Свет моей души

Солнышко некоторое время с каким-то с интересом рассматривала старую медведицу, словно размышляя, стоит ли ей доверять или нет, а потом вдруг неожиданно широко улыбнулась. — Хорошо, Бабушка! — она сделала приглашающий жест рукой, разрешая гостье войти. -Входи, присаживайся! Давай поговорим, если ты этого так хочешь! Я тебя очень внимательно слушаю! Пожилая гамми, войдя в комнату, осторожно присела на краешек кровати, стоявшей рядом со столиком, и, подняв голову, одарила девушку многозначительным взглядом. Солнышко, повернувшись на стуле, с выжидающей улыбкой смотрела на неё, положив ногу на ногу, и чуть склонив набок пушистую головку. Бабушка, заметив это, едва заметно нахмурилась. — Скажи мне, дорогая… — после небольшой паузы начала разговор женщина — Зачем ты интересовалась у Колдуна магией превращения? Ты же никогда до этого даже близко не подходила к Великой книге, а тут вдруг ни с того, ни с сего, спрашиваешь одно из самых сложных и опасных заклинаний? Для чего тебе это понадобилось? — Откуда ты всё это знаешь? — ничуть не удивившись вопросу, спокойно ответила Солнышко. — Тебе это Колдун рассказал, да? — Да! — спокойно подтвердила Бабушка. — Не буду скрывать, это я узнала от него. И признаться, это новость меня очень сильно обеспокоила. Солнышко! — старая гамми, с нежностью заглядывая в глаза девушки, мягко взяла её руки в свои, ласково поглаживая их. — Если у тебя есть какие-то проблемы, то прошу тебя, расскажи мне о них! Ты же моя единственная и любимая внучка, и я никогда, слышишь, никогда не сделаю тебе плохо! Обещаю, я сделаю всё, чтобы тебе помочь! Солнышко, вздрогнув от этих слов, заметно побледнела, и её лицо мучительно исказилось, словно она не знала, как ей стоит поступить дальше. Бабушка с тревогой наблюдала за этой внутренней борьбой, продолжая неосознанно гладить пальцы девушки, и несколько прошедших за это мгновений показались ей целой вечностью. Внезапно, лицо девушки вдруг разгладилось, и она, осторожно убрав свои руки из бабушкиных, облегчённо вздохнула, словно сбрасывая со своих плеч тяжелый груз. — Хорошо! — Солнышко улыбнулась. — Я тебе всё расскажу! Признаться, я и сама уже давно думала над тем, чтобы довериться тебе, а теперь вижу, что поступаю правильно! Ты хотела знать, что за тайну я от вас скрываю? Так вот же, Бабушка, знай, я — влюбилась! Впервые, по-настоящему, и эти чувства, что бушуют сейчас в моем сердце, они тоже настоящие! И это так прекрасно! — Милая моя, как же я за тебя рада! — медведица, радостно смеясь, с облегчением обняла внучку. — А я-то уж плохое начала думать! И кто же этот счастливчик, что покорил сердце моей красавицы? –с кокетливой улыбкой спросила она у девушки. — О, ты очень хорошо знаешь этого счастливчика, Бабушка! — загадочно смотря на неё сияющими глазами, ответила юная гамми. — Ты даже лично знакома с ним, ведь он давний друг нашей семьи! — Неужели я лично знаю этого юношу? — изумленно приподняв брови, произнесла медведица. — Так… Подожди-ка… Если ты говоришь, что я лично с ним знакома, а таких у нас найдется совсем немного, то неужели это… Густо?! — Нет, не угадала! — звонко засмеялась Солнышко. — Даже близко не попала! Нет, Густо, он конечно очень хороший парень, но моё сердце принадлежит совсем не ему. — Тогда кто же это? — ещё больше изумляясь, спросила у внучки старая гамми. — Из всех подходящих кандидатов, кого я хорошо знаю, ко мне на ум приходит только Густо! Или есть еще кто-то, о ком я даже не догадываюсь? — она бросила на девушку быстрый взгляд. — Солнышко, милая, скажи же мне скорее, кто же этот таинственный юноша, иначе я сгорю сейчас от нетерпения! — руки у Бабушки от охватившего её волнения действительно чуть дрожали, и Солнышко, чувствуя это, на мгновение закрыла глаза… — Это Кевин, Бабушка… — её мягкий, полный нежности голос, словно тяжелым молотом ударил по ушам главу семейства, и медведица почувствовала, как земля медленно уходит у неё из-под ног. — Ке… Кевин?! — она потрясённо смотрела на улыбающуюся девушку, чуть приоткрыв рот, и в возникшей тишине было отчетливо слышно, как негромко тикают висящие на стене часы. — Но… Девочка моя! — наконец через силу смогла выдохнуть она. — Ты любишь Кевина? Как же так?! — Да, я люблю его! –с небольшим вызовом в голосе ответила та. — И я знаю, мы будем счастливы вместе! — Но как?! –всплеснув руками, чуть не закричала Бабушка. — Солнышко, родная моя, ты же не хуже меня знаешь, что Кевин человек! Да, он замечательный! Да, он добрый и смелый, и прекрасный друг, но он — человек, и всегда им будет! Пойми, вы никогда не будете с ним вместе, вы слишком разные, и Кевин никогда не сможет ответить тебе взаимностью, потому что ты — гамми! — Вот именно! Гамми! — гневно сверкнув глазами, закричала Солнышко. — Я знаю это, Бабушка, -уже более спокойно сказала она, — знаю, что пока я нахожусь в этом теле, я не могу рассчитывать на любовь Кевина! И поэтому, — тут на лице девушки появилась обезоруживающая улыбка — я хочу попросить вас об одной услуге! — Услуге? И какой же? — Сделайте меня человеком! — Человеком?! — не веря своим ушам, в ужасе ахнула та. — О, боже мой… — Да! Человеком! –спокойно подтвердила Солнышко. –Я хочу стать такой же красивой, как принцесса Кала! Хочу, чтобы Кевин любил меня, хочу каждый день ощущать его нежные прикосновения к моей коже, хочу вся и душой и телом принадлежать ему и только ему! Бабушка! — умоляюще воскликнула девушка. — Пойми же, я люблю его, люблю всем сердцем, без него моя жизнь пуста и одинока! И я прошу тебя, помоги мне! — Помочь… — одними губами прошептала та. — Но как? — Попроси Колдуна сделать меня человеческой девушкой! Я знаю, в Великой книге есть такое заклинание, он сам мне об этом говорил, так пусть он применит его на мне! — Нет, Солнышко, ты не понимаешь! — в страхе замотала головой Бабушка. — Это очень опасное заклинание, и я никогда не позволю тебе им воспользоваться! Ради твоего блага, заклинаю тебя, не делай этого! — Ты обещала мне помочь! — в сердцах закричала та, и её личико гневно исказилось. — Или ты уже об этом забыла? — Нет, милая, нет, нельзя! Это опасно, ты можешь погибнуть, если Колдун перепутает хоть одну букву, последствия будут самыми ужасающими! — А мне всё равно! — яростно ответила Солнышко, быстро вставая, и направляясь к двери. — Если ты не хочешь помочь мне, я сама пойду к Колдуну и все ему расскажу! Он мне не откажет! Бабушка даже не успела произнести и слова, как дверь комнаты сильно хлопнула, и в коридоре послышались быстрые удаляющиеся шаги, явственно говорившие, что её любимая внучка бежит прямиком к старому волшебнику. Этого ни в коем случае нельзя было допустить! Стряхнув с себя секундное оцепенение, медведица, напрочь забыв о годах, словно метеор помчалась вслед за девушкой, громко крича во весь голос. Буквально влетев в столовую, она с немалым облегчением увидела стоявшую там Солнышко, и вбегавших со всех сторон домочадцев, встревоженных громкими криками. — Что случилось? Почему такой шум? — первым подал сварливый голос Ворчун, прибежавший в столовую в одной ночной рубашке. — Да, Бабушка, что произошло? — спросил медведицу испуганный Колдун, трясущимися руками надевая на нос очки. — Почему ты так кричала? — Да, да, что случилось? — послышались отовсюду голоса остальных медведей, и старой медведице пришлось немного прикрикнуть, чтобы прекратить начинающийся в помещении шум. Когда все замолчали, она показала рукою на спокойно стоявшую в середине Солнышко, и мрачно произнесла: — А вот это вы у неё спросите! Давай, дорогая, расскажи нам, зачем ты всех нас здесь собрала. Ты же этого добивалась, верно? — А вот и расскажу! –с вызовом глядя на неё, ответила девушка, и, повернувшись к молча смотревшим на неё родственникам, начала рассказ. Она рассказывала всё, ничего не утаивая и не скрывая, с гордо поднятой головой и сверкающим блеском в глазах. Когда она, тяжело дыша, закончила, в столовой всё так же, по-прежнему, царила полная тишина. Все потрясённо молчали. И даже когда в столовой, подобно грому, раздался звон разбитой посуды, никто не обратил на это ни малейшего внимания. Толстун, тупо глядя на валявшиеся под ногами осколки разбитой чашки, которую он выронил, медленно поднял голову, пытаясь трясущимися губами выговорить хоть слово. — Солнышко… — только и смог выдавить он из себя, не в силах больше продолжать. — Господи, Солнышко… — наконец, ожил и Ворчун, полными потрясения и боли глазами глядя на девушку. — Ты с ума сошла… Ты хоть понимаешь, чего ты просишь? — Сестренка, миленькая, прошу тебя, не делай этого! –чуть не ревя, всхлипнул Малыш. — Не уходи от нас, как я буду жить без тебя, я же так тебя люблю! — Солнышко, милая моя! — Колдун, дрожащими руками сняв с носа очки, пытался протереть их, но у него ничего не получалось. — Ворчун, и остальные правы. Ты не понимаешь, чего ты просишь! Это заклинание превращения необычайно опасно! Только очень сильный и опытный маг может правильно, и без ошибок прочитать его, и тем более, провести ритуал. А я таким магом не являюсь! Но даже если это было бы и возможно, подумай, какие трудности тебя ждут, если ты станешь человеком! Мир людей страшен, и там совсем не место для маленькой и несмышленой девочки гамми! И что будет, если Кевин, несмотря на то, что ты станешь человеком, всё же не полюбит тебя, ты об этом думала? — А мне на это всё равно! — сжав кулачки, яростно закричала Солнышко. — Я люблю Кевина, и хочу быть только с ним! Он полюбит меня, я чувствую это сердцем, мы созданы друг для друга, и ничто нас не остановит на пути к этой любви! Помоги же мне Колдун, умоляю тебя, я же знаю, что ты это можешь! Сделай меня человеком, ну что тебе это стоит! — Нет… — глядя прямо в глаза, тихо ответил старый волшебник. — Прости, девочка моя, но я не буду этого делать! Я не посмею причинить тебе вред из-за твоих глупых прихотей. Ради твоего же блага и счастья, это заклинание так и останется в Великой книге. Я знаю, тебе сейчас будет трудно сё это осознать, но придет время и ты сама всё поймешь. — Колдун прав, Солнышко! — попытался успокоить её Ворчун. — Мы всё тебя очень любим, и никогда не позволим произойти подобному. Поверь, так будет только лучше! — Солнышко, милая, давай ещё об этом поговорим! — ласково произнесла Бабушка, подходя к ней, и пытаясь её обнять. — Мы желаем тебе только добра, пойми это! — Нет!!! — девушка, вырвавшись из мягких рук медведицы, начала пятиться назад. Из её глаз потоком лились слезы, она вся дрожала, невидяще смотря на окружающих её родственников. — Не трогай меня! — сквозь рыдания процедила Солнышко. — Вы всё! — она пальцем медленно обвела всех в ужасе смотрящих на неё гамми. — Все меня ненавидите! Вы все всегда желали мне только зла! Вы не хотите, чтобы я была счастлива, не хотите, чтобы Кевин был со мной! Вы все плохие! Боже, какой же дурой я была, что не замечала этого раньше! Но я все равно! Слышите, всё равно буду счастлива с ним! Назло судьбе, назло всем вам! — девушка, осекшись, уже навзрыд рыдая, и утирая рукой бегущие слезы, бросилась бежать, преследуемая по пятам взволнованными медведями. — Солнышко, пожалуйста, остановись, давай поговорим! — умоляюще кричала ей вслед Бабушка, с мольбою простирая к ней руки. — Мы не враги тебе, мы все лишь хотим, чтобы ты была счастлива! Другие гамми тоже что-то кричали ей, умоляли их выслушать, но девушка никого уже не слушала. Вбежав в свою комнату, она с грохотом захлопнула массивную дверь прямо у них перед носом, и заперла изнутри. Привалившись к ней спиною, она долго рыдала от обиды и боли, уткнув лицо в колени, и молча слушая крики и стук, доносящееся снаружи. — Девочка моя, открой! Открой пожалуйста, прошу тебя! Мы просто поговорим, умоляю, позволь нам войти! Когда, спустя какое-то время, шум снаружи наконец утих, Солнышко медленно подняла зареванную мордашку и огляделась. В комнате было полутемно, неяркий мерцающий свет догорающей свечи бросал причудливые блики на висящие часы, маленькая стрелка которых уже приближалась к отметке двенадцать. Там, наверху, уже давно царила ночь, все медведи уже спали, и девушка, поднявшись на ноги, осторожно достала висящий на шее заветный кулон. Негромко щелкнула крышка, и Солнышка с затаенной нежностью всмотрелась на такое до боли знакомое красивое лицо молодого человека, о котором у неё были сейчас все мысли. — Кевин! Милый мой Кевин! — прошептала она, закрыв глаза, и прижимая кулон к груди. –Ради твоей любви, я готова на всё! Даже на смерть… И знай, чтобы со мною ни случилось, я никогда не разлюблю тебя, ты свет моей души, что ярким огнём освещает мне мой путь во мраке! И то, что я хочу сейчас сделать, будет сделано только ради тебя… Девушка, улыбнувшись, засунула кулон обратно за ворот зеленого платья, и, спокойно вздохнув, неслышно вышла из комнаты. Когда Солнышко выходила из туннеля наружу, она в последний раз, словно пытаясь всё запомнить, взглянула на дом, что всю жизнь служил ей опорой и защитой, а потом, смахнув одинокую слезинку, не оборачиваясь, твердо зашагала по одной только ей известной тропинке, ведущей к озеру. Придя к знакомому камню, она, встав рядом с ним, сложила ладони у рта, и громко прокричала: — Мистер Лепри! Ответом ей была лишь тишина, и легкий шорох ветра на воде, рябью пронёсшимся по всему озеру. Побледнев, девушка снова закричала, на этот раз вложив в этот крик всю силу своих легких. — Мистер Лепри-и-и! И опять тишина, от которой у неё закололо сердце, и свело судорогой дыхание. — Мистер Лепри… — роняя капли слез в воду, прошептала она. — Ну, где же вы… — Я знал, что ты придешь ко мне, Солнышко-гамми! — раздавшийся рядом знакомый вкрадчивый голос заставил девушку непроизвольно вздрогнуть, и, быстро подняв глаза, она увидела стоявшего рядом мерзкого карлика.Видя её беспомощность, Лепри открыто ухмылялся, скаля в гнусной усмешке желтые клыки, и Солнышко, внутренне сжавшись, медленно подошла к нему. — Ну, и что ты хотела мне сказать, маленькая госпожа? — с издевкой произнес карлик, наслаждаясь её страхом и отчаяньем. — Я согласна… — Что? — Я согласна на твои условия! — крикнула девушка, с ненавистью глядя в его горящие красным глаза. — Я готова играть в твою игру, мистер Лепри… — Вот, значит, как? Ну, что ж! Хорошо! — карлик усмехнулся. — Раз такое дело, то тогда, моя дорогая, позволь сначала заключить с тобою сделку! Твоя душа в обмен на мое зелье! Условия ты знаешь, и если ты всё еще на них согласна, то подпиши вот здесь! — в его руке, словно из ниоткуда, появился лист бумаги, на котором огненными буквами были начертаны слова. Прочитав их, Солнышко мрачно кивнула. — Я согласна! Где я должна подписать? — Просто приложи палец! — улыбнулся Лепри. Девушка, едва она коснулась бумаги, тихо вскрикнула, и, отдернув руку, с недоумением посмотрела на окровавленный палец. На том месте, где она прикоснулась, тотчас появилось красное пятно. — Умница! — с жуткой ухмылкой похвалил её карлик. — Теперь зелье твоё! — он достал из кармана ту самую заветную бутылочку с синей жидкостью, и ловко подбросил её на ладони. — Держи! Лепри протянул снадобье, и когда Солнышко попыталась его взять, внезапно быстро схватил руку девушки в свою уродливую лапищу, и с необыкновенной силой притянул её к себе. Юная гамми от неожиданности вскрикнула, с ужасом глядя на его страшное лицо, и карлик, чувствуя дрожь её тела, сладострастно облизнулся. — И помни, маленькая госпожа… — влаживая в её ладонь пузырек с эликсиром, угрожающе прошипел он. — Скажешь хоть одно только слово, и ты моя! А теперь, прощай! И до скорой встречи! — он захохотал, и, окутавшись туманом, исчез, словно его никогда и не было. — А вот это мы ещё посмотрим! — всё еще дрожа от омерзения, вызванного прикосновением его рук, с ненавистью прошептала Солнышко, глядя на то место, где ещё недавно стоял мерзкий уродец.Затем, быстро вынув пробку, плотно закупоривающую горлышко бутылки, девушка с радостной улыбкой поднесла её ко рту. — Это всё ради нашей любви! — тихо проговорила она, прежде чем одним глотком осушила до дна. И тотчас, страшная, всепоглощающая боль пронзила всё её тело, и Солнышко, дико закричав, без чувств упала на землю, где её приняла в свои руки милосердная тьма…