Бывший Бог

Рейген сегодня проснулся раньше будильника. Раньше на целый час, и больше не смог уснуть. Аратака лениво потягивается и решает оставшееся время скоротать в душе. Это, по идее, должно помочь быстрее прийти в себя. Рейген поднимается с постели и медленно тащится в сторону душа, по пути прихватив с собой полотенце. Рейген крутит сначала холодную и чувствует, как коченеют пальцы на ногах, затем аккуратно добавляет горячей. Пробует рукой на ощупь и чувствует, что для начала и чуть тёплой сойдёт. Он шагает под стремительный поток и закрывает глаза. Вода мгновенно касается слегка распушённых после сна волос Аратаки и приминает их. Пряди чёлки ненавязчиво лезут на веки и растекаются по направлению струек, стремящихся вниз. В ушах Рейгена стоит белый шум, созданный потоком воды. Рейген медленно делает вдох. Медленно делает выдох и на какое-то мгновение растворяется в этом ощущении покоя. Слишком хорошо. Аратака интуитивно тянется к горячей воде и увеличивает поток. Под тёплой водой хорошо. Под тёплой водой можно забыться. Рейген чувствует, как по телу стекает вода. Чувствует, будто бы находится сейчас в другом мире. И это его сейчас так успокаивает. В какой-то момент Аратака в шутку думает, что душ — неплохая альтернатива сигаретам. Правда, тогда придётся оплачивать огромные счета за воду. Думает и улыбается сам себе. Бывший Бог Шигео резко открывает глаза, вспоминая, какой сегодня день. Да-да, двенадцатое мая, между прочим. Сегодня вечером Рейген идёт на День Рождения своего Бога. И, в общем-то, в этом нет ничего страшного. Просто Аратака чувствует себя немного не в своей тарелке. Потому что совсем не знает семью Шигео. Ну, кроме, разумеется, Рицу, который постоянно сверлит его подозрительным взглядом в последнее время. А вот их родителей как раз Рейген и не знает. Не то чтобы Рейген совсем не был с ними знаком. Нет, было дело. Но как-то настолько вскользь, что Аратака до сих пор удивлён. До сих пор удивлён тому, что родители Шигео в принципе были не против того, что их сын подрабатывал в какой-то сомнительной компании с детства. Или это всё-таки у Рейгена такой дар убеждения, что ему доверили Шигео? Рейген не знает точного ответа, но факт в том, что он абсолютно не в курсе, как себя лучше с ними вести. Да и просто странно всё это. Хочешь-не хочешь, а будешь чувствовать себя лишним. Аратака тянется мокрой рукой к щётке с пастой и думает о том, что, по идее, день нужно было начать с зарядки. Ну, ничего, он ещё наверстает упущенное. Рейген выдавливает пасту на щётку, и белую субстанцию смывает потоком душа. Аратака смотрит на всё это в какой-то замедленной съёмке и повторяет свои действия. Повторяет свои действия и смотрит, как опять смывает пасту водой. Но теперь уже намеренно. Смотрит, как белая-белая масса постепенно вдавливается между щетинок и тает. Прямо как снег, думает Аратака. И выдавливает опять. Видимо, всё-таки соскучился. Соскучился по времени года, которое столько лет на дух не переносил, и, откровенно говоря, местами даже ненавидел. И тут вдруг, внезапно, заново полюбил. Да так сильно, что расстроился, когда в апреле нависло солнце в небе, из-за которого в одно мгновение растаял весь снег. Как-то всё стало очень скудным без него. Исчезло какое-то волшебство. Впрочем, это самое волшебство Аратака игнорировал больше десяти лет, так что ничего. Ещё будет зима. И не одна. Он ещё даже успеет дать реванш своему Богу. Припомнит ему за удар в спину и за нечестное поражение. Осталось только привести себя в форму. Рейген уже неделю мысленно настраивает себя на утренние пробежки. Правда, как бы это всё так провернуть, чтобы особо никто из людей не мешался? Наверное, вставать часов в пять, думает Аратака, если уж начинать, то по-серьёзному. Шигео же смог? Бежал, даже когда уже не было сил. И вообще никогда не сдавался. Чем Рейген-то хуже? Он же всё-таки его Учитель. Значит, должен подавать пример своему ученику, а не наоборот. Аратака отставляет руку из потока воды и решительно выдавливает в очередной раз пасту. Выдавливает пасту и думает, что готов бежать прямо сейчас, вот только зубы почистит, оденется, позавтракает и… Кстати говоря, о завтраке. Что бы такое сегодня приготовить на завтрак? День начался очень лениво и неспешно, поэтому Аратака даже немного проголодался. Рейген чистит зубы и думает, что хотел бы сегодня яичницу с тостами, как раз подходит под его слегка обеспокоенное настроение. Аратака сплёвывает пасту и полощет рот тёплой-тёплой водой. С душем расставаться не хочется, но, к сожалению, пора. Рейген выключает воду и счищает с себя осевшие на коже капельки воды. Подходит к зеркалу и долго-долго трёт полотенцем свои волосы. Трёт до такой степени что уже и непонятно, что за чудеса происходят у него на голове. Пряди, не пряди, вот только всё встало дыбом и местами лезет в глаза. Аратака вздыхает и берёт расчёску, которая у него всегда на такие случаи лежит рядом с зеркалом. Проводит несколько раз от макушки до кончиков справа. Проводит несколько раз от макушки до кончиков слева. Проводит сзади и борется с непослушной чёлкой спереди. После чего аккуратно откладывает расчёску в сторону. И последний штрих: проводит пальцами по ещё мокрой торчащей пряди, возвращая её на место. — Красавчик, — щёлкает пальцами сам себе Рейген, — сегодня у тебя будет удачный день. И с этим настроем Аратака выходит из ванной и направляется на кухню в одном полотенце и на босу ногу. Кафель на кухне отдаёт резким холодом, и Рейген зажмуривает глаза и аж весь съёживается от такого контраста. Шагает как по иголкам, очень натянуто и нерешительно. Когда Аратака добирается до холодильника, он с предвкушением распахивает дверцу. Только вот в холодильнике на сегодня пусто. Рейген совсем забыл, что там ещё со вчерашнего дня пусто. Просто он решил сходить вечером в раменную и совсем забыл про этот маленький нюанс. Не то чтобы Рейген был сильно расстроен таким неожиданным поворотом событий. Честно говоря, Аратака вообще редко ел по утрам. Обычным завтраком ему служил кофе или сигарета. И этого как-то хватало часов до одиннадцати. А потом можно было взять перерыв и сходить в какую-нибудь дешёвую забегаловку. Которая, по чистой случайности, была как раз в пяти минутах ходьбы от офиса. Рейген время от времени готовил себе обед и брал с собой, но это было так, больше для галочки. Не кулинарный шедевр, но сойдёт не умереть с голоду. Аратака вообще иногда забывал поесть. Просто в какой-то момент замечал, что чувствует лёгкое недомогание и раздражение. Замечал и вспоминал, что абсолютно ничего не ел весь день. Разве что кофе с каким-нибудь сомнительным тостом с утра. Рейген знал, что когда-нибудь доиграется с таким образом жизни. Знал и продолжал злоупотреблять своим здоровьем. Единственный, кто ещё хоть как-то отчитывал Рейгена за его действия, был его Бог. Шигео был ближе всех к Аратаке и имел возможность постоянно за ним наблюдать. И если бы на месте Бога Рейгена был кто-то другой, Аратака наверняка бы жутко злился и навряд ли позволил говорить такие вещи в его адрес. Он ведь совершенен. Не Бог, конечно, но, по крайней мере, абсолютно уверен в себе. И вообще, у него всё просто хорошо, отлично и замечательно. Другому нельзя, а Шигео можно. Почему? Рейген до конца не уверен. Но, наверное, потому что он доверяет своему Богу. И знает, что тот не издевается, а действительно о нём беспокоится. Особенно в последнее время. В последнее время Рейгену доставалось от ученика настолько много, что в какой-то момент Аратака остановился и задумался. А может, действительно: пора меняться? Наверное, именно поэтому Рейген последние дней десять старался сначала завтракать, а потом уже употреблять горький дым от сигарет на пару с кофе. Ну, и еще потому, что теперь каждый раз перед глазами возникал хмурый взгляд его Бога. И Рейгену становилось стыдно. Ну, пусть хоть так. Думал Аратака. Потому что уже просто не знал, как заставить быть более внимательным к себе. Рейген тихо вздыхает и закрывает холодильник. После чего направляется к шкафу в гостиной. Рейген достаёт из костюма свою красную записную книжку. Достаёт и пишет запись под номером сто двенадцать: «Сходи уже, наконец, в магазин, Аратака». Пишет и в конце ставит три восклицательных знака, после чего жирной линией подчёркивает всю фразу. Сколько можно. Думает Рейген и вздыхает. Ведёшь себя, как пятилетний. Взрослый мужик, а позаботиться о себе, не можешь. Рейген злится на себя. Вроде такая мелочь. Такая мелочь, но так метко описывает всю его жизнь: не напрягаться, пока не загонят в угол. Да и то, если можно убежать или пригнуться, спрятаться, то задача упрощается в несколько раз. А если и действовать, то в самый последний момент. Рейген возвращается на кухню. Заваривает себе кофе и садится с чашкой за стол. Смотрит на часы и думает: может, прийти в офис пораньше? Нет, хочется побыть ещё немножечко здесь. В одиночестве и подальше от внешнего мира. Аратака думает, что живёт как овощ. Грубо, конечно, сказано, но как ещё назвать его нежелание сдвигаться с мёртвой точки. Как-то в жизни всё резко остановилось, перестало меняться, замерло. Это была уже не стабильность. Дни летели на раз-два-три. Как и недели, месяца, года. Аратака, честно говоря, и не заметил, как второй десяток лет его жизни закончился, и наступил третий. Шигео вот только-только будет двадцать. Точнее сказать, сегодня исполнилось, но он как-то знает, что он делает. Вот, на кулинарный хочет попробовать. Здорово, думает Рейген, и делает первый глоток кофе. У него ещё вся жизнь впереди. Впрочем, можно сказать, что у Рейгена тоже вся жизнь впереди, просто он её как-то нерационально тратит. Интересно, думает Аратака, когда он успел превратиться в овощ? Пробило же его сегодня на внутренние откровения и самокопание. Рейген смотрит, как медленно лопаются пузырьки в чашке, и копает значительно глубже. Копает значительно глубже и думает: а чего, собственно говоря, он добился в своей короткой жизни? Аратака задумывается глубоко и надолго. Крутит горячую чашку в руках и хмурит свои светлые брови. Что он имеет в свои тридцать три? В свои тридцать три у Рейгена есть свой бизнес. Не миллионер конечно, но обеспечивать себя сам может, а это уже, как-никак, достижение. Сам себе начальник — разве не здорово? Правда, Аратаке иногда казалось, будто бы он лишний во всей этот заварушке. Из всех, кто его когда-либо окружал и работал на него, из всех этих людей — Аратака был самым лишним. И, вообще, часто лез не в своё дело. Иногда Аратака думал: что он вообще забыл на этой работе? И почему ему Шигео ни разу ничего не сказал по этому поводу? Он ведь действительно абсолютно бесполезен по части эсперных сил. И его Бог это знает. Аратака вообще изначально не бросил этот бизнес, потому что в его жизни появился Моб. А теперь-то что? Впрочем, если бы Шигео не нашёл себе замену в качестве Серидзавы, Аратака наверняка бы уже давно прикрыл свою лавочку. Ему уже хватило однажды притворяться экстрасенсом без экстрасенсов. Досталось неслабо, так что спасибо, урок усвоен раз и навсегда. К тому же, без поддержки всё это опасно и бессмысленно. И абсолютно бесполезно. С другой стороны, Рейген ведь кое-как, но всё-таки помогал людям. Это считается за плюс? Даже если с помощью мошенничества? Ключевым словом как раз-таки является «кое-как», потому что Аратаке вообще в принципе было сложно назвать это помощью. Не он, так кто-нибудь другой бы наживался на этих людях. А Рейген так, аккуратно проводил беседы, знал, что кому сказать и как сказать. Тут вам ещё и психологическая помощь, и массаж. К тому же, редко когда клиенты приходили действительно по делу. Серьёзные дела случались редко, а так, по мелочи, умения Рейгена вполне удовлетворяли потребности приходящих клиентов. Аратака допивает кофе и думает: может, бросить всё это и стать профессиональным массажистом? От этого толку больше, и врать столько не нужно будет. Идея хорошая, думает Рейген, но не всегда то, что хорошо получается — нравится. Как дополнительная услуга и секретная техника — пожалуйста, думает Рейген, но как дело жизни — однозначно нет. Рейген чувствует, что в одном полотенце становится холодно. Поэтому отставляет чашку в сторону и направляется в гостиную за одеждой. Стало быть, меня всё устраивает?, — думает Аратака, натягивая на себя брюки. — Точнее пока всё устраивает. Но это не значит, что шевелиться совсем не нужно. Аратака застёгивает пуговицы на рубашке одна за другой. Застёгивает и поднимает свой взгляд на джинсовую куртку, которую купил вчера. Какое-то время Рейген смотрит на неё с сомнением, натягивая на себя серый пиджак. Там будут его родители, думает Рейген. Думает и перекидывает через шею галстук. — Ну и что? — вслух произносит Аратака и хмурится. — Ты же не на работу идёшь, побудь собой хотя бы один день. Не ради своего Бога, думает Рейген. Ради себя. Аратака тянется к джинсовке. Тянется к футболке с красной звездой, которую не удержался и тоже купил. Тянется к джинсам, которые вчера нашёл в шкафу, вывалив перед этим половину одежды. — Успею ли я домой? — рассуждает Аратака. До работы минут двадцать. До дома Моба минут сорок. В сумме час. Уйти с работы пораньше: чтобы переодеться дома? Наверное, так будет проще, чем светится в таком виде в офисе. И с этими мыслями Рейген складывает одежду в прихожей и спешит поскорее на работу.