Bliss

Джехван на вершине блаженства. Может, удовольствие - это место? Или, скорее, чувство? Он не знает. Его это не волнует. Единственное, что заботит парня в этот момент, - это то, насколько горячим и влажным ощущается рот Воншика. То, что после чужих пальцев на бёдрах останутся яркие отметины, и это делает Джехвана счастливее, чем когда-либо. Его внимание полностью сосредоточено на Воншике, который одним лишь языком доводит его до такого состояния, когда кажется, что ещё немного, и всё тело просто рассыпется на части. Джехван выгибает спину и прикусывает нижнюю губу, чтобы не издать лишних звуков. Воншик всегда в шутку называл их губами, созданными для минета, но старший считает, что парень ошибся. Ошибся, потому что Воншик никогда так восхитительно не выгибался во время минета. Во всяком случае губы Джехвана для Воншика так же ценны, как и сам Джехван. Его губы созданы, чтобы он ими кусал, посасывал и шептал, как сильно любит младшего. Губы, созданные специально для признаний. Он вырывается из своих мыслей, когда палец Воншика проскальзывает в него, и теперь всего лишь прикусить губу недостаточно, чтобы сдержать стон. Он резко закрывает ладонью рот, прежде чем громко застонать, слишком смущающе, и Воншик сжимает в ладони его член. - Не делай так, хён. Джехван раскрывает глаза, смотрит вниз и желает лишь, чтобы у него получилось исполнить просьбу Воншика. Глаза у младшего хищно прикрыты, его губы опухли, такие розовые и блестящие от слюны, а ещё, вероятно, от естественной смазки, а его чёлка прилипла ко лбу от пота. Он выглядит уставшим, но так, словно всё ещё может полностью вобрать в себя всего Джехвана. Воншик убирает чужую руку от лица, снова возвращая её на простыню. - Я хочу тебя слышать. Он не возвращается к минету, не целует чужие греховно умелые губы. Вместо этого он садится, слегка отклоняется назад и полностью вытаскивает пальцы из Джехвана. Он ничего не может сделать, когда старший хнычет, а из него потоком вылетают извинения. Джехван может стонать громче, если благодаря этому Воншик продолжит. Воншик издаёт тихие мягкие звуки, поглаживая стройные бёдра. Он раздвигает их ещё сильнее и наклоняется, прижимаясь губами к внутренней стороне чужого бедра, всасывая кожу. Он продолжает смотреть на Джехвана, когда отстраняется: - Я всё сделаю, хён. Просто расслабься. Старший опускает голову на подушку и снова закрывает глаза. Воншик обо всём позаботится. Воншик позаботится о нём. Пальцы Джехвана сжимают тонкую простыню, когда он чувствует язык, мягко прикасающийся к его анусу, и задыхается. Он закусывает губу, вспомнив, что сказал ему Воншик. Он хочет его слышать. Хочет, чтобы Джехван отпустил себя. Джехван может сделать это. Когда язык Воншика, наконец, проскальзывает внутрь, старший прогибается в спине и тихо стонет. Руки парня лежат на его бёдрах, пальцы оставляют яркие отметины, раздвигают ноги и не позволяют двинуться, пока Джехван пытается почувствовать чуть больше. Ему так хорошо, рот у Воншика просто потрясающий, но ему нужно больше. Каким-то образом у него получается выдохнуть тихое "пожалуйста" между стонами. Воншик снова отстраняется, но на этот раз Джехван не издаёт ни звука. Воншик позаботится о нём. Младший перестаёт держать его бёдра, и Джехван понимает почему, когда Воншик снова засовывает в него пальцы. На этот раз сразу два. Из него вырывается хрип, похожий то ли на смех, то ли на стон, и парень начинает двигать бёдрами в темп чужим движениям. Воншик добавляет третий, двигая пальцами туда-сюда, а другой рукой медленно водит по члену старшего. Джехван хочет попросить о большем, когда Воншик скручивает пальцы внутри него, и перед глазами появляются звёзды. Он едва замечает тихий смешок младшего из-за собственного голоса, кричащего от удовольствия, из-за невыносимого жара, растекающегося по венам, из-за чего невозможно сосредоточиться на чём-то, кроме собственных ощущений, когда Воншик продолжает надавливать на нужную точку. Удовольствие - это место, и Воншик отведёт его туда.