«Когда происходит то, во что ты действительно веришь, тогда то, во что ты веришь, заставляет это происходить.» — Фрэнк Ллойд Райт
Джастин
Я пытался не открывать глаз. Я не знал, где я и кто находится рядом. Я просто знал, что свет причинял мне боль в таких местах, где я не знал, что может быть больно. Несколько раз мне казалось, что я слышал, как Брайан произносил мое имя, но когда я открывал глаза, все, что я видел, это рваные формы, которые впивались в меня. И все было белым, громким и острым, так что я пытался отключиться снова. Но в этот раз голос не исчезал. Это был мужской голос, произносящий мое имя, но это был не Брайан. Я игнорировал его, а он продолжал повторять это снова и снова: — Джастин. Джастин. Я попытался оттолкнуть его, но не мог пошевелить рукой. Я сосредоточился на этом, почему моя рука не работала, и почувствовал, как что-то вроде льда скользит по моему мозгу и коже. Моя рука. Я открыл глаза. Ничего не имело смысла. Там был странный человек, смотревший на меня свысока, и я почувствовал, как мое сердце начинает биться. А потом я вспомнил про свою руку и попытался повернуть голову, чтобы посмотреть. И вот, это была боль, боже, самая страшная боль, которую я когда-либо чувствовал. Даже закрыв глаза, я не мог остановил ее, ничто не могло. Я почувствовал, как из глаз катятся слезы, и еще раз подумал о своей руке, и о том, что я не мог шевелить ею. А потом я задвинул все так далеко, как только мог.Брайан
Доктор, который попытался заставить Джастина открыть глаза, отступил назад и разговаривал с доктором Колер. Было такое ощущение, что там был каждый гребаный доктор в больнице: главный врач Джастина, невролог, и Колер, которая, похоже, теперь главная. Я наконец-то сдался и ушел домой. Принял душ, поспал и зарядил свой телефон. Кровать не была заправлена, в комнате дурно пахло. Я сказал, чтобы домработница не заходила в спальню или ванную, пока я не приберусь. Я осмотрел комнату, думая о Джастине, лежащем на полу в рвоте. Я думал, что пойду спать в одну из семи других спален, но в последнюю минуту я передумал и прилег в нашу кровать, проспав всю ночь и большую часть утра. Я проснулся с колотящимся сердцем. Принял душ, побрился, не глядя в отражение, и вернулся в больницу. Майкл пообещал сидеть там, пока я не вернусь, и он это сделал, даже несмотря на то, что я опоздал на несколько часов. Он читал книгу, его ноги были спрятаны под перилами на кровати Джастина. — Привет. Он встал и обнял меня. Мне понадобилось время, чтобы вспомнить, что делать, но через минуту я обнял его в ответ. Я почувствовал, как он клюнул меня в щеку. Я прочистил горло. — Какие-то новости? Майкл покачал головой. — Дженнифер, кажется, вышла в комнату ожидания. Она должна была поговорить с доктором. — Он встал. — Я посмотрю, там ли она, когда буду уходить. Я посмотрел вниз на лицо Джастина. Они сняли его с респиратора и прекратили давать лекарства, так что его руки снова были привязаны к кровати, на случай, если он попытается вырвать капельницы. Я смотрел, как он сглатывает, и наклонился, чтобы оттолкнуть его волосы, боясь причинить ему боль. — Джастин. Я постоянно произносил его имя. Наверное, это было глупо. Наверное, он меня не слышал. Но иногда я думал, что он слышит. Иногда он открывал глаза. Вошла медсестра, и я увидел Дебби, сидящую в коридоре с Майклом, когда дверь открылась. Наверное, она говорила ему идти домой. Прошло уже три дня, далеко за 48-часовым поясом, который должен был быть таким важным. Джастин был без респиратора. Его сыпь не распространялась. Но все, что они говорили, то, что я впускал в себя только наполовину — последствия, потеря слуха, когнитивные нарушения, неврологические осложнения — я старался не думать ни о чем из этого. Но чем дольше он просто лежал, его лицо все морщилось, голова была настолько неподвижной на подушке, что становилось все труднее. Он снова открыл глаза. Я медленно перешел в его поле зрения и посмотрел в них. Они были голубые, кровянстые, и полны боли, но они выглядели, как глаза Джастина. Я почувствовал, как маленькая часть меня расслабляется, а затем снова напрягается, когда его веки захлопнулись без какого-либо узнавания. Аппараты на стене продолжали издавать свои маленькие звуки и мигать своими огоньками. Медсестры в нескольких футах от нас смотрели, а потом уходили. Мне нужно было выбраться оттуда, но я хотел быть там, где я мог его видеть. Я начал вставать и остановился, когда доктор Колер вошла в боковую дверь. Она успокаивающе улыбнулась мне и встала, глядя на Джастина. Она отстегнула его правую руку от кровати и держала его пальцы в своих. — Джастин. — Ее голос был мягким, почти материнским. — Джастин. — Я видел, как двигались его ресницы. Ее голос все еще был невероятно мягким. — Можешь сжать мою руку, Джастин? Хоть немного? Я затаил дыхание, наблюдая за его лицом, затем посмотрел на его пальцы, лежащие в ее руке. Я видел, как они трепетали, а потом снова увидел его глаза закрытыми, спокойными, как будто он засыпал. Я посмотрел на доктора Колера, и она улыбнулась. — Это хорошо. Я почувствовал, как мои губы раслабляются, и кивнул. Я не был уверен, что могу говорить.Джастин
Я не знал, почему она хотела, чтобы я сжал ей руку, но я сделал это. Потом я вспомнил, что волновался о том, что не могу пошевелить рукой, но уже сделал это. Все это сбило меня с толку, и я подумал, не кошмар ли это. Но у меня болела голова, так что я пытался заснуть, чтобы проснуться, когда головная боль исчезнет. Я почувствовал, что кто-то снова взял меня за руку, и я открыл глаза как можно меньше, чтобы свет не попадал в них. Я пытался что-то сказать, поскольку это был Брайан, и он плакал. Но звука не было.Брайан
Глаза Джастина были открыты, просто небольшая щелка, как раньше. Но он смотрел на меня, его голова повернулась в мою сторону. Я попытался улыбнуться ему, но не смог. Клянусь, я действительно пытался. Я почувствовал, как его пальцы прижались к моей ладони. Это не было сдавливанием, правда. Это было не более чем трепет. И я действительно улыбнулся, даже если это было не так уж и много. Я вздохнул с дрожащим дыханием и нежно сжал его руку. Он открыл глаза еще немного, и они выглядели сбитыми с толку. Я увидел, как он облизывает губы. — Хочешь воды? Я не был уверен, что он сможет ее выпить. — Унхх. Я не представлял, что это значит, но полагал, что он, наверное, хочет пить. Его губы были потрескавшимися. Я стал отпускать его руку, чтобы позвать медсестру. — Держись… — Унннн. Это был тот же звук, но немного более… срочный. Я нахмурился на него. — Я просто спрошу у медсестры, можно ли тебе воды. Он выглядел подавленным, и я остановился. Но мне все-таки не пришлось его бросать; Джули услышала мой разговор и подошла, с огромной улыбкой на лице. — Ну, посмотрите, кто проснулся. Я прикусил губу. — Думаю, он хочет пить. Она продолжала улыбаться. — Держу пари, что так и есть. Она исчезла и вернулась с пластиковым стаканчиком и с торчащей из него соломинкой, и прижала его к губам Джастина. Сначала он, кажется, не знал, что делать, но через минуту позволил ей засунуть соломинку ему в рот. Потом она терпеливо дождалась, пока он вспомнит, что делать, чтобы потекла вода. Он дважды сглотнул, а потом остановился. Она забрала чашку и мягко сжала его руку. — Я сообщу доктору. И она ушла. Я сел обратно. У него были закрыты глаза, но мне казалось, что он стал меньше походить на человека, который мучается, и больше похожим на того, кто просто устал и болен. Я снова поднял его руку. И через минуту я почувствовал, как он сжимает мои пальцы.Джастин
В следующий раз, когда я проснулся, рядом со мной сидела мама. — Джастин. Я не мог понять, что она там делала и почему она звучала такой счастливой. Я хотел спросить о Брайане, и я почувствовал странное чувство нервозности из-за этого. Я облизал губы. Она прижала к моему рту чашку и соломинку, когда я вспомнил. Я вспомнил, как Брайан сидел там и держал меня за руку. Я вспомнил… что-то другое, свет, ранивший мои глаза. Это все еще было, но пока я не открывал их до конца, это было не так уж и плохо. После того, как я проглотил больше воды, я осторожно моргнул, а потом попытался что-то сказать. — Что…? Она наклонилась ко мне, и просто прикоснулась к моим волосам. Было больно, и я вздрогнул. Я увидел тень в ее глазах и снова почувствовал эту нервозность. — Ты был болен, Джастин. Я понял это. — Что? Но я действительно не мог понять больше, чем это. Она не сразу ответила. — У тебя был… был… менингит. Я пытался вспомнить, что это было, но не смог. Звучало знакомо. Думая об этом, я почувствовал боль в голове, поэтому закрыл глаза и вернулся ко сну.Брайан
Дженнифер стояла в коридоре, когда я вернулся, разговаривая с Линдси. — Кто-то остался с Джастином? Я все еще не хотел, чтобы он просыпался один в той комнате. — Там Майкл, — сказала Линдси. — И тебе привет. Я поцеловал ее в щеку. — Извини. Она покачала головой. — Не волнуйся об этом. Я просто так рада, что он справляется с этим. — Он спросил меня, что с ним не так, — сказала Дженнифер. — Я сказала ему, что у него менингит, но, похоже, он не смог зафиксировать это. Врачи сказали мне, что он какое-то время будет сонным и смущенным, но я все равно ненавидел это слышать. Я вошл в его комнату и увидел, как Майкл улыбается ему. Глаза Джастина были открыты, хотя у него все еще были частично прикрыты веки. Я перешел на другую сторону от кровати, и голова Джастина слегка сдвинулась, чтобы проследить за мной. Я сел на край, и осторожно взял его за руку. У него до сих пор повсюду были капельницы; после того, как давление вернулось в норму, все вены снова заработали, так что врачи продолжали искать новые места, чтобы воткнуть в него что-нибудь еще. Я взглянул на Майкла через кровать. — Этот парень тебя беспокоит? Джастин не улыбнулся, но я думал, что он вроде как понял, что я пытаюсь пошутить. И я подумал, что, может быть, это также заставило его понять, что он не был у двери смерти или что-то в этом роде. Какой бы ни была причина, его глаза снова закрылись, и я почувствовал, как его рука расслабилась в моей. Майкл вздохнул. — Боже. Я только кивнул. Мы сидели там какое-то время. На следующий день Джастина перевели обратно на шестой этаж, не в его старую, а в обычную палату. Она тоже была маленькой, но достаточно большой для более чем двух посетителей одновременно. Я отодвинул второй стул и положил на него ноги, когда услышал, как он опять издает этот звук. Я смотрел на него. — Хочешь воды? Он облизал губы, и я дал ему немного попить, он смотрел на меня. Они выключили свет, хотя в комнате никогда не было по-настоящему темно, и я видел, что его глаза были почти полностью открыты. — Что случилось? Похоже, что эти два слова утомили его. Я думал о том, что собирался ему сказать, так что был готов. — Ты должен был пообедать с мамой, а когда ты не появился, она поехала к нам домой. Я был в Лос-Анджелесе по делам, помнишь? Он, кажется, задумался об этом. Он не покачал головой, а просто снова сказал «Унннн». — Ну, я был. Она обнаружила, что ты потерял сознание у кровати. Ты сказал мне, что у тебя болит голова накануне вечером. У тебя бактериальный менингит. Я предложил ему еще воды, потому что он облизал губы. Он немного попил, я отложил чашку. — У Дафни он тоже был. Наверное, она тебе его подарила. Но теперь она в порядке. Ее мать разговаривала с твоей. Больше всего я боялся сказать ему об этом, но, по крайней мере, мне не пришлось говорить ему, что она все еще без сознания. Никто не знал, будет ли кто-то из них в полном порядке, но у нас было достаточно времени, чтобы разобраться во всем этом позже. Джастин, похоже, не совсем понял, что я сказал. — Даф заболела? — Да. У нее то же самое, что и у тебя. Я ждал. — Хорошо. Похоже, он не понял, так что я отпустил это. Его глаза снова закрылись, но я сидел там долгое, очень долгое время, пока, наконец, не заснул в кресле.Джастин
Я не совсем уверен, что изменилось. У меня до сих пор болит голова. Болит шея, болит спина, болят ноги. Я до сих пор не мог пошевелить головой, не чувствуя при этом, того как будто кто-то втыкает в неё нож, и мне не нравилось открывать глаза полностью. Но однажды я проснулся и подумал: «Я в больнице, у меня менингит, а Брайан спит в кресле рядом с моей кроватью». И все это повисло вместе и имело смысл. Я смотрел на Брайана сквозь ресницы, и, наконец, его глаза распахнулись. Мне нравится смотреть на него, когда он только просыпается, прежде чем вспомнить, что ему все время нужно быть осторожным и жестким. Сейчас он выглядел открытым и слегка напуганным. Я подумал, может, мне стоит попробовать улыбнуться. Мои губы были сухими и потрескавшимися, и мне было больно шевелить ими, но я, наверное, все сделал правильно, потому что на секунду все его лицо загорелось. А потом он наклонился надо мной и очень, очень осторожно поцеловал меня в щеку. — Привет. Мой голос был грубым. Его рука нерешительно прикоснулась к моим волосам, он позволил ей просто призрачно коснуться их. Было больно, но не слишком сильно, и я снова улыбнулся. Он улыбнулся в ответ. — Ты выглядишь лучше. Я пытался подумать об этом. — Может быть. Он чуть не засмеялся. Это было больше похоже на припадок. — Поверь мне. — Хорошо. Я просто лежал и смотрел на его лицо своими полуоткрытыми глазами. Время от времени он сжимал мои пальцы, а я сжимал их в ответ. Я не знал почему, но это заставляло его глаза светиться. — Ну, это хорошая перемена. Мне показалось, что я узнал голос. Она была похожа на доктора. Брайан не смотрел на нее, только на меня. — Да. Кажется, ему намного лучше. — Давно пора. Она тыкала и давила на меня какое-то время, и я вздрогнул, когда она осмотрела мою шею и посветила мне в глаза. — Все еще светочувствителен? В этом нет ничего необычного. — Она посмотрела на Брайана. — Мы проверим его слух, но даже если он его потерял, он может вернуться. Мой слух был в порядке, и через минуту я ей так и сказал. Она улыбнулась мне с огромной улыбкой. — Это замечательно, Джастин. — Она немного наклонила голову в сторону. — Все здесь очень беспокоились о тебе. — Она посмотрела на Брайана. — Особенно он. — Он всегда так делает. Я слышал, как Брайан фыркнул, она снова улыбнулась. — Могу я пойти домой? Мой голос звучал немного плаксиво. Я прочистил горло, и мне было так больно, что пришлось закрыть глаза и сосредоточиться на том, чтобы не заплакать. Когда я открыл их снова, она качала головой. — Через некоторое время, Джастин. Посмотрим, что нам дадут ближайшие несколько дней. Несколько дней? Брайан последовал за ней из комнаты, и когда он вернулся, я нахмурился на него. — Я хочу домой. Он посмотрел на меня и кивнул. — Я поговорю с ними утром. Я решил, что это было лучшее, что я мог получить, и лег спать. В течение следующих нескольких дней я пытался быть терпеливым, пока они втыкали мне иголки и будили меня на протяжении всей ночи, чтобы проверить кровяное давление и замерить температуру. Каждый раз, когда я открывал глаза ночью, там был Брайан, и медсестры вели себя так, как будто это было совершенно нормально. И я тоже, поначалу. А потом я заметил, что неважно, в какое время суток, кто-то всегда был рядом. Обычно это был Брайан, иногда моя мама. Но всегда был кто-то. Когда я впервые проснулся и увидел Майкла, сидящего там, его лицо вспыхнуло огромной улыбкой, он встал и аккуратно обнял меня. Я не мог тогда много говорить, а он все болтал, и я уснул, слушая его голос. Это было немного успокаивающе. Моим любимым посетителем был Бен. Он сидел там, проверял бумаги или читал, в какой-то момент он смотрел вверх, снимал очки и дарил мне эту ленивую улыбку. Он никогда не спрашивал меня, как я себя чувствую или болит ли у меня голова. Он просто шутил со мной о том, что случилось в школе, или о том, что Хантер сказал ему, и я мог на две минуты забыть, что я был в больнице, прежде чем снова заснуть. — Я знаю, что ты делаешь, — сказал я Брайану следующей ночь. Он поднял бровь в мою сторону. — О чем ты, блядь, говоришь? — Я ни разу не проснулся и не увидел никого в этой комнате рядом со мной. Мне не нужна нянька, знаешь ли. Брайан воткнул язык в щеку, переместился с одной ноги на другую и вздохнул. — Я знаю. Я бы приподнял бровь, но голова до сих пор слишком сильно болела, так что я просто подождал. — Я просто не хотел… — Чтобы я думал, что тебя здесь не было? Я знаю, что ты здесь. — Я видел, как он поменялся в лице. Я сохранял свой голос мягким. — И я люблю тебя за это. Но знаешь, ты выглядишь, как в аду. Брайан засмеялся. — Да ну. Солнышко, позволь мне сообщить тебе новость. Ты тоже. — Меня тошнит. Какое у тебя оправдание? — Мой партнер болен. Я улыбнулся. Смеяться все еще было больно. — Брайан. Иди домой. Со мной все будет в порядке целую ночь. Он посмотрел на меня минуту, потом сел на край кровати, опираясь одной рукой на дальнюю часть. Я лежал там, смотря на него, и он наклонился так, что его лицо было близко к моему. — Я знаю, что так и будет. Я расчесал ему волосы. — И что теперь? Я смотрел ему в глаза, а он, кажется, пытался придумать, что сказать. Он дотронулся до моих волос, а потом оттянул руку назад. Мне вдруг стало не хватать его рук в волосах. Я многое упустил, и почувствовал, как мое горло затянулось. — Когда ты был болен, доктор сказал, что ты можешь умереть. Он перестал говорить, а я затаил дыхание. Я знал, он мне рассказывал, но это странным образом ударило меня, услышать это снова, в темноте, с его лицом так близко к моему. — Она просто говорила мне что-то, но я ничего не слышал. Я продолжал повторять ее слова о том, что ты можешь умереть. Но потом она посмотрела на меня и сказала, что ты молод и в целом здоров, и результат будет зависеть от того, как сильно ты боролся. Я пытался сглотнуть, но не смог. — Я в порядке. Мой голос звучал очень напряженно. Он кивнул. — Я знаю. И я знал что с тобой все будет в порядке, когда она это сказала. — Он снова дотронулся до моих волос, еще более осторожно. — Потому что ты самый настойчивый, неумолимый человек, которого я знаю. Я бы хотел посмеяться или поцеловать его, потому что любая из этих вещей могла бы облегчить Брайану жизнь. Но я действительно не мог. Слышать, как он это говорит, с таким открытым лицом — это, блядь, опустошало меня. На самом деле я ничего не мог сказать, так что я просто ответил: — Я люблю тебя. — Да, — сказал он, и немного улыбнулся. — Я тоже тебя люблю. Я вздохнул. — Посиди здесь, пока я не засну. А потом иди домой и ложись спать в нашу постель. И узнай, когда я смогу вернуться домой. Меня тошнит от этого места. Он фыркнул. — Я знаю, что ты имел в виду.Брайан
Я спросил доктора Колера, когда она считает, что Джастин может вернуться домой, и она сказала, что зайдет к нему в палату. Я пошел домой, чтобы принять душ и переодеться, и когда я вернулся тем вечером, она разговаривала с Джастином. Он выглядел покрасневшим и немного злым. — Что происходит? Он едва взглянул на меня. — Я просто хочу знать, почему я не могу выбраться отсюда. Доктор Колер выглядела расстроенной. — Я говорила ему… Джастин ударился левой рукой о кровать. — Или отпускайте меня утром, или я уйду сейчас без вашего разрешения. Она вздохнула. — Джастин… Я отрезал ее. — Почему он не может уйти? Я знал, что он все еще слаб, но он закончил с антибиотиками и стероидами, и большую часть времени просиживал в постели. Она посмотрела на Джастина в поисках разрешения, и он пожал плечами. — Вперед. Она вздохнула. — Его последнее неврологическое обследование было ненормальным. У него до сих пор небольшая температура. У него до сих пор изнурительные головные боли, требующие постоянного обезболивания. Его почки все еще нуждаются в наблюдении. Он едва может пройти дальше туалета, когда встанет с постели… Я перебил ее. — Что значит, его последняя нейроэкспертиза была ненормальной? Я смотрел на лицо Джастина, пока она объясняла мне это, и не очень внимательно слушал, что она говорила. Я просто услышал обычные вещи, которые я научился вылавливать… «нормальные для этой стадии выздоровления», и все остальные кодовые фразы для «мы не знаем, что, блядь, происходит, но мы не паникуем в данное время». Я поблагодарил ее и сказал, что мы с Джастином поговорим об этом, и она неохотно ушла. Я стоял и смотрел на него, пока он, наконец, не посмотрел на меня, и снова пожал плечами. Я подошел к шкафу и взял сумку с его вещами, которую привез из дома. Я достал его блокнот и несколько карандашей и бросил их ему на колени. — Ты хочешь, чтобы я остался или ушел, пока ты это делаешь? Он смотрел на меня. Я смотрел в ответ. Он взял блокнот и открыл его на пустой странице. Я сел и начал перелистывать журнал, который кто-то ему принес. Насколько я знал, это было «Хорошее ведение домашнего хозяйства»; на самом деле я не смотрел его. Я слушал, как карандаш Джастина царапал бумагу. Наконец-то я услышал его, мягкий и осторожный. Я старался не задерживать дыхание, и заставлял себя не смотреть на него, но когда он начал звучать нормально, говорил быстро и уверенно, я ничего не мог с собой поделать; я улыбнулся. — Теперь можешь перестать притворяться, что читаешь. Похоже, он был счастлив. Я посмотрел на него. — Все работает? Он улыбнулся. — Похоже на то. Я кивнул. — Хорошо. Итак, есть еще какие-нибудь телесные функции, которые ты хочешь протестировать, прежде чем мы скажем им, чтобы они отпустили тебя нахуй отсюда? Джастин засмеялся, а я поднялся и сел на кровать рядом с ним, отталкивая блокнот. Он убрал мои волосы с лица, а я наклонился и поцеловал его. Его губы все еще были потресканы, и кожа стала шероховатой. Его волосы не были чистыми, и от него пахло лекарствами и болезнью. Но ничто и никто, к кому я когда-либо прикасалась, не заставлял меня чувствовать себя лучше чем он в тот день. Доктор, очевидно, поверил угрозам Джастина и согласился, что он может вернуться домой через два дня. Он ворчал и жаловался, но я ответил, что мне нужно время, чтобы все подготовить к его приезду. Дебби и Майкл отправились в дом и убрались в спальне и в ванной. Когда Деб рассказала мне, что они намерены делать, я предупредил её, чтобы она была осторожна, после чего она просто рассмеялась. — Я убирала вещи и похуже, чем рвота, от чего-то более опасного, чем это. — Она показывала в направлении реанимации, как будто отвергая каждый патоген, кроме ВИЧ, как недостойный даже оскорбления. — Я знаю, как носить перчатки, Брайан. Не волнуйся об этом. Так что, когда я, наконец, привез его домой, по крайней мере, в спальне не пахло застоявшейся блевотиной.Джастин
Я вернулся домой. Я уснул в машине, и мне пришлось остановиться на полпути вверх по лестнице на второй этаж, но я никогда в жизни не был так рад видеть нашу кровать. Было странно лечь в постель голым, но мне понравилось. Простыни были такими шелковистыми, а одеяло таким теплым. Это не было похоже на больничную кровать. Я просто откинулся на подушки и вздохнул. — Наверное, тебе стоит надеть что-нибудь. Голос Брайана звучал жалостливо. Я даже не смог открыть глаза. — Мммм… Я услышал, как он смеялся, а потом чувствовал, как он садится рядом со мной. — Держи. Я открыл один глаз и снова вздохнул. — Это так приятно. За день до этого мне разрешили принять душ в больнице, и было так здорово быть чистым, на простынях с большим содержанием нитей. Но я надел футболку которую он мне принес. Он залез в постель рядом со мной, лицемерно голый. Я почти уснул, но повернулся к нему, чувствуя, как он оборачивается вокруг меня. Он что-то сказал мне в волосы, но я не смог проснуться настолько, чтобы это услышать. Когда я проснулся, я сразу понял, где я нахожусь. Я был дома. В нашей кровати. И я был один, что было странно и мило в то же время. Я растянулся и почувствовал, как боль в шее и спине отражается в моей голове. Я с трудом заметил; в следующий раз, когда кто-то скажет мне, что у них болит голова, я спрошу их, был ли у них когда-нибудь бактериальный менингит. Если они ответят «нет», я скажу им: — Тогда у тебя, блядь, никогда не было головной боли. У Брайана, должно быть, был какой-то радар, потому что он вошел в дверь и улыбнулся, когда увидел, что я не сплю. — Я подумал, что ты можешь проспать до завтра. Я зевнул. — Который час? — Время ужина. И звонила Дафна. Я улыбнулся. Она ушла домой за два дня до меня, но я ее еще не видел. У нее были проблемы со слухом на одно ухо, но они надеялись, что через несколько недель все вернется на круги своя. — Я голоден. — Представь себе мой шок и удивление. Что ты хочешь? Я подумал об этом. — Блинчики. Брайан засмеялся. — Попробуй еще раз. Я потряс головой. — Это все, что я хочу. Блинчики. С маслом и сиропом. — Я подумал об этом. — С кусочком бекона. И кофе. Он выглядел испуганным. — Ты хочешь пойти в закусочную. — Да, но, к сожалению, я должен признать, что не готов к этому. — Хочешь, я сделаю тебе блинчики? Он звучал совершенно ошеломленно. Я рассмеялся негромко, потому что от этого у меня до сих пор болела голова. — У них есть миксы. Он странно на меня посмотрел. — У нас тут есть? — Сомнительно. Он воткнул язык в щеку. — Ты серьезно? Я кивнул. — Полагаю, твоя мамочка может прийти и испечь блинчики. — Он сделал паузу. — Или Дебби. Или Эммет. Или Линдси. Или почти все, кого мы знаем, учитывая, как они все рады, что ты дома. Я улыбнулся. — Узнай сперва про мою маму. Я позвоню Дафне. Брайан ушел что-то ворча, я позвонил Дафне. Она была у родителей, ее мама принесла ей телефон. — Боже, Джастин… Я не могу в это поверить. Я пожевал губу. Она звучала так, как будто плакала. — Даф? Что случилось? Она шмыгала. — Я просто плачу, вот и все. — Да ну, я знаю это чувство. Мы посидели минутку, а потом она вздохнула. — Ко мне приходил Альф. — Ух ты. На что это было похоже? — Мои волосы выглядели дерьмово. Я бы закатил глаза, если бы не было слишком больно. — Уверен, ему было похуй на это. — Мне не похуй. — Не смеши меня. Больно. — Расскажи мне об этом. После того, как мы поговорили по телефону, я пошел в туалет. Пока я писал, я включил катетер в список вещей, которые я никогда, никогда больше не буду делать. Когда Брайан вернулся, я снова лежал в постели и с нетерпением ждал еды. — Твоя мама уже едет. С Дебби и всеми необходимыми припасами. Надеюсь, ты так же голоден, как думаешь. Я улыбнулся. — Так и есть. Он подошел и сел рядом со мной, и я позволил пальцам обернуться вокруг его запястья. Он просто смотрел на меня, поглаживая мои волосы другой рукой. — Когда ты возвращаешься на работу? Брайан пожал плечами. — Через пару дней. У Теда и Синтии все под контролем. — Он сделал паузу. — Ну, в любом случае, это их история. Я усмехнулся. — Ты зайдешь, они расширятся до трех других городов и начнут вторую историю. Брайан застонал. — Больше никакого строительства. Никогда. Я позволил своей руке погладить его волосы. — Вот так, вот так. Всё кончено. Он осторожно скользнул рядом со мной, и я спутал ноги с его, чувствуя, как его джинсы грубо касаются ткани моих тренировочных штанов. Он вздохнул и притянул меня поближе. — Тебе больно? — Дышать больно. Я даже не замечаю этого. Брайан нежно погладил мои волосы, и я слегка простонал. Мы лежали вот так, пока я не услышал машину на подъездной дорожке, он поднялся. — Хочешь поесть здесь? — Я спущусь. Я натянул несколько толстых носков и спустился на кухню. Мама взяла меня за обе руки, ее глаза сияли. — Джастин, я так рада, что ты дома. Дебби посмеялась, что больно ударило мне в уши. — И голодный. Это лучшая новость, которую я когда-либо слышала. Брайан готовил кофе, а я сидел за кухонным столом и смотрел, как Дебби руководит моей мамой. Брайан пытался дать им совет по использованию гриля, и Дебби стукнула его своей лопаткой. — Я делала блинчики еще до твоего рождения. Сядь и возьми Джастина за руку или еще что-нибудь. Так он и сделал. И когда еда была готова, я действительно мог съесть только несколько кусочков, но никто ничего не сказал. Они все просто улыбались и смеялись. Я хотел пойти в гостиную, но Брайан заставил меня вернуться в постель. Я уснул, слушая, как они разговаривают внизу, но когда я проснулся, он лежал в кровати рядом со мной, одна нога была заброшена на мою, его рука была перекинута через талию. Я немного улыбнулся и снова уснул.