Если уснёшь - я тоже усну, Чтоб, как всегда, быть рядом с тобою. Если уйдёшь - я тоже уйду Вслед за тобой, как ночь за звездою. "Волки", Ногу свело
Стив узнал его даже не по тому, что этот шуки сидел на корточках. И не по тому, что все остальные шуки, в которых еще хотя бы теплилась жизнь, развеялись по щелчку Тони, милосердно избавив победителей от необходимости добивать живучих тварей. И не по тому, что у этого шуки не было верхней левой руки. Не было вообще, даже культи. Только старые, надежно зажившие рубцы там, где должно было начинаться верхнее плечо. Узнал не по тому даже, с какой нежной горечью тот перебирал длинными пальцами осколки его, Стива, щита. И нет, дело было не в том, что с того самого момента, как они услышали сигнал вызова на телефоне Клинта, он ждал… И когда во время боя в его рации прозвучал голос Сэма, он надеялся услышать не его. И как, несмотря на предельную сосредоточенность на битве, он все равно высматривал среди дерущихся фигур, не мог не искать взглядом. И ему даже казалось он видел, почти замечал. Почти чувствовал, почти чувствовал же, что Баки рядом. Что как всегда страхует его. Но вот после боя, после ударившей под дых жертвы Тони, оглянуться и не увидеть среди других знакомой фигуры, родного лица – это было уже слишком. Искать среди мертвых – это было больше того, на что он был сейчас способен. Но он пошел искать Баки среди мертвых. Никто не мешал ему. Никто не пошел с ним. Остальным хватило или такта, или своих бед и проблем, но его оставили в покое. Оставили одного бродить среди тел погибших воинов и неподвижных туш мертвых шуки. Наверно, поиски заняли у него вечность, за которую остатки его души окончательно рассыпались сухим черным пеплом. Наверно, поиски не заняли у него более получаса. Серый шуки, даже не скажешь сразу крупный или нет, какой-то компактный, сидел на корточках, как те русские ребята, глупые мемы с которыми были популярны какие-то пять лет назад, и бережно перебирал осколки его щита. Серый шуки без верхней левой лапы сразу повернулся к нему, подался, потянулся навстречу и издал долгое хриплое: «Ссссххххх!», пережатым эмоциями горлом. Стив узнал его просто потому, что не мог его не узнать. Он рванулся к нему так, что опрокинул не слишком устойчиво державшуюся на двух ногах тощую фигуру прямо в копоть и грязь, обнял, стиснул руками изо всех сил, будто никогда не хотел отпускать больше и засмеялся, услышав, как знакомо рвано выдохнули у него над ухом горячий воздух. А потом подвижный холодный язык бережно и нежно лизнул ему шею, подбородок, грязную щеку. – Баки, – сказал Стив. – Баки. Баки. И огромная прореха в его сути закрылась.***
Они не стали никому и ничего объяснять. Без труда скрываясь от лишних глаз в наступивших сумерках, ушли с поля боя. Баки двигался через одичавший лес на пяти лапах, казалось, почти не прихрамывая, уверенно и легко. Куда увереннее самого Стива, после боя, если честно, едва державшегося на ногах. Баки явно увидел это. Осуждающе помотал своей абсолютно гладкой головой и толкнул Стива плечом. – Гхх, – коротко выдохнул он и замер рядом со Стивом, как охотничья собака, увидевшая добычу, а когда Стив ничего после этого не сделал, сердито боднул его головой в бок и повторил: – Гххх, Ссссш. – Черта с два я поеду на тебе верхом, размечтался, – проворчал Стив и невольно погладил его сильную рельефную спину. Баки буквально всем телом задрожал от его прикосновений, но посмотрел сердито и почти прорычал: – Гхххх! Хбнга. Сссс. Птуху кха. – И этим ртом ты потом будешь меня целовать, – фыркнул Стив, но он действительно едва стоял на ногах, а Баки был настроен чертовски решительно, и почему бы и нет в конце концов. Можно подумать, это был первый раз, когда тому приходилось таскать его на спине. – Сссссс, – почти с интонацией мольбы произнес Баки, и Стив сдался, и буквально лег ему на спину. Ощущался Баки непривычно. И все равно ощущался, как его Баки. – Спасибо, засранец, – сказал Стив, и вцепился в него изо всех оставшихся сил, чтобы не упасть, подсознательно ожидая яростного рывка. Но Баки лишь мягко потрусил рысцой, бережно и осторожно. Они искали пустующие уже несколько лет съемные бунгало для рыбаков-спортсменов, расположенные вдоль берега водохранилища выше по течению реки. Последние пять лет не способствовали особому процветанию этого бизнеса у нью-йоркцев. Взломав дверь в первом же попавшемся домике, они с порога принялись путанно пьяно целоваться и ощупывать друг друга в поисках повреждений. Менее пострадавший из них двоих, Баки недовольно хрипел, путано бормотал себе под нос, пока раздевал и осматривал Стива. Заставил его лечь на диван, и ушел искать, где можно включить в доме воду и электричество, а когда разобрался, то вернулся уже с тазом воды и какими-то губками и полотенцами и принялся обтирать и мыть Стива, так и не дав ему подняться на ноги. В процессе, Баки задавал ему кучу вопросов, не требовавших, как обычно ответа, и сводившихся к тому, что Стиву обязательно надо так махать своими причиндалами, чтобы теперь уже вся вселенная узнала, что у него круче, чем у Таноса? Стив почти не слушал его, от невероятной усталости, от всего пережитого и такого резкого, такого внезапного чувства облегчения, ощущения того, что его Баки рядом, Стива совсем развезло и неотвратимо клонило в сон. Все, что он смог сказать, это положив ладонь на непривычно острый глянцевый подбородок повернуть лицо Баки к себе и спросить: – Баки, а почему ты такой? Баки разом перестал трещать, как его покойная матушка, прямо посмотрел на Стива ясно-светлыми без зрачков глазами, а потом опустил взгляд и пожал плечами. Он не знал. Конечно же, он не знал. – Да плевать, – Стив снова погладил его по щеке, заставляя смотреть на себя, – Просто как ты опять умудрился стать настолько неприлично красивым? - Кххх! – коротко довольно кашлянул Баки и лизнул его в переносицу. А потом наклонился, также неуклюже, как когда-то сам Стив пытаясь поцеловать своей звериной пастью. Стив уверенно зафиксировал ему голову и вцепился собственным ртом в уязвимую кожу в углу рта. Баки лишь удивленно и покорно захныкал, растерянно слюнявя длинным подвижным языком Стиву лицо. А потом зарылся мордой ему в плечо, не решаясь лечь на Стива всем весом. Вблизи было особенно заметно, что он не иссиня-черный как большие шуки, а скорее грифельно-серый. И полосы у него какого-то горчичного, болотного оттенка, а не почти малахитовые, как у ядовитых особей. И лилиями от него не пахло. От него пахло Баки.***
Стив проспал больше двенадцати часов. И проснулся голодным, как черт. И какой-то страшный миг отчаянно цеплялся за это чувство, потому что оно подтверждало, что все было правдой. Все было. Запах Баки на его собственной коже говорил о том же. – Бак! Баки! – хрипло позвал Стив, вытирая пальцами слипшиеся со сна глаза. – Здесь есть что пожрать? – Нх, – прозвучало рядом. – Мхр, рха? – Чем мы ее будем ловить? – зевнул Стив и сел на диване. Баки лежал рядом на ковре, как-то на удивление уютно свернувшись, как сам Стив никогда не делал, когда был шуки, и смотрел на него. – Ладно, – сказал Стив. – Ладно. Я схожу к нашим, найду нам пожрать, посмотрю, что там как. Баки молча кивнул. И Стиву вдруг стало так тошно от того, что в их жизни снова по умолчанию подразумевалось, что «к нашим» Баки идти сейчас, а, может быть, и вообще не стоит. Стив слез к нему на пол, и Баки тут же расплелся ему навстречу, давая обнять себя. Сам обнимая всем телом. – Я недолго. Я сразу же вернусь, обещаю, – сказал Стив, отчаянно крепко сжимая твердую мускулистую спину Баки. – Хрррр, хрррр, – почти промурлыкал Баки ему в шею. – Яр к мхн. Хррр. Ссссс. Хррр, хррр. Стив вдавился в него всем телом, а потом силой заставил себя разжать объятия, и поднялся на ноги. Баки так и остался лежать на ковре. Перед тем, как выйти за порог, Стив обернулся, намертво запечатывая в своей памяти, несмотря на пыль и запустение, довольно уютную обстановку гостиной рыбацкого домика с ее деревянной мебелью, полудекоративными трофеями на стенах, нарочито лоскутным пледом, по всей видимости из спальни, которым Баки явно укрыл его, пока он спал. С совершенно неуместной среди всей этой обстановки гладкой серой фигурой покалеченного шуки, ни с какой стороны не вписывавшейся в картинку. – Я скоро вернусь, – повторил Стив и закрыл за собой дверь. Ему повезло: возле обломков их базы он встретил разом почти всех своих. – Стив, куда ты вчера пропал? – сразу же бросился к нему Сэм. – Мы за тебя волновались. – Я спал. Там, – Стив неопределенно указал рукой в сторону леса, а потом крепко сжал руку Сэма. – Просто надо было поспать. Со мной все хорошо. Теперь точно. Я чертовски рад тебя видеть. Сэм светло улыбнулся ему, знакомо блеснув щербинкой. И Стив не удержался и крепко обнял его. – Я так рад, что ты здесь. – Мужик, я и сам рад. Стив кожей чувствовал, что Сэм хочет что-то спросить у него. Видел в том, как тот заглядывал в глаза, явно подбирая слова, которые причинят меньше боли. Стив знал, о чем никак не может спросить Сэм. Он не знал, как сказать ему. Он не хотел лгать, но еще больше не хотел рисковать Баки. Но тут к ним подошли Роуди и Скотт, и разговора удалось избежать. Роуди отчитался о том, как вчера Пеппер – Железная Женщина Железного Человека – несмотря на свою потерю, удивительно оперативно смогла организовать прибытие к месту битвы спасателей, скорой помощи, строителей для разбора завалов и тех, кто обеспечил помятым спасителям Земли и человечества кормежку и размещение для ночевки в гостевых апартаментах Старк Индастриз. Пеппер даже не отменила заранее заявленную ими с Тони прессконференцию, которую Старк, конечно же, планировал дать лично, но пришлось вместо него отвечать на вопросы журналистов, как раз Роудсу, прикрываемому с флангов почти побелевшим от боли и усталости профессором Халком и добровольно предложившим свое участие от лица пропавших и вернувшихся Т’Чаллой. Роудс готов был пространно рассказывать о том, как он благодарен молодому африканскому королю за умение затыкать буквально любые скользкие вопросы журналистов обратно им в глотку такой высокопарной героической поэтикой, что акулы пера терялись, понимая, что не владеют необходимой риторикой для ответа, но у Стива не было на это времени. Поэтому он, повернувшись к Скотту спросил: – Подбросишь до города? То, что от собственного гаража Мстителей не осталось вообще ничего, уже даже не обсуждалось, а автомобильчик Скотта точно уцелел в битве. Скотт охотно закивал и вдруг с гордостью протянул Стиву его мобильный. Стекло было все испещрено трещинами, но сам аппарат на удивление работал. – Это же твое? – снова смущаясь, как подросток, спросил Скотт. – Я нашел. – Вот спасибо, – Стив с чувством пожал ему руку. Уцелевший телефон сразу избавил его от необходимости восстанавливать карту в банке, что в любом случае заняло бы время. Или покупать продукты под честное имя Капитана Америки, что до тошноты напоминало ему попрошайничество. Стив успел увидеть еще Ванду, одиноко стоявшую на берегу, и Тора, сидевшего на чудом уцелевших ступенях главного входа. У ног его, неуклюже громоздкие лежали разом Гром-секира и Мьёльнир. Стив сжал его плечо, когда они со Скоттом проходили мимо, и Тор коротко коснулся его руки в ответ. У Стива не было для него нужных слов утешения. В отличии от прочих победа не вернула Тору никого из его близких. Но тот на удивление проворчал только: – Кролик сразу сбежал к своим. Просто сразу. Может, и мне с ним? Он классный капитан. – Тебе будут рады где угодно, – только и сумел сказать Стив. Пока Скотт заводил машину, их снова нашел Сэм. – Ты в порядке, Стив? – спросил он. – Да, Сэм, серьезно, в порядке, – ответил Стив. – Не волнуйся. Мне надо кое-что сделать. Скорее всего пропаду на несколько дней. Или дольше. Я буду здесь поблизости и на связи. Звони, если что. Я приеду. – Хорошо, – сдержанно ответил Сэм. И Стив был благодарен ему за умение доверять и не допытываться. – Позаботься о себе. Я постараюсь, чтобы тебя без нужды не дергали. – Спасибо. А ты присмотри за Вандой, пожалуйста. Сэм кивнул. В дороге Скотт без устали рассказывал ему о своей вернувшейся девушке, дочери Хэнка Пима, и о самом Хэнке Пиме, и о его жене. Стив смотрел на этого удивительно доброго, удивительно светлого человека и думал, что без него бы ничего не получилось. Просто ничего. – Скотт, спасибо, – сказал он, прощаясь возле проката автомобилей. – Я рад, что встретил тебя. Без тебя мы бы ничего не смогли. – Но я только… ребята, это все вы. Халк и мистер Старк… – Без тебя мы бы ничего не смогли, – упрямо перебил его Стив и пожал ему руку. – Ты дал нам надежду. Вернул веру в себя. Без тебя не было бы этой победы, Скотт. И ты очень хороший человек. Спасибо тебе от меня. Ты сделал много больше, чем думаешь. В прокате Стив взял едва ли не первый попавшийся приличный автомобиль, но в ближайшем Воллмарте царило столпотворение, поэтому с подведенным от голода животом Стив завернул в придорожный МакДональдс, где купил столько еды на вынос, что на десять минут парализовал работу всего заведения обслуживанием одного своего заказа. Живот подводило от яростного голода и необходимости, как можно скорее вернуться к не менее голодному Баки. Выруливая на пригородную трассу, Стив почти пытал себя запахом жирной пищи в наказание за то, сколько времени у него ушло на все эти махинации. Когда Стив запарковался на подъездной дорожке и буквально бегом устремился к их домику, в груди нехорошо торопилось сердце. Не хотелось даже думать о том, что он может открыть дверь и никого не найти за ней. Но не думать об этом было почти невозможно. Но Баки вывернулся откуда-то сбоку, вероятно наблюдал за его приближением к дому через окно. – Ссссс! Сссссх! – просипел он и жадно беспорядочно вылизал Стиву лицо и шею. Потом они уничтожали дары МакДональдса, устроившись за широким длинным столом с видом на реку. И Стив глаз не мог отвести от того, как буквально закинув первые штук десять Биг Маков, Биг Тейсти и двойных чизбургеров себе в пасть, чтобы заглушить первый голод, Баки принялся отщипывать от новых булок кусочки своими огромными передними зубами и вдумчиво разминать их потом языком во рту о верхнее небо, прежде чем проглотить. Наггетсы, картошку фри и креветки он сначала долго облизывал прямо в коробке, жадно вспоминая их насыщенный вкус, и лишь после этого съедал. – Я потом куплю нормальную еду, Бак, – пообещал Стив. – Думаю, ночью съезжу в Мол, когда там будет меньше народа. Если будет. Но пока, похоже, с Маком я угадал. – Урррр, – довольно заворчал Баки и посмотрел на него своими лунными глазами, всей своей гладкой, почти лишенной мимических мышц мордой, выражая тепло и радость. А потом взял одну креветку за хвост и протянул ее Стиву, так что тот без раздумий съел ее прямо из рук Баки, благодарно коснувшись губами его жестких суставчатых пальцев. – Мхххр уры фааааа, – ласково промурлыкал в ответ Баки и потерся лбом о его плечо. – Да, конечно, – сам слыша, как опускается у него тембр голоса, ответил Стив. – Я и сам хотел предложить спать сегодня в нормальной кровати. – Урррр, уррр, – Баки поднял к нему лицо, придвинулся ближе. Похоже, он вполне сообразил, как использовать преимущества своей новой огромной пасти. Стив и не возражал: Баки всегда любил целоваться с языком. Стоило ли удивляться, сколько теперь этого языка оказалось у Стива во рту? Стив не возражал. Он прекрасно помнил, как подобное ощущалось с другой стороны. Кожа шуки не отличалась особой чувствительностью, и для такого тактильного и жадного до телесных – кожей к коже – впечатлений человека, как Баки, подобное должно было быть почти физически тяжело. Прикасаться и почти ничего не чувствовать собственным телом. Будто в скафандре. Поэтому Стив сам жадно всосал настойчивый скользкий язык шуки себе в рот, охотно давая трогать щеки изнутри, лизать себе верхнее небо и толкать собственный язык. Сам он в такой же ситуации не стеснялся и лез Баки в горло, зная, что тот позволит. Баки был куда сдержаннее. – Пойдем-пойдем, – потянул его за собой Стив, и они как-то сразу же оказались в крошечной спальне с задней стороны дома, почти целиком занятой двуспальной кроватью от стены до стены. Стив успел заметить знакомое лоскутное одеяло, которое Баки вернул на место, и то что единственное большое окно тщательно закрыто ставнями, а потом в его руках стало слишком много гибкого гладкого тела Баки, чтобы отвлекаться на что-то еще. Забавно, что они были практически одного роста, потому что Стив помнил, что сам в такой форме был сильно крупнее, мощнее и шире себя человека. Баки-шуки, если и был выше его, то не больше чем на два дюйма, да и то только за счет другой формы ступней ног. – Иди на кровать, – ласково приказал Стив и стал раздеваться. По-хорошему, ему, наверно, не мешало бы принять душ, но он не мог больше ждать. Он не был тактильным, но он тоже хотел кожей к коже. Уже забравшийся на четвереньках на постель перед ним Баки попытался вытянуться всем телом, но скругленная в верхней части спина и почти полное отсутствие шеи сильно мешали устроиться в такой позе, и он лег на левый бок. Заурчал, поглаживая место рядом с собой одной из ладоней. Стив поставил колено на кровать и замер на миг. – Не могу насмотреться на тебя, – признался он и сжал ладонью сильную гладкую ногу. Баки лежал перед ним и тревожно быстро дышал широкой грудью. Такой сильный, складный и грациозный. Стив склонился над ним, обеими руками повторяя рисунок широких полос на его теле, по кругу оглаживая бедра, поясницу, непривычно тонкую талию, рисунки на верхней и нижней части груди, сбегающие вниз по животу стрелочки треугольников. Баки прикрыл глаза и будто слушал его прикосновения. Его собственные пальцы подрагивали, и он едва слышно хрипло постанывал без слов, не торопя и ничего не требуя. Его хотелось безумно. Его хотелось без всякого отношения к сексу. Хотелось трогать его без конца, напитаться сквозь поры ощущением его близости, срастись с ним, стать одним мясом. Больше никогда не разлучаться. Ни на минуту. Стив не знал, как еще можно сказать о таком, как не сексом. Просто быть врозь вдруг стало окончательно невыносимо, и он уткнулся лицом Баки в грудь, чувствуя, как яростно тот прижал, вдавил его себя в ответ всеми тремя руками. – Я больше не смогу без тебя, – тихо и однозначно признал Стив. – Баки, Баки, я чуть не сдался. Я чуть не спятил, не находя способа вернуть вас обратно. Баки, я… – Тшшшш, сухи схааа. Шшшшш, с кар-сыр, – зашипел, зашептал Баки ему в макушку. – Якр мсых. Сухш маных. Шшшшш, Сссссс, шшшш. Бшибдр дртх. Бишибд дрх. – Да, да, Бак, я тоже. Я тоже! – не отрывая лица от его жесткой кожи ответил Стив и почувствовал осторожные ласки языка возле своего уха, а потом и длинные умелые пальцы у себя в паху. Эти пальцы всегда знали, где потрогать и за какие ниточки потянуть, чтобы отвлечь Стива от плохих мыслей. Почти не задумываясь, Стив толкнулся в них несколько раз, а потом приподнялся над Баки на коленях, притянул к себе его бедра, подталкивая правую ногу к груди, огладил глянцево блестящие аккуратные ягодицы, любовно скользнул пальцами в ложбинку. Баки не противился, только глухо сказал в покрывало: – Ныхы, Ссссс. Кыши, махырныр хымасар. Нхр мх, – и печально тихо вздохнул. – Черт, прости, Баки. Я забыл, – Стив, извиняясь, поцеловал Баки в поясницу и, чтобы тот точно почувствовал ласку, прикусил зубами за бок, а потом лизнул это место. У него реально как-то вылетело из головы, что задница у шуки была в сексуальном плане настолько же мало впечатлительна, как колено или любой из локтей. И все же Стив, не удержавшись, несколько раз потерся собственным членом о гладкие твердые ягодицы, а потом снова скользнул с Баки лицом к лицу и, как только тот закинул сверху на него ногу, с радостным стоном вжался своим членом в эрегированные скользкие члены Баки. Тот захныкал, побежденно и мягко, и потянулся своей нижней рукой к руке Стива, когда тому не хватило пальцев, чтобы разом обхватить все три их органа. Их пальцы – светлые и грифельно-серые – нежно переплелись друг с другом и дружно заскользили вверх-вниз, каждым движением вознося их все выше, унося все дальше от мира. Туда, где выплескивались через край страх остаться одному и оглушительная радость быть вместе. Баки совсем сгорбился, уткнулся лбом Стиву в грудь и дышал туда шумно и мокро, то и дело вздрагивая от удовольствия, беспомощно и будто бы потрясенно. Так, что Стиву хотелось быть для него самым лучшим, хотелось дать ему все, растворить его в море удовольствия. Спасти ото всех печалей. Защитить, закрыть, сохранить, сберечь. – Я больше никогда тебя не оставлю, – поклялся Стив. – Я больше не смогу без тебя. Никогда. Баки, Баки! Баки захрипел у него под подбородком, судорожно прихватил огромными зубами ту руку, которой Стив дрочил им обоим, поперек плеча, и его бедра хаотично забились сами по себе, иступленно толкаясь в сцепленные ладони. Десяток секунд агонии, и Баки закричал, выгибаясь назад и неудержимо кончая на них обоих. Стив смотрел на него, как зачарованный. А потом последовал за ним, без единой мысли падая вслед, растворяясь в биении живого тела, в его тепле, его пульсе. После они подремали немного, не расплетая объятий, не в силах говорить или отпустить друг друга. Да и что тут можно было сказать. Они оба все знали. Потом они долго целовались, просто гладя друг друга, паря в этой возможности незамысловато быть вместе. Пока им не стало этого мало так, что они начали бороться, мять и кусать друг друга, катаясь по широкой кровати, вдавливаясь друг в друга телами. В конце концов Стив сжал обеими руками нижнюю половину груди Баки и скользнул открытым ртом вниз по его животу, потерся носом и щекой о крепкий, узкий живот и попросил: – Дашь мне так? Ты не против? – Нхн, – чуть осипшим от желания голосом тихо выдохнул Баки и, скользнув обеими ладонями вниз по своему телу, мягко раздвинул совершенно цельные на первый взгляд мышцы выше лобка, открывая самое уязвимое место своего тела. – Баки, – только и смог произнести Стив, прежде чем склонился над ним и припал ртом, прижался губами к сладкой беспомощной «женской» щели в его анатомии. – Ссссс! Ссссс! Сссс! – оглушенно застонал под ним Баки и зарылся пальцами третьей руки ему в волосы, явно сам не понимая хочет оттолкнуть Стива, или прижать еще ближе. Стив оперся на локти для устойчивости, и лизнул языком так аккуратно и бережно, как только мог. Еще и еще. Осторожно и плавно. Боготворя показанное ему нутро, пьянея от нежности, от податливости и интимного запаха, самого тайного вкуса, который доверял ему Баки. С гордостью впитывая каждое невольное движение, каждое непроизвольное сокращение и ответную дрожь внутренних мышц. Каждый стон, которым щедро дарил его Баки, нещадно цепляясь за его волосы. – Хррр. Фх, Сссс, – наконец буквально проскулил он. – Хрмны ксаш. Ссссс, мррр. Каху! Стив почти с сожалением оторвался от него, вытер лицо тыльной стороной ладони, и больше почти не раздумывая, передвинулся выше, жадно вжался ртом в угол рта Баки и одновременно неотвратимо и мягко вдавился членом в его текущую смазкой щель. Терпеливо, аккуратно и нежно. – Твой первый раз должен быть самым лучшим, черт побери, – прошептал он в шею Баки, и тот в ответ засмеялся, так светло и знакомо, и потерся о ягодицы Стива своими полностью возбужденными членами. – Не спеши, не все сразу. Не жадничай, – прошептал Стив, заводя правую руку назад и поглаживая их тоже. На самом деле, он согласен был дать Баки трахнуть и себя самого прямо сейчас, если он правда этого хочет. Но ему все же казалось, что тот хочет до конца прочувствовать лишение своей условной девственности, не отвлекаясь на прочие ощущения. Стив слишком хорошо помнил, каким всеобъемлющим, ласкающим и бьющим по нервам был его собственный опыт. Он хотел дать Баки все самое лучшее. Все самое-самое. Он хотел сделать Баки счастливым. Даже в этом. И в этом особенно. – Сссс! Сссс! – непривычно слабо вскрикнул Баки два раза, повернул их так, чтобы оказаться сверху, лег между ног Стива и сам глубже насадился навстречу своим нутром. Несколько нескоординированных рваных, каких-то судорожных движений, и его начало колотить, как в конвульсиях. Собственное удовольствие Стива окончательно отступило на второй план, когда он крепко обнял крупно дрожащего Баки, наслаждаясь его радостью, его оргазмом, как своей собственной важнейшей победой. И ощутить одновременно беспорядочные сокращения внутренних мышц и брызги его семени у себя на заднице и спине стало, вероятно, лучшей наградой. – Воу! – отдышавшись, резюмировал Баки, совершенно по-человечески и даже не сразу понял, почему Стив хохочет и все никак не может остановится.***
Этой ночью Стив засыпал и просыпался, засыпал и просыпался снова. И все смотрел на лежащего Баки, и чувствовал, как тот смотрит на него, когда он спит. Или встречался взглядом. Они переплетали пальцы и обнимали друг друга. Лениво целовались или обнимались, так жадно и крепко. В пять утра Стив окончательно проснулся и, как и собирался, съездил в круглосуточный мол, где основательно закупился продуктами и всяким необходимым бытовым барахлом от мыла, зубной пасты и туалетной бумаги до самого дорогого и мягкого постельного белья и непафосного лэптопа взамен сгинувшего где-то на базе. Немного заморенная продавщица долго вдумчиво пробивала ему галлоны питьевой воды, консервы и крупы, явно терзаясь вопросом, зачем Капитан Америка покупал такое количество продуктов, но сумела удержать свое любопытство при себе. Он едва успел загрузить продукты в машину, как ему начали названивать с разными вопросами, возможно, показавшимися достаточно важными еще позавчера, но вот сегодня, теперь – совершенно ему безразличными. К счастью, за пару минут удалось настроить в телефоне автоответчик, в сдержанной и интеллигентной манере Капитана Америки посылавший всех самостоятельно заниматься своими проблемами. Он отправил только две смс-ки: Сэму и Беннеру – с одинаковым сообщением о том, что у него все в порядке. К его возвращению Баки умудрился включить антенну в их домике и одолеть неприспособленными для этого пальцами пульт управления, и бездумно переключал каналы, лежа в пятне света из окна на ковре. При виде Стива он тут же кинул пульт на диван и бросился помогать Стиву с сумками, равно бурно радуясь и консервированным бобам, и копченой грудинке, и яблокам, и анальной смазке, и туалетной бумаге. В пять рук они разобрали и рассовали в компактный туристический холодильник и по всем шкафам и шкафчикам такую массу покупок, какой не было у них никогда в жизни, то и дело улыбаясь друг другу, задевая плечами, локтями и бедрами. – Махыра абрахр! – подытожил Баки. – Хамыр вааа-шых! – Бак, ты один меня понимаешь в этом мире перепроизводства продуктов, – засмеялся Стив. В новостных передачах, задним фоном шумевших у них за спинами в телевизоре, мир ликовал, паниковал, возмущался и требовал ответа, что теперь делать и как быть с правами на собственность и рабочими местами. Стив и Баки гремели новенькими купленными кастрюлями и сковородами, придумывая, что им приготовить себе пожрать, лизались и смеялись, как дети. Когда с едой было покончено, и Баки радостно расписывал ему, какие дивные спиннинги он в отсутствие Стива успел раздобыть в заброшенном административном корпусе, в случайную паузу в его речи металлом врезался вопрос от какого-то гостя какой-то программы по телевизору: – Почему Мстители самовольно наделили себя правом вернуть всех этих людей? Они взяли на себя труд задуматься об экономических последствиях? Баки огорченно зашипел, заметив, что Стив услышал, и покачал головой. Стив молча встал, нашел пульт и выключил телевизор. А потом вернулся к Баки и крепко сжал в обеих руках его узкую твердую лапу. – Ты, наверно, не поверишь… Мне сейчас настолько плевать на все, что они скажут. Пять лет половина человечества оплакивала своих исчезнувших близких, а теперь они грызутся за рабочие места и наследство. Да плевать на них! Нат и Тони отдали свои жизни, чтоб другие могли воскреснуть, а они… Да к черту их всех, если они не умеют ценить то, что им дали. – Ши бурхар махарты би, бднэр, – тихо ответил Баки. – Ши, Ссссх, кахыррр. – Ты прав, Баки, – Стив потянул его за лапу и прижал к себе. – «Человечество» – это просто громкое слово. Я, Клинт, Скотт – мы хотели вернуть своих близких. У нас были эгоистичные цели. И я своей цели добился. Баки заворчал и показал на свою вытянутую зубастую морду, провел лапой вдоль груди. – Прекрати. Мне не важно, какой ты. Это ты. Я знаю, что это ты. Когда стемнело, они действительно пошли ловить рыбу. Над широкой в этом месте рекой висела низкая большая луна, серебрила листья деревьев и траву, переблескивала на спокойной темной воде. Они сидели на стволе удачно (и, наверное, специально) оказавшегося у воды мертвого дерева и смотрели на поплавки. Рыба не клевала, но, пожалуй, рыбалка как таковая и не была их целью. Время от времени они целовались и просто прижимались друг к другу. Без всякой цели, просто потому что могли. – Не больно? – спросил Стив, осторожно ощупывая пальцами узел шрамов на месте верхней левой руки Баки. – Хмы, – отрицательно помотал головой тот. – Блапанкыр мш плэхер. – Ты даже не понял, как так вышло? – переспросил Стив. – Это случилось, когда ты оказался здесь? Оказался одним из них. Баки кивнул. И чуть равнодушно пожал плечами. Мол, случилось само собой. А потом изобразил правой лапой что-то вроде водоворота и шипяще присвистнул, повествуя о том, что с ним произошло. – Бак, – холодная волна прошла у Стива по загривку. – Так ты вернулся вместе с другими? Ты вернулся в Ваканду? Или… попал сразу сюда? На поле боя? Баки подвинулся ближе, взял лицо Стива лапами и очень четко сказал: – Ши абарха би. Ши, Сссссс. Ши абарха. Ссссс. Стиву показалось, что он не может вдохнуть. Нет, он не спас Баки. Не спас. Баки не было бы здесь, если бы не чертов Танос, призывавший себе ресурсы черте знает откуда, где все это время был и его Баки. Была его душа, его тело. – Бак, за что бог так ненавидит нас всю нашу жизнь? – горько спросил Стив. – Почему нас просто не оставят в покое? Не дадут жить, как людям? – Шшшшш, – прошептал Баки и лизнул его лицо. – Би шамхар хыр фары. Хамтадааа. Хамтадда фагын. Стив прижался к нему лбом. Его чуть потряхивало от злости на вселенную и отчаянного желания свалить Баки с чертова бревна на каменистый берег и трахнуть прямо здесь и сейчас, лишь бы убедиться, что он правда рядом и он реален. Вжаться в него по максимуму и дать вжаться в себя в ответ. Срастись воедино. – Плаку быр? – вдруг предложил Баки и, вытащив из воды бесполезные удочки, подобрал с берега гальку. – А давай, – согласился Стив. Они бросали «лягушки», наверно, не меньше часа. И если сначала однозначно лидировал Стив, галька которого уверенно прыгала по воде чуть ли не пока не исчезала из вида, то стартовавший с большим отставанием из-за совершенно другой координации Баки, быстро нагнал его и умудрялся пускать свои камни так, чтобы его галька топила гальку Стива и прыгала дальше. В итоге они толкали друг друга, смеялись и все-таки свалились с дурацкого дерева, когда вдруг Баки мягко зашипел и лисицей скользнул куда-то выше по берегу. Мгновенно растворился в ночи. Стив растерялся всего на миг, а потом увидел в темной глади воды далекий и ясный алый отблеск. Ванда, казалось, ступала по поверхности реки, как святая. Ее ноги едва касались воды и от нее не разбегались круги. Она была очень далеко от них. Но остановилась и, повернув голову, посмотрела прямо на Стива, хотя обычному человеческому глазу сложно было что-то разглядеть в ночной темноте на таком расстоянии. Стив встал и помахал ей. Она медленно кивнула и пошла дальше.***
Спустя пару дней полных бесстыдного обжорства, продолжительного мягкого секса и ленивых неспешных нежностей, в их доме все же раздался звонок, на который Стив не мог не ответить. Пеппер приглашала его на прощание с Тони. Стив должен был ехать. Он сам хотел. Там были все те немногие, кто еще был важен для него в этом мире. Остатки Мстителей: Тор, Брюс и Клинт. Сэм и Ванда. Скотт, Т’Чалла с сестрой. Ракета. Пеппер и Роуди. Впрочем, были там и те, кого Стив не особенно мечтал видеть. В течении всего мероприятия он спиной чувствовал, что Ник Фьюри и Мария Хилл следят за ним взглядами, как два стервятника. Что им опять кажется прекрасной идеей подписать его на участие в каких-то своих новых проектах. Генерал Росс и вовсе не стеснялся. Едва дотерпев до конца церемонии, попытался вызвать Стива на откровенный разговор и, похоже, даже не понял, что Роуди спас его по меньшей мере от прилюдного унижения, настолько Стив не настроен был ни сейчас, ни вообще когда-либо еще его слушать. Он вообще не собирался задерживаться дольше, чем этого требовали приличия. И только к Ванде он подошел отдельно. Она казалась такой тонкой в черном платье и черном кардигане. Глубокие тени под глазами и заострившиеся скулы придавали лицу изможденный, измученный вид. – Ванда, ты как? – спросил ее Стив. – Плохо, – ответила она, одним этим доказывая, что не была американкой. – Просто ужасно, Стив. – И обняла его. Они долго стояли так молча. Наконец, Стив мягко отстранил ее. – Прости, мне пора идти. – Ты не вернешься? – явно не пытаясь удержать его, спросила она. И Стив понял, что как бы он ни любил ее, Сэма и остальных, он не чувствует в себе сил и желания снова встать рядом с ними. Снова стать частью того, чем они были. – Прости, – он покачал головой. – Иди, – ответила Ванда и, заглянув ему в глаза, коснулась его щеки. – У нас все будет в порядке. А он тебя ждет. Иди. – Ты… видела? – тихо спросил Стив, но она отрицательно помотала головой, и солнце золотом проблеснуло в ее все таких же светло-рыжих как в день битвы в Ваканде волосах. – Я ничего не видела, – сказала она и мягко улыбнулась. – Я и так знаю. – Ванда, – начал Стив, но вдруг почувствовал, как ее холодный пальчик прижался к его губам. – Я никому не скажу, – просто пообещала она. – Я умею хранить секреты. Если ты считаешь, что так будет правильно, пусть будет так. И я… постараюсь сделать так, чтобы они, – Ванда показала подбородком в сторону гостей прощальной церемонии Старка, но они оба знали, кого она имела в виду, – чтобы они про тебя забыли. – Спасибо, Ванда, – только и мог сказать Стив. – Спасибо от нас обоих. – Стив, ты один принял нашу сторону, когда встал вопрос о том, что нужно уничтожить камень души раньше, чем до него доберется Танос. Ты встал на нашу защиту и собрал целую армию, но не отдал его. – Ванда… – Стив растерялся, потому что не ждал, что она заговорит об этом. И ведь у них ничего не вышло. Они не спасли ни Вижена, ни других… Но даже зная это, он, наверное, и сейчас поступил бы так же. – Я не предала бы тебя и раньше, – мягко подытожила Ванда, – но теперь я сделаю все возможное, чтобы защитить вас двоих.***
Никогда раньше Стив не стремился к покою. Более того, даже не мог представить, что сможет захотеть, сам захотеть остановится. Прекратить борьбу с бесчисленными бесконечными проявлениями человеческой низости, подлости. Что однажды ему надоест. Что ему надоест все разом. Все, кроме его Баки. Что они будут бегать ночами в лесу или вдоль берега по мелководью. Что Стив станет готовить ему какую-то неловкую, зачастую невкусную еду, которую Баки все равно будет есть. Что Стив будет часами читать ему, когда они оба поймут, что разбирать и складывать в слова человеческие буквы Баки больше не может. Что накупит кучу аудиокниг, которые они будут слушать, лежа на ковре и играя в найденные все в том же домике администрации шашки, домино и даже в дженгу, в которую Баки неизменно в пух и прах обыгрывал Стива. Они каждый день занимались сексом, ласково и неторопливо. Подолгу обнимались и просто лежали рядом, свернувшись двумя эмбрионами. Их дни почти не отличались один от другого, сливаясь в бесконечную череду тихой радости. Ванда сдержала слово, и ни Фьюри, ни Росс не дергали Стива. И все же у него еще оставались незаконченные дела. Несколько раз звонил Брюс, рассказывал, как продвигаются работы по восстановлению платформы для путешествий во времени. И когда Стив согласился встретиться с ним, в личной беседе поделился, что возвращать камни и молот рвется Тор, но Брюс всерьез переживает о том, что рвется он вовсе не за этим, а просто хочет вернутся в прошлое, где живы все те, кого он любил, и попытаться его исправить. Брюс много говорил о предупреждениях Древней, но Стив уловил главное: Брюс хотел, чтобы вместо Тора пошел он. Стив понимал, о чем речь, но не готов был сказать «да». Он не хотел уходить. Он просто не мог уйти. Даже на пять секунд, как убеждал его Брюс. Помимо этого надо было все же официально передать звание Капитана Америки Сэму, по факту уже почти месяц как выполнявшему все его обязанности самостоятельно. И для большей весомости сделать это полагалось на официальной церемонии, чтобы все видели, что Стив сам выбрал Сэма преемником. Чтобы не пытались оспаривать и принизить это. Баки лежал на полу рядом со Стивом, обсуждавшим предстоящее мероприятия в чате с Сэмом, Клинтом и взявшей на себя непосредственно организацию Марией. – Махары шпухы панахаи, – лениво зевнув, предложил Баки, головой буквально втекая под левую руку Стива. – Амнр бои каааааа. Всахар. – Баки! – Стив даже вздрогнул, на миг не поверив, что правильно разобрал, что он хочет. – Ты с ума сошел. Я не поведу тебя туда на поводке и в ошейнике. Что за дикость? – Патахакр шаи, Сссссс. Илагша. Агуэхххе илагшааааа, – Баки-таки умудрился целиком просочиться под его рукой и уселся между ним и лэптопом, оседлав бедра Стива. – Всахр боооо. Хтнс факр мабагуэ. – Нет, Баки, я не хочу, чтобы они думали, что у меня своя собственная ручная тварь Таноса, – отрезал Стив. – Я не хочу, чтобы тебя считали животным. Тем более, что, поверь, если мы с тобой все же появимся где-то вместе на людях, я больше не собираюсь скрывать наших отношений. Я больше не хочу, чтоб мы прятались. Баки глухо засмеялся, положил голову ему на плечо, обслюнявил ухо и прошептал: – Дуратахун амитай! – Что? Бак, я не зоофил. Сам ты зоофил. Зоофил-мазохист на поводке! – для вида завелся Стив и, повалив Баки на ковер, принялся мять и тискать его, пока они как-то сами собой не оказались в обратной позиции, и Стив был уже без штанов, и голова Баки была у него между ног и сильный язык обвивал, сжимал и сладостно мучил его член, играл с яйцами и невообразимо нежно ебал в задницу. Строительство платформы подходило к концу. «Инаугурация» Сэма приближалась. От Стива ждали решений. И он как-то не сразу заметил, что Баки старался все меньше двигаться. Все больше спал. Ел все с меньшей охотой. В сексе окончательно склонился к пассивной, принимающей роли. Конечно, в сущности, он и раньше больше к ней тяготел, но в остальном Стив должен был заметить раньше. Баки не слишком пытался скрывать свое состояние. Стыдно признать, но он заметил проблему, только когда Баки не смог не то что кончить, а даже возбудиться от его ласк. Такого не было у них никогда. Баки слаб и хирел так стремительно, что Стива охватила настоящая паника. – Надо связаться с Валькирией. Среди асгардцев могут быть те, кто сообразит, как лечить тебя. Я найду того, кто сможет помочь. – Хсансар малай аргаша, – прошептал Баки и мягко лизнул его. – Малай эмшен фатыхыыыы. – Космический ветеринар, – немея внутри от отвращения, повторил Стив и нежно погладил покрытый болотными полосами серый бок. – Гребанный космический ветеринар. – Макабахур фатырыр рур-рур, – постарался пошутить Баки и двумя пальцами изобразил ножницы, чикнув ими у себя в паху, как будто отрезал воображаемые яйца, хотя совершенно иная анатомия шуки в принципе не подразумевала выраженной внешней мошонки. Стив не смог даже улыбнутся в ответ, и Баки, грустно вздохнув, опустил голову на три свои лапы. На следующий день Стив успел связаться не только с асгардцами, но и с Кэрол Денверс. Объяснять, что ему нужно, не называя вещи своими именами, было мучительно и неприятно. Он хотел сказать правду, но Баки перед этим очень долго упрашивал его не делать этого, и Стив не мог в первую очередь обмануть его доверие. Баки опять спал. Он спал до вечера. А когда проснулся, снова отворачивался от еды и отказывался кушать. Он будто усыхал прямо на глазах, как-то внезапно и без всякой причины. Все прижимался к Стиву и явно мерз. В конце концов опять уснул, положив голову Стиву на грудь, слабо и редко выдыхая ему в кожу. Стив слушал каждый его выдох, пока не заснул сам. А когда он проснулся, Баки уже не дышал. Не дышал. Не дышал. Не двигался и не дышал. Стив сбросил одеяло и увидел в слабом утреннем свете свернувшуюся, как зародыш, любимую пятилапую фигуру. Какую-то сморщившуюся, съежившуюся в смерти. Стив молча открывал и закрывал рот. Трогал и не верил своим ощущениям. Под его пальцами был хитин. Под его пальцами был пустой кокон. Все произошло слишком быстро. Все произошло снова. Снова. Снова и снова. Ничего не соображая Стив закутал эту пустую, внезапно ставшую такой неправдоподобно легкой и неправильной оболочку с головой в одеяло, наклонился над свертком и закричал прямо в так полюбившееся им лоскутное покрывало, за минуту превратившееся в чертов саван. Лишь спустя час он смог выйти на крыльцо, держа свою хрупкую страшную ношу на руках. Алое пятно обожгло его затуманенный от слез взгляд. На знакомом бревне у воды сидела Ванда. У ее ног была привязана лодка. Ни о чем не думая, Стив подошел к ней и, когда она поднялась навстречу, протянул к ней тело Баки. Бледные руки в тонких серебряных кольцах скользнули над саваном, и красное пламя потекло и растворилось в воздухе вслед за их движениями. – Его нет в этом теле, – горько сказала Ванда. И с отчаянной настойчивостью повторила. – Его здесь больше нет. Он ушел обратно. Его будто… – рука Ванды знакомо описала воронку, – будто бы утянуло. – Но почему? Почему? – глухо спросил Стив. – Я не знаю, – честно ответила Ванда и отвела взгляд, посмотрела на реку, на лес на том берегу. – Его вернуло сюда не щелчком, его взяло чужой волей. Волей этой твари, – Ванда даже сейчас не желала называть Таноса по имени. – Он уцелел, потому что не был одним из них. Не был одним из армии, которую уничтожил Тони. Но и здесь он был лишь потому, что этого желал ты. Желали вы оба. Вы оба, – тихо повторила она. – Но мы только люди. Мы не управляем вселенной. Его утянуло обратно. Высосало из нашего мира. Он уже не принадлежал ему. – Я хочу уйти вслед за ним. Я хочу к нему, – только и сумел ответить ей Стив. У него пережимало горло. Говорить было физически больно. – Если ты этого хочешь, ты найдешь способ, – ответила ему Ванда и, привстав на цыпочки, поцеловала его в щеку. Потом они долго сидели рядом, и Стив все сжимал свой страшный сверток. Обнимал, вжимался лицом. День выдался мрачный, тучи бежали низко над озером. Ванда молчала и зябко куталась в свой плащ. Было холодно. Стив не знал, сколько прошло времени, прежде чем он нашел в себе силы отнести тело Баки в лодку, взять протянутую Вандой зажигалку, чиркнуть ей, а потом оттолкнуть лодку от берега. – Сожги кожу, – сказала Ванда на родном языке. – Сноси семь железных башмаков, съешь семь железных хлебов. Приди к нему. Ты сможешь. Стив смотрел, как горит завернутое в лоскутное одеяло тело, и не мог дышать. Не мог говорить. Не мог больше существовать на этой планете. Не мог больше. Не мог больше терять. Когда Ванда сжала его руку, он едва ощутил это. – Никто из исчезнувших не помнит ничего, что было между первым щелчком и вторым. Они растаяли и возродились тут же. Спроси Сэма, спроси Марию, спроси, кого хочешь. Их просто не было. Нам с Баки просто не повезло. Как обычно. – Тебе тоже? Где ты была, Ванда? – не узнавая свой голос спросил Стив. – О, я не знаю, где я была, – тихо ответила она. – Но это был мир, где правил мой отец. Мой настоящий отец, Эрик Леншерр. Магнето. Император хомо супериор. – Ванда горько и иронично улыбнулась, а потом совсем тонким, каким-то таким детским голосом добавила: – Но там был жив Пьетро. И у меня… у меня было двое сыновей от Вижна. Моих мальчиков. Моих мальчиков. Стив вдруг понял, что она плачет, и обеими руками прижал ее к себе. – Но там все было неправдой, Стив. Там все было ложью. Прекрасной ложью. Моей ложью. Только моей. Я сама это знала. Это был неправильный мир, Стив. Неправильный. – А у Баки был правильный мир, – вдруг твердо сказал он. – Дурацкий, но настоящий. Мир шуки. Ванда мягко отстранилась от него, посмотрела в лицо и сказала: – Ты вернешься к нему. Ты сможешь. Я это вижу. – Я к нему вернусь, – упрямо повторил Стив и вытер лицо предплечьем.***
К большому облегчению Стива, ему совершенно не пришлось спорить с Тором о том, кто из них отправится возвращать камни и молот. То ли Беннер все же сумел переубедить Тора, то ли тот самостоятельно отказался от идеи остаться в прошлом. Во всяком случае, отдавая Стиву молот он сказал: – Спасибо, Стив. Не представляю, кто еще смог бы сделать это за нас. Второй раз сунуть голову в эту петлю. Стив видел, как тяжело Тору выпускать молот из рук, но только и смог, что утешительно сжать его плечо левой рукой. – Ты прости, я решил, что не останусь тут с вами. Милый Кролик позвал меня лететь вместе с его командой. И я подумал, а почему нет? – Я желаю тебе найти свое место, Тор, – не зная, что еще можно сказать на прощание товарищу плечом к плечу с которым сражался с космическим титаном, произнес Стив. – Я желаю тебе найти свое счастье, брат. – И я тебе тоже, – Тор ответным жестом похлопал его по плечу, а потом коротко неуклюже обнял одной рукой. – Где бы ты ни оказался в итоге, ты всегда будешь моим братом по оружию. Прощаться с Сэмом оказалось разом и проще, и тяжелее. Они стояли вместе перед платформой Беннера, и Стив видел, что Сэм переживает намного сильнее, чем готов это показать. И понимает намного больше, чем говорит. И вряд ли уже об этом скажет. – Не знаю, ты уверен, Стив? Может, мне стоит пойти с тобой? – с подозрением разглядывая всю их конструкцию предложил он. – Нет, Сэм. Это плевое дело. Я просто верну камни и молот, никаких битв, никаких подвигов. – Знаешь, ты сейчас такой тихий и... серый, что я почти даже готов поверить в это, – хмуро пробормотал Сэм. – Не сомневайся во мне, – Стив посмотрел ему в глаза, стараясь одним взглядом дать понять Сэму, как благодарен ему за все. Как верит в него. Как верит в то, что у Сэма получится лучше, чем у него. – Все будет хорошо. – Точно не хочешь, чтобы я шел с тобой? – Точно, – Стив заставил себя криво улыбнутся и совсем тихо добавил: – К тому же, кто-то же должен будет успокоить Брюса, когда я не вернусь. Лицо Сэма стало на один миг таким сложным, одновременно расстроенным и будто он с самого начала знал, что к этому все идет. – Хорошо, Стив. Сделаю, как ты хочешь, – Сэм покачал головой и толкнул Стива плечом, а потом очень быстро произнес, отведя взгляд. – Пусть у тебя все сложится, как ты задумал. У вас обоих, мужик, черт. У вас обоих. – Спасибо, Сэм. Прости. И не пытайся быть мной. У тебя лучше получится быть тобой. Когда Стив взошел на платформу и опустил забрало шлема для прыжков через квантовый континиум, он точно знал, что никогда сюда не вернется. Он махнул рукой Беннеру и Сэму и позволил себе на миг закрыть глаза. Он больше просто не мог все это видеть.***
Первым он вернул на место лиловый камень реальности. Он видел, как корабли Таноса забрали охваченную ужасом Небулу. Она была его товарищем. Он чувствовал, что предал ее. Но после всего, что им пришлось пережить, холодный здравый смысл и данное Беннеру обещание не вмешиваться ни во что в прошлом буквально связали ему руки. И, наверное, надо было умереть внутри так, как он умер, чтобы суметь остаться безучастным и продолжить свою миссию. Потому что миссию необходимо довести до конца. Как Зимний Солдат. Стив набирал на хронографе координаты следующей точки с молчаливым отвращением к самому себе за то, что сделал, и чего не сделал. За то, что думал, и на что оказался способен. На Вормире он видел Клинта, задыхающегося от рыданий, и такую крохотную, такую сломанную в смерти, как разбитая статуэтка, фигурку Нат под обрывом. Когда сзади прозвучал хорошо знакомый скрипучий голос, и, обернувшись, Стив увидел под капюшоном безобразную морду Красного Черепа, он, если и удивился, то настолько слабо, что почти что ничего не почувствовал. – Какой удивительный гость посетил меня в моей юдоли печали и горестной скорби, – Череп казалось улыбался, хотя понять было трудно. – Приветствую тебя, Капитан Америка, – он задумчиво посмотрел на молот Грома, который держал Стив. – Добро пожаловать, Стивен сын... – Я сын того, кого назвала моим отцом моя мать, – холодно перебил его Стив и не удержался, добавил: – Рад, что ты нашел себе работу по вкусу, Шмидт. Отнимать у людей самое ценное – вот уж точно твое призвание. – Я ничего ни у кого не отнимаю, – возразил ему Череп. – Те, кто приходят сюда, сами соглашаются обменять любимое существо на ту силу, которую способен дать камень Души. – Красный Череп плавно развел руками в черной мантии и в голосе его прозвучала насмешка: – Ты и сам, полагаю, пришел сюда с той же целью, герой. Но, расстрою тебя, камень только что забрал человек, отдавший за него свою женщину. – В груди Стива коротко горько кольнуло. – Да даже и будь он здесь, тебе нечего было бы предложить в обмен за него. Камень просит душу за душу, а у тебя, как мне ни сладостно это видеть, больше нет того, кого ты любишь больше всего на свете. Огромная дыра вместо сердца. Ошметки сожалений и стыда вместо души. У тебя больше нет того, кого камень принял бы в качестве оплаты. – Я все равно не отдал бы его. Никогда, – спокойно и зло ответил Стив и, шагнув к Черепу, поймал его за руку, а потом вложил в костлявую ладонь чертов желтый камень Души. – Забирай, подонок. Я пришел, чтоб вернуть камень. Красный Череп дернулся, будто Стив ударил его, и в нечеловеческих глазах отразилось что-то похожее на священный ужас. – Подавись, поганый стервятник, – вместо прощания сказал Стив и испытал тихое удовлетворение от того, что Красный Череп не нашелся, что ему ответить на этот раз. А потом прыгнул в следующий мир. В золотой Асгард. Величественная женщина, так ласково обнимавшая плачущего Тора мгновение назад, обернулась к Стиву спокойно и просто, будто все это время знала, что он где-то рядом. – Ваше Величество, – Стив склонил перед ней голову. – Новый друг моего сына, здравствуй долго, мидгардец, – ответила она и, посмотрев на молот в его руке, заметно побледнела. – С какими вестями ты пришел? – С добрыми вестями, королева, – поспешил заверить ее Стив. – Мы победили Таноса. И Тор жив. Она прижала руку к груди и на миг зажмурилась не в силах вдохнуть от облегчения, как, наверное, сделала бы любая мать на ее месте. – Он хотел увидеть вас снова, королева, – не смог не сказать Стив. – Но это причинило бы ему слишком сильную боль. Фригга отвела взгляд и посмотрела в окно, а потом тихо сказала: – Я поняла это по тому, что ты пришел вместо него. Ты ведь пришел вернуть камень и молот, верно? – Да, ваше величество, – Стив положил молот на какую-то тумбу, а потом протянул ей кроваво поблескивающий красный камень. Королева приняла его с благодарным кивком головы. Вблизи она была совсем не такой высокой, как показалась Стиву сначала. Глядя снизу вверх ему в лицо она мягко сказала: – Ты смог поднять его молот, мидгардец. Как у тебя это получилось? – У меня не было выбора, мэм, – просто ответил Стив. – Это случилось во время боя. У меня просто не было выбора. Фригга вдруг подняла руку и погладила его по щеке. – Ты хороший человек, капитан Стив из Мидгарда. Я рада, что Тору повезло повстречать там таких людей, как ты. – Она мягко улыбнулась. – Наверное, ты великий человек. И среди богов мне сложно назвать таких, кто, владея всеми камнями Бесконечности и Мьёльниром, отправился бы в путешествие по мирам, чтобы просто вернуть их. Ведь это такая сила, такое страшное искушение. – Мне не нужна сила камней, мэм. Из всего того, что я видел, людям было от нее мало радости, – Стив вздохнул, не зная, как бы уже вежливо попрощаться. Вся эта высокопарная беседа и здравницы немного тяготили его. – Я просто хочу уже покончить с этим. И все. – И все, – повторила за ним Фригга, по-прежнему задумчиво вглядываясь ему в лицо, а потом спросила: – Сколько камней у тебя еще осталось? – Три, – честно ответил Стив. – И один из них Тессаракт, – кивнула она сама себе, а потом сказала: – Послушай мать своего друга, Стив из Мидгарда. Верни Тессаракт последним. Он повелевает пространством. Повелевает им без каких-либо ограничений. Вели ему исполнить твою волю. – Мэм? – не совсем понял Стив. – Ты заслужил награду за свое благородство, мидгардец. Ты заслужил великую награду, какую эта вселенная вряд ли сумеет дать тебе. Ты же желаешь лишь малости. Так потребуй ее себе. Ты имеешь право, – твердо сказала Фригга. – Это не малость, мэм, – почти что перебил ее Стив. – Но я вас понял. Спасибо за совет. – Желаю тебе, удачи, доблестный воин, – благословила его королева. – Мне куда-то отнести молот? – спросил Стив, поняв, что чуть не забыл о второй цели своего визита в Асгард. – Нет, оставь, – улыбнулась королева. – Мой Тор призовет его откуда захочет. Не теряй время. Делай, что должен. – Вы вырастили чудесного сына, королева, – на прощание сказал ей Стив. – Я горжусь тем, что знаю его и сражался с ним рядом. Он успел заметить, что сделал ей приятно своими словами, прежде чем его унесло дальше. Вернуться в Нью-Йорк 2012 года оказалось почти что... почти что противно. Как влезть в мокрых носках обратно в мокрую обувь. Но это тоже надо было сделать. Надо было заканчивать. Впрочем, смотреть, как он дерется с самим собой – это было настолько дико, что сложно было воспринимать тех двоих, как себя. Хоть он и прекрасно помнил, как это было. Стив не стал досматривать бой до конца, чтобы не видеть своего лица, когда он сказал себе: «Баки жив!», чтобы не видеть своего лица, не слышать своего голоса. Потому что тогда Баки был жив. Он точно знал это. И... в этом мире, прямо сейчас, где-то в подземельях ГИДРЫ, в железном гробу, в чертовой маске Зимнего Солдата - его Баки действительно был жив. Стив сжал кулаки и заставил себя отправиться на поиски Страйка и Ситвелла. Найти их не составило большого труда. Они были на одном из нижних этажей и, судя по выражениям на их хмурых лицах, Пирс уже был в курсе того, что они упустили скипетр. Агента Ситвелла нигде видно не было. Возможно, он как раз получал выволочку от вышестоящего в иерархии ГИДРЫ начальства. При виде целенаправленно идущего к ним Стива бойцы Альфы реально растерялись. У Нейта выпала изо рта сигарета, которую он сосредоточенно мусолил, поскольку в здании запрещалось курить. Рамлоу, до этого яростно споривший в полголоса о чем-то с еще более, чем обычно, мрачным Роллинзом, резко развернулся и сипло сказал: – Кэп? – Рамлоу, – Стива чуть не передернуло от бесконечной закольцованности этой сцены. – Можно вас на минутку? – Конечно, Кэп, – ответил тот и пошел с ним к окну в закутке возле служебного выхода. – Рамлоу, – Стив смотрел в живое яркое лицо человека, которому когда-то искренне верил, про которого знал теперь, что он в ГИДРЕ, и который смотрел на него и явно, в свою очередь, не мог поверить, что услышанное им в лифте было правдой. Смотрел в лицо бойца ГИДРЫ, который, похоже, верил в Капитана Америку сильнее и искреннее, чем сам Стив, и сейчас был настолько же оглушен и разочарован в нем, что Стив ощутил себя ни много ни мало предателем чужим ожиданий. Всегда быстрый на язык Рамлоу смотрел на него и явно не находил, что сказать. «А каково ты думал ощущать, что тебя предали?» – с сожалением подумал Стив, но вслух сказал: – Только что мне пришлось столкнуться с Локи, принявшим мой облик. Я так понял, он забрал у вас одну вещь. Облегчение на лице Рамлоу было таким всецелым и откровенным, что Стиву пришлось снова напомнить себе о цели своей миссии, чтобы не схватить его за грудки, чтобы не закричать ему в лицо про Трискелион и про чертов Лагос. Чтобы не попытаться сказать что-то, что сможет спасти его. Но возвращение камней и проклятая неизменность течения времени требовали от него предельной жестокости. Наташа лежала мертвой под скалой на Вормире. Небулу ждали пытки от рук ее отца. Величественной Фригге оставалось жить всего несколько часов. Он не спас никого из них. Он не мог рушить все, пытаясь спасти Рамлоу. Даже несмотря на... – Черт, Кэп, так это был Локи. Черт... Чертов ублюдок, так это он был там в лифте, – выругался Рамлоу, начиная сиять, как новенький никель, и признал: – Мы приняли его за вас и отдали скипетр. – Не сомневаюсь, что вы так до конца ему и не поверили, – хмыкнул Стив, вспоминая потрясенный взгляд Рамлоу, а потом решил двигаться дальше в соответствии с планом: – К сожалению, сам посох был уничтожен, но я сумел забрать самое важное. У кого-то в отряде, мне показалось, был портсигар. – Билл, – улыбаясь все шире, окликнул одного из ждущих в стороне бойцов Рамлоу. – Нам нужен твой портсигар. И живо. – Лучше не трогайте голыми руками, – посоветовал Стив. - Это опасная штука, – и положил камень Разума в протянутый ему полупустой портсигар. – Спасибо, Кэп, – только и сумел сказать Рамлоу. – Ты, может быть, этого и не знаешь, но ты только что опять всех спас. – Не надо этого, Рамлоу, – чуть поморщился Стив, хотя и хорошо понимал, что задницы Страйку он только что спас это точно. – Просто делайте свое дело. – Слушаюсь, сэр, – наигранно щелкнул каблуками Рамлоу и прямо сказал: – Очень надеюсь, нам с вами доведется еще работать вместе. – Можете не сомневаться. Мне нравится ваша команда, – честно ответил Стив и с горечью подумал, что все же, наверное, был отличным актером, если сумел не позволить горечи заполнить его слова. Рамлоу протянул ему руку, и Стив пожал ее, как понимал теперь, на прощание. Он не ожидал, что смотреть, как Рамлоу гордо шагает с камнем в портсигаре к своим, будет так тяжело. Полный искреннего недоверия тяжелый взгляд Роллинза буквально жег Стиву лицо. Но ему было плевать, он только что своими руками отдал камень Разума в лапы ГИДРЫ и барона фон Штрукера, из лабораторий которого после его экспериментов живыми выйдут только Ванда и Пьетро. После этого встретиться с Древней оказалось для Стива совсем легко. Лысая женщина как-то странно долго смотрела на его лицо и протянутый ей камень времени. Она молчала так долго, что Стиву даже показалось, что она уже так и не возьмет камень обратно. Плевать, он готов был положить его на пол гротескно вычурного особняка в самом центре Нью-Йорка, повернуться и уйти без ненужных разговоров. – Доктор Беннер сдержал слово, – наконец, произнесла она. – Доктор Беннер не врун, – резко ответил Стив. – Мы сделали, что было необходимо. Брюс сумел вернуть всех людей, а Тони – испепелить Таноса и его армию. Больше ваш камень нам не нужен. Заберите его обратно. – Как ты держишь его голой рукой? – вместо этого спросила женщина. – Я в перчатке. Я знаю, что людям нельзя брать их просто пальцами, – начиная сухо злится на нее, возразил Стив. Она помотала головой, а потом какой-то своей магией забрала камень обратно в медальон, совсем такой же как у доктора Стренджа. – Ты не понимаешь, – просто сказала она. – Ну, пускай так и будет. – Пускай, – ответил Стив. Он вдруг почувствовал, что так устал от вселенских тайн и чужих недомолвок. Ему было просто неинтересно на что она ему намекает. – Ты идешь к своей мечте? – глядя, как он набирает координаты следующей точки, спросила она. – Вам бы в рекламе работать, мисс, – резко ответил ей Стив, прежде чем прыгнуть. Последняя точка – лагерь Лихай – встретил его, как и прошлый раз, видимостью порядка и неприятным ощущением двойного дна. Где хранили Тессаракт, он знал только со слов Тони. Надо было снова спуститься в тайный штаб ЩИТа, уже насквозь отравленный ГИДРой. Туда, где до неузнаваемости изменившийся с возрастом Говард регулярно пожимал доктору Золе его маленькие потные ручки, снова и снова мучившие Зимнего Солдата. Мучившие его Баки. Туда, где, возможно, эти самые ручки иногда пожимала и Пегги. Пегги, которая даже не зная про ГИДРУ, сказала ему: «Стив, ты спас этот мир. А мы его испоганили». Шагая по коридорам базы, где она работала, базы, на стене которой он увидит ее и Говарда портреты, прежде чем ГИДРА взорвет бункер вместе с Золой, Стив ощущал себя таким же предателем, как когда не помог Небуле. Как когда ничего не сказал Рамлоу. Внутри было холодно и пусто. Он чувствовал, что ужасно устал от всего. Он просто не мог думать, что в 1970 году Баки предстояло еще больше сорока лет оставаться живой игрушкой ГИДРЫ. Но Беннер верил, что Стив сдержит слово и не станет ничего менять в прошлом. Беннер поручился за него перед Древней. И у него была миссия. Надо было ее завершить. У него остался один только Тессаракт. Благодаря инструкциям Тони найти то место, где его хранили, оказалось на удивление не сложно. Стив открыл тайник и замер сжимая в ладони последний из камней бесконечности – камень Пространства. Он достиг конца пути. Точки невозврата, как говорил Тони. Того момента, ради которого он преступно, эгоистично вызвался осуществить эту миссию. Темно-синяя, как сапфир, капля легла в квадратный бокс, предназначенный для космического куба. «Требуй свою награду», – велела Фригга, но Стив не представлял, как можно требовать что-то с камня. Он просто снял перчатку. Он помнил, как в Валькирии Шмидт сгорел заживо, самонадеянно схватив космический куб, но Стив без колебания протянул руку к камню. – "Я хочу к Баки, – подумал он. – Я больше ничего не хочу, я хочу к Баки. Если тебе подвластно пространство, перенеси меня к Баки". Гореть в синем огне оказалось на удивление легко и совсем не больно.***
Когда он вышел из леса, Баки едва не уронил здоровенное бревно, которое ворочал одной рукой, себе прямо на ногу. То есть, уронил он его в любом случае, но по ноге, к счастью, не попал. Когда он вышел из леса, Баки повернул к нему мокрое от пота лицо, и в его светлых глазах отразилось столько всего сразу, что Стив не выдержал и бросился к нему со всех ног. Он перемахнул и частокол, и ров одним огромным прыжком. Одним огромным прыжком он оказался сразу на Баки, свалил его с ног и ткнулся мордой в лицо. И принялся лизать, как будто Баки был водой, а он не пил много дней. Грязные спутанные волосы Баки лезли ему в рот и в глаза, ладонь Баки жадно шарила по его телу. Баки смеялся, плакал и целовал его в ответ, а потом схватил своей единственной рукой за левый из двух основательных кожистых наростов на голове, каких в прошлый раз у него не было, притянул к себе, прижался лбом ко лбу и прошептал: – Ты вроде был меньше? Ты почему такой красивый опять? Как ты это делаешь? – он отстранил Стива от себя и посмотрел на него мокрыми сияющими глазами. – Ты, блядь, прекрасный, как солнце, засранец. Как тебе это удается? – Ахр бишр тээ, Гхакх, – тихо ответил Стив и сунул свой язык Баки в рот. Он просто не мог удержаться. Он ощущал в себе силу оказаться, где угодно, быть, кем угодно. Прогнуть под себя миры. Но он хотел быть только здесь, рядом с Баки. Быть таким, каким тот пожелает его видеть. В следующий миг он обнимал Баки уже двумя, а не шестью (шестью?) руками, и щетина Баки царапала ему лицо. – Я буду таким, как ты захочешь, – сказал Стив вслух, приподнимаясь и не в силах налюбоваться нещадно измятым возрастом и жизнью лицом Баки, самым красивым в мире лицом. – Таким, каким ты захочешь меня видеть. – Это поэтому ты голый? – поддел Баки, улыбнулся и разрыдался, обнимая его.***
Мир шуки, куда душа Баки вернулась, после смерти его шуки-тела, больше шуки не принадлежал. Он теперь был миром Баки. Его Внутренней Монголией. Всецело его собственной. Баки вернулся без одной руки, что изрядно мешало ему в быту, но в этот раз он сразу же стал ждать возвращения Стива. Он надеялся на это так сильно, что решил заложить фундамент нового дома для них, хотя никак и не мог предвидеть, каким Стив станет на этот раз. Стив и сам не ожидал, но по факту он однажды уже видел такого шуки. Генерала аутрайдеров. Очень крупную и мощную особь с шестью верхними лапами и кожистыми рогами на голове. С широкими полосами цвета светлого золота. В остальном природа тоже не обделила его, и когда они с Баки, набегавшись по лесу и по степи, завалив себе какого-нибудь сайгака или одну из небольших мохнатых местных лошадок, жадно любились, как шуки, Баки кричал так счастливо и протяжно, и содрогался вокруг него в бесконечном немыслимом для человека оргазме, пока они не валились без сил на землю, продолжая лениво сонно лизаться и просто дышать друг другом. Потому что превращались теперь они оба. Так часто, как хотели, и совершенно без каких-либо усилий, становились людьми, когда строили свой дом, готовили еду, занимались более подходящими для этой формы делами. Занимались любовью, как люди. И становились шуки, когда охотились во внезапно наполнившимся всякой разной живностью лесу или степях. Становились шуки, когда требовалась их скорость, гибкость или мощь. Или когда хотелось лизаться и ласкать друг друга совсем иначе. Им было хорошо по любому. Они упивались собой и друг другом. И не уставали прикасаться, целоваться, прижиматься друг к другу. Просто быть вместе. Как-то в полнолуние они сидели на одном из высоких холмов в степи, озирая бескрайнее море травы вокруг. Было тепло, но они и без этого все больше привыкали ходить все время голыми, чтобы не повредить их немногочисленную одежду во время смены облика. Над ними в небе сияли бесконечные мириады звезд, и Баки водил правой рукой (водил верхней правой лапой) показывая на них. – Вот там ты был? – спрашивал он. – И там? Или там? Стив ворчал и бездумно соглашался с ним. – А знаешь, как по-бурятски будет космос? «Сансар». Есть и другое слово, но мне нравится это. Сансара. В нем столько смысла. Ты чувствуешь? Стив отрицательно мотал головой и жевал травинку. Баки фыркал, почти не сердился и предлагал: – Давай придумаем созвездия, Стив. Давай вон та цепочка звезд будет зебра. А вот это будет сабля. А там уссурийский тигр. Охотится на лосиху с лосенком. А вон там, смотри, АК-74. – Баки засмеялся, когда Стив толкнул его и примирительно предложил: – Ладно, ты можешь выбрать созвездие щита, если найдешь кучку звезд подходящей формы. – Нет, - покачал головой Стив. – Не хочу. Не хочу цепляться за старое. Мы же с тобой, как два Адама у начала мира. Только мы и бескрайний Эдемский сад. – Ну, или у конца, – мягко ответил Баки. – В конце ведь все должно вернутся к началу. – Слишком сложно, – толкнул его плечом Стив. – И грустно. Пусть будет начало. И почему, кстати, обязательно два Адама? – Мне не очень нравится, куда ты клонишь, – нахмурился Баки. – Ну, смотри сам, из нас двоих рога только у меня. Это явный половой диморфизм. – Стив, ты единственный настолько крут, чтобы похваляться тем, что у тебя есть рога, – засмеялся Баки и лизнул его в плечо, потерся о него дремотно и нежно. – Но это не верный аргумент. У маралов, например, рога и у самцов, и у самок. Так что это ничего не доказывает. – Доказывает. – Нет, не доказывает. – Доказывает только то, что ты упрямый баран. Стив толкнул смеющегося Баки, и они схватились и принялись возиться в высокой траве, валяя друг друга. И опровергая свои собственные слова Стив позволил Баки взять себя и любить себя, и смотрел в его лицо, пока Баки стонал и содрогался над ним от счастья, и сам кончил после в его жадный и ласковый рот. – Я ужасно боюсь, что однажды тебе все это надоест, – признал потом Баки, лежа рядом с ним среди качающихся от ветра над ними ковылей. – Я ужасно боюсь, что тебе это все наскучит. Так... здесь... со мной. Стив заворчал, потянулся, не задумываясь перетекая формой, то светлая кожа и волосы человека, то гладкая шкура и бугры мышц в рисунке золотистых полос. – Не представляю, чтобы случилось подобное, – честно признал Стив. – Я теперь никогда тебя не отпущу. Я с каждым днем хочу тебя только сильнее и сильнее. Надышаться тобой не могу. Хочу, чтобы мы с тобой построили что-то. И жили здесь, ну пусть как два чертовых Адама в раю. – Стив вдруг уткнулся лицом Баки в живот. – Хочу залечить, зализать все твои раны, – тихо признал он. – И чтобы ты зализал мои. Хочу, чтобы мы стали одной плотью. И... – И? – И если мы захотим, то сможем путешествовать, куда пожелаем, – Стив лениво махнул рукой на звезды. А потом изобразил пальцем воронку. – Если мы захотим, мы сможем делать так сами. Уходить и возвращаться обратно. Столько сколько мы пожелаем. – Ты правда так можешь делать? – севшим голосом спросил Баки. – Конечно, – ответил Стив. – Я же генерал и вожак шуки. А ты моя половина. Думаешь, мы без Таноса так не сможем? Да легко, – Стив фыркнул. – Я, между прочим, герой и, похоже, почти что бог. Понимаю, как это звучит. Но по факту, уверен, что я могу, а значит и ты можешь. – Стив, тебя заносит, приятель, – покачал головой Баки, но посмотрел с восхищением и надеждой и доверчиво положил голову Стиву на грудь. Компактный, серый и гладкий, сворачивающийся так уютно под боком. – Хотя когда ты собственно видел берега? Чему я удивляюсь? Стив попробовал свернуться вокруг него, не очень преуспел и тогда просто притиснул к себе, обнимая всеми бесчисленными руками, лизнул вдоль хребта, и заурчал, ласково зажав загривок зубами, а потом глубоко вдохнул запах Баки, потянул его за левую ногу, отводя ее вверх и в сторону и притерся пахом к его животу. Безошибочно находя правым членом охотно приоткрывшуюся навстречу скользко-влажную щель. – Ваааааарх, – нежно выдохнул Баки. – Ссссс! Шамкн хэээ. Сссссс, мрррх, ваааа. И Стив понял, что здесь и сейчас он остро, почти что невыносимо счастлив. И что теперь его «здесь и сейчас» будут длится для них столько, сколько они пожелают.Конец
Зом - зом, ночь за окном, Звездная ночь падает с кpыш. Жеpтвами дня пахнет земля, А ты смотpишь в небо, я знаю, что ты не спишь. Hет, нет, я не забыл, Сколько с тобой мы, любимая, вместе. Ведь так, как мы,никто не любил Может лет сто, а может и двести. Если yснешь ты, я тоже yснy, Чтоб навсегда быть pядом с тобою. Если yйдешь ты, я тоже yйдy Вслед за тобой, Как ночь за звездой... Вся холодна, тень не видна, Ты дождалась волчьего часа. Мы близки, а наши клыки Помнят тепло свежего мяса. Если yснешь ты, я тоже yснy, Чтоб навсегда быть pядом с тобою. Если yйдешь ты, я тоже yйдy Вслед за тобой, Как ночь за звездой... "Волки", Ногу свело