degree

тᴇпло — это когдᴀ мы ᴘядом. Ёну всегда пытается согреть от природы холодные руки Нэнси, заботливо кутает её в свитера, прижимает к себе и нежно целует в щёку. для малышки Нэн это первые отношения, и они на всю жизнь, её обжигает горячее дыхание девушки, и она полностью отдаётся ощущениям, нежно обхватывает руками изящную талию Дабин и не хочет отпускать. теплота держит их вместе, каждое прикосновение важно, оно будоражит кровь, заставляя сердце бешено стучать. 36,6° — температура тела, и они стремятся её сохранить, прижимаясь ближе друг к другу, соприкасаясь губами в новом вишнёвом поцелуе, проникая тонкими пальчиками под свитер, изучая каждый миллиметр фарфорового тела с прекрасными изгибами и формами. нужно соблюдать баланс, нужно, чтобы заветные цифры 36,6 никогда не исчезали с её запястья, нужно держаться вместе. малышка Нэнси готовит домашнее какао и поглядывает на часы, Ёну работает где-то далеко на другом конце города и возвращается домой очень поздно, идёт совсем одна по тёмным спящим улицам, Нэнси прямо в пижаме выбегает к подъезду встречать её и бросается к ней в объятия, Ёну улыбается и гладит её по голове. но она пока не пришла, и Макдони переживает, хотя такое случается часто. Нэн 23:32 ты где? Соул: 23:33 задерживают, скоро буду ~♡ ты там как? Нэн: 23:33 в порядке, а ты? Соул: 23:35 и я градусник есть что-то важное для них обеих, но в их доме нет, кажется, ни одного: электронные врут, ртутные опасные, только те, что существуют на запястье говорят правду про двух девочек с одной судьбой на двоих, девочек с одним и тем же знаком судьбы. температура тела всегда постоянна, и никогда не опускалась ниже 36, потому что эти девочки, смущённо держащиеся за руки, счастливы друг с другом и дышат друг другом. найти своего соулмейта так рано — это правда большая удача. они могли встретится куда драматичнее, искать, биться в слезах, но не терять надежду до последнего, но по совершенно удивительному совпадению, красавица-бунтарка, самая популярная девушка школы ака Ли Дабин нашла свою Нэн в библиотеке колледжа. — мне сказали, у тебя такой же знак, как у меня. она села рядом с оторвавшейся от чтения Нэнси и опустила рукав джинсовки. — вот как. значит, теперь я точно имею право любить тебя? Макдони улыбнулась и протянула ей свою тоненькую бледную руку, на запястье которой был их общий знак, температура тела 36,6°. Дабин молча целует её в губы, она уверена, что они смогут полюбить друг друга. теперь Ёну никогда не отпускает её руку, и им всё равно на пустые разговоры за спиной. они прогуливают очередной урок, Дабин сажает свою малышку на парту в пустом кабинете и грубо целует в розовые губы, больно их покусывая, оставляет вишнёвые засосы на шее ‐ знаки принадлежности, проводит рукой по спутанным волосам, вдыхая сладкий аромат парфюма с ежевикой. Ёну жуткая собственница, она не позволит никому больше прикасаться к своему сокровищу, особенно когда от этого зависит температура их тел, которые должны всегда оставаться тёплыми. посередине года Дабин вдруг решает бросить колледж, она хочет почувствовать вкус взрослой жизни, поэтому устраивается сразу на несколько работ и перетаскивает Нэн к себе в крохотную квартиру на окраине города., но Макдони не против, она все ещё склоняется над мольбертом каждый вечер, вырисовывает акварелью тонкие линии и мечтает рисовать так прекрасно, чтобы хотя бы процентов на десять изобразить красоту своего соулмейта. родственные души — не зря судьба послала их друг другу. они кажутся абсолютно разными, но на самом деле есть много разных вещей, которые объединяют их. они сами создают драгоценные воспоминания друг с другом буквально из повседневных мелочей, таких как поход за стеклянными стаканами для дома или дождливый вечер в маленькой кофейне за углом. они могут разговаривать обо всём на свете и потом обнаружить себя в час ночи на маленькой кухне, где пахнет домашним теплом и уютом, и дует прохладный ночной ветерок из приоткрытого окна. Дабин сидит напротив Нэн и внимательно смотрит на её детские, смеющиеся глаза, милую улыбку, растрёпанные прядки русых волос. всё это кажется ей таким родным, она нежно целует её холодные руки и наливает вино в стеклянные бокалы. малышка Нэн не привыкла его пить и каждый раз жмурится, делая новый глоток, Ёну выпивает всё залпом, ей жутко нравится горький вкус сухого вина, он похож на средние века, что-то элегантное и роскошное, вкус богатой жизни. ---- Соул 0:04 ложись спать, малыш, я буду поздно Нэн не может спать одна, закутавшись в плед, она рассеянно смотрит какой-то фильм и надеется, что с Ёну всё будет хорошо. Дабин работает в пабе, и, хотя её смена сегодня коротка, она не собирается уходить. её глаза привыкли к темноте и свету неоновых надписей, она заканчивает свой рабочий день и идёт в комнату для персонала, маленькое тускло освещённое помещение с двумя скамейками и раздолбанными шкафчиками для переодевания. прости, Нэн, но у неё есть малышка Джейн, которая сидит на лавочке, положив ногу на ногу, и улыбается, обводя фигуру Ёну хищным взглядом. та на ходу бросает в угол рабочую кепку, быстро избавляется от футболки с бэйджиком и оказывается на коленях сгорающей от нетерпения Джиён. она обхватывает её худое тело цепкими пальцами, смело берёт Дабин за подбородок и небрежно целует её губы, размазывая ярко-розовую помаду. Ёну не сопротивляется, но вдруг резко отталкивает её от себя, достаёт телефон из заднего кармана джинс и нажимает на кнопочку таймера. — у тебя есть ровно тридцать секунд, дорогуша. правило тридцати секунд держит Ёну на цепи. она считает себя мерзкой бесчеловечной сукой, от которой каким-то странным образом не избавилась жизнь, но из-за этого не должна страдать милая Нэнси, связанная с ней на всю жизнь проклятыми узами. с ней Джейн должна быть хорошей девочкой, как в любом ванильном сериальчике, любить горячий чай с корицей, ходить на милые свидания в кафешки, делать фото с масками-сердечками в инстаграм и много всего того, что так любит и ждёт Макдони, уверенная, что их отношения во всём идеальны, судьба не может ошибаться, ведь так? но в этой душной полуосвещенной каморке собрались те, кто идёт против системы, бунтари по натуре, им никто не смеет указывать, как им жить, они смеют нарушать законы и выходить за грёбанные рамки. тридцать секунд Ёну может чувствовать на себе горячее дыхание красотки Джейн, и малышка Нэнси, не заслуживающая соулмейта-шлюху, совершенно ничего не узнает, даже не подумает об этом. но секундой больше, и где-то на другом конце города она начнёт гаснуть, она поднимет рукав свитера и обнаружит, что теперь любовь Ёну согревает её только на 36,5°, она будет кусать губы и глотать слёзы, ей будет больно и страшно, но старшая не хочет этого, не хочет всей душой; не хочет она и целовать Джейн в подсобке, но её тёмные глаза, горячие руки плевать хотели на её желания. они манят к себе, и Дабин покорно уступает им себя, и, кажется, идти против судьбы вместе с Джиён звучит весело. Джейн судорожно целует Ёну в губы, каждый раз углубляя поцелуй; она без стеснения трогает её тело цепкими пальцами где ей только вздумается, но та не против, она утопает в чёрных глазах Джейн и уверена, что безумно в неё влюблена. тридцать секунд рая, тридцать секунд счастья, тридцать секунд для того, чтобы влюбляться снова и снова. где-то вдалеке звенит телефон, и Дабин делает над собой усилие, чтобы перестать, она прерывает незаконченный поцелуй и снова становится хорошей девочкой. — мне надо идти, кис, — говорит она безразличным голосом и слезает с её коленей. — я тебя никуда не пускала, — вдруг приказывает Джейн, заставляя Дабин обернуться. — меня девушка ждёт уже, — Ёну захлёстывает плохое настроение, она всё хочет поскорее уехать домой. — я тебя никуда не отпускала, — повторяет Джиён и в одну секунду хватает Дабин и снова усаживает к себе на колени. — ты нормальная вообще? — раздражённо кричит Ёну. — ты сама этого хочешь, ведь так? — она крепко удерживает руки изо всех сил пытающейся вырваться Ёну, зажав её, как кошка птичку. — я не… — она до последнего сопротивляется, но Джейн затыкает ей рот дерзким поцелуем. Джейн — хищница, она как змея окольцовывает жертву, готовясь нанести фатальный удар; она больно кусает губы Дабин, беспорядочно оставляет засосы на фарфоровой шее и ключицах, и наплевать, что подумает её девушка, ведь давно уже понятно, что судьба и глупые знаки на руках — это ерунда, и отношения Дабин с Нэнси — ерунда, важно только то, что Ёну — её девочка и больше ничья. Джейн позволяет себе трогать горячими пальцами трепещущее тело Ёну везде, где ей вздумается, пока Дабин пытается убедить себя, что так делать совершенно нельзя и от этого будет больно малышке Нэн, которая, хоть и несравнимо с Джиён, но всё же очень мила, и не заслуживает соулмейта-шлюху. но Джейн не слушает: она убивает в ней всякую человечность, ей кажется, что на ней остаётся след после каждого её прикосновения, она чувствует себя последней сукой. и мразью. но её руки сами обхватывают плечи Джейн, а губы сами отвечают на поцелуи, хотя где-то глубоко она искренне жалеет Нэн. но она закрывает глаза, и всё внутри неё растворяется, она как будто падает в бездну, где есть только неоновые вывески, силуэты странных людей за обшарпанными столиками, дым от кальянов и крепкий алкоголь в стаканах. а где-то в душной комнате на самом верхнем этаже шумно работает старый вентилятор, и еле слышно играет какая-то попса по телевизору. Нэнси отчаянно старается не заснуть и дождаться Дабин с работы, она лежит на кровати и листает ленту инстаграма, пытаясь держать глаза открытыми. она бы выпила чашку кофе, но что-то не хочется, наверное, именно поэтому её так клонит в сон. силы покидают девушку, и она опускает как будто резко потяжелевшую голову на мягкую подушку, она понимает, что сейчас заснёт, но мысленно даёт себе обещание обязательно проснуться от смски Ёну, когда та напишет, что едет домой. и она перед сном в последний раз окинула взглядом всю квартиру, вырубить свет в которой она была уже не состоянии; её взгляд внезапно упал на собственную руку, вытянутую перед ней на подушке, и на циферки на ней, самое дорогое во всем её теле. они на месте, и это главное. она закрывает глаза, и в её памяти ещё раз всплывают заветные градусы. 36,5°. …36,5°??? Нэнси резко открывает глаза и ещё раз смотрит на руку. действительно, тридцать шесть и пять, но какого??? она потёрла запястье, как будто это действительно поможет, и ещё раз в надежде взглянула на руку, но цифры не менялись, как бы она этого не хотела. сон как рукой сняло: она ещё раз протирает глаза и щипает себя пару раз, но на запястье температура всё ещё 36,5. нет, раньше у нее тоже иногда температура колебалась в районе 36,4 и 36,8, но тогда Ёну всегда была рядом, а тут… она больно ударяет себя по щеке за мысли об измене, ведь Дабин была лучшей девушкой, о какой можно мечтать: всегда заботлива, внимательна и ласкова, она никогда не оставляла её, делала всё для её счастья. Нэн ещё раз вспоминает её милую улыбку, которая всегда посвящалась только ей одной, и ей становится ещё больше стыдно за то, что пришло к ней в голову. внезапно она припоминает о двух чашечках кофе, которые она выпила не позднее часа назад. 'это точно кофе', — убеждает себя девушка, она не знает как, но кофе точно должно каким-то образом влиять на температуру. Макдони с облегчением выдыхает и вытирает капельки пота со лба, она снова смотрит на запястье, и её глаза расширяются: тридцать шесть и четыре. пожалуйста, пускай это будет кофе, слишком сильно работающий старый вентилятор, сквозняк, что-нибудь. ей вдруг стало слишком одиноко и страшно, она отчётливо слышала стук своего сердца, сливавшийся с гулом вентилятора, звуками за окном. и стол со стульями, и деревянный шкаф, и телевизор — всё вдруг смешалось в её глазах воедино, нэнси упала на кровать и заснула глубоким сном. Джейн не привыкла останавливаться, Ёну научилась этому у неё. вместе они составляют очень странный революционный союз, но они никогда об этом не думали. с ней Дабин всегда проста, они ни разу не ходили на свидания, как с Нэнси, даже близости нормальной не было, кроме тридцати секунд на шатающейся лавке. она всегда думала, что Джиён этого достаточно. ей и вправду было достаточно, но желание зайти за грань сначала незаметно теплилось в ней, а потом резко вырвалось наружу, перевернув всё вверх дном. у Джейн тоже есть знак на руке в виде лилии, но своего соулмейта она не нашла и искать не собирается. и теперь они безостановочно целовали друга, полностью отдаваясь страсти, не беспокоясь больше ни о чём. а зачем? зачем клоунада с соулмейтами, когда можно вот просто так держать в руках ту, которую не хочешь отпускать и ничего больше в жизни. Нэнси также резко просыпается и поправляет спутанные волосы, лихорадочно пытаясь вспомнить всё, что произошло. она надеется, что это просто сон, она хочет на это надеяться, она смотрит на руку и видит 35°, она чувствует, как кровь приливает к сосудам в голове и пульсирует, ей очень страшно, она тяжело дышит. Ёну всё ещё не прочитала сообщение, с ней точно что-то случилось, Нэнси дрожащими руками набирает телефон девушки, и с каждым гудком сердце начинает колотиться сильнее, но абонент не отвечает, а оставлять сообщение после сигнала бессмысленно. телефон разрывается, и Ёну, кажется, начинает просыпаться ото сна, но предусмотрительная Джиён вырубает его одним движением руки и отбрасывает в сторону. она хитро улыбается и грозит Дабин пальчиком, продолжая ласкать её тело. Нэнси бегает по всей квартире, вытряхивая всё содержимое комода и тумбочки, пытаясь найти обычный градусник, но его нет, они им не доверяют, не доверяли 34,8°, сильно кружится голова, Нэнси сидит на стуле, обхватив ноги, и немного покачивается из стороны в сторону. вентилятор замолк, и тишину нарушает только маленький ночной мотылёк, случайно попавший в комнату, и из-за которого теперь мигает одиноко висящая на проводе лампочка. ей становится холодно, хотя только что было невыносимо жарко, она кутается в какую-то кофту и не думает ни о чём. когда много мыслей приходят в голову одновременно, получается ураган, а в конце пустота, которая потихоньку съедает в человеке все чувства. это даже не страшно и не грустно, это никак. температура ровно тридцать четыре, и Нэнси не понимает, как это остановить, она думает о Ёну, у неё кружится голова, и бешено колотится сердце, которое как будто сейчас выпрыгнет наружу. Дабин не отвечает, и, похоже, даже не заглядывала в телефон, и Макдони хочет что-то с этим сделать, но не может, она встаёт со стула, но пол начинает катиться волнами, ноги подкашиваются, и она садится обратно, вцепляясь в спинку стула. а в баре ночь только начинается, шумно и полно народу, кто-то из барменов пытается пройти в раздевалку, но у него не получится, потому что изнутри дверь закрыта на ключик, который лежит в переднем кармане джинсов Джейн, а они в свою очередь валяются под скамейкой, на коей вопреки всем правилам почти без одежды лежат Дабин и Джиён, чувствуя горячие тела друг друга каждой частичкой тела. Ёну смотрит на неё безразличным взглядом, а у Джейн глаза хищницы, но это не мешает им обеим соединяться во что-то очень страстное и тёплое. — скажи, Джейн, я пьяна? — шёпотом произносит Ёну. — да, определённо, — Джейн улыбается, проводя рукой по её щеке. ------ 33,0°, и Нэнси удивляется, что она всё ещё жива. её трясёт от холода, перед глазами плывут странные круги, но Дабин всё ещё нет дома, и она не имеет права умирать и, даже находясь в таком состоянии, не признаёт тут её вины. 'почему это происходит со мной, какого чёрта, у нас всё было хорошо, просто замечательно' — что-то трещит, как будто ломается стекло — это разбиваются её воспоминания, то, что она считала лучшей жизнью. где-то в голове пролетают осколки тех моментов, которые она не помнила обычно, но вот они, есть, самые настоящие. Ёну переписывается с кем-то ночью и улыбается, Нэнси делает вид, что спит, но потом спрашивает её об этом, а Дабин лишь шутит что-то про тайного поклонника и быстро кладёт телефон на тумбочку., а то, как она иногда рассеянно её слушала, вставляя лишь общие фразы, но Нэнси не обижалась на неё, она и думать не могла. странные, нелепые моменты вдруг сейчас всплывали один за другим, и зрачки Нэнси становились шире, она вдруг поняла, что за этой кукольной жизнью у неё не осталось ровно ничего, но… 'Ёну мой соулмейт, надо её найти' она вдруг срывается с места и как бешеная вылетает из квартиры, несмотря на головокружение и сильный озноб, колотивший её тело. Нэнси несколько раз падает на ступеньках, но кое-как спускается по лестнице и оказывается одна в одной толстовке на холодной улице, освещённой лишь светом фонарей. её берёт в свою власть холодная ноябрьская ночь, она поглощает в темноте всё вокруг. Макдони оглядывается по сторонам, она бежит в сторону автобусной остановки, на которую обычно приезжала Ёну. Нэнси рассыпается на части и путается в собственных ногах, она падает и встаёт снова. рядом нет никого, абсолютно никого, она одна под чёрным небом, на котором нет ни единой звезды. бледное, как снег, запястье теперь слишком хорошо просвечивает выпирающие сосуды, градусы снижаются, приближаясь к тридцати двум. ей холодно, ей кажется, что она вся покрывается льдом, который больно щипает её за тело, которое теперь одного с ним цвета. дома, дома, дома, кажется, она потерялась в месте, где ходила тысячу раз до этого. бежать уже нет сил, а воздуха как будто становится меньше, она жадно хватает его остатки сухими губами и кашляет, словно захлёбываясь. она не плачет сейчас, но над ней как будто смыкаются воды бескрайнего океана, и она медленно опускается на дно. а где-то вдали светит солнце, его тёплые лучи просвечивают на поверхности, но они не могут достать её, как бы не хотели. она выпускает последние пузырики воздуха, и начинается темнота. на телефоне 0 сообщений и 0 звонков. время 2:37. 'сегодня я умру' — думает Нэнси, но она не в силах размышлять об этом сейчас. её секунды сочтены, она не в силах больше идти и садится на качели на какой-то детской площадке. тело, кажется, больше не дрожит от холода, а в голове перестала стучать кровь. Нэнси немного облокотилась на спинку качелей и подняла голову к небу. Тучи сгущаются ещё больше, они совсем закрыли луну. пошёл снег. первый зимний снег. к утру он должен покрыть белой пеленой всё вокруг, а к полудню уже растает. Нэн улыбается. она была рада снегу. снежники кружатся в своём танце, пролетая мимо одноглазого фонаря, освещающего одиноким жёлтым светом детскую площадку. они летят и летят вниз, путаются в тёмных волосах, маленькими кристаликами остаются на розовой толстовке, медленно падают на бледное лицо и кончики длинных ресничек, делая Макдони похожей на снежную королеву, и опускаются на замёрзшие руки и на запястье с застывшими цифрами 32,0°. ей хочется, чтобы Ёну была рядом. чтобы сейчас она сейчас пришла и отвела её домой, а потом они бы вместе сели пить чай и лежали под одеялом, чтобы Дабин недовольно бурчала, что Нэнси опять дотрагивается до неё ледяными ногами. но она не придёт. она не будет держать её за руку, в тот самый момент, когда она будет умирать. она, наверное, совсем про неё забыла. --- — я пошла, не задерживайся тут, — Джейн, наконец, поднялась со скамейки и чмокнула Дабин в лоб. та всё ещё лежит на ней лицом к стене с полуоткрытыми глазами и рассеянно смотрит на куски отвалившейся штукатурки. хлопок закрывшейся за Джейн дверью привёл её в чувство, и девушка тут же вскакивает, но, пошатнувшись, падает на холодный кафельный пол. это ещё больше пробуждает её сознание, и она, вздрогнув, внимательно оглядывает помещение и вспоминает всё, что с ней произошло. надо домой. автобус. Нэнси! сама не своя, она напяливает на себя одежду, хватает сумку и вылетает на ночную улицу через служебный выход. Дабин бежит к автобусной остановке, к счастью, последний автобус приезжает через минуту. она едет на нём одна и смотрит в запотевшее окно, желая только одного: чтобы с малышкой Нэн было всё было в порядке. она же не виновата, совсем. она думает, что ей скажет, как будет извиняться. надо сказать правду. и больше никогда, никогда так не делать. надо уволиться из бара и заняться, наконец, фрилансом, чтобы всегда быть рядом со своим соулмейтом и сохранять идилию. можно работать на двух, на трёх работах, а летом свозить Нэн к морю. но… простит ли она? двери автобуса со скрипом открываются, и Дабин выходит на своей остановке. она уже увидела больше двадцати пропущенных звонков, миллион сообщений и мчится домой. ноябрьская ночь чрезвычайно холодна сегодня, но ей всё равно, ей нужно домой. она пробегает мимо высокого дома и детской площадки около него. видя одинокую фигуру, сидящую на качелях, она невольно останавливается. 'и кому пришло в голову качаться на качелях в два часа ночи, тем более, когда на улице так холодно'. она приглядывается и… — Нэнси! — Дабин спотыкается о бордюр, но встаёт и через секунду оказывается у качелей. она опускается на корточки. — вот ты где. прости, прости меня, там так вышло, что… Нэнси сидит на качелях, немного наклонив голову набок, прислонившись к одной из цепочек. фонарь тускло освещал черты её лица её глаза были закрыты. она улыбалась. снежинки медленно падали на её бледное лицо и уже не таяли. — Нэнси, очнись, пожалуйста, — шёпотом просит её Дабин, захлёбываясь слезами. она сжимает в своей руке её безжизненную ладонь, как будто пытаясь её согреть. она смахивает снег с её запястья и долго смотрит на неизменяемые градусы. ей приходит в голову, что она не достойна сейчас иметь на руке тридцать шесть и шесть градусов, не достойна дышать и вот так вот существовать. Ёну знает, что её малышка больше никогда не проснётся. её жизнь просто так оборвалась, как цветочек, хотя она так хотела жить дальше, а именно жить дальше вместе, но… — Нэнси, я… — у неё не поворачивается язык, чтобы шептать ей слова любви сейчас. она не знает, была ли настоящая любовь между ними, но они были соулмейтами, самыми важными людьми друг для друга, дополняющими друг друга половинками. должны были быть. она причинила ей боль. она не была рядом, когда ей было страшно. она не пришла, когда её так ждали. Ёну стоит на коленях и тихо рыдает, прижимая к себе бездыханное тело. снежинки мирно кружатся в воздухе и опускаются на спящий город.