* * *
31 июля, местное время 15:33, где-то к северо-востоку от Бермудских островов. Он не знал, сколько времени прошло. Он даже не знал, где находится. Все его сознание заполнила собой женщина, извивающаяся под ним. Она тяжело дышала и выкрикивала какие-то непонятные фразы, и он подумал, что ему совершенно наплевать, о чем они. Пот градом лился по его спине и груди, когда он двигался внутри нее. Жар, исходивший от их тел, создавал ощущение, что они собираются поджечь простыни. Это был их третий раз меньше чем за два часа. Он думал, что будет вымотан уже после первого раунда. Ну да, он был истощен, но энергия, адреналин и гормоны, текущие по венам, не давали ему уснуть… Поддерживали жизнь. Где-то в глубине души он знал, что она изо всех сил старается отвлечь его от мыслей об их приближающейся миссии. Они оба знали, что подразумевалось в пророчестве, и в глубине души он был ей очень благодарен. Конечно, он не был настолько тупым, чтобы не понимать, что она и сама от души наслаждается этим занятием. Она закинула ноги ему на плечи, и лишь это удерживало его на весу. А руки Гарри крепко сжимали ее вздымающиеся груди. И даже в такой подчеркнуто покорной позе Гермиона отвечала на каждый из его мощных толчков собственным энергичным толчком. И только когда ее глаза закрылись, а лицо исказилось, как от мучительной боли, Гарри остановился, почти запаниковав от мысли, что он причиняет ей ужасную боль. Похоже, ему не следовало останавливаться на полпути. В тот момент, когда он замер, глаза Гермионы резко распахнулись. Ее руки яростно сжали его бедра, и она начала глубже втягивать его мужское достоинство в свое пылающее лоно. Ее пламенный взгляд прожигал его душу, и она практически закричала: — О боже! Не останавливайся! Казалось, что тело Гермионы охватили судороги. Он знал, что доводил ее до оргазма и раньше, но на этот раз она, похоже, перешла на совершенно новый уровень. Он внезапно почувствовал поток жидкости у себя на бедрах, и интенсивный оргазм охватил ее тело. Даже если бы он захотел, он уже не смог бы остановить волну собственного оргазма, захлестнувшую его при виде ее кульминации. Неважно, что он чувствовал, он знал, что высшим удовольствием для него было видеть ее в муках её собственного предельного удовольствия. Её ногти, царапающие его спину, её сжимающиеся мускулы, то, как её икры давили ему на плечи, и даже то, как её прерывистое дыхание обжигало его шею — все это возбуждало нервные окончания по всему телу Гарри. Он не мог остановить свой крик, он кричал её имя — оно вырвалось из его горла, когда Гарри излился в нее, смешав свою сперму с ее соками от оргазма. Гермиона была словно статуя: ее ноги были плотно обвиты вокруг спины Гарри, а руки закинуты ему на шею. На лице Гермионы застыло мучительное, болезненное выражение. Казалось, что она на мгновение потеряла сознание, но он понимал, что она на самом деле жива и с ней все в порядке — он чувствовал это по коротким вздохам ее расширяющихся ноздрей и по пульсирующему сжатию своей плоти, которая все еще была внутри её обжигающе горячего лона. Они оба были полностью истощены, и казалось, что расфокусированные глаза Гермионы смотрели прямо сквозь него; её ноги соскользнули с его плеч и тяжело упали на матрас, а руки Гарри, поддерживавшие её тело, ослабли, и он всем своим весом опустился на дрожащую, тяжело дышащую девушку. — Наконец-то! Мы ждем уже целую вечность… когда же вы уже закончите. Отличная работа! После этих слов раздались хлопки в ладоши. Гарри напрягся на Гермионе, в самом плохом смысле этого слова. Гермиона ахнула и вскрикнула. Гарри вытянул шею, а Гермиона приподняла голову и посмотрела вокруг через его плечо. Они были так сосредоточены на занятии любовью, что ни один из них не слышал шумного появления их друзей через камин в гостиной. На вершине лестницы стояли Тонкс и Рон. Тонкс чертовски позабавило смущение юных влюбленных, а Рон равнодушно смотрел вниз на пол гостиной. Но он выглядел так, как будто он готов сбежать по лестнице и вернуться обратно в этот ужасный камин. Словно сговорившись, Гарри и Гермиона покатились по кровати в разные стороны, натягивая на себя простыню, чтобы хоть немного прикрыться, и это заставило Тонкс громко рассмеяться, а затем она сказала: — Вы немного опоздали. Да и что я там не видела… — она с озорной ухмылкой посмотрела на Гермиону, подмигнула, а затем добавила: — Я же говорила тебе, что у него красивая задница? Смех Тонкс последовал за ней вниз по лестнице, и она повела Рона обратно в гостиную, чтобы дать молодой паре время привести себя в порядок. Гермиона исчезла в ванной чердака, а Гарри с помощью палочки смыл с промокших простыней пот и другие физиологические жидкости; на них было даже немного крови. Он уже знал о том, что у Гермионы сократился менструальный цикл, но это совершенно не беспокоило не одного из них. Одевшись, они медленно спустилась по лестнице. Краска заливала лица Гарри и Гермионы, и этот румянец был вызван не только их недавними энергичными «упражнениями». Рон растянулся на большом диване, а Тонкс развлекалась, кружась в одном из яйцевидных кресел, подвешенных к потолку на цепочке. Гермиона села на второе кресло, а Гарри встал перед камином. Его глаза смотрели вниз, на коврик из шкуры белого медведя, но на нем не было привычной вмятины от тела Котоне. Наверное, она исчезла, когда из камина выпали Тонкс и Рон. Он не знал, почему его это беспокоит; может быть, это сделали и не они. Он был потрясен своими мыслями, и Тонкс прокомментировала, что его мозг пришел в ступор из-за бурного секса. Гарри попытался сменить тему и спросил Тонкс: — Ну что, я вижу, что твои ноги выглядят гораздо лучше. Я слышал, ты была сильно ранена во время атаки больницы Святого Мунго. Тонкс продолжала лукаво улыбаться. Явно не желая прекращать свои шуточки, она просто сказала: — Ой, да ладно, мне все еще больно. Я уверена, что точно не смогу повторить то, что Гермиона делала там наверху! — Затем она повернулась к красной как рак Гермионе и заявила: — Я и понятия не имела, что у тебя двойные суставы. Должна сказать, что это был настоящий сюрприз! Нарастающее напряжение было нарушено, когда Рон рассеянно прокомментировал: — Подумаешь, тоже мне! Полумна может закинуть свои ноги за шею самой себе, и может почти отдаться… самой себе. М-м… Рон осекся, когда заметил недоверчивые взгляды. Взгляды всех остальных, находящихся в комнате. Мгновение спустя его рот захлопнулся, а лицо покраснело, как свекла. Это вызвало дружный хохот в гостиной. Рон присоединился к общему смеху несколько мгновений спустя, но все понимали, насколько он смущен. Гарри перестал смеяться первым. Он пристально взглянул на Тонкс и спросил: — А что слышно от Ордена и авроров? Мы сможем получить от них какую-то поддержку? Мы уже проверили местность и полагаем, что Волдеморт все еще там, но конечно, мы еще раз проверим это прямо перед тем, как туда отправимся. Улыбка исчезла с лица Тонкс, а ее волосы непроизвольно потемнели с ее любимого флуоресцентного лимонно-желтого до болезненного светло-бежевого цвета, и она ответила: — Орден, а точнее, то, что от него осталось, будет там. Нас уже не так много, и мы не так сильны, как раньше, до смерти Дамблдора, но мы все еще кое-что можем. Бен сказал мне, что вы должны были видеть почти каждого члена Ордена, когда были в Хогвартсе, так что вы должны иметь примерное представление о том, на что вы можете рассчитывать. Гарри действительно помнил то собрание в кабинете МакГонагалл, где ему рассказали о судьбе сирот из Хавершема, оставшихся в живых, а Рон и Гермиона получили значки старост. Тогда в кабинет директрисы пришло, наверное, около тридцати человек. Недостаточно для того, что им нужно было сделать. Гарри мрачно кивнул, а затем спросил Тонкс: — …А Министерство? Они пришлют авроров? В конце концов, это наш шанс покончить с этим раз и навсегда. Принять вызов вместо того, чтобы чего-то ждать и наводить порядок после того, как он нападет, как обычно делает Министерство. Тонкс опустила глаза на свои колени, а затем сказала: — Кажется, Министр пропал без вести, и… — Скримджер пропал? — перебил её Гарри. — Да, его не видели в Министерстве с момента нападения. Некоторые люди считают, что он находился под воздействием проклятия подвластия Imperious вместе с большинством других высокопоставленных чиновников. Никто не знает наверняка. Фактически сейчас главой Министерства является волшебник по имени Харман Страйф, конечно, до тех пор, пока не будет найден Скримджер. — Харман Страйф? Я никогда не слышала об этом волшебнике. Кто он? — спросила Гермиона. — Он занял пост главной шишки Визенгамота после смерти Дамблдора. Это место занял бы заместитель министра, но он оказался одним из тех чиновников, на которых было наложено проклятие Imperious. Он был убит аврорами во время нападения. Гарри не нравилось то, к чему она ведет. С разочарованным вздохом он спросил Тонкс: — Хорошо, он сейчас исполняющий обязанности министра магии. Он пришлет нам авроров? — Нет, — прямо ответила Тонкс. Гарри немного подождал объяснений, но когда Тонкс ничего не добавила, он спросил: — Ну? И почему он не хочет? Это лучшая возможность, которая у нас была за время этой войны! Большинство из ближайшего окружения Волдеморта убито или в плену, великаны сейчас все на севере, полнолуние не скоро, так что оборотни не станут для нас лишней проблемой. Почему, черт возьми, нет? — с криком закончил Гарри. Тонкс выглядела просто ужасно; она продолжала смотреть на свои руки, сложенные на коленях, а ее пальцы были нервно сжаты. Это показалось ему странным, ведь он никогда раньше не видел эту женщину настолько расстроенной, по крайней мере, если это не касалось её отношений с Люпином. Спустя почти полминуты молчания Тонкс тихонько сказала: — Ну, убитые из ближайшего окружения Сами-Знаете-Кого все еще мертвы. Гермиона ахнула, а Рон выпрямился на диване. Глаза Гарри сузились, и он сердито прошипел: — Ты хочешь сказать нам, что захваченные Пожиратели Смерти сбежали? Лестрейнджи?.. Долохов?.. — Все они находились в камерах предварительного заключения в Управлении по обеспечению магического правопорядка, и их допрашивали волшебники Ударного отряда. Ну, вы знаете про Амбридж, да? Хорошо, что она до сих пор в руках Ордена и на данный момент не может быть исполняющей обязанности министра. В любом случае, похоже, что все волшебники в её отряде были под воздействием проклятия подвластия Imperious, поэтому, когда в Министерстве началось восстание, этот лишенный воли Ударный отряд выпустил заключенных из камер, и они сбежали. Никто ни о чем не объявлял, ведь Министерство, или, точнее, то, что от него осталось, не хотело снова терять лицо, особенно после того, что произошло в больнице Святого Мунго и Хавершеме. Они не хотели сеять панику. — Не хотели сеять панику? — закричал Гарри. — С учетом всех этих атак, как вы думаете, каких размеров паника может охватить волшебное население? — Не кричи на меня, Поттер! Ты же знаешь, что это не моя вина! Гарри сердито выдохнул и зашагал по коврику перед камином: — Ну что, все? Мы сами по себе? — Что ж, есть и хорошие новости. Мы точно выяснили, что ни один из авроров не находился под воздействием проклятия Imperious, и большинство из них совершенно разочарованы тем, как обстоят дела. Вы знаете, что большинство авроров не являются чистокровными волшебниками. Есть, конечно, несколько чистокровных, но большинство авроров магглорожденные и полукровки, такие как ты, я и Гермиона. Мы видели, что происходит, и понимаем, к чему все идет. Когда Рон сказал мне о том, что вам нужна помощь для борьбы с… Сами-Знаете-Кем… Я подумала, что настало время проверить, сколько авроров пойдет против Министерства. Или другими словами, сколько из них проигнорирует приказ Министерства игнорировать вас. Рон, весьма гордый своим чистокровным происхождением, хранил поразительное молчание, в то время как Гарри и Гермиона, казалось, были весьма заинтересованы тем, что говорила Тонкс. — Шак и Бен сейчас прощупывают почву, узнают мнения других авроров о том, что происходит, ну конечно, тайком. Они пытаются понять, сколько из них болеют за наше дело, а сколько по-прежнему поддерживает Министерство. Я получила от Бена отчет, незадолго до того, как мы прибыли сюда, и он пишет, что на свои вопросы он получает «в целом положительный ответ», и даже зашел так далеко, что завербовал немало нечистокровных волшебников, и они придут к вам на помощь, когда это будет необходимо. Хотя я еще не получала сведений от Шака, насколько я знаю, он даже убедил нескольких чистокровных волшебников, что это лучший способ положить конец войне. Мы сможем узнать больше только через несколько часов, но, тем не менее, это ведь хорошие новости, правда? — Лучше, чем я мог себе представить, — искренне улыбнулся Гарри. — Ты не представляешь, насколько я ценю твои усилия. Усилия каждого. Тонкс посмотрела на камин с недовольной гримасой и сказала: — Ну, а теперь я вернусь в штаб-квартиру в Стэнтоне и сообщу Бену, что я связалась с тобой. — Погоди-ка, — сказал Гарри, вбегая на чердак за сумкой. Он вернулся и сказал: — Позволь мне доставить тебя обратно. Я не знаю, где находится эта «штаб-квартира», но я уверен, что я смогу тебя аппарировать. Я знаю, что пользоваться камином отсюда — совсем небезопасно. Затем Гарри повернулся к Рону и Гермионе и спросил: — Вы, готовы, ребята? Пришло время сказать мне, если вы хотите уйти. Я знаю, что вы оба говорили мне, что будете со мной до конца, но теперь, когда время пришло… Ну… Это ваш последний шанс. Я сейчас вам скажу, что я не вернусь сюда, пока Волдеморт не умрет, и я не могу гарантировать, что для вас наступит завтра, если вы пойдете со мной. Он обратился к ним обоим, но Гермиона по его быстрому взгляду в ее сторону поняла, что он в большей степени обращается к ней. Она оценила то, что Гарри сделал вид, будто он не боится того, что ей может быть больно. Но, конечно, он знал, что ничто в этой жизни никогда не удержит ее от того, чтобы помочь ему, когда он больше всего будет в ней нуждаться. Особенно тогда, когда лишь она могла осуществить их план. Гермиона была единственной, кто мог удалить фрагмент души из крестража — Нагини, поэтому она должна быть там, быть рядом с ним, а не где-то еще. Гарри дал им несколько секунд, чтобы ответить, затем улыбнулся и сказал Тонкс: — Ты можешь сообщить Ордену и Бену, что сейчас происходит? Как только вы получите известие от Шеклболта, дайте нам знать. Нам всем нужно будет решить, где собраться. Рон и Гермиона будут в трактире Барнстебль в Черитоне, в Девоне. Сообщите им, сколько людей собирается прийти на помощь, и они их распределят. Тонкс понимающе кивнула, и они вместе с Роном и Гермионой взяли Гарри за руки; мелькнула вспышка голубого света, и Лагуна Любви Лили вновь стала совершенно безлюдной.* * *
31 июля, местное время 20:17 — Лес Эксмур, Девон. Гарри был впереди, пока они спускались по грунтовой дороге, ведущей к окраинам Годриковой Лощины. На самом деле это был не сам Гарри, а его душа, ведущая за собой остальных. В этом состоянии он легко мог бы найти местонахождение укрывшихся вдоль дороги Пожирателей Смерти, скрытых дезиллюминационным заклинанием. Он увидит их души, а затем вернется к Гермионе, которая будет находиться в своем «состоянии», чтобы иметь возможность видеть Гарри. Он сообщит ей точное местонахождение дежурных Пожирателей Смерти, а она передаст эту информацию Рону, который, в свою очередь, приблизится к ним под мантией-невидимкой отца Гарри. Затем Рон быстро и тихо оглушит дежурных, не используя магию — на тот случай, если в этой местности есть антимагические защиты. Оказалось, что Рон умел неплохо обращаться с битой. Одного быстрого удара по затылку для каждого дежурного было достаточно, чтобы выполнить намеченный план. Члены Ордена внимательно следили за Гермионой и забирали у Рона оглушенных пленников. Им удалось привлечь около сорока авроров, и Гарри решил, что вместе с членами Ордена их силы примерно равны. Конечно, ему бы хотелось привлечь на свою сторону еще несколько людей. Или даже несколько десятков людей. Но с каждым новым дежурным, взятым в плен, их шансы возрастали все больше. Большинство членов Ордена были не слишком довольны первоначальным планом, считая, что подростки не смогут проложить путь к логову Пожирателей Смерти. Они были поражены, когда к ним в руки начал стекаться непрерывный поток пленных. Даже Грюм, который был почти так же категорически против этого плана, как и миссис Уизли, изменил свое мнение, когда они без единой заминки приблизились к окраине города. Да, им крупно повезло, что пока никто не забил тревогу, но они знали, что это могло произойти в любую секунду. Они понятия не имели, как часто сменялись дежурные, поэтому им приходилось работать очень быстро, чтобы расчистить дорогу в город. Они предполагали, что если они будут аппарировать, Пожирателям Смерти станет известно об их присутствии, и хотели оттянуть этот момент как можно дольше. Когда путь был расчищен, Гарри быстро пронесся через город, отметив про себя местонахождение всех Пожирателей Смерти. К большому облегчению Гарри, старая церковь все еще была пуста. Это здание было ключевым элементом их плана, и они не могли допустить оплошности. Убедившись, что Волдеморт и Нагини все еще находятся в коттедже Поттеров, Гарри вернулся в своё тело, которое безмятежно лежало на кровати в пляжном домике. Через мгновение после этого он аппарировал обратно, и во вспышке света появился рядом с Гермионой. Гарри надеялся, что антиаппарационные защиты, наложенные Пожирателями Смерти, его не засекли. — Ну что ж, с самым легким мы справились, — сказал Гарри собравшимся членам Ордена. — Остальные охранники разбились на группы, и поэтому мы уже не можем ликвидировать их по одному. Как только авроры обезоружат всех пленных, которых мы взяли раньше, нужно будет сразу переместить их сюда. Гарри вытащил из кармана лист пергамента и развернул его. Это была карта Годриковой Лощины, которую он нарисовал вместе с Гермионой. На ней был изображен план города и места скопления Пожирателей Смерти — там, где они ранее были в этот день всего несколько часов назад. Он взял палочку Котоне и начал делать записи и корректировки, обновляя местонахождение Пожирателей Смерти. Он сделал внутри каждого из зданий отметки, показывающие, сколько человек сейчас спит внутри. Маленькие кружки, нарисованные вокруг переулков, показывали, где прячутся остальные, а маленькие стрелки обозначали последние известные местоположения и маршруты дежурных, патрулирующих улицы. Закончив, он сделал копии этого пергамента и раздал их главам отрядов, чтобы они попытались выработать стратегию атаки. Гарри также отложил стопку копий для авроров, ведь именно они должны будут начать штурм города. Гарри не успел вручить Ремусу Люпину копию карты, как к ним аппарировала группа авроров во главе с Кингсли Шеклболтом. — Обстановка? — спросил Кингсли, неожиданно отказавшись от дружеских шуточек, которыми он обычно сыпал при встрече с Гарри. Кингсли тоже не нравились планы Гарри, но за эти годы он научился уважать этого парня, да и результаты говорили сами за себя. — Путь свободен, — ответил Гарри, передавая карту Шеклболту, — вот план города, и на нем обозначено, где сейчас находятся Пожиратели Смерти. Эта информация была актуальна пять минут назад, но я не думаю, что за это время что-то сильно изменилось. Мы отправимся на окраину группой. Гарри ткнул в карту, указывая на дорогу, ведущую в восточную часть города. — Как только мы окажемся в городе в поле зрения, я бы хотел, чтобы авроры направились на север, в чащу леса, и подошли как можно ближе к зданию школы. Пожиратели расположили там лабораторию для варки зелий, а также там хранится большая часть компонентов для зелий. В основном то, что было украдено из Косого переулка. Если вы сможете незаметно захватить это здание, вы окажетесь совсем близко к городской площади, где встречается большинство патрулей Пожирателей Смерти. Насколько я понимаю, они встречаются там в девять. Если вы правильно рассчитаете время, вы можете уничтожить их всех за один раз. Конечно, это нам сильно поможет сдвинуть дело с мертвой точки, я имею в виду их сопротивление. После этого делайте то, зачем мы сюда пришли, но помните — Волдеморт мой. У меня для него особый план. Кингсли некоторое время изучал карту. Со стороны казалось, что он просто изучает карту, но на самом деле он пытался придумать наилучший план. Вскоре ему стало очевидно, что то, что предлагал Гарри, и было самым лучшим планом. Если информация была точной. Кингсли было не по себе — он привык попадать в передряги во время боевых действий, привык слепо идти в бой. И не привык к таким подробным и точным сведениям перед началом операции. Он оторвался от пергамента, посмотрел Гарри в глаза и кивнул. Гарри повернулся к Грюму и продолжил: — Когда авроры отравятся на север, я хочу, чтобы ты возглавил Орден и направился на юго-восток, к ферме. Как ты видишь на карте, большинство Пожирателей Смерти, которые сейчас не патрулируют дороги, спят вон в том доме, еще часть — в сарае. Гарри посмотрел на карту в руках Грюма. Он указал на сарай, вокруг которого был нарисован толстый красный круг. Внутри него было три крестика и шесть маленьких черных галочек: — Последнее, что я там видел — два Пожирателя охраняют вход, а один решил «поразвлечься». Они постоянно заходят в дом и выходят из него, так что эта информация может измениться в любой момент. Просто быстро и тихо вытащите из дома детей, а затем займитесь спящими Пожирателями Смерти. — Детей? — спросила МакГонагалл, стоящая рядом с Грюмом, и изучавшая карту. — Каких еще детей? Гарри вздохнул и сказал: — У них в плену куча девочек-магглов. Они держат их для секса. И один маленький мальчик. Я полагаю, что у некоторых Пожирателей Смерти весьма извращенные наклонности. Просто, пожалуйста, имейте в виду, дети должны быть в приоритете. Отведите их в безопасное место, а затем ликвидируйте спящих в доме Пожирателей. Но будьте осторожны, когда доберетесь до них, они могли взять одного или двух пленников к себе в постель в качестве грелки. МакГонагалл выглядела просто ужасно, а Грюм лишь сердито сморщился и сказал: — Да, дружище. Мы их вытащим. Гарри пристально посмотрел на них и кивнул, а затем продолжил: — После этого дождитесь, когда авроры начнут атаку. Вы поймете, когда это произойдет, потому что весь этот ад вырвется на свободу. Затем Гарри повернулся к Рону и Гермионе. Они отошли от группы на несколько шагов, и Гарри прошептал: — Рон, ты знаешь, что делать. У тебя же с собой тот пакет, который тебе дали близнецы, да? Рон взглянул на своих братьев, которые стояли рядом с их родителями и выглядели очень серьезно, как никогда раньше. Рон снова посмотрел на Гарри и ответил: — Да, он у меня в руках. Не думаю, что мои братья когда-то намеревались использовать его таким образом. Но, я думаю, это сработает. — Хорошо, у тебя есть карта, на которой обозначены дома, в которых находятся Пожиратели Смерти. Ты знаешь, что делать, так что залезай под мантию и отправляйся прямо сейчас и, ради Мерлина, не попадись! Рон весело ухмыльнулся и исчез под мантией. Улыбка Гарри исчезла, когда он повернулся к Гермионе. Он видел в ее глазах беспокойство, но не мог придумать, что можно сказать, чтобы ее подбодрить. Они оба знали, что шансы Гарри невелики, но если Волдеморт останется верен своим прошлым привычкам, он не сможет удержаться от того, чтобы встретить Гарри своей обычной самовлюбленной тирадой. Поэтому у него все же будет несколько секунд, чтобы Волдеморт вновь стал смертным.* * *
31 июля, местное время 22:23 — Городская площадь Годриковой Лощины, Девон. Прошло полтора часа с тех пор, как Гарри аппарировал Гермиону на колокольню церковного шпиля. Он оставался там с ней до тех пор, пока не увидел отчетливые вспышки проклятий, которыми обменивались между собой авроры и Пожиратели Смерти. Прежде чем Гарри покинул колокольню, он взглянул на главную улицу городка и увидел толпу Пожирателей Смерти, выходящих из захваченных домов лишь для того, чтобы постоять в дверных проемах с пустыми и рассеянными выражениями на лицах. Судя по всему, Рон хорошо выполнил свою работу, прикрепив на дверную ручку каждого здания, в котором жили Пожиратели смерти, по одному из запатентованных изобретений братьев Уизли — «Грезы Наяву». В течение тридцати минут эти Пожиратели Смерти будут находиться в своем собственном маленьком фантастическом мире. Гарри аппарировал в восточный конец главной улицы, где он встретился с Роном, ждавшим его там под мантией-невидимкой. Они быстро вместе зашагали по улице, вырывая палочки из рук грезящих наяву Пожирателей и накладывали на них любимое проклятие Гермионы, разделяющее кости. Они должны быть уверены, что эти Пожиратели Смерти вышли из стоя и уже не окажут сопротивления. Конечно, эффект от этой маленькой хитрости был незначительным, ведь многие Пожиратели Смерти либо использовали магию, чтобы открыть двери, либо аппарировали прямо из дома к назначенным им пунктам сбора, большинство из которых находились недалеко от городской площади. И атаковали авроров. Когда Гарри с Роном встречались с Пожирателями Смерти, на которых не подействовали «Грезы Наяву», Гарри входил в свое «состояние» и создавал щит, а Рон в это время маневрировал, чтобы можно было оглушить нападавшего. Они обнаружили, что щит, который Гарри создавал в своем «состоянии», мог противостоять множеству заклинаний и проклятий. И Гарри вновь расстроил тот факт, что в своем «состоянии» он все еще не мог двигаться. К счастью, ему и не пришлось двигаться, он лишь создавал щит. Первоначальное преимущество от внезапной атаки авроров длилось недолго — на городскую площадь стали стекаться новые и новые Пожиратели Смерти. Тот факт, что Пожиратели, в отличие от авроров, были не ограничены в своих заклинаниях, не особо их беспокоил. Это операция не была официально санкционирована Министерством, поэтому авроры тоже не ограничивались строго утвержденными для них заклинаниями, они избегали лишь «Непростительных». Успехи Ордена были гораздо более серьёзными. Они взяли штурмом ферму, освободили пленников-магглов и обезвредили всех Пожирателей Смерти. Обычно хладнокровная МакГонагалл была на удивление безжалостной, когда расправлялась с охранниками внутри сарая; видимо, её вел вперед праведный гнев — она должна была обезопасить находящихся там детей. Она неслась по ферме, как молодая девушка, проклиная каждого Пожирателя, которого только видела. Минерва ни на секунду не останавливалась, проклинала и связывала все новых спящих Пожирателей Смерти, причем она делала это с такой силой, которую от нее никак нельзя было ожидать. Она не церемонилась с пленными, когда левитировала их в сарай, и бросала несчастных волшебников на землю, время от времени бормоча: — Ой… Извините. К десяти часам начало казаться, что битва почти закончилась. Оставшихся Пожирателей Смерти постепенно загоняли в защитные карманы, разделяя друг с другом, чтобы они не смогли применить к своим павшим товарищам оживляющее заклинание Rennervate. Проклятия Пожирателей становились все опаснее и смертоноснее по мере нарастания их отчаяния. Когда Гарри прибыл на место сражения, он на мгновение был шокирован увиденным. Конечно, он уже участвовал во многих битвах и видел много смертей, но даже битва, произошедшая в Хогвартсе в начале этого года, не могла сравниться с той сценой разрушения, свидетелем которой он стал сейчас. Наряду со множеством неподвижно смотрящих перед собой безжизненных тел, которые стали жертвами смертоносного проклятия, были и другие, которые встретили свой конец гораздо более жутким способом. Некоторые лежали с разорванными животами, у других тел отсутствовали конечности, у кого-то были ужасные открытые раны, а остальные тела были обуглены почти до неузнаваемости. Запах смерти висел в воздухе, как саван. Дым от горящих зданий поднимался в воздух, затрудняя дыхание и сильно снижая видимость. Битва продолжалась, и сквозь крики раздался устрашающе высокий голос — как показалось большинству, он доносился с небольшой поляны недалеко от главной площади. — Lunilumos Maxima! Внезапно на площади начали раздаваться многочисленные хлопки аппарации. Все Пожиратели Смерти, сражающиеся на площади, неожиданно исчезли. Самые неопытные авроры начали шумно радоваться, и Гарри и Рон, наконец-то, вздохнули с облегчением. Сквозь шум аплодисментов вдруг раздался громкий голос Кингсли Шеклболта: — Немедленно все зайдите в здания и забаррикадируйтесь! Рон высунул лицо из-под капюшона мантии. Гарри и Рон посмотрели друг на друга, недоумевая, что, черт возьми, происходит, но вдруг они заметили медленно разрастающийся над городом бледно — желтый шар. — Что это, черт возьми, такое… Риторический вопрос Рона был заглушен жутким воем, донесшимся с севера, из лесной чащи. Глаза Гарри расширились, и он закричал: — Это было заклинание фальшивой луны! Идут оборотни! Гарри не глядя схватил Рона за плечо и потащил его к ближайшему зданию, которое выглядело более-менее надежным. Когда они вбежали в здание, и Гарри закрывал дверь, он взглянул в проем и увидел толпу огромных долговязых зверей, ворвавшихся на площадь. Гарри чуть не выбежал на улицу, когда увидел, что некоторые авроры и члены Ордена еще не успели укрыться в зданиях. Он различил в темноте одну фигуру — это была Тонкс, сражавшаяся с оборотнем. Гарри подумал — как странно, что оборотень уже пересек площадь и обогнал остальных. Он внезапно понял, кто этот оборотень. «О боже, нет… Ремус!» — в отчаянии подумал Гарри. Гарри схватился за дверную ручку, но Рон грубо оттащил его от двери и закричал: — Ты ненормальный? Там оборотни! Что ты собираешься делать? — Но Тонкс… Она пытается поговорить с Ремусом! Он убьет ее! Рон отпустил Гарри и начал тащить к двери диван: — Да, он и нас тоже собирается убить, если мы не забаррикадируем все двери и окна! Гарри ударил кулаком по стене и зарычал. Спрятаться, пока его друзья были в опасности — это вызывало у него приступ негодования. Он знал, что Гермиона находится в безопасности, пока она остается на колокольне церкви, ведь лестница давным-давно обвалилась, и оттуда не было другого выхода, кроме как аппарация. Неохотно Гарри стал двигать мебель, чтобы помочь Рону забаррикадировать комнату. Они уже толкали тяжелый книжный шкаф к переднему окну, когда услышали странные крики и вопли, доносящиеся снаружи. Внезапно окно, которое они собирались заблокировать, осыпалось внутрь, и пара покрытых мехом жилистых рук потянулась к Рону. Зверь просунул голову в разбитое окно, и рыча, щелкая зубами и брызгая слюной, попытался его укусить. Рон вскрикнул и упал навзничь, но прежде, чем он ударился о пол, оборотень испустил оглушительный вой и рухнул на подоконник. Он не двигался и оставался безмолвным. Мгновение спустя у него изо рта на пыльный пол упало несколько капель крови. Гарри выглянул в окно и увидел, что из тела зверя сзади торчит длинное тонкое копье. Затем он посмотрел на площадь, залитую мерцающим светом от многочисленных пожаров, и заметил, как на ней появляется словно из ниоткуда множество маленьких, одетых в красное существ. Гарри услышал вой разъяренных оборотней, и они отвернулись от забаррикадированных зданий, чтобы противостоять этой новой угрозе. Рон встал с пола, подошел к Гарри и тоже выглянул в окно. — Гарри! Это же гоблины! — изумленно воскликнул Рон. — Гоблины действительно пришли, как и обещали. Гарри не слышал, что говорит Рон. Его внимание было приковано к хрупкой фигурке, сидящей верхом на маленьком звере, который словно светился серебристым светом. Он никогда бы не заметил её в темноте, если бы не мерцающее сияние зверя. Потребовалось всего несколько мгновений, чтобы сквозь темноту и клубящийся дым понять, что это за зверь — Гарри увидел, что это молодой единорог. Маленькая фигурка, сидящая на единороге, была облачена в блестящие красные доспехи, и у нее в руках была зловещая серебряная коса. Она свободно проехала через орду оборотней. Оборотни не приблизились бы к этому всаднику из-за присущей единорогу чистоты. Даже такие дремучие звери, как оборотни, знали, что контакт с кровью единорога был для них очень опасным. Почти таким же опасным, как серебряное оружие, которым были вооружены гоблины. Гарри стоял совершенно ошеломленный, глядя на маленькую фигурку, сидящую на единороге. Всадник легко взмахнул своим оружием, прокладывая путь сквозь толпу оборотней, которые вели ожесточенную битву с гоблинами. И только когда просвет в дымовой завесе рассеялся и всадник поднял единорога на дыбы для следующего рывка, он мельком увидел его лицо под блестящим серебряным шлемом. Сначала Гарри не поверил своим глазам, но когда он увидел атаку всадника, он не мог не заметить копну развевающихся позади всадника белых волос, когда она гнала единорога вперед. — Котоне? — недоверчиво прошептал Гарри. Шок быстро прошел и сменился паникой. — КОТОНЕ! — закричал Гарри, перелезая через труп на улицу оборотня в разбитое окно. Рон попытался его остановить, но Гарри вырвался у него из рук. — Котоне! — вновь крикнул Гарри, со всех ног несясь к площади с её палочкой в левой руке и перчаткой в правой. Он пробирался сквозь изуродованные и искалеченные тела оборотней, гоблинов и людей. Пока он бежал, он увидел особенно крупного оборотня с серебряной спиной. Он вонзил свои когти в группу воинов-гоблинов, отправив троих из пяти в воздух, окруженных брызгами крови. Гарри протянул руку в перчатке к огромному оборотню и произнес заклинание: — Flamarris Totalus! Оборотень издал оглушительный вопль боли, и шар бело-голубого пламени окружил зверя и начал сжиматься вокруг него. Когда пламя окружило его совсем близко, его мех начал гореть, как будто был пропитан керосином. Воющий зверь упал на колени, и полдюжины гоблинов набросились на него со своими серебряными ятаганами. Гарри снова начал пробираться к Котоне, пытаясь не смотреть на насилие и кровопролитие вокруг себя. Он остановился всего на мгновение, и из темноты прямо к нему подбежал гоблин с диким взглядом в глазах. Гарри вздрогнул, когда гоблин поднял ятаган и прыгнул с земли прямо в лицо Гарри. Ноги гоблина опустились на плечи Гарри, и мгновение спустя гоблин исчез у него за спиной. Гарри оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как гоблин вонзил свой клинок в шею оборотня, который метился прямо в него. Кровь хлестала из горла оборотня, когда он грузно упал на землю замертво. Гоблин одарил Гарри хищной ухмылкой и вытащил ятаган из дымящейся шипящей раны на шее оборотня, а затем бросился к другому приближающемуся зверю. В этот момент Гарри понял, что никогда не пойдет против гоблинов. Никогда. Пока он отвлекся, он потерял Котоне из виду в этом темном и дымном хаосе, который его окружал. И только тогда Гарри осознал ту опасность, в которой он оказался. Гоблины изо всех сил боролись с оборотнями, но их количество быстро сокращалось. Быстрые и ловкие гоблины двигались вокруг него в этом непроглядном дыму, а медленные, но гораздо более сильные оборотни уничтожали двух или трех гоблинов одним ударом. Гарри помогал им как мог, но большинство заклинаний и проклятий, которые он использовал, не приносили желаемого результата. Казалось, что только огненный шар имел на оборотней хоть какое-то влияние, да и то, совсем чуть-чуть. В большинстве случаев он приводил оборотня в еще большую ярость, хотя его движения замедлялись до такой степени, что окружающие гоблины могли быстро с ним расправиться. Но все равно Гарри чувствовал себя для них помехой на этом поле битвы, ведь им не раз приходилось его спасать от нападения оборотней. Но Гарри все же удалось добраться до того места, где он в последний раз видел Тонкс. После непродолжительных поисков он нашел ее лежащей под телами довольно маленького на вид оборотня и гоблина-пехотинца. Она была жива, но по разорванной рубашке и рваной ране на плече было видно, что ее укусили. Оборотни начали убегать так же внезапно, как и появились. Их хриплый вой был странно приглушенным, и вскоре Гарри понял причину. Заклинание фальшивой луны рассеялось, и оборотни начали превращаться обратно в людей и стали осознавать, что им нужно убираться. Они мчались между зданиями на север к лесу, преследуемые остатками прибывшей на помощь армии гоблинов. Гарри остался на площади один. Но он был не совсем один. — Отец? — позади него раздался знакомый скрипучий голос. — С тобой все в порядке? Котоне сидела на молодом единороге. Хотя красная броня маскировала большую часть ее тела, он все же увидел, что она с ног до головы покрыта кровью. Шипящая кровь оборотня все еще капала с кончика ее серебряной косы, лежащей у неё на плече. Ее обычно бледное лицо было испачкано грязью и кровью, и даже единорог, на котором она сидела, был весь залит кровью. Похоже, что единорог тоже не вышел из этой битвы невредимым — Гарри увидел его мерцающую серебристую кровь, смешанную с красной. Единорог нервно покачнулся, когда Гарри кинулся к нему, но Котоне что-то приказала ему быстрым шепотом, и единорог замер. Гарри потянулся, снял Котоне с её коня и обнял так, как будто от этого зависела его жизнь. Слезы навернулись на глаза Гарри, когда он почувствовал, как ее волосы нежно обвились вокруг его шеи, когда она обняла его в ответ. Он не мог не рассмеяться, ведь на него нахлынуло такое облегчение, которого он никогда раньше не чувствовал. Гарри слегка отстранился, чтобы посмотреть, нет ли у Котоне ран. Но ничего не увидел. Гоблины сделали для нее прекрасную броню. Улыбка на лице Гарри быстро исчезла и сменилась сердитым и хмурым взглядом: — Это то, что от тебя хотели Они? Это и была та важная миссия. Отправить тебя сражаться с толпой оборотней? Радость исчезла с лица Котоне. Она посмотрела на Гарри и покачала головой. — Нет, моя работа еще не закончена. Мне нужно сделать еще кое-что. Гарри был поражен болью в глазах Котоне, когда она произнесла эти слова. Ему не нужно было устанавливать с ней связь, чтобы увидеть в ее непреклонном взгляде внезапно вспыхнувшую тоску. Гарри собирался ее спросить, что ей осталось сделать, но поблизости раздался высокий смеющийся голос. — Наконец-то мы снова встретились, Гарри. Из смрадного дыма вышел Лорд Волдеморт. Гарри мог с трудом различить Нагини, плывущую за темным волшебником. Гарри мельком взглянул на колокольню, и его тут же охватило знакомое ощущение замедления времени. Все, что его окружало, неожиданно исчезло из поля зрения. Все его внимание было приковано к двум карим зрачкам, скрытым за решетками, окружавшими колокольню церкви. Он на секунду задумался, когда же Гермиона научилась создавать эту связь, подобно Котоне, и ее голос пронесся в голове Гарри словно эхо: — Я вижу отсюда Нагини! Сделай это сейчас! Связь внезапно оборвалась, и это вызвало у Гарри головную боль. Он ненавидел такие моменты. — Я с таким нетерпением этого ждал … Что? Почему я считаю, что мне еще предстоит встретиться… Как они и предполагали, Волдеморт был настолько уверен в своих силах, что не стал сразу же атаковать Гарри. Воспользовавшись отсутствием защиты у Волдеморта, Гарри тайком нацелил свою перчатку на извивающуюся Нагини. Затем он сосредоточился на эфирной септаграмме, которая всегда стояла перед его мысленным взором, и вошел в свое «состояние». Казалось, что время полностью остановилось, и осознание того, что его окружало, стало совершенно ясным и отчетливым. Он все еще не достиг этого ощущения «полного осознания» происходящего, но и этого было достаточно, чтобы делать то, что он должен был сделать. Гарри позволил своей душе выбирать, какие заклинания ему использовать, чтобы можно было исполнить их с Гермионой план. Прежде чем даже он смог понять, что он сделал, он увидел, как голова Нагини отделилась от ее тела. Спустя долю секунды рядом с настоящим телом Нагини уже лежала копия её тела. Мгновение спустя он увидел, как её настоящее тело, в котором был крестраж с фрагментом души Волдеморта, взлетело с земли и поплыло к колокольне. Гарри мысленно вздохнул с облегчением. Гермиона призвала к себе тело змеи. Последний крестраж скоро будет уничтожен, и стоящий перед ним высокомерный идиот снова станет смертным. Как только это произойдет, любой сможет убить этого кретина. Для Гарри было неважно, что с ним сейчас случится, его работа была сделана. Когда Гарри вышел из своего «состояния» и почувствовал, что время вновь ускоряется до своего обычного темпа, он внезапно вспомнил, кто стоит перед ним. А еще он услышал конец фразы Волдеморта. — …С твоим драгоценным Некромантом! — Волдеморт бросил на Гарри торжествующий взгляд, и его палочка метнулась в сторону Гарри: — Avada Kedavra! Гарри немедленно попытался войти в своё «состояние», чтобы аппарировать, но произошло нечто совершенно неожиданное. Он вдруг понял, что смотрит на пару плачущих фиолетовых глаз, и всё его окружение исчезает из поля зрения. Вновь вернулось ощущение замедления времени, и он услышал в своей голове эфирный голос Котоне. «Спасибо за все, что ты для меня сделал, Шиши-сан». Гарри почти перестал понимать, что происходит. Его душу терзали волны эмоций, исходящие от маленькой девочки, сидящей у него на руках. Он чувствовал страх и печаль, а еще множество других эмоций, но самое сильное чувство, затмевающее все остальные — это точно была любовь. «Котоне, что ты делаешь! Я могу аппарировать нас отсюда! Он накладывает смертельное проклятие!» «Я знаю, — просто ответила Котоне, — ты не успеешь вовремя аппарировать. Ты поймешь это и закроешь меня собой, чтобы защитить. А этого нельзя допустить. Это и есть моя миссия. Убедиться, что мой отец выжил». «НЕТ! — мысленно закричал Гарри, заставляя Котоне вздрогнуть: — Ты не можешь умереть из-за меня! Слишком многие уже умерли из-за меня! Я этого не допущу! Я не выдержу это снова!» Гарри снова охватило чувство любви, исходящее от Котоне. Хотя он и находился в своем «состоянии», он почувствовал, что на глаза у его тела наворачиваются слезы. «Я не могу потерять и тебя тоже! — умолял её Гарри: — Я не могу! Я этого не переживу!» Краем глаза он заметил медленно нарастающее зеленое свечение. Он понял, что Котоне начала петь. Мелодия песни была ему совершенно незнакома, но казалось, что он уже знал каждую ноту и слово наизусть. — Я была ребёнком без мечты, но ты, как во сне, пришел ко мне и привёл меня домой… «Котоне, нет! Пожалуйста, не делай этого. Должен быть другой способ! Огонёк! Огонек у меня в кармане! Это может тебя спасти». Гарри знал, что не успеет вовремя вытащить Огонек, но он был в отчаянии. Котоне, похоже, тоже это понимала, и продолжал петь песню, раздиравшую его сердце на части. — …Но после каждого дня наступает ночь, и если ты будешь плакать в ночи один, услышит лишь тьма… но тьме наплевать. Ее слова были подобны меду и яду одновременно, они были сладкими и в то же время горькими. Ее голос был ровным и низким, что сделало эту песню одновременно очень печальной и самой обнадеживающей на свете. Гарри умолял ее разорвать связь, но она продолжала петь. — …Я была ребенком без мечты, но ты пришел и подарил мне любовь, а я отдала тебе своё сердце… Ее голос, казалось, становился всё громче по мере того, как усиливалось зеленое свечение. На заднем плане Гарри услышал неистовый рев ветра и вдалеке — отчетливый звон колокола. «Котоне! Пожалуйста! Пока ещё не поздно!» — …Поэтому тёмной ночью думай о нашей любви и мечтай об утре, где мы будем вместе… До тех пор, пока мы не встретимся снова, когда вновь наступит наше утро. Связь внезапно оборвалась, и это еще больше усилило головную боль Гарри, но сейчас это его мало беспокоило, ему нужно было вытащить их оттуда, прежде чем… Гарри поймал себя на том, что смотрит в пару безжизненных фиолетовых глаз. Глаз, которые он уже видел раньше у боггарта в магазине Олливандера. Он даже не осознавал, что тело Котоне, лишенное поддержки от волос и других придатков, вдобавок еще и отягощенное серебряной броней, медленно выскользнуло из его онемевших рук. Гарри упал на колени, следуя за безжизненным телом своей дочери на землю. Он почти ничего не видел, его взор застилали слезы, градом катящиеся из глаз. — Котоне? — тихонько спросил Гарри, и его рука в перчатке нежно коснулась ее грязной щеки. — Малышка? — А теперь, — надменно провозгласил Волдеморт, — мое бессмертие будет увековечено! Без твоего Некроманта никто ничего не сможет сделать, чтобы меня остановить! — Волдеморт посмотрел на Гарри и усмехнулся: — Плачешь из-за своей подруги, Поттер? Я сделал тебе одолжение! Полукровки созданы для убийства, а не для размножения, хотя я полагаю, что ее хвост сводил тебя с ума, не так ли? — Она не была моей подругой, — сказал Гарри каким-то чужим голосом, — она была моей дочерью. На лице Волдеморта на мгновение промелькнуло выражение истинного удивления. Он быстро пришел в себя и сказал: — Неважно. Она должна была умереть, — затем Волдеморт взглянул на безжизненное тело Нагини и со смехом сказал: — Ах да, тебе удалось убить моего питомца. Ты должен знать, что убийство её тела не имеет никакого значения. Ты не сможешь уничтожить её душу, ведь твой Некромант мертв, и ты можешь превратить тело змеи в пепел, и тот единственный кусочек души все равно останется в живых. И найти его будет уже намного труднее. Гарри, который все еще никак не мог оторвать лицо ото лба Котоне, просто монотонно спросил: — Это точно? Волдеморт снова засмеялся: — Да, это точно! И я скажу тебе, что это твой шанс отправить в меня проклятие, Гарри, — Волдеморт сунул палочку в карман своей мантии и опустил руки вдоль тела. — Я убил твоего драгоценного Некроманта и даю тебе шанс на небольшую месть! Давай, Поттер, прокляни меня! Ну же, Гарри! Сделай мне одолжение! Избавь меня от этого жалкого тела. Оно себя изжило. При его создании была допущена ошибка. Я использовал плоть предателя и твою кровь. Это тело нестабильно, и оно будет продолжать меня подводить. Но, к счастью, у меня есть еще одно тело, уже готовое и ожидающее меня. Оно было только что освобождено от души моими приятелями-дементорами. Я воплощусь в теле Руфуса Скримджера. Так что давай, Поттер! Вот твой шанс! Убей меня! Гарри вздохнул, затем поцеловал Котоне в лоб и осторожно уложил ее на землю. Он поднялся на ноги, наклонил голову и начал говорить: — Что ж, мне есть, что тебе рассказать. Ты совершил две роковые ошибки. Эта девочка не была Некромантом, но я знаю, где находится настоящий Некромант, и мне известно, что она только что закончила изгнание фрагмента души из твоего последнего крестража. Теперь ты снова смертный. Глаза Волдеморта сузились, словно он не поверил ни единому слову Гарри. Он уже открыл свой рот, но Гарри направил палочку Котоне на фальшивое тело Нагини и сказал: — Finite! Пока отрубленная голова Нагини оставалась на земле, фальшивое тело змеи растворилось в воздухе, и иллюзия рассеялась. — Ты спросишь, какова твоя вторая роковая ошибка? — раздался злой и угрожающий голос и эхом разнесся по воздуху по всей городской площади. — Это убийство моей дочери! Волдеморт инстинктивно сделал шаг назад и увидел, как Гарри оторвал взгляд от мертвой ведьмочки, лежащей у него на коленях. Когда он увидел сине-белое сияние в глазах Гарри, он остановился всего на секунду, а затем рука Волдеморта нырнула в карман мантии за палочкой, но было уже поздно. Слишком поздно.* * *
31 июля, местное время 23:36 — шпиль Церкви на площади Святого Гавриила, Годриковая лощина, Девон. Едкий запах серы и гари пропитал теплый воздух внутри колокольни, когда Гермиона завершила ритуал по изгнанию последнего фрагмента души Тома Риддла. Все, что от нее осталось — это два фрагмента, находящиеся в теле лорда Волдеморта. Поскольку ни один из них не был духовно привязан к его телу, то в случае его смерти они будут выпущены в загробную жизнь. Наконец-то Том Риддл снова стал смертным. Гермиона смотрела сквозь решетку колокольни на городскую площадь, на то место, где она в последний раз видела Гарри. Она надеялась, что он снова взглянет на шпиль, чтобы она могла ему сообщить, что ритуал завершен. Когда она смотрела вниз, она ясно видела на городской площади души тех, кто еще жив. Несколько мгновений она стояла как загипнотизированная, когда заметила, что несколько душ перестали существовать после того, как их смертные тела скончались. Это зрелище не ужаснуло и даже не встревожило Гермиону. Это был естественный процесс. Завершение пути одной души и начало другой новой жизни. Переход сознания. Это было странно и одновременно завораживающе красиво. Она вгляделась в центр площади и увидела, что Гарри присел на землю; он был в виде льва, а змеи-близнецы — фрагменты души Тома Риддла — находились всего в нескольких метрах от него. Она увидела ангельскую форму души Котоне и была удивлена, увидев, насколько она маленькая. На мгновение она подумала, что это вовсе не Котоне, но когда легкий ветерок немного рассеял дым, она увидела маленькую ведьмочку, одетую в блестящие красные доспехи. К горлу Гермионы подкатил комок, когда она поняла, что ее тело все еще лежит на руках у Гарри, а души в форме ангела нигде не видно. Гермиона встала и уже приготовилась аппарировать к Гарри, но вдруг почувствовала у себя на плече чью-то руку. Она резко повернулась, на ходу вытаскивая палочку, и инстинктивно вошла в свое «состояние». В мгновение ока она полностью изменилась — быстрее, чем когда-либо раньше. Она успокоилась лишь тогда, когда ее взгляд упал на белые одеяния и улыбающееся лицо Кюсю. «Ты должна остаться здесь, — мысленно произнес Кюсю своим мягким феминным голосом. — Молодой лев уже потерял одну любимую, так не бросай вызов судьбе и не удваивай его потерю». «Он нуждается во мне…» «Он нуждается в тебе живой», — возразил ей Кюсю. «Он противостоит Волдеморту! — умоляла его Гермионаю — Он собирается…» «Сейчас не его время, и ты это знаешь», — спокойно ответил Кюсю. Гермиона остановилась и изучала лицо стоящего перед ней мужчины. Каким-то образом она знала, что он прав. Она не могла это описать, но, когда она посмотрела в странные янтарные глаза Кюсю, ее охватило чувство близости, как будто она знала его всю свою жизнь, хотя до этого она видела его всего один-единственный раз. «Кто ты?» — спросила Гермиона, не спуская с него пристального взгляда. «Ты до сих пор этого не поняла?» — ответил Кюсю вопросом на вопрос. «Нет… — ответила Гермиона, прищурившись. — Что ты?» Кюсю вздохнул, а затем улыбнулся: «Ты говорила со мной. Просила меня о помощи. Требовала моего внимания. Ты даже пела мне. Знаешь, твой голос становится очень красивым, когда ты поешь. Тебе следует петь чаще». Гермиона просто стояла и качала головой, отказываясь верить в то, что ее ей подсказывали её сердце и разум. «Вы, уроженцы Запада, так погрязли в своих предвзятых представлениях. Может быть, это больше похоже на то, чего вы от меня ожидаете?» Кюсю начал меняться прямо на глазах у Гермионы. Его белоснежная мантия и плащ потемнели до угольно-черного цвета, а материал, из которого они были сшиты, стал более тонким и стал напоминать то, во что была одета сама Гермиона. Нечто невесомое, тонкое и полупрозрачное. Его длинные распущенные белые волосы исчезли, а плоть стала таять прямо на глазах. Он вытянул вперед свою костлявую руку, и в ней появилась огромная коса. Исчез высокий, невероятно красивый воин Они. То, что теперь стояло перед Гермионой — это была самая настоящая Смерть. «Так тебе больше нравится? — хрипло спросил Кюсю. — Ты знаешь, кто… Или что я? Я Кюсю! Я злейший враг самой жизни! Каждый должен встретиться со мной, когда придет его время. Но был один человек, который обманул меня и тем самым нарушил вселенский баланс. Он думал, что сможет меня обмануть. Он думал, что я не замечу, но цикл был нарушен. Был нарушен баланс. За жизнь того, кого вы называете Томом Марволо Риддлом, пришлось заплатить жизнями других. Сотни душ были посланы на небеса раньше своего часа — после его Великого Обмана. Души, которые должны были получить шанс на искупление грехов, не получили даже возможности покаяться. Праведным душам, обреченным на развращение, были посланы награды, которые они не заслужили». Кюсю вернулся в свой привычный облик, а затем продолжил своим обычным эфирным, почти женским голосом: — Сегодня вечером благодаря твоему приятелю баланс будет восстановлен. Он Освободитель. Это зависит от него, а не от тебя. Ты была моей посланницей, моим орудием, и ты ей и останешься, но на данный момент ты уже выполнила свою задачу, и сделала это просто превосходно. А теперь отдыхай, дитя. Гермиона не могла пошевелиться — она, не отрываясь, смотрела в глаза Кюсю. Когда он протянул свою тонкую изящную руку и положил ее на лоб Гермионе, она тут же рухнула на пол и заснула крепким, глубоким сном. Кюсю с нежностью посмотрел на нее и тихонько сказал: — У тебя впереди долгая жизнь, а утро наступит раньше, чем ты думаешь… — Кюсю отвернулся от спящей ведьмы, а затем, словно что-то вспомнив, сказал: — И позаботься о нашей дочери. Кюсю исчез во вспышке света, чтобы появиться на площади и стать свидетелем падения человека, который обманул его много лет назад.* * *
31 июля, местное время 23:37 — Главная площадь Годриковой Лощины, Девон. — Ты спросишь, какова твоя вторая роковая ошибка? — продолжил Гарри ледяным тоном. — Это убийство моей дочери! Гарри не помнил, как произнес эти слова. Он даже не был уверен, что это именно он их произнес. Словно его измученная душа просто выплеснула наружу эту мысль. Он оторвал взгляд от уродливой безжизненной оболочки, некогда бывшей телом чистой и прекрасной души его приемной дочери, и сразу же узнал охватившее его ощущение. Это было то же ощущение, как и тогда, когда он проводил ритуал усиления способностей Чернокнижника, но было одно явное отличие. Выдержка. Находясь на острове, он подсознательно сдерживал себя, не позволяя себе сполна проявить свои способности — из-за страха, что его близкие рядом. Теперь его ничего не могло остановить. Котоне был мертва. Гермиона оставалась в колокольне. Все его соратники, находившиеся поблизости, были либо мертвы, или пострадали, например, Тонкс была укушена. Ничто не могло сдержать эту силу. Гнев Гарри был безграничным. Мысли и воспоминания каскадом пронеслись в голове Гарри, а перед его глазами была почти «замороженная», неподвижная фигура темного лорда Волдеморта. Теперь он мог ясно увидеть все то, на что намекали дементоры. Смерть его родителей. Мольбы прячущейся матери перед тем, как смертоносное проклятие оборвало ее жизнь. Любознательность Седрика перед тем, как его жизнь была прекращена по приказу Волдеморта. Испуганная мольба в глазах Дамблдора в тот момент, когда Снейп должен был его убить. Печальная и нежная сущность, которая была душой Котоне — незадолго до того, как она умерла. Нет, в этом мире не осталось ничего, что могло бы сдержать гнев его души. Гарри почти не осознавал, что его душа управляет всеми его действиями. Он не осознавал даже то, что к нему вернулось это ощущение всеведения. Он посмотрел на Волдеморта и внезапно осознал, что этот человек собирается наложить на него смертельное проклятие, но прежде, чем Гарри даже осознал это, часть упавшего забора одного из окружающих их домов оградила его от этого замедленного проклятья. Гарри рефлекторно подумал о том, чтобы можно использовать против Волдеморта ошеломляющее заклинание, но рука в перчатке уже отправила в его сторону любимое Гермионой проклятье Ossisindum, раздробившее кости в локтевом суставе Лорда. И только тогда Гарри понял, что до конца вошел в свое «состояние» и может свободно двигаться. Хотя он этого и не увидел, его внешность неожиданно кардинально изменилась. Его окружило серебристо-белое сияние. Волосы Гарри, хоть и остались черными, как смола, вдруг резко удлинились. Казалось, что они развеваются от сильного ветра. Он больше не был одет в серую рубашку и джинсы, теперь на нем было нечто, напоминающее белый шелковый халат, который колыхался и развевался от того же несуществующего невидимого ветра, который трепал его волосы. На передней части его мантии был выжжен большой черный символ септаграммы. Но самым заметным изменением во внешности Гарри стали его глаза, которые ярко светились сине-белым светом, полностью сменившим его черные зрачки и изумрудную роговицу. Волдеморт попытался что-то сказать. Гарри в своем ускоренном «состоянии» не мог разобрать его слов, но когда он увидел волны магии, окружившие темного волшебника, он понял, что Волдеморт собирается попытаться аппарировать. Сознание Гарри хотело убить волшебника, стоящего перед ним, но в этом «состоянии» душа контролировала всю его магию, и душа отказывалась посылать смертельное проклятье. Он разочарованно хмыкнул. Ярость и агония, охватившие его из-за смерти Котоне, укушенной Тонкс, смерти всех этих храбрых гоблинов. Смерти Сириуса и Дамблдора. А также Диггори. И смерти его родителей. Как бы Гарри ни хотел уничтожить Тома Риддла, его душа не собиралась позволить ему опуститься до уровня человека, стоящего перед ним. Внезапно ему в голову пришла идея. Он не был уверен, подсказала ли это ему его душа, или он сам это придумал, но был один способ победить Волдеморта, заставив его уничтожить самого себя. Волдеморт был уже почти готов аппарировать. Гарри, находясь в ускоренном состоянии, преодолел разделявшие их несколько метров. Было забавно наблюдать, как глаза Волдеморта медленно расширялись по мере приближения Гарри. Должно быть, с точки зрения Темного Лорда, Гарри аппарировал всего на несколько метров, которые были между ними. С мрачной улыбкой Гарри схватил Волдеморта за руку. Во вспышке света и Гарри, и Волдеморт исчезли с главной площади Годриковой впадины.* * *
31 июля, местное время 23:38 — Магазин волшебных палочек Олливандера, Косой переулок, Лондон Гарри и Волдеморт появились во вспышке света в главном зале магазина Олливандера. В тот момент, когда они прибыли, Гарри ослабил хватку на костлявом запястье Волдеморта, а затем вошел в свое «состояние», чтобы время вокруг него ускорилось. Волдеморт, который уже начал аппарировать, уже не смог остановиться. Последнее, что он увидел перед тем, как его охватило неприятное чувство сжатия — это высокая фигура, одетая в полупрозрачную черную мантию и держащая в руках просто огромную косу. Из-под капюшона неожиданно выглянул белый череп и злобно улыбнулся Темному Лорду. В этот момент половина тела Волдеморта покинула магазин и приземлилась на холодный каменный пол его подземного убежища. Волдеморт смутно осознавал тот факт, что нижняя половина его тела отсутствует. Последние несколько секунд его жизни из живота вылетали все его внутренности, и казалось, сквозь него утекала сама жизнь. Последнее, что он увидел — это было все то же ухмыляющееся лицо Смерти, которое, казалось, следовало за ним от самого магазина Олливандера. Последний булькающий вздох ознаменовал конец самого страшного и жесткого темного волшебника в истории. Том Риддл, также известный как Темный лорд Волдеморт, был мертв.