***
Питеру Петтигрю было приказано оставаться в том же месте. Скрываться. Оставаться в секретном местечке под маггловской электростанцией, пока он не получит какой-то иной приказ лично от Темного Лорда. Питер Петтигрю имел дурную привычку подслушивать разговоры своих товарищей — Пожирателей Смерти. Хотя он не хотел иметь ничего общего с тайнами самого Темного Лорда, он любил узнавать пикантные сплетни о его приближенных. Он подслушал разговор об освобождении Темным Лордом инферналов, а затем узнал о погромах, учиненных ими в Эссексе и Лондоне. Питер Петтигрю покинул секретное место под маггловской электростанцией. Он принял свое обличье анимага и понесся по закоулкам Сохо. С каждой новой дымящейся руиной, с каждым попавшимся на его пути искалеченным телом его сердце билось все чаще. Он свернул с Уордор-стрит в небольшой переулок и помчался вдоль стены. Он увидел разбитую дверь еще в тот момент, как обогнул угол здания, но все же в его душе теплилась надежда. Как только он вошел в дверной проем маленькой квартирки, находящейся в подвале, он вышел из своего крысиного обличья и споткнулся о груду сломанной мебели, пытаясь пробраться в маленькую спальню, дверь которой болталась на одной петле. Добравшись до двери спальни, ему пришлось ухватиться за косяк, чтобы устоять на ногах. На полу, в груде обломков, лежала его сестра-близнец Петра, бывшая сквибом. Это и была истинная причина того, что он стал Пожирателем Смерти. Позор от того, что в чистокровной семье есть сквиб, заставил Петтигрю никому никогда о ней не рассказывать. К сожалению, Волдеморт узнал этот маленький секрет и выяснил, где она жила среди магглов. Он угрожал убить ее, если Питер не станет его шпионом. Да, она была сквибом, но она была его сестрой и единственным оставшимся в живых членом его семьи. Наверное, это было просто трагическим совпадением — то, что она жила на пути нежити, но теперь это не имело для него никакого значения. Джеймс и Лили. Сириус. А теперь и Петра… Мертва. Он предал своих друзей, лгал, убивал. Лишь для того, чтобы уберечь свою сестру. Теперь у него не осталось причин служить Темному Лорду. У него теперь совсем ничего и никого не было. Он вдруг вспомнил осу, попавшую в паутину, и то, как он в тот момент чувствовал себя пойманным насекомым, которому было суждено умереть долгой, медленной и мучительной смертью. Он почти физически чувствовал, как его душат липкие нити, когда смотрел на безжизненное тело своей сестры. Он знал, что ему нужно делать. Минутой позже Хвост уже сидел за письменным столом в маленькой грязной квартирке в Ткацком Тупике. Он знал, что Снейп, как и все другие Пожиратели Смерти, никогда не вернется в это место. Он взял два маленьких листа пергамента, что-то на них написал, наложил заклинания на каждый из них, а затем склеил их вместе. Он в спешке запихнул их в пергаментный конверт, затем встал из-за стола и отправился на чердак. Как он и надеялся, он нашел там Иуду, сову Снейпа, и прикрепил конверт к её лапке. — Как можно скорее отнеси это Гарри Поттеру. Убедись, что он это прочитает, и после этого… Ты можешь быть свободна, так же, как и я… Хвост выпустил сову из окна чердака, а затем, немного подумав, спустился в винный погреб Снейпа и налил себе дорогого эльфийского вина; он засунул еще несколько бутылок в карманы, прежде чем аппарировать в место, о котором знал только он. Он надеялся, что пока его не найдут, у него будет возможность осушить эти несколько бутылок. Он был совсем не уверен, что сможет достойно встретить свой конец трезвым. Может, та информация, которую он отправил… Может быть… Гарри сможет исправить хоть некоторые его ошибки. Может быть… этот поступок даст ему хоть немного кармического искупления, и он не окажется в том же аду, что и Волдеморт. Может быть. Но он в этом сильно сомневался.***
Гарри сидел на диване и глядел на пустующий коврик из шкуры белого медведя, где обычно спала Котоне. Он смотрел на мех, примятый её телом и принявший его очертания… и крутил в руках палочку Котоне. Он приказал Гермионе раскрыть конверт, в котором они нашли палочку Котоне и две половинки листа пергамента, одну — предназначенную для Гарри, а другую — для нее. То, что написала Котоне, было почти невозможно прочитать, ведь ей было трудно даже просто говорить по-английски. Тем не менее, Гермиона смогла расшифровать написанное и озвучила её короткую записку Гарри, пока он сидел на диване. В записке для Гарри говорилось, что у Котоне появилась работа, ведь она представительница Они, и что он «скоро» увидит ее вновь. Еще она писала, что Гарри должен оставить себе ее волшебную палочку. Она все равно не может ее использовать, и будет лучше, если люди будут видеть его с палочкой в то время, когда он использует магическую перчатку. И самое главное — Котоне писала, что любит его. Когда Гарри спросил у Гермионы, а что было в её записке, она на мгновение замерла, а затем ответила: — Когда мы решали, что подарить тебе на день рождения, она согласилась помочь мне с подарком, если я помогу ей за это сделать для тебя перчатку. Это было еще до того, как я подготовила документы об удочерении… Гермиона осеклась, когда увидела, что лицо Гарри моментально нахмурилось; похоже, он очень расстроился, что раса могущественных «темных охотников» почему-то нуждалась в этой маленькой девочке, и та должна была оказать им какую-то услугу. Гарри не мог не почувствовать, что Котоне в опасности. В глубине его разума было смутное предчувствие чего-то очень плохого. Он понятия не имел, что она сейчас делает и когда вернется. Это «скоро» ни о чем ему не говорило. Чтобы хоть как-то успокоить Гарри, Гермиона пошла в детскую, где стоял сундук Котоне. Она сказала Гарри: — Ну, поскольку сегодня все-таки твой день рождения, я думаю, ты должен получить свой подарок, который я должна была тебе подарить… Гермиона открыла сундук и вытащила старого плюшевого мишку Котоне. Она внезапно вспомнила, что уже видела этого медведя раньше, на площади Гриммаулд-Плейс. Ей показалось, что выражение мордочки у медведя как-то поменялось. Ее первым порывом было бросить его обратно в сундук, но вместо этого перевернула его и понесла вниз, в главную комнату. Когда Гарри увидел, что она вышла из детской с мишкой в руках, он не смог сдержать легкую улыбку, но неожиданно у него подступил комок к горлу: — Она хотела, чтобы ты подарила мне ее плюшевого мишку? Со странным выражением лица Гермиона села на диван рядом с Гарри и положила медведя на коврик мордочкой вниз. Она никак не могла себя заставить взглянуть него еще раз. — Не самого медведя, — объяснила Гермиона, — а то, что находится внутри него. Она наклонилась и нащупала на шее медвежонка язычок тонкой ржавой молнии. После недолгих усилий ей удалось расстегнуть молнию настолько, что она смогла просунуть руку внутрь. — Ты знаешь, что там? — с любопытством спросил Гарри. Гермиона нервно улыбнулась и ответила: — Нет, даже не догадываюсь. Гермиона глубоко вздохнула и полезла вглубь медвежонка. Она была очень удивлена, что она совсем не чувствует набивки, как будто она залезла в пустой тряпичный мешок. Она проникла немного глубже и почувствовала, как что-то мягкое и пушистое коснулось ее пальцев и слегка их укололо, словно электрическая искра. Она осторожно сжала «это» и вытащила предмет из медведя. Медведь мгновенно сдулся, как будто вся его набивка внезапно исчезла. Гермиона подняла руку и медленно разжала пальцы. На ладони Гермионы лежал маленький клубочек из чего-то вроде шелковистой тонкой шерсти, ворсинки которой торчали во все стороны. Он напоминал одну из миниатюрных Пушишек близнецов, но он светился и парил в дюйме над ладонью Гермионы. — Что это? — спросил Гарри, глядя на странный маленький шарик. — Я… Я думаю, что это… Нет, этого не может быть… — прошептала Гермиона, наклонившись поближе к светящемуся пушистому комку. — Ты помнишь из уроков профессора Люпина — кто такие водяные? Гарри на мгновение задумался и сказал: — Да, я помню… Это маленькие монстры, которые зажигают огоньки по заболоченным местам. Они используют огоньки, чтобы заманить заблудившихся людей в болота умирать, — Гарри вспомнил еще кое-что и воскликнул: — И они особенно опасны для волшебников, потому что они могут отразить любое заклинание и направить его обратно, к тому, кто его наложил. Милые маленькие твари, они… Это один из них? — Водяные не совсем материальные существа, — сказала Гермиона, изучая комочек в своей руке, — их тела в основном состоят из тумана и болотного газа, и на самом деле у них нет никаких огоньков… они несут одного из них… — Такой вот светящийся карликовый клубок? — догадался Гарри, подойдя поближе. — Это Огонек, или, как его чаще называют, «Блуждающий огонек». На самом деле водяные не отражают заклинания; они держат при себе Огонек, чтобы он мог поглотить заклинание, а затем приказывают Огоньку выпустить его обратно туда, откуда оно прилетело. Смотри. Гермиона вытащила палочку и выпустила из руки огонек, который повис перед ними в воздухе. Она направила на огонек свою палочку и сосредоточенно нахмурила брови. Из ее палочки вылетела маленькая искорка розового света и ударила прямо в огонёк. Гарри был удивлен, увидев, что любое заклинание, которое использовала Гермиона, никак не влияло на это необычное существо; ну разве что оно светилось чуточку ярче, когда в него попадало заклинание. На губах Гермионы появилась легкая озорная улыбка, и ее брови снова нахмурились. Внезапно от огонька оторвалась маленькая розовая искорка и ударила Гарри прямо в грудь, застигнув его врасплох. Гарри тут же упал на пол и начал кататься в приступе смеха. Почти через минуту громкого смеха он сумел с помощью перчатки создать заклинание Finite и положить конец щекочущему проклятью. Гермиона весело наблюдала, как Гарри неуверенно поднялся на ноги, тяжело дыша от смеха. Она протянула руку и схватила летающий огонек, и ее улыбка тут же исчезла. Она протянула руку Гарри и разжала пальцы, предлагая ему взять это удивительное существо. — Котоне написала мне в записке, что раз уж мне все-таки удалось помочь ей сделать для тебя подарок, то это должен быть подарок от нас обеих. Гермиона смотрела, как Гарри потянулся к огоньку. Она заметила, что его рука чуть дернулась, когда он к нему прикоснулся, и предположила, что «искорка» возникала при смене владельца. Она увидела Гарри в глазах тот самый взгляд, какой был у него много лет назад, когда она впервые увидела его в Хогвартс-экспрессе. Он был обеспокоен, напуган и слегка растерян. Он поднял на Гермиону встревоженный взгляд и спросил: — Она же вернется к нам, да? Гермиона почувствовала, как к горлу подступил комок, и ей пришлось сглотнуть, прежде чем она смогла ответить: — Она сказала, что мы ее снова увидим… скоро. Взгляд Гарри упал на огонек в его руке, и он растерянно кивнул. Он засунул в карман это удивительное существо вместе с палочкой Котоне. Гермиона почувствовала боль в сердце, когда взглянула на его встревоженное лицо, и молча обняла его за талию — она надеялась, что это хоть немного его успокоит. Она почувствовала, как его руки крепко обвились вокруг ее плеч, и он крепко ее обнял. Она считала, что знает, о чем он сейчас думает, крепко прижимая ее к себе. А не станет ли она следующим чем-то безумно любимым и очень важным, и ему суждено будет это вновь потерять? Она еще крепче сжала его в своих объятиях и прижалась щекой к его плечу; нежно поцеловав его шею, она тихонько прошептала: — Я никуда не уйду, Гарри. Даже полчища духов ада не смогли разлучить меня с тобой. Гермиона почувствовала, как он молча кивнул ей в ответ. Она услышала, как Гарри тяжело вздохнул, а затем он ослабил объятия и немного отстранился. Его глаза утратили тревожный блеск, и вместо него появилось новое, решительное выражение. — У нас есть незаконченные дела. Если Они вернут Котоне сюда, пока нас не будет, она будет в безопасности, пока мы не вернемся. Ты готова изгнать несколько фрагментов души Дебильного Лорда? (Прим. пер.: Dim Lord. Трудно адаптируемая шутка со словами Dim-Bright. Слово Dim может иметь несколько значений, например, как «Тупой», так и «Тусклый/Темный») Глаза Гермионы расширились: — Что?! Как ты его назвал? Гарри улыбнулся, подошел к груде вещей, сваленных за диваном, и начал собирать те, которые могли им понадобиться. Он невинно ответил Гермионе: — Что? Дебильный Лорд? Это придумали близнецы. Просто это засело у меня в голове. Ну что, ты готова? Она кивнула; у нее было непонятное выражение лица — наполовину веселое, наполовину испуганное. Гермиона наблюдала, как он запихнул сложенный плащ своего отца в небольшую сумку, а затем взял свою «Молнию» и отправил ее к плащу. Он протянул ей сумку, а затем взял Гермиону за руку. Мгновение спустя они исчезли в тусклой вспышке синего света.***
Сычик устал и был очень взволнован. Уже почти наступила ночь, но на горизонте все никак не показывалась суша. Он удвоил свои усилия, чувствуя, что его пункт назначения уже совсем близко. Все, что он сейчас хотел — наесться вкусного корма, вдоволь напиться пресной воды и, наконец, выспаться. Он был так близко. Он уже видел свет, проникающий через окно в крыше лофта. Он заметил, что входная дверь была приоткрыта, и знал, что нужный ему волшебник находится за ней. Он слетел с верхушки дерева, растущего рядом с домом, проскользнул в открытый дверной проем… и увидел вспышку тусклого синего света. Он тут же потерял ориентацию. Сычик поборол свой инстинкт — кружиться по кругу, чтобы сориентироваться на новом пункте назначения; он влетел прямо в камин, расположенный в дальнем конце комнаты. Он выпал из камина на белый меховой коврик, оставив за собой черный след от сажи, ведущий от каминной решетки к тому месту, где он приземлился. Сычик лежал на боку… молча и неподвижно, и лишь его маленькая грудь очень быстро вздымалась и опускалась. Его глаза смотрели на нечто невидимое, находящееся в миле от него. Через минуту он начал издавать странный пронзительный писк, и если бы поблизости был кто-то, кто понимал язык сов, он услышал бы безумный, истерический смех.***
Они появились на болотистом берегу Черного озера — всего в нескольких метрах от белоснежной мраморной гробницы Дамблдора. Гарри, не теряя времени, направился к могильному памятнику, а Гермиона быстро огляделась, пытаясь сориентироваться. Гарри уже вплотную подошел к гробнице, когда услышал, как Гермиона воскликнула: — Гарри! Мы находимся на территории Хогвартса! Гарри повернулся к ней и сказал: — Да, я знаю. Я подумал, что от хоркрукса, лежащего в гробнице, избавиться будет легче всего. Мы знаем, что здесь Волдеморт никак не может его защитить, и… — Гарри! — прошипела Гермиона, — в Хогвартс нельзя аппарировать. И на его территории тоже! Антиаппарационные защиты просто не позволят это сделать! Это ясно сказано в… — Хогвартс: история. Да, я помню, как нам об этом говорили, и неоднократно. — Но ты только что это сделал! — комично пискнула Гермиона. Гарри на мгновение огляделся, как будто только что заметил, где они были, и спокойно сказал: — Ну да… Я полагаю, это… Так давай сделаем то, ради чего мы здесь, до того, как нас найдут. Перед нами озеро, и нам нужно уничтожить хоркрукс. Гарри терпеливо наблюдал, как Гермиона покачала головой и взяла себя в руки. Она подошла к гробнице и села перед ней на мягкую траву. Он с восхищением наблюдал, как Гермиона вошла в свое «состояние» и трансформировалась. Казалось, что земля вокруг гробницы потемнела, когда их окутал угольно-серый туман. Не желая ничего пропустить, Гарри закрыл глаза и тоже вошел в свое «состояние». Он ожидал примерно те же ощущения, что и во время ритуала, но ничего не почувствовал — все было так, как и в его обычном состоянии. Просто ставшее уже привычным ощущение замедления времени. Ритуал изгнания фрагмента души Волдеморта прошел безупречно и быстро. Все было в точности так, как и ожидалось. После того, как светящийся разлом, ведущий в преисподнюю, закрылся, и последнее эхо от колокольного звона наконец стихло; и Гарри, и Гермиона вышли из своих «состояний». Гермиона повернула голову и осторожно взглянула на Гарри. Она облегченно выдохнула, когда увидела его гордую улыбку. Как ни странно, она сейчас не чувствовала ни страха, ни вины, которые обычно терзали её после выполнения этого ритуала. Гарри принял её, несмотря на то, кем она являлась. Ей хотелось наброситься на Гарри и целоваться с ним до изнеможения. Вместо этого она поднялась на ноги и заключила его в благодарные объятия. Выполнять ритуал становилось не просто легче. Становилось лучше. Им пришлось разорвать свои объятия, когда со стороны замка донесся тихий шепот. Гарри быстро вытащил из сумки плащ и укрыл им Гермиону и себя как раз перед тем, как в поле зрения появилась группа ведьм и волшебников. Все они осторожно двигались с выставленными вперед палочками и осматривали местность. Они услышали торопливый шепот какой-то женщины: — Я же вам говорю, я слышала колокол… большой, как в соборе, или на Биг-Бене, ну или что-то в этом роде! — Мерлинова борода, что за жуткий запах? — раздался мужской голос, и группа медленно направилась к гробнице. — Я, конечно, не уверен… Но прёт тухлыми яйцами и пердежом из-за огневиски, — раздался еще один грубый мужской голос, который мог принадлежать только Бенджамину Боунсу. Гарри с облегчением вздохнул — он так боялся, что Бен мог погибнуть в Косом переулке от рук Пожирателей Смерти. — Сера, — произнес голос Минервы МакГонагалл, — или сернистые соединения. Интересно, что все это значит? — Как вы считаете, это как-то связано с нарушением антиаппарационной защиты? — спросил Бен. — Я не знаю… Это то самое место, где произошло нарушение. Я не понимаю, как могла не сработать антиаппарационная защита? Такого еще никогда не было. Группа разошлась в разные стороны, волшебники и ведьмы стали прочесывать местность. Несколько раз они подходили так близко к тому месту, где под плащом укрылись Гарри и Гермиона, что те даже при тусклом свете от палочки могли видеть капли пота на лице человека, который их искал. Бен подошел к МакГонагалл и сказал: — Мы не нашли здесь ничего подозрительного. А у вас в замке полно гостей, которым нужно уделить внимание. Пусть Симмонс установит внутри замка дополнительный патруль, я еще немного побуду здесь вместе с Коддингтоном, просто на всякий случай. Если мы что-нибудь найдем, мы пришлем вам патронуса. МакГонагалл кивнула, созвала остальных членов группы, и они отправились обратно в замок. Гарри наблюдал, как Бен и другой аврор встали по обе стороны гробницы, наложили на себя дезиллюминационное заклинания и исчезли из поля зрения, оставив вместо себя лишь два мерцающих силуэта. Медленно и осторожно Гарри и Гермиона двинулись вдоль береговой линии, пока не убедились, что они больше не находятся в поле зрения авроров. — Один ушел, другой остался, — прошептал Гарри, стягивая плащ. Глаза Гермионы затуманились, когда она наблюдала, как Гарри сбросил одежду и стоял перед ней в одних трусах. Он залез в сумку и вытащил свою «Молнию». Он развеял уменьшающее заклинание, залез на метлу, а затем протянул руку Гермионе, чтобы она взобралась на метлу вместе с ним. О, как она сейчас хотела оказаться на метле, и чтобы он обнимал ее сзади. Волнение, которое она чувствовала, когда он раздевался, было ничтожным по сравнению с тем желанием, которое сейчас бурлило в ней при мысли о его едва прикрытой мужественности, прижатой к ее ягодицам. Она не боялась кататься на метле, но решила, что не сможет спокойно сидеть на ней вместе с ним. Гермиона глубоко вздохнула, покачала головой и сказала: — Я буду с тобой, но я не полезу на эту метлу. Гермиона села на траву и накинула на себя плащ Гарри. Гарри сначала не понял, что она имеет в виду, но затем увидел характерный темный туман, покрывающий землю. Она будет с ним, но не в своем теле. Гарри оторвался от земли и скользнул по воде к центру озера. Он остановился прямо на том месте, где был расположен фонтан. Он наложил на себя заклинание Головного пузыря, отбросил метлу в сторону и осторожно погрузился в воду. Он наблюдал, как «Молния» неподвижно парит в воздухе всего в футе над гладью воды. Убедившись, что метла не уплывет, он нырнул под воду и поплыл прямо вниз к деревне Русалок. Он был рад, что сейчас середина лета. Вода была холодной, но это была ерунда по сравнению с тем холодом, который он испытал во время второго тура Турнира Трех Волшебников. Он был уверен, что если бы он не использовал жабры, его ноги бы просто свело от пронизывающего до костей холода, и он бы никогда не добрался к своему «сокровищу». Гарри приблизился к деревне Русалок, и ему пришлось вернуться в реальность. Пока он плыл к центру деревни, он видел, как несколько её жителей настороженно смотрят на него, но никто из них не двинулся с места. Он заметил пару вооруженных русалок, сидящих верхом на морских коньках. Гарри узнал этих животных из книги «Уход за магическими существами», хоть никогда раньше не и видел этих странных лошадей-рыб. Он даже не знал, что они есть в деревне Русалок. Когда он приблизился к затянутому тиной фонтану на центральной площади деревни, его странным образом успокоил тот факт, что дух Гермионы был рядом с ним, хотя он не мог ее видеть. Но он каким-то образом чувствовал ее присутствие, и ему казалось, что она скользит совсем рядом, наблюдая за каждым его движением. Гарри подплыл прямо к вершине фонтана и сразу узнал Чашу Хельги Хаффлпафф, покоящуюся в центре верхнего яруса, именно там, где он видел ее в прошлый раз. Он прикоснулся к чаше, и им на долю секунды овладело странное беспокойство. Конечно, он понимал, что причина, по которой частичка души Волдеморта из хоркрукса-медальона проникла в его тело — это фрагмент души, которого больше нет. Уверенный, что хоркрукс, находящийся в чаше, не сможет им завладеть, он медленно протянул руку, схватился за ручку и стал ждать. Ничего не произошло. Он с облегчением выдохнул в пузырь-скафандр, окружавший его голову, — а затем поднял чашу с места. Внезапно из фонтана вырвались потоки магии, похожие на огромные красные молнии. Они словно потекли к каждому обитателю деревни русалок. Гарри оглянулся на русалок и увидел их пустые, бесстрастные выражения лиц и ярко светящиеся глаза, которые излучали красный свет. Другие русалки, вышедшие из своих домов, окружающих площадь, были вооружены копьями и трезубцами. Гарри увидел, как к нему верхом на коньках мчатся водяные, направив оружие прямо на него. Все происходило чудовищно быстро; его уже атаковали все русалки подводной деревни. Гарри сунул чашу под мышку и угрожающе выставил вперед палочку Котоне, вспомнив, как испугались русалки, когда он использовал магию во время Турнира. Но вид палочки совсем не смутил нападающих. Их инстинкты в этот раз взяли верх. Все было очень и очень скверно. Он ненадолго закрыл глаза и попытался войти в свое «состояние». Он мгновенно достиг точки, в которой он мог «видеть» все вокруг себя, но то, что он видел, не предвещало ему ничего хорошего. Двое водяных, сидящих верхом на морских коньках, были всего в нескольких метрах от него. У него не было времени полностью войти в «состояние», поэтому все происходящее вокруг него было в немного замедленном темпе. Тот факт, что сейчас он был водонепроницаем, тоже ему никак не помогал. Он успел отклониться от острых зубцов первого трезубца, но второй все же пронзил бицепс его левой руки; он неловко отклонился в сторону, и чаша упала. Водяной провернул трезубец в ране Гарри, и на его руке появилась огромная зияющая рана. Его телом овладел болевой шок, и он рассеянно наблюдал, как от его руки отрывались куски плоти, мускулов и сухожилий. — Reducto! — лихорадочно подумал Гарри и увидел, как заклинание вырвалась из его руки и ударило в грудь второго водяного. Их окружило облако зеленоватой крови, и водяной стал медленно опускаться на дно озера. Первый водяной уже развернул своего конька и снова бросился в атаку. У Гарри было всего мгновение, чтобы полноценно войти в свое «состояние»; наконец, он почувствовал ощущение ускорения во времени. Гарри не знал, как заклинание пришло ему в голову. Он даже не был уверен, что сможет это сделать, ведь он всего лишь однажды видел, как Гермиона применяла это заклинание. Он поднял руку, направил ее на атакующего водяного и даже не успел подумать о заклинании; маленькая белая искра вылетела из его руки и ударила водяного в руку, в которой был зажат трезубец. Как будто в замедленной съемке, Гарри увидел, как трезубец падает, а рука водяного неестественно сгибается. Второе заклинание вылетело из руки Гарри, сбив водяного с его морского конька. К несчастью для Гарри, конек продолжал нестись вперед. Он избежал прямого столкновения, увернувшись в сторону, но острые как бритва плавники конька прорезали на правом боку Гарри огромную рану. И все население деревни русалок продолжало быстро наступать на Гарри, окружая его со всех сторон. Заклинания вылетели из перчатки Гарри и прошли сквозь палочку Котоне. Он видел, как десятки русалок медленно падали на дно озера; некоторые из них выглядели обгоревшими, а другие истекали кровью, льющейся из глубоких ран и оторванных конечностей. Гарри был в ужасе от того, что причинял такие увечья жителям деревни, которые явно действовали не по своей воле. Тем не менее он должен был продолжать сражаться. Он должен был выжить, выстоять, но он потерял много крови, и силы медленно покидали его. Гарри был близок к тому, чтобы сдаться под их натиском. Когда он почувствовал, как в заднюю часть его левого бедра попало копье, то понял, что у него серьезные проблемы. Облака красной и зеленой крови застилали Гарри глаза; он чувствовал жгучую боль в руке, ноге и боку и понимал, что медленно теряет сознание. Ему показалось, что над ним промелькнула большая тень, но становилось слишком темно, чтобы что-то увидеть. Он почувствовал рывок в области живота, но это не было похоже на ощущение, которое возникало при использовании портключа. Наверное, это был еще один удар копья. Его последними мыслями перед тем, как его окутала тьма, было то, что он потерпел неудачу и больше никогда не увидит Гермиону и Котоне. Ну, может, и не «никогда», но, наверное, не в этой жизни.