Немного о желаниях.

Лю Цингэ возвращался домой после вечерней тренировки и мысленно материл Ло Бинхэ за то, что тот, в порыве попонтоваться перед своим учителем литературы – Шэнь Юанем, попал баскетбольным мячом прямо в лицо Ша Хуалин, которая ждала самого Ло Бинхэ возле стадиона, и разбил ей нос. Не сказать, что Цингэ был доволен сложившейся ситуацией, но и доказывать, что он не получил хоть какого-то морального удовлетворения, тоже нельзя. К счастью, вся его злость тоже вышла на Бинхэ, поэтому Цингэ сейчас чувствовал только усталость и желание снять всё напряжение, накопившееся за неделю. Разумеется, в таких ситуациях, вы предпочитаете отдыхать или заниматься своими хобби. Цингэ относился ко второму типу людей. О, его любимым занятием можно было назвать создание небольших видео, которые он любил просматривать одинокими вечерами. Поэтому даже не поужинав, мужчина быстро принял душ и быстро отправился в свою спальню в одном полотенце, намотанном на бёдрах. Устанавливая перед кроватью штатив для камеры чуть подрагивающими пальцами, Цингэ нетерпеливо покусывал нижнюю губу, предвкушая вечер в компании самого замечательного и не бесячего человека – самого себя. Настроив камеру, он сдёрнул с себя полотенце и уселся на кровать, сразу обхватив свой уже наполовину вставший член. Мужчина сделал несколько резких движений рукой, не отводя взгляд от объектива камеры, и слегка прищурился, тихо промычав сквозь сжатые губы. На самом деле, объяснить, как Цингэ опустился до такого, можно очень легко. В один момент, у него возникло спонтанное чувство, что в жопе как-то мало хуя. Камера во всём этом действе также появилась по такому же спонтанному желанию. Но он до сих пор саморазрушается по вечерам, когда начинает думать обо всём этом. Правда по вечерам в пятницу в скромных фантазиях Цингэ всё равно появляется здоровый смуглый мужик без лица с просто огромным елдаком. Каждую пятницу этот мужик стабильно заваливает Цингэ на кровать задницей к верху, заламывает руки за спину и начинает трахать его знатно растянутую дырку. Лю Цингэ зажмурился и сдавленно застонал, когда погладил большим пальцем головку члена и затем несильно сжал яйца, представляя не самые ласковые движения чужой сильной руки. Всё равно пока глаза закрыты он мог представлять всё, что угодно. Он растёр выступившую каплю смазки и наконец-то лёг на кровать, перевернувшись на живот. Цингэ слегка потёрся своим хером об одеяло и приподнял бёдра повыше, прогибаясь в спине, чтобы и на камере хорошо было видно происходящее. Наверно, выдуманный не самой здоровой фантазией накаченный мужик с огромным членом должен был провести руками по ягодицам и хорошенько отшлёпать их, поэтому Цингэ со звонким шлепком ударил себя по заднице так, что та сразу же порозовела, а сам мужчина с силой закусил губу, чуть хмурясь, хотя свои собственные удары не были болезненными. Он потянулся вперёд и схватил смазку с тумбочки, наконец переходя к более активным действиям . Цингэ вылил приличное количество смазки между своих полужопий и принялся размазывать её по своему анусу, лишь слегка проникая кончиками пальцев внутрь. Немного помедлив, он всё же обхватил ягодицы двумя руками и раздвинул их в сторону, демонстрируя на камеру влажно блестящее отверстие. Смуглый ёбырь Цингэ должен крепко держать его ягодицы, приговаривая про его жадную дырку, и провести своим горячим членом между ними, чтобы сам Цингэ пытался сдерживать довольный стон. И с этими влажными мыслями, он наконец протолкнул в себя сразу два пальца, которыми тут же принялся резко двигать, проникая всё глубже. Он достаточно хорошо успел подготовить себя в душе, чтобы пальцы не встретили сопротивления. А мужик в фантазиях также активно растягивал Цингэ, то вгоняя в него пальцы, то полностью вытаскивая их, заставляя извиваться его и пытаться самостоятельно насадиться назад. Цингэ, тихо застонав сквозь сжатые зубы, вытащил пальцы и погладил растянутое колечко мышц, даже сейчас оставаясь с собой – сдерживаясь и не позволяя себе быть слишком громким. Он перелёг на бок и снова без жалости вогнал сразу три в свой задний проход, быстро ими двигая с тихим хлюпающим звуком, явно желая большего, но всё ещё сдерживаясь. Однако Цингэ не обладал большим терпением, к трём пальцам вскоре присоединился четвёртый и мужчина, не выдержав, сжался вокруг своих пальцев. Он, зажмурившись, не мог не представлять, как одна сильная рука до синяков вцепилась в его бедро, а пальцы второй таранят его хлюпающий от смазки зад. О, да, Цингэ любит, когда смазки много, любит ощущать себя течной сукой. Пальцы снова покинули растянутую дырку, Цингэ вновь шлёпнул себя влажной ладонью по розовой ягодице и немного приподнялся, чтобы дотянуться до лежащего на тумбочке резинового елдака брутального тёмно-синего цвета. И размерчик тоже был соответствующий всем стандартам Лю Цингэ – чуть шире его же запястья. Только заказывая эту игрушку (которая, кстати, стала чуть ли не любимой) месяц назад, он с трудом сглатывал слюни и слегка ёрзал на стуле, уже предчувствуя заполненность в ненасытной заднице. Цингэ, снова сев и вытерев стекающий с виска пот, повернулся лицом к камере и провёл языком по резиновому члену, довольно прикрывая глаза. Жаль, правда, что самотык вряд ли сравнится с настоящим здоровым мужским хуём во рту. Вот бы его поставили на колени и заставили отсасывать так, чтобы у Цингэ заболела челюсть, а затем взяли и отодрали в самую глотку, под конец не только просто кончив ему в рот, но и испачкав лицо спермой. Можно ещё провести головкой члена по лицу, размазывая кончу по щекам и губам. Цингэ сразу же застонал, представив эту картину, и принялся активнее облизывать и обсасывать елдак, обильно смазывая его слюной. Много времени не прошло, прежде, чем он убрал самотык от лица и также вылил на него смазку, игнорируя, что она потекла по рукам, и начал размазывать её по всей длине своей игрушки так же старательно, как и если бы это был настоящий член. В голове сразу же появился образ того здорового накаченного мужика без лица, но с чертовски большим хуём, который Цингэ с таким энтузиазмом наяривал бы каждый вечер, а может ещё и каждое утро, будь возможность. Опустившись в свой любимый догги-стайл, Лю Цингэ завёл руку со скользким членом себе за спину и прижал его к раскрытому входу, будто специально издеваясь над самим собой. Однако в мечтах Цингэ, его уже грубо прижали к кровати, заставив отклячить задницу, и нагло дразнят, никак не собираясь трахать, пока он сам не попросит срывающимся от возбуждения голосом. О, да, Цингэ бы попросил, ещё и пытаясь самостоятельно насадиться на чужой здоровый хер. Уткнувшись лбом в сгиб локтя, он резкими движениями начал проталкивать елдак в разработанный анал, судорожно дыша, при этом срываясь на негромкие и хриплые стоны. Даже не давая себе передышки, Цингэ начал быстро двигать рукой, то полностью вытаскивая резиновый член, то вгоняя его по самые резиновые яйца, выбивая из себя всё более громкие стоны, которые из-за того, что мужчина всё ещё пытался сдерживаться, больше походили на жалобное мычание. В маленьком мирке Лю Цингэ происходили куда более недостойные вещи. Там его дырку уже вовсю натягивал неизвестный герой, крепко держа запястья Цингэ за его спиной одной рукой, а второй крепко держал за бедро, что наверняка останутся следы. Не удержавшись на коленях, Цингэ неловко завалился на бок, не переставая быстро трахать себя самотыком, и свободной рукой сжал свой истекающий член, которому сегодня уделялось действительно мало внимания, рваными движениями доводя себя до оргазма. Кончая себе в кулак, он в последний раз сжал внутри себя резиновый елдак, поджимая пальцы на ногах от удовольствия, и без сил остался лежать на боку. Отдышавшись и придя в себя за пару минут, Цингэ аккуратно вытащил игрушку и провёл пальцами по сжимающейся дырке, после чего наконец поднялся с кровати и пошёл в ванную, чтобы смыть с себя пот, смазку и свою же сперму, которую вытер об себя же. В голове снова появился образ мужика со здоровым членом, из-за чего Лю Цингэ почувствовал лишь отвращение к своим фантазиям и скривился: - Никогда, блять, в жизни.

***

В субботу Лю Цингэ позволял поспать себе чуть дольше, утреннюю пробежку всё же никто не отменял. Поднявшись с кровати, он поморщился, потянулся и подошёл ко столу, на который уставился самым тупым взглядом. Он, конечно, убрался вчера в комнате перед сном, но камера точно лежала на столе. Однако теперь на месте камеры гордо красовался розовый стик от Минъянь с надписью «одолжу камеру, спасибо» и несколькими сердечками. - … Блять.