***
Через месяц Амариэ вот-вот стукнет 110 лет, она сможет сама себе сшить платье, украсив их лилиями, и дать имя, опираясь на свои поступки и заслуги в жизни. — Хах, — усмехнулась девушка, — и как же мне себя назвать? Швея? Ткачиха? Затворница? Что я сделала за все эти 110 неполных лет? Сидела дома и иголкой ткань протыкала? Брата поучала? Полы мыла? Как-то даже грустно. Девушка посмотрела на моток ниток, что отложила для собственного платья. Она добавила в нитки немного сока лепестков дикой розы и теперь золото отливало розовым. В детстве эльфийка мечтала получить платье от мамы, поскорее стать взрослой, статной, иметь длинные волосы с множеством кос и расхаживать по центру города в белоснежном платье с длинным шлейфом и шелковыми шнурками на груди. Она мечтала быть самой красивой. А сейчас ей стало все равно на это платье, на розовые нити и на себя. У нее были длинные каштановые волосы, одна единственная коса, которую она смогла себе заплести, немалый рост, но вот любви к себе не было. Да и времени на все это тоже. Нужно было себя кормить, по возможности поддерживать сад, убирать в доме и вести записи для клиентов о готовности платьев. Деньги платились немалые, так что каждый стежок должен был быть на своем месте, а рисунок не расползаться при носке. — Я решила, какое имя дам себе, — гордо произнесла девушка, — Неизвестная. Моего имени почти никто не знает, все в городе зовут меня просто «швея», у меня нет друзей и знакомых, так что это вполне подходящее имя.***
Спустя какое-то время Амариэ все же увидела Мелиан. В то время деревья были уже совсем голыми, на ветках не оставалось и листа, солнце было закрыто темными тучами, а температура воздуха была ниже обычного. Казалось, что вот-вот пойдет ливень. Амариэ собирала орехи в маленькую корзинку, в это время Мелиан сидела все на той же скамейке, что и раньше и ощупывала стебли цветов. «Странно, может, она ощупывает какие-нибудь уплотнения?» — подумала Амариэ. Эльфы отлично видят, так, что даже маленький порез на стебле заметят не прищурившись. Эльфийка не придала этому особое значение и продолжила собирать плоды, ее отпустил страх за Мелиан. Да, девушка выглядела уставшей, но она сидела и даже что-то делала, а значит, что в целом она в порядке. Так себя успокаивала Амариэ. В городе смеркалось раньше обычного, близилась зима. Жителей становилось еще меньше. Пришли вести с поля боя: многие погибли, но воины все еще требуются, поэтому было принято решение забрать даже самых маленьких эльфов, они будут приносить стрелы для лучников. Этим вечером Амариэ узнала, что отец Мелиан был убит. Его останки захоронены в братской могиле, а брат пропал без вести. Тело не смогли найти на поле битвы и следов побега тоже. Он будто растворился в воздухе. Наверное поэтому Мелиан была такой убитой. Амариэ хотелось поддержать девушку, подбодрить, сказать, что надежда на то, что ее брат жив, все еще есть. Что нужно верить до последнего, но сделать этого она так и не смогла. Хотя каждый вечер наблюдала, как девушка с охапкой трав сидит на крыльце дома и убивается, беззвучно плача. Наверное, нет ничего больнее — видеть, как страдает человек, и быть не в силах ему помочь. Мелиан мяла цветы, бросала их на землю, топала ногами, била лавку кулаками, а затем, умывшись родниковой водой, уходила в дом. Кто знает, что ждало ее там? Амариэ продолжала сидеть дома и заниматься шитьем, шел пятый день ее непрерывной работы: все пальцы были исколоты, на полу валялись лоскуты шелка, стол залит сывороткой для ткани. Так она отпраздновала свой 110 день рождения. В эту ночь девушка решила, что сегодня она точно подойдет к Мелиан, заговорит с ней, пригласит на чай, поддержит ее по-соседски. С самого утра девушка готовилась духом: проговаривала про себя фразы, которые скажет, продумывала план отступления и реакцию на различные ответы. И вот, в очередной раз Мелиан вышла из дома, чтобы выплеснуть эмоции. Она встала возле облезлой туи и оперлась на нее рукой, склонив при этом голову. Амариэ вышла из дома со свертком в руках и направилась к дому соседки. Внезапно ее парализовал страх и она остановилась. В висках стучало, дыхание перехватывало, адреналин заставлял сердце биться быстрее, девушка скрылась за кустом зимней ягоды. — Кто здесь? — Мелиан подняла голову и резко сделала шаг назад. «Почему ты спрашиваешь? Ты же должна была меня видеть, за этим кустом невозможно нормально спрятаться, тут же ветки редкие». Амариэ подкралась немного ближе, впервые за долгое время она перешла тропу возле своего дома. — Отвечай, кто ты или я выну свой меч, я слышу тебя! — крикнула испуганная Мелиан, пятясь назад. — Слышишь? Эльфы отлично видят во тьме, о чем ты? — кажется, уже эту фразу Амариэ произнесла вслух, — это Амариэ, твоя соседка напротив. — Амариэ? — эльфийка немного расслабилась, — та девушка, что сидит вечно у окна? В зеленом платье! Амариэ уже пару лет не ходила в этом платье, она сшила себе новое, желтоватое и показывалась на улице исключительно в нем. — Ты… — Я слепа. Амариэ так и думала. Сначала она ощупывает цветки, потом не может увидеть человека перед собой, только глупый бы не догадался. — Но как ты… — Как я ослепла? Ты уверена, что мне стоит рассказывать такие вещи незнакомке? — Я наблюдаю за тобой более 50 лет! — вырвалось у Амариэ, — правда твое имя я узнала недавно, но я видела, какой счастливой ты была. — Довольно! — Мелиан подняла ладонь вверх, останавливая эльфийку от дальнейшего монолога, — мне не нужна твоя жалость. Если ты так хочешь знать, моя мать овощем лежит в кровати, каждый день спрашивая меня: «Когда вернется твой отец?» Сначала я отвечала, что он умер, но она не реагировала на это, затем я стала игнорировать ее. — Но ведь эльфы не страдают от недугов. — Это был обмен. — Обмен? — Какое-то время назад в мою лавку пришел странник, назвался волшебником, он хотел купить ореховый порошок, но денег у него не было, и он предложил услугу, — исполнить мое любое желание. Амариэ затаила дыхание, сжимая сверток в своих руках, а Мелиан продолжила: — Я сказала, что хочу знать, где мой брат; хочу вылечить мать; хочу увидеть хоть раз отца. А он ответил: «Твоя мать еще жива, душевные болезни эльфов лечению не поддаются, это ее ноша и никто не в силах ей помочь. Брата твоего нет на том свете, а значит, либо за морем он, либо по свету идет. А вот отец твой погиб храбро, однако нужен мне проводник в виде глаз твоих». Я и отдала ему орлиное зрение. Увидела его на пять минут, он такой белый… и худой. Казалось, на глазах эльфийки вновь выступят слезы. — Твои глаза можно вернуть! — не унималась Амариэ. — Дорогая, милая Амариэ, — Мелиан взяла ее за запястье, а затем, нащупав ладонь, крепко сжала ее своей, — оставь меня во тьме. Я живу в ней так давно, что уже свыклась и не хочу видеть луч света, он дает мне надежду, которой нет. Я хочу прожить жизнь, не надеясь на чудо. Это были очень болезненные слова. Амариэ протянула эльфийке бумажный сверток, что сжимала в своей руке. Мелиан немного поколебалась, но приняла подарок. На вес он был словно перышко лебедя. Она развернула бумагу, подол белого платья развеялся на ветру, а в лучах тусклого лунного света блеснули розовые нити: — Что это?