via dolorosa

Lord Huron - The Night We Met       Соулмейты — люди, что созданы друг для друга и будут любить вечность, до самой смерти и после неё. Понимать, чего хочет партнёр с одного лишь взгляда. Заводить детей и радоваться их первым успехам, наблюдать, как они с огоньком озорства и неописуемым интересом изучают мир магии и пытаются использовать простые заклинания.       Соулмейты — это просыпаться по утрам, глупо улыбаясь и смотря сонным взглядом на милое лицо самого дорогого человека, пробуждать его нежными поцелуями в шею, губы, щёки. Заниматься любовью. Звучит прекрасно, да? Мне тоже так казалось, но даже тут, чёрт возьми, мне не везёт.       Всё медленно меняется.       Он меняется, как бы мне этого не хотелось.       Это очень чувствуется без каких-либо усилий. В обычных мелочах, как прикосновения, слова, движения, как с каждым разом серые глаза становятся всё холоднее, несмотря на то, что на лице всё та же жалкая маска, дающая надежду, что тот пустой взгляд — лишь страшная иллюзия, и через мгновение он снова наполнится любовью и теплом.

Но как раньше уже никогда не будет.

      Есть очень странная маггловская поговорка: «Цель оправдывает средства». Я часто размышлял о ней и понял, что она довольна глупа. Ведь цели разные, и если кому-то твоя цель покажется гениальной, то другой назовёт тебя полным безумцем. У меня тоже была цель, я очень жаждал кардинальных перемен, задействовал все методы, не замечая, что Драко к ней относится совершенно иначе. Но понял всё слишком поздно.       И теперь, осознавая, какую ошибку совершил, мне остаётся лишь молча ждать предсказуемых последствий без какого-либо шанса всё исправить.       Обратный отсчёт уже начался.       Знаете, это ведь похоже на то, как человек сбегает с высокого холма. Сразу кажется, что ничего страшного не выйдет, ты начинаешь бежать всё быстрее. В голове промелькнёт мысль, что это была плохая идея, но ты уже падаешь.       Так размышлял Поттер, наблюдая за изменениями в своей жизни. На вопросы об отношениях с родственной душой он отвечал, что всё с каждым днём становится лишь лучше.       Его слова были насквозь пропитаны ложью.       Но она была такой приторной и правдоподобной, что могла успокоить не только близких людей, что спрашивали о его самочувствии лишь для галочки, но и окутывала его самого в свои нежные объятия. Как же приятно она смаковала его боль, тягуче расползаясь по венам и всему телу, доставая до каждого уголка. Ещё миг — и границы с правдой размоются окончательно, но лишь в последнюю секунду, когда она добирается до самого глубокого места в твоей душе, тело обжигает, словно напоминание, что вот она, реальность.       Помнится, Амбридж говорила, что он не должен лгать, но что делать, если ложь стала его любимым блюдом? Как же он дошёл до такого?       Хогвартс восстановили после войны, и они вернулись, чтобы закончить обучение. Он узнал в начале шестого курса, что Драко оказался его истинной душой. Иронично было в конце биться на разных сторонах фронта со своей половинкой, хоть он и перешёл в отряд Ордена, но судьба распорядилась иначе.       Война закончилась, страна радовалась, а у других были похороны. Вышел крайне интересный диссонанс.       До конца их последнего года в Хогвартсе оставалось лишь жалких два месяца. Началась их с Драко персональная адская карусель. Гарри жаждал переехать в Малфой-Мэнор, ведь его дом на площади Гриммо был в ужасном состоянии, да и больно мрачный. Драко же не хотел; он перестал считать Мэнор своим домом, как только там устроили штаб для Пожирателей. Каждый уголок этого поместья был пропитан болью и кровью. Там же и погибли его родители. И каждый раз, думая об этом, в глазах всё начинало плыть, а воспоминания наслаивались друг на друга. Вот он видит, как Нарцисса приносит им с отцом за стол только что испечённые булочки с шоколадом, а спустя мгновение это воспоминание заменяет другое, где на этом самом столе лежит бездыханное тело работницы из министерства магии. Вот он сидит у камина с отцом и обсуждает планы на будущее, а потом на этом самом кресле восседает Волдеморт. И самое ужасное воспоминание — это их смерть, как два мертвеца лежат посреди гостиной, и кажется, что он снова слышит безумный смех Беллатрисы, как она произносит с наигранной печалью «Надо же, наш малыш Драко остался один, как же грустно».       Но Гарри не смог понять, насколько это тяжело, его мнение на этот счёт было другим. Он думал, что память об ужасных событиях, произошедших в поместье, можно заменить другими моментами, только не учёл того, что Драко не был готов.       У него активировался внутренний режим героя, с которым он, кажется, родился, считая своим долгом поменять всё в лучшую сторону.       Поттер постоянно рассказывал, как они переедут туда летом, станут там жить, он будет готовить ему по утрам, а вечером они расположатся у камина, попивая чай и болтая о разных пустяках. Он говорил и абсолютно не замечал, как Драко это ломает ещё больше. Видимо, он действительно стал хорошим актёром, раз скрывал это всё.       Почему он не показывал этого?       Устал спорить, просто устал. Проще натянуть маску. Но зато он нашёл себе другое утешение — друзей. У них тоже погибли родители, и они также не могли вернуться в свои родные угодья, ибо одно лишь воспоминание о собственном доме разрывает душу на куски.       Они отдалились друг от друга. Хотелось засмеяться, а потом просто закричать. Иронично всё получается: он, герой, смог спасти всю магическую Британию, но не смог справиться с одной маленькой язвой с белыми волосами, наблюдая, как эта самая язва медленно ускользает, словно песок, просыпанный через пальцы.       Как-то раз, думая об их отношениях с Драко, он сравнил себя со звездой, что вот-вот взорвётся и просто исчезнет. У каждой звезды есть причина сиять или рассыпаться на мелкие кусочки.       Но его причина где-то затерялась.       В последнее время он старался изолировать себя от окружающего мира, потому что не мог больше выносить этого. Не мог смотреть, как его весёлые друзья держались за ручки, радовались, что нашли соулмейта и уже долгое время между ними всё было хорошо. Он тоже был рад за них, но наблюдать за чужим счастьем не мог. Будто ему при одном лишь взгляде на пару перекрывали доступ к кислороду, флешбеками всплывало начало их с Драко отношений, и это было его личным девятым кругом ада, из-за которого он просто сходил с ума.       Он всё ещё видит все краски, чётко различает цвета, но всё вокруг кажется таким блёклым, словно где-то рядом разгуливает парочка дементоров.       Может, это было началом конца?       Почему судьба так несправедлива к нему? Он долгое время ждёт, когда уже всё наладится. Появился Сириус, и Гарри был рад, что у него есть близкий человек. Но — какая ирония! — он не задержался надолго в его жизни. Так зачем он ждёт?       С самого рождения ему поручили что-то делать для других, он оказался обязан всему магическому миру, должен был прочувствовать, каково это — увидеть смерть друзей собственными глазами и узнать, что человек, которого ты ненавидел всю жизнь, просто защищал тебя, а тот, кому ты верил больше всего на свете, оказался лишь старым лжецом, что так искусно манипулировал и готовил к смерти.       С таким ворохом мыслей он дошёл до их с Драко укромного уголка.       Астрономическая башня.       Сколько же всего тут произошло плохого и хорошего. Именно в этом месте был их первый поцелуй, после которого они не общались ещё неделю. Им обоим было сложно принять тот факт, что они — родственные души друг друга. Заклятый враг, о борьбе с которым знает вся школа, оказался его истинной парой. Смешно же.       Ох, вы бы видели, какой скандал устроил Люциус, когда Драко рассказал ему об этом. Никогда бы не подумал, что настоящие аристократы могут так материться. Он был просто в бешенстве, ибо рассчитывал, что половинкой его сына станет какая-нибудь чистокровная ведьма из богатой семьи, а судьба подкинула им полукровку Поттера. Между ними было столько ссор, что они очень долго не могли принять мнение друг друга, слишком разные характеры и взгляды на жизнь, а если точнее —чистокровность. Чего только стоило Гарри отучить обоих Малфоев называть Гермиону грязнокровкой.       Но со временем всё стало гораздо лучше, он даже смог привыкнуть к ещё одной заносчивой заднице. Нарцисса, несмотря на всё, приняла эту новость спокойней, чем её муж. Казалось, она даже была рада такому исходу событий. Сложнее было скрывать их связь потом, ведь Драко пришлось примкнуть к Пожирателям и быть двойным агентом, а Волдеморт мог в любой момент пролезть в голову Гарри и увидеть не тот момент с Малфоем, и всё его счастье непременно погибнет. Так и случилось.       Поттер, погружённый в раздумья, не заметил стекающую по собственной щеке слезу и чужой пронзительный взгляд.       — Гарри?       Он дёрнулся, не ожидая чужого присутствия.       — Драко? Как давно ты здесь?       — Я пришёл пару минут назад, но ты был слишком занят своими мыслями и не увидел меня. Тебя уже нет несколько часов, я начал переживать, — он врёт. Гарри не верит ему. Зачем он подпитывает его надежды на хороший конец, когда он уже давно смирился со своей участью?       — Извини, я просто устал и хотел отдохнуть немного.       — Почему ты плакал? — этот вопрос застал Поттера врасплох. Что ему сказать? Что он видит, как его любовь всё сильнее отдаляется от него? Как он с каждым днём теряет и его, и себя? Он не знал. Может, соврать?       — Я просто задумался о Снейпе. Мне его не хватает, — Драко подошёл к нему и присел рядом. — Я бы хотел его поблагодарить, но не могу, — Гарри опустил голову на его плечо, и стало так тепло на душе, будто и нет той самой пропасти между ними.       — Ох, — как-то грустно выдохнул Малфой, — мне тоже не хватает его.       Так они просидели час, может, два, он не знает. Каждый думал о своём; с одной стороны, хотелось поговорить, выяснить всё, но мешал страх потерять последнюю связывающую их нить.       Может, то, что они — истинная пара, и правда шутка? Сколько пафоса, кто вообще это придумал? Мерлин, как же ему не сойти с ума, его рассудок — это его же тюрьма, с каждым разом лишь хуже. SYML - Where's my love?       Когда они совсем замёрзли, то попрощались и отправились спать в свои комнаты.       Но, увы, даже во сне Гарри не мог обрести покой. Ему снился Сириус. Только недавно затянувшаяся рана опять начала кровоточить и сильно болеть. Он обнимал Поттера и говорил, что скоро всё наладится, что его страданиям наступит конец.       Проснулся Гарри в холодном поту. Он не знал, что означал этот сон. Это плохо или хорошо? Он вызвал смятение, но и подарил лёгкий укол какой-то нежности и шанса на светлое будущее. Но радость длилась недолго.       Он сидел в Большом Зале за завтраком, Малфоя не было видно. Хотя Гарри и не понимал, зачем сам сидит там: он не ест — еда не лезет в горло; наверное, лишь для галочки. Было очень шумно, как и всегда, все разговоры сводились к обсуждению летних событий, экзаменов и дальнейших планов. Что же станет с его жизнью? Кажется, все видели его прекрасным аврором, но его не прельщала эта идея. Поттер так нагляделся на все эти битвы, что терпеть их не мог. Становилось тяжело на душе.       — Гарри, — несильно стукнул его локтем Рон, — о чём задумался?       — Да так, ничего особенного. Думал о ближайшей контрольной по зельям, не понимаю последнюю тему, — привычно соврал он. — Герм, можешь, пожалуйста, помочь, я не совсем по… — договорить он не успел.       В одну секунду весь мир неожиданно начал стремительно становиться всё бледнее, пока и вовсе не потерял свои краски, став чёрно-белым.       — Гарри, ты что-то говорил?       — Ты не видела Малфоя? — голос всё-таки задрожал, было слишком тяжело.       — Он пошёл куда-то с Пэнси. Всё нормально? — видимо, она заметила перемены в его лице и настроении.       — Всё в порядке, я пойду, мне немного нехорошо.       А вот и конец. Тот, кого он любил больше жизни, ушёл от него, хоть и остался жив, — хотя бы на этом спасибо.       Его мир сузился до одного человека, и сейчас он просто исчез, оставляя лишь призрак прошлого и горький привкус на языке. Ничего не осталось. Совсем.       Он шёл, не разбирая толком дороги, зная лишь одно — он хочет уйти из этого места.       Больно.       Слишком больно дышать.       Тут они целовались, в этом месте их словила профессор Макгонагалл за довольно личными делами, а за теми доспехами они прятались от Филча. Чем дальше, тем больнее. Тело начинало ломить от сгустков энергии, что собиралась в каждой клетке его тела. Там они лепили из снега фигуры друг друга, валялись в сугробах и обнимались.       Дальше, он идёт всё дальше, ближе к лесу.       Озеро.       Они лежали там, смотря на закат, и Драко впервые признался ему в любви. Чёрт, наверное, оно сейчас красиво выглядит, но Гарри не знает. Он не знает, ведь, чёрт возьми, просто не различает цветов. Серое. Всё очень серое.       Это слишком рвёт его на части. Душа с каждой секундой начинает умирать, кажется, что даже физически собственные эмоции уничтожают его.       Он так долго готовился к этому моменту, он, блять, принял, что его судьба такая.       Ощутить любовь — чувство, что он нужен, что его хотят оберегать, и потом почти сразу же потерять.       Трудно дышать.       Он уже в лесу — опасном и тёмном, видеть что-то всё труднее, на глазах пелена из слёз.       Он ведь считал, что готов. Но вот его гриффиндорская уверенность подвела. В который раз. Лишь столкнувшись с ситуацией в реальности, а не своих мыслях, он понял, насколько всё ужасно.       Горло сдавил рвотный позыв. Он упал на колени. Голова болела, раскалывалась, тело содрогалось от чувств, что били через край.       Эта ситуация выжигала сознание, обрывки его самого, оставляя горстку пепла. Нет смысла пытаться держать маску, она раскололась на части, их не склеить. Не склеить сейчас, завтра и через год.       Он чувствовал это. Магии всё больше и больше. Она искрилась всё сильнее.       Перед ним кусочками фраз и картинок пронеслись счастливые моменты. Это было невыносимо терпеть. Будто в его голову пролезли и решили выпотрошить душу.       Кажется, он начал кричать. Все звуки были так далеко, слово он уже не был частью этого мира.       Сложно открыть глаза, так страшно снова увидеть серый цвет перед собой. Убивает.       Он уходит навсегда, он не вернётся больше. Нет больше шансов, нет желания. Он знал это.       Мысли всё сильнее путались, с каждой секундой боли становилось меньше. Она была своеобразным индикатором, доказывающим, что Гарри по-прежнему жив. Но Поттер терял и его.       Деревья рядом стали опасно наклоняться, падать и сразу же растворяться в воздухе, магический выброс был слишком сильным.       Обрывки счастья прекратили мелькать перед закрытыми глазами. В голове стало слишком пусто, как после обливиэйта, а боль во всём теле отступила.       Он исчезал из-за своей же собственной магии и чувств, что вызвали такой всплеск. Его любовь всегда выходила ему боком.       Он открыл глаза, но мир снова обрёл свои краски, перестал быть серым. Кажется, он сошёл с ума. Лишь ускользающим сознанием этого мира, он почувствовал виноватый посыл любимого человека: Прости меня, Поттер, я не смог.       — Почему я? — прошептал юный волшебник и исчез. Его просто не стало. Его тело никогда не найдут, не смогут похоронить, единственный след — мощнейший всплеск магии в Запретном Лесу. Все с жалостью станут гадать, куда же пропал юный герой. Останется одно разбитое сердце, которое так же будет горевать из-за своих ошибок.       Знаете, Сириус был прав. Его страдания закончились, но каким же путём…