Диагноз

Я ненавижу запах больницы. Уверен, что мало кто может его любить. Как только слышится легкий намек на этот стерильный хлорно-спиртовой с отдушкой различных таблеток, усталости и обреченности запах, память подкидывает не лучшие воспоминания и различные комбинации ассоциаций. Страх, боль, шок, разочарование, тревога и прочие не особо положительные эмоции. Каждый встречался с этим запахом, когда случалось что-то плохое. С самого рождения и вплоть до смерти нас сопровождает витающий в воздухе аромат бессилия. Редкие счастливчики не знают, что такое атмосфера больницы. И в некоторые моменты такие личности вызывают у меня ярость. Как сильно я хотел бы не знать этого тошнотворного запаха, не вспоминать каждый раз все что с ним связано. Сейчас воздух наполнен запахом озона — недавно прошел дождь. Медленно и глубоко вдыхаю, стараясь стереть из памяти, заменить его этой свежестью. Октябрь месяц радует яркими красками. В этом году осень особенно живописна. Такая как описывают ее в многочисленных романах. Просто рай для влюбленных! И еще один повод для ненависти и отчаяния для меня. Небо хмурится, хоть как-то разбавляя мое настроение. Я помню как любил осень, но тогда она была теплая и солнечная, всегда, а может мне так только казалось. С недавних пор я никак не могу согреться, даже знойным летом, когда от высокой температуры асфальт тает. Я медленно бреду по узким темным улочкам, невесело размышляя что придется рано или поздно возвращаться в квартиру.Мне в ней ужасно тесно, хотя она слишком большая для одного человека. Там уже давно пора сделать ремонт. Обои не менялись с советского периода, но прошлым хозяевам было все равно, они в ней жить не собирались, а мои революционные мотивы невообразимым образом превратились в пыль. Окна у меня выходят на южную сторону, но они постоянно завешаны шторами, потому что слишком большие и зимой совершенно не держат тепла. Старенькие батареи не справляются, да и дневной свет начал раздражать, его было слишком много. Почему я раньше думал, что это идеальный вариант, а маленький уютный балкончик прекрасно подходит для создания зеленого уголка? Теперь там хранится старая бытовая техника, и весной гнездятся птицы. Иногда задумываюсь: " А почему я до сих пор жив?». Меня давно не посещала радость от моего существования. Все выцвело и потеряло всякий смысл. На работе мне предложили должность о которой я мечтал всю жизнь, ради которой не спал ночами, посадил зрение и потерял кучу времени. Отказался. Карьерная лестница сократилось до достигнутой ступени, большего уже не хотелось. Предлагали перевод в прибрежный район — открывался новый филиал. Впервые за много месяцев улыбнулся. Мысль о море, теплом ветре с привкусом соли вызывала забытую радость. В памяти всплыл смутный образ: бледная кожа, усыпанная веснушками, забавно сморщенный, подставляемый теплым лучам, яркие бирюзовые глаза, сияющие неподдельным восторгом, непослушные упругие рыжие кудряшки, которые все время лезут в лицо, искренняя улыбка. Кто это был? Мой личный ангел. Картинка смазалась, сердце пронзило болью. На следующий день на стол начальства легло заявление о просьбе перевода на работу на дому. Горький взгляд и размашистая подпись в конце белого листа. Что-то скатилось по лицу. Снова дождь? Поднимаю лицо к небу, готовясь почувствовать спасительную прохладу, но капли не спешат падать. Подношу к лицу ладонь, стирая мокрый след. Слеза. Еще квартал и я буду у своего подъезда. Привычный распорядок дня, изо дня в день, неделя за неделей, смена сезонов, лет… Сколько прошло? Весной будет восьмая годовщина. Восемь лет с возможностью быть рядом только в пьяном угаре. Моя шизофрения прогрессирует. Когда все только начиналось мне пытались помочь: стягивали с шеи веревку, ловили у распахнутых окон. Потом успокоились, растворились, стаяли как тень, сбрасывая ответственность и чувство тлена. Я не виню их. Они хотели продолжать жить, я -нет. В одиночестве мысль прыгать с крыши стала посещать пугающе редко. Возможно, будь по-другому я бы был свободен, но я слишком слаб и труслив. Даже самые реальные иллюзии не помогают справиться с этим страхом. И за это я ненавижу себя еще больше. Я должен жить, я обещал. Мне говорили, что все пройдет, надо только отпустить. Отпустить? Тебя? Уж лучше вечно гореть в агонии, чем расстаться добровольно. Я больной, свихнувшийся, но память о тебе еще держит. Не дает моей крыше съехать окончательно. Вот уже мой дом. Квартира встречает мраком, промозглой затхлостью и запахом сырости. Раньше здесь витал запах выпечки, я сходил с ума по булочкам с яблоком и корицей. Теперь не хочу даже свет включать, опасаясь призраков прошлого. Все же надо ставить целым хоть какую-то мебель. Истерика не помогает ни на гран. В холодильнике предусмотрительно стоит початая бутылка коньяка. Горечь привычно прокатывается по корню языка обжигая горло. Снотворное не помогает уже давно. Врачи с сочувствием разводили руками-особенность организма. Упал на продавленный старый диван, обнял твою подушку, уткнувшись в нее носом. Она давно уже не пахнет тобой, но от этой привычки сложно отказаться, да и не хочется. Алкоголь затуманивает разум и я проваливаюсь в сон. Мне снится наша первая встреча. Мне всегда нравились степенные брюнетки, для которых карьера была на первом месте. Кто бы мог подумать, что такой белый воротничок, погонится за рыжим огоньком, похитившим его бумажник? Яркие кудряшки не дали воришке уйти. Как потом оказалось сделала она это на спор. Маленький хрупкий Ангел стоял передо мной, теребя свои и без того растрепанные кудряшки и виновато закусывая губу. Потом выяснилось, что она хотела его вернуть, после того как предъявит доказательство друзьям. Я глупо пошутил про полицию, Ангел поднял на меня удивительные и совершенно перепуганные глаза. Маленькая авантюристка тогда похитила не только мой бумажник, но и мое сердце. Однако понял я это только после того как расстался со своей последней карьеристкой. Она была раздражающе чопорна. Перфекционизм и педантичность выбешивали. Мне все время хотелось чего-то, что я сам не мог объяснить. И это только добавляло раздражения. А потом мы встретились снова. Я не заметил как мы оказались в кафе, болтая о повседневности. У моего Ангела оказалось красивое имя и заразительный смех. До встречи с ней я никогда не думал, что веснушки это так красиво. Моя непоседа работала с детьми, воспитательницей в детском саду. К вечеру мои контакты пополнились еще одним номером. Василиса совершенно не была похожа на ту, кто мог мне понравится, но стала той, кого я полюбил. Мы начали встречаться через неделю после знакомства. Через месяц съехались. Холостяцкая квартира стала преображаться. Я летал на крыльях и был счастлив, что дома меня обязательно отчитают за разбросанные вещи, неправильное питание (хотя потом накормят булочками), скучный образ жизни. И мне это нравилось. Мне нравилось присутствие в моей жизни смысла, моего личного живого огонька. Через год я свозил Василису на море. Это был лучший отпуск в моей жизни. Там мне пришла мысль, что пора сделать наши отношения официальнее. В последний вечер нашего отпуска я сделал ей предложение. Мой Ангел выглядел восхитительно счастливым. Всю обратную дорогу Василиса болтала без умолку про платье, цвет церемонии, дату и гостей. А я смотрел на нее, целовал сцепленную с моей рукой нежную ладошку и был самым счастливым человеком во вселенной. Мой банковский счет был готов к заключению брака и даже позволял купить небольшую двушку. Любимая восприняла эту новость с большим воодушевлением, и разговоры о цвете свадьбы стали чередоваться с вопросами о выборе цвета обоев. Закрутилось. Время летело с бешеной скоростью. Дата была выбрана, переезд в квартиру запланирован, и в нашем личном мирке не было места тени. Все было перечеркнуто в один момент. На очередной примерке платья Василиса упала в обморок. Я приехал в больницу сразу после звонка врачей. Первый раз я тогда ощутил этот тяжелый воздух. Но не думал ни о чем серьезном. Доктор сказал, что у него есть какие-то предположения, что моей невесте нужно лечь на обследование. Дал список необходимых вещей. Если бы я знал тогда, что домой навсегда мой Ангел уже не вернется. Прогрессирующая опухоль. Два слова в строке диагноза уничтожили наши планы на ближайшее будущее. Но мы не сдавались, решили бороться. Курс химия терапии, потеря кудряшек, бледный вид, впалые усталые глаза, но уверенная надежда на лучшее. Пережили три истерики. После лечения прогнозы были самые позитивные. Врачи наперебой уверяли об улучшениях. Три месяца ремиссии. У Василисы нормализовался цвет кожи, появился аппетит. Она начала набирать! Я смело рассчитывал на появление румяных щечек. В глазах вновь появился тот заразительный огонек. Мы практически забыли тот удушающий запах больницы, вновь подумывали о дате бракосочетания. Я перебирал ее короткие рыжие прядки и млел от ее присутствия. От тепла родного тела, и радости что чужое сердце бьется. Весна-это время новой жизни, новых надежд. Время когда все цветет и обновляется. И это время когда мой нежный цветочек вновь вернулся в палату. Белые стены, белые простыни. Руки в синяках от капельницы. Улыбка на бледных сухих губах и безмятежный взгляд смирившегося с судьбой человека-это самая страшная картина, которую я когда-либо видел. Постоянное нахождение в больнице, давящая атмосфера и этот ужасный запах преследующий меня везде. Все, что я помню о последних месяцах ее жизни. Я возненавидел белый цвет и все, что связано с ним. Помню холодные руки моего Ангела, ее хриплый голос, крики боли, которую ей причиняла опухоль и бесконечные уколы. Ее тихие просьбы и данное обещание ей… Жить, даже когда ее не станет. Похороны прошли как в тумане, много пил, много плакал. Родные, видя мое состояние, не лезли с утешениями. Как-то незаметно из нашей квартиры исчезли вещи Василисы. Мне удалось сохранить лишь единственную бирюзовую рубашку, которую она так любила. Кто-то методично стирал ее из моей жизни, думая, что это поможет. Но она и была моей жизнью, моим Ангелом. Живым огнем. Очень скоро меня оставили одного. Даже телефон уже несколько лет молчит. Тишина теперь мой спутник, раньше я ее любил, теперь все бы отдал, чтобы услышать родной перелив смеха, возмущенное сопение и взволнованное порицание. Однажды я смогу его услышать и эта пустота наконец-то заполнится светом. Ждать осталось недолго. Мой образ жизни не совместим с долго-и-счастливо. Она хотела, чтобы я жил. Я живу. Хожу в больницу, наблюдаюсь. Сдаю отчеты психиатру, который отправляет их моим родителям. Они еще надеются, что я приду в норму, глупые. Раньше я смеялся в голос над пространным выражением: «Я мертв внутри». Говорил, что жить можно при любых обстоятельствах. Теперь молюсь, чтобы я сдох по-настоящему. Мой конец уже близок. В истории моей болезни графа «диагноз» заполнена. Мы скоро встретимся, я ужасно соскучился, мой родной рыжий Ангел. Моя Василиса.