешок кажется слишком сладким звуком в этот жаркий момент.       — Тебе хорошо, персик? — Из-за слишком тусклого освещения, исходящего от располагающихся рядом уличных фонарей, Тэхён едва может прочитать взгляд глаз напротив, но ему это не нужно, потому что он всем нутром ощущает его — то, как Чонгук смотрит в его душу, прямо сквозь него.       — Д-да, Гуки. Мне так хорошо, — хнычет и роняет голову на чонгуково плечо. Симфония из стонов срывается с его губ, когда он продолжает двигаться своим членом в узком кольце чонгуковых пальцев. Движение против его, чонгукова, члена… это невыносимо, младший всхлипывает и громко стонет. Он так чувствителен.       Чонгук стонет гортанно, его голос ломается, бёдра сильно напряглись. Приятный узел завязывается в его животе, и он чувствует, что Тэхён будто взбирается с ним на гору. Они почти на вершине, складывается впечатление, будто высота сама подбирается к ним.       — Блять, — он откидывается на спину, но этого вполне достаточно для того, чтобы его свободная рука крепко вцепилась в нижнюю челюсть Тэхёна. — Иди сюда.       Они целуются небрежно и грубо, бьются зубами. Без какой-либо нежности, милости. Чонгук кусает нижнюю губу младшего и зализывает, словно извиняясь за свои действия. Целует отчаянно, по-сумасшедшему. Ему нужно ощущать тэхёнов вкус, нужно чувствовать их губы в поцелуе. Когда их члены набирают темп и начинают двигаться слишком резко, дергано, Тэхён позволяет сломленному всхлипу вырваться из губ и проскочить в чонгуков рот. Голова кружится из-за страсти, дыхание сбито, в животе завязался сильный узел.       Что-то во взгляде старшего изменяется, зрачки расширяются, и с нежным, лёгким движением бёдер он кончает первым, оставляя Тэхёна близким к оргазму. Коллекция стонов заполняет комнату, руки Чонгука сжимаются крепче, ногтями брюнет зло царапает кожу любимого, оставляя красные следы и даже ссадины, — настолько он сейчас близок к удовольствию. Его член сочится семенем, старший надрачивает до тех пор, пока его рука полностью не становится липкой, пока они не кончают в беспамятстве. Тэхён дышит быстро, его руки всё ещё цепляются за Чонгука так, словно тот является его красной нитью жизни (фактически, так оно и есть), и он выпрямляется. Изливается на свои бёдра и боксёры, ему определённо придётся переодеться. Это важно, но не в его внимании сейчас, потому что он смотрит на любимого в тусклом освещении с широкими глазами, который, не отводя от брюнета глаз, слизывает с руки сперму. Чонгук явно ждёт реакции на своё действие.       Когда сам он наигрался, Гук давит двумя пальцами на пухлые губы, принадлежащие его парню, и мягко вздыхает, когда те легко раздвигаются. Тэхён крепко сжимает чонгуково запястье и сосёт медленно, отвечая тем же горячим, искрящимся взглядом, каким одарил его блондин пару минут назад. Его язык плавно скользит вокруг пальцев, Тэхён вздыхает, слегка подрагивая от двух вкусов — его и чонгукова — смешавшихся на его языке. Через минуту или две он делает смачное причмокивание, чтобы создать мощный эффект.       — Я люблю тебя, — шепчет он и переплетает свои пальцы с чужими. Его руки — самое тёплое и единственное место, в котором Тэхён действительно хочет быть. Держать его за руки — это как быть дома. Парень наклоняется вперёд и нежно целует блондина, мягко касаясь его вспотевшей щеки. — Люблю тебя так сильно, кроль.       — Я люблю тебя сильнее, солнце, — он нежно улыбается. Улыбка глупая, но такая обожаемая. Чонгук влюблён и не боится подтвердить этого. — Давай приберёмся и ляжем спать, да?       — Окей, — Тэхён хихикает. Он позволяет своему парню стереть сперму со своих бёдер двумя влажными салфетками (не содержащими в себе спирт, так как его кожа очень чувствительна. Чонгук хочет быть максимально нежным с ним), продолжая легонько хихикать из-за щекотки.       — Прекрати двигаться, малыш, — Чонгук смеётся и оставляет сладкий поцелуй на его коленке. — Я почти закончил.       Он снимает боксы с Тэхёна и убирает жидкость вокруг, прежде чем осторожно протереть упавший член. Брюнет смеётся с него, он даже не понимает почему. Может быть, потому что Чонгук такой только с ним. Возможно, потому что он часто смотрит на этого блондинистого парня, которого встретил четыре года назад по чистой случайности, и думает об их свадьбе в будущем. Быть может, это из-за того, что он видит любовь в чужих глазах, когда их взгляды пересекаются.       — Готово, я закончил. Теперь надень что-нибудь из вещей, пока я не решил тебя грубо трахнуть, — парень улыбается и оставляет игривый шлепок на тэхёновом бедре.       — Не угрожай мне удовольствием, — Тэхён подмигивает и направляется к шкафу в поисках одной из больших футболок своего бойфренда. — Может быть, в следующий раз. Ты упустил свой шанс сегодня, большой мальчик.       — Дерьмо, — он смеётся и показывает наигранное разочарование. Почти очистив себя, Чонгук надевает чистую пару боксёров и прыгает в кровать. Он следит за младшим с влюблённой улыбкой на устах, усмехается, когда Тэхён вздыхает, не находя хорошей футболки. — Детка, посмотри на третьей полке.       Тэхён воодушевлённо вскрикивает. Он нашёл достаточно большую вещь зелёного цвета. "Кроль #1" написано спереди, подарок от брюнета в те дни, когда они лишь начали встречаться. Надев на себя жёлтые хлопковые боксёры, младший проскальзывает обратно в кровать. Он находит уют на чонгуковой стороне, прячет лицо в его груди и переплетает собственные ноги с чужими. Сердцебиение старшего медленное и постоянное, Тэхён никогда не слышал звука, подобного этому, который заставляет его испытывать тепло внутри.       — Ночки, Гуки, — шепчет он и мягко чмокает блондина в ключицу.       — Доброй ночи, солнце.       Тэхён обожает это время ночи.