Пилигримы

За ними ноют пустыни, вспыхивают зарницы, звезды встают над ними, и хрипло кричат им птицы: что мир останется прежним, да, останется прежним, ослепительно снежным и сомнительно нежным, мир останется лживым, мир останется вечным, может быть, постижимым, но все-таки бесконечным. И, значит, не будет толка от веры в себя да в Бога. ...И, значит, остались только иллюзия и дорога. И быть над землей закатам, и быть над землей рассветам.

*** «Ты похоронил меня в земле Ханаан, Адам. Семь тысяч лет назад». *** Влажные сумерки каменных сводов отступают, стоит лишь прикрыть глаза. Стоит лишь прикрыть глаза, и грезится, будто наяву - дамба у северного, холодного моря, порывы ветра, тепло очага. Будто наяву - стоять за плечом того, кто беспечно улыбается безумствующему прибою, кто оборачивается и проводит пальцем по незагорелой полоске твоих ключиц, кто найдет покой здесь, в кругу самодельной лампы, вдали от всех, с тобой. Наверное, это усталость. Просто усталость - инспектор Говард Линк проводит ладонью по лицу и вновь склоняется над листом бумаги, не глядя на сидящего перед столом заключенного. - Что вам известно о местонахождении Канды Юу и Алмы Кармы? Этот вопрос, произносившийся несчитанное количество раз, осел на языке вязким привкусом. Аллен не ответит на него, никогда не ответит - Линк понимает это с болезненной очевидностью, но повторяет его вновь и вновь. "Это приказ, - отчеканил Рувелье. - Когда-нибудь он устанет молчать" Рувелье не знает, что когда Аллен устает молчать, он начинает говорить - о том, что Линк слышать не хочет. О том, что Линк не хочет знать. - Знаешь, это место напоминает мне приют, - Аллен кривит губы, и его зрачки сужаются до точек, когда он смотрит в глаза Линку, - я был совсем маленьким, когда попал туда, и через пару месяцев сбежал. Совсем маленьким. Я почти ничего не помню. Но там были такие же сырые стены и совсем тонкая подстилка на полу вместо кроватей. А на стене висели часы с покореженным циферблатом. Наверное, они шли неправильно - я точно помню, что они били двенадцать, когда за окном начинался рассвет. Мы тогда просыпались - не от боя часов, от холода, и дрожали под заплатами, дожидаясь, пока нас позовут завтракать. Кажется, еда согревала. Аллен подсовывает ладони под себя и улыбается замерзшими губами, будто извиняясь за откровенность. Линк находит в себе силы отвести глаза. На следующий день он с непроницаемым выражением лица притаскивает в камеру теплое пуховое одеяло. *** - Мана любил пончики, такие, с сахарной пудрой, чтобы фыркнуть от смеха, когда откусываешь - и языком слизать ее с кончика носа, - Аллен пытается продемонстрировать, как дотягиваться языком до носа, не преуспевает и трагично вздыхает, - у меня никогда не получалось. Аллен не ест уже три дня. - Мана был для меня всем, - задумчиво продолжает он. - Интересно, а кем я был для него? Сыном? Погибшим братом? Учитель говорил, что он совсем спятил к концу жизни. Не знаю. Я не замечал. *** Только в своей комнате Линк позволяет себе расслабить сведенное безразличием лицо. Он слишком устал. Это слишком тяжело. Аллен ничего не скажет. Аллен умрет здесь. ...стоять за его плечом и вдыхать резкий морской ветер. В море так много свободы. В камнях так много покоя. *** - Что вы знаете о местонахождении Канды Юу? *** "Сегодня мой поднадзорный устроил в столовой отвратительную ссору с экзорцистом Кандой Юу. Снова. Кажется, на этот раз они не поделили проход между столами (что не удивительно, для этих двоих даже центральная зала слишком тесная). В результате проход расширился, а сидящим за ближайшими столами пришлось счищать с себя все, что они не успели доесть. Принятые мной меры..." Говард Линк пытается найти ответ в старых черновиках отчетов. Эти двое... что их связывает так крепко? "...должен отметить, что напряженные отношения между моим поднадзорным и экзорцистом Кандой Юу сильно накаляют обстановку в отряде. Прошу обратить внимание, что смотритель Комуи Ли отклонил мою просьбу не посылать их на совместную миссию. В результате каждую свободную минуту я вынужден выслушивать их перепалки. Конкретно в данный момент они выясняют, кто на кого не так посмотрел, и у кого в связи с этим меньше мозгов. Сказал бы я..." *** - Такое ощущение, что я всю жизнь шел - от чего-то куда-то, торопился, спотыкался, впопыхах, без оглядки. Устремленно, вымечтанно - как пилигримы к святым мощам. А сейчас - остановка. Можно сесть и все обдумать, попытаться понять... Я слишком много говорю, я знаю, я не хотел это все на тебя вываливать. Но чтобы понять, мне нужно проговаривать свои мысли вслух - а сам с собой я буду разговаривать только когда я окончательно свихнусь. - Можешь проговорить свои мысли о Канде. Аллен с силой сцепляет руки на коленях. - Нет. О Канде я говорить не хочу. Он не хочет не потому что боится сказать лишнее, - внезапно понимает Линк. - Тогда чего же он боится? *** Между ними всегда все было так... остро. Жарко. -Тупорылый идиот! - Аллен трясет головой, будто пытаясь избавиться от звона в ушах, а с его кожи медленно сходят черные звезды смертоносного вируса акумы. - Ну куда ты полез? Ты же знаешь, что от их снарядов мне ничего не будет! - Ты мне тут еще поуказывай, шпендель - что мне делать, а что мне не делать! Они так горячо друг друга ненавидели, что Линк никогда не замечал, как сильно они друг в друге... нуждались? Он неверяще качает головой в ответ на свое предположение. Не может быть. Не может быть. Они всегда презирали друг друга, отталкивали, не желали мириться с недостатками, они не понимали и не хотели понимать друг друга - совсем. Они были - как пожар и ураган, даже воздух между ними казался разреженным. А сейчас Аллен готов умереть, чтобы Канда - возможно! - остался жив. И Линку отчего-то кажется, что Канда - живой или мертвый - не даст Аллену умереть. Огонь в степи - жаркий, безжалостный и неудержимый. А Говард Линк закрывает глаза и снова видит круг света от лампы - один на двоих. Тишина и уют. Спокойное счастье - для того, за чьим плечом он хочет стоять. *** - Знаешь, - Аллен призрачно улыбается и кутается в одеяло, - я люблю море. А ты? *** В ночной темноте камеры никто не услышит шепот, никто не различит слова давно мертвого языка: «Ты похоронил меня в нашей земле, Адам - семь тысяч лет назад. Ты не можешь смириться с этим - семь тысяч лет. Ты не хочешь поверить, что наше время прошло. Но и в этой жизни ты не сможешь вернуть меня. Потому что Аллена Уолкера тоже есть кому хоронить».