Истина на дне стакана

Вокруг было шумно. Как и всегда после напряжённого рабочего дня. Звон бутылочного стекла, пьяные возгласы, слишком громкие разговоры, зачастую переходящие в споры, женский смех, какая-то дурацкая музыка, невнятно гудящая на фоне… И кто только придумал отдыхать подобным образом всякий раз, когда очередная крупная зачистка подходила к концу? В любом случае, этот кто-то был бесконечно прав. Чтобы не двинуться умом от того, чем приходилось заниматься, требовалось регулярное забытье и порция адреналина ничуть не уступающая той, которую получал ежедневно каждый из них, охотников на вампиров. Тони Монтойя встряхнул полупустую картонную пачку, и не спеша закурил, с преувеличенным вниманием наблюдая за тем, как крошечный огонек зажигалки перепрыгнул на тут же начавший тлеть кончик сигареты. Тонкая струйка сизого дыма медленно потянулась вверх, извиваясь в причудливом танце, но вскоре затерялась где-то под потолком, растворившись в и без того накуренном воздухе. Под крышей бара, где этим вечером обосновалась вся группа, казалось, уже висело целое облако из табачных флюидов, щедро приправленных вездесущим алкогольным перегаром, запахом дешёвых духов и чем-то ещё, более незаконным, о чем не принято было распространяться. Босс не одобрял таких развлечений, но и не запрещал, предпочитая закрывать глаза на то, чем занимаются его парни в свободное от работы время. Естественно, ровно до тех пор, пока это не начинало вредить их общему делу, и не подвергало опасности товарищей по команде. Тони знал это, как никто другой. Тони успел не просто запомнить, но и основательно проникнуться несложными, но строгими правилами Ватикана, которые надлежало соблюдать всем членам группы. Заканчивался второй год его пребывания в Мексике и, собственно, бытности охотником, и он заслуженно считался ветераном своего дела. Последние полгода, к счастью, обходилось без эксцессов и команда в текущем составе успела сплотиться и сработаться. Парни из последнего добора попались толковые, осторожные, учились быстро и попусту не геройствовали. Да и на большие гнезда, где по обыкновению гибла пара-тройка ребят, они, что греха таить, давно не натыкались. То ли местные стали более сознательными, и вовремя били тревогу, то ли их работа действительно начала давать хоть какие-то плоды и количество кровососов на квадратный метр этих чертовых прерий заметно уменьшилось. По крайней мере, очень хотелось в это верить. Опершись локтями о высокую барную стойку, за которой обосновался около часа назад, Монтойя перевел взгляд с покрытой темным лаком исцарапанной древесины столешницы на наручные часы. Металлические стрелки лениво скучковались возле цифры двенадцать, время медленно, но верно подбиралось к полуночи. — Скучаешь, Монтойя? — от вдумчивого созерцания незатейливого, но полезного изобретения рук человеческих, его отвлек дружеский хлопок по плечу. — Чего тебе, Кэт? — лениво буркнул Тони, не выпуская изо рта сигарету. Далеко не трезвый нарушитель его спокойствия, бесцеремонно примостился на соседний скрипучий стул, сотрясая окружающее пространство неразборчивыми ругательствами на старую неудобную мебель. Монтойя меланхолично выдохнул облачко сигаретного дыма. Он не особо был рад компании, настроение не располагало, но если собеседнику нужно было выговориться, что ж, он вполне мог и выслушать. К тому же, Кэтлин провел в группе немногим меньше времени, чем он сам, и вообще был неплохим парнем. Низкорослый, плотно сложенный, но крепкий и ухватистый коллега был душой компании и, несмотря на не самые выдающиеся внешние данные, любимцем девочек, которые частенько развлекали всю команду. — Какого хрена, вообще! — без обиняков начал Кэт, едва присев, и водрузив на стойку полупустую бутылку с крепким пивом. — Что за кислая рожа, мать твою, Тони? Монтойя попытался улыбнуться в ответ, но улыбка вышла настолько кривой и натянутой, что скорее выглядела саркастической ухмылкой. — А это все от того, что сидишь тут и надираешься в одиночку, дружище, — махнув рукой куда-то в пространство, заявил Кэтлин, а затем ткнул пальцем в гранёный низкий стакан, наполовину заполненный виски, из которого периодически отхлебывал Энтони до его прихода. — Завязывай уже глотать свои помои, и пойди сними себе бабу. Тони неопределенно помотал головой, и снова затянувшись, пододвинул к себе стакан, давая понять, что не настроен следовать его совету. — За что вы с Джеком только любите эту дрянь? — с пьяным негодованием продолжил охотник, пристально разглядывая содержимое за толстыми стеклянными гранями. — Пойло для депрессивных одиночек. И девочек отпугивает, как дохлый скунс. — От него хотя бы башка на утро не так трещит, — справедливо заметил Монтойя, пожав плечами. — Да хрен с ним, с виски, — понизив голос до громкого шёпота, Кэтлин склонился к нему, обдав ядреным запахом алкоголя. — Досидишься, что всех нормальных девок по номерам растащат или напоят до блевоты. И придется тебе, дружище, выбирать из того что останется. — Ну или сразу прощаться с нормальным трахом до конца следующей недели, — добавил он доверительным тоном, поймав неодобрительный взгляд собеседника. — Ты ж слыхал, че босс сказал утром — там вроде снова работёнка замаячила. — Разберусь как-нибудь, — в очередной раз вяло отмахнулся Тони, но затем, усмехнувшись, добавил. — Иди уже, а то сам окажешься без подружки, наедине со своей пятерней, зато будешь до утра вспоминать как безуспешно пытался трахнуть мой мозг. Кэтлин пару минут мерил его укоризненно-пьяным взглядом, но затем разочарованно махнул рукой. — Зря ты так, Монтойя, — попенял охотник, сгребая со столешницы бутылку и ненадолго, но смачно к ней присасываясь. — Я-то пойду, а вот ты через часик попомнишь мои слова. Когда догонишься своей дрянью до нужной кондиции. — Ага, несомненно, — кивнул в ответ Тони, салютуя коллеге стаканом, и тоже прикладываясь к содержимому. — Кстати, — сделавший, было, пару нетвердых шагов прочь мужчина, вновь обернулся к нему. — Раз уж ты тут сегодня общество трезвости открыл и решил составить компанию нашему святому отцу в целибате, может поможешь ребятам отправить Джека спать? Тони вопросительно приподнял темные брови. — Наш босс, кажется, перебрал лишнего, — икнув, терпеливо прокомментировал ситуацию Кэт. — С ним, я гляжу, частенько так, когда перепьет. Сначала бедных девочек шпыняет ни за что, а потом начинает кулаками махать без разбора. Монтойя промолчал, нахмурившись, осмысливая услышанное. А Кэтлин, очевидно, по своему расценив его реакцию, продолжил: — Да, да, я знаю, что это не твоя головная боль, дружище. Но ты единственный, кто может увести отсюда Джека, сильно не схлопотав по морде. И нет, девочкам его уже не поручишь, он весь вечер не отлипал от бутылки. Черт бы побрал этот ваш виски! — Хорошо, — на удивление спокойно отозвался Монтойя, залпом допив содержимое стакана. — Посмотрим, что можно сделать. Он ещё пару минут глядел вслед удаляющемуся в недра задымленного бара Кэтлину и задумчиво смолил окурок, прежде чем затушить его в стоящей здесь же, на стойке, пепельнице. В конце концов, кто если не он? На правах близкого друга и самого опытного члена команды, после самого Джека, естественно, Энтони пользовался особым расположением босса. И вся группа прекрасно об этом знала. Подобная ситуация повторялась уже неоднократно. Кроу, хоть и не часто, но срывался с катушек и сладить с ним было ох как не просто. От неизбежной потасовки со своей же крепко выпившей командой, крестоносца мог спасти только Монтойя, которому Джек позволял куда больше, чем остальным. Хотя даже пара пропущенных ударов, не меняла ситуации. Тони не так-то просто было свалить с ног, и бушующий Кроу так или иначе оказывался у себя в номере. Ну и последнее, и пожалуй, главное: больше никто кроме Тони не обладал достаточным терпением, пониманием и уровнем доверия, чтобы выслушивать пьяные излияния Кроу, которые порой растягивались до самого утра. Именно благодаря им он знал о прошлом Джека практически все, и даже больше. Куда больше, чем следовало, куда больше, чем сам Джек хотел бы рассказать, находясь в трезвом рассудке. Запихнув в карман потёртых джинсов весь свой нехитрый скарб — смятую пачку сигарет, зажигалку и связку ключей, Энтони не спеша поднялся с насиженного места. Может, оно было и к лучшему. Он все равно пол-вечера маялся бездельем, и понятия не имел, где и с кем хотел бы провести ночь. С ним иногда случалось такое — хотелось просто выпить и посидеть в тишине, наедине со своими мыслями. В такие минуты Монтойя ощущал себя не то бесконечно уставшим, не то делающим в жизни что-то не так. К счастью, накрывало его не так часто, и в принципе, это быстро проходило. Женского общества сегодня, действительно, не то чтобы и хотелось, как и общества вообще, он предпочел бы ещё выпить и завалиться спать, забывшись до утра крепким сном, однако обстоятельства, как всегда, оказались сильнее и все решили за него. Одергивая на ходу длинную, навыпуск, рубаху, Энтони без особого энтузиазма побрел в другой конец помещения, откуда по мере приближения все более отчётливо доносились невнятные разговоры на повышенных тонах. Знакомые такие голоса. По-крайней мере, один он точно узнал бы из сотни, если не из тысячи. Слишком часто слышал его за последние два года. И ему совсем не обязательно было прислушиваться, Тони и так приблизительно знал о чем речь. Каждый раз одно и то же. Джек Кроу решительно не менялся, как и его пьяные выходки. И даже не смотря на то, что Энтони не спешил, широкие, по обыкновению, шаги, отвратительно быстро сокращали расстояние между ним и его «головной болью», как изволил выразиться Кэт несколькими минутами ранее. «Наверное, мне следовало бы ещё выпить» — пронеслось в голове у Монтойи, когда впереди замаячили широкие спины ребят, обступивших полукругом ограниченное пространство у самого дальнего столика, расположенного в укромном закутке бара. Видимо, дела обстояли совсем уж неважно, если почти вся группа побросала выпивку и нехитрые развлечения, и пыталась утихомирить босса. Будь в крови охотника сейчас чуть больше алкоголя, происходящее волновало бы его гораздо меньше, как и все, что предстояло выслушать и вытерпеть. Всё-таки зря он не опрокинул ещё стаканчик, прежде чем тащиться за Джеком. Тони знал, что чем пьянее он сам, тем легче воспринималась чужая пьяная агрессия и тем сложнее даже такой занозе в заднице, как Джек, было вывести его из себя. Перебравший Монтойя, в отличие от все того же Кроу, раздражительного и нервного в любом состоянии, делался исключительно миролюбивым и неподъемно-флегматичным. Оказавшись на месте, Энтони пару минут постоял позади коллег, бесцельно разглядывая несуразно большой тусклый светильник под задымленным потолком, и прислушиваясь к потоку нецензурной брани несущейся из-за спин команды. С мыслью, что это займет, в лучшем случае, не меньше половины ночи предстояло смириться. Однако, прежде чем он окончательно собрался с духом, и отодвинув привычным уверенным жестом толпящихся вокруг пьяноватых коллег, направился непосредственно к источнику проблемы, на его широком плече внезапно повисла незнакомая девица. — Свободен, красавчик? — невнятно проурчал куда-то ему в шею тихий женский голос. Тони поморщился и слегка повернул голову, дабы разглядеть свою нежданную собеседницу. Охотника незамедлительно обдало резким запахом алкоголя и приторно-сладких духов. Он рассчитывал увидеть что угодно, но только не то, что предстало его взору. Девушка оказалась внезапно миниатюрной и, судя по совсем ещё детским чертам лица и пухлым щечкам с небольшими ямочками, достаточно юной. Яркий макияж на миловидном личике был явно лишним. Как, впрочем, лишним было и декольте, демонстрирующее небольшую, но упругую грудь, и короткая юбчонка, плохо прикрывающая бедра. Рыжеволосая макушка едва доставала ему до середины плеча, но маленькие женские руки держались за него невероятно цепко, как будто искали защиты. — Ты хоть совершеннолетняя, а, подруга? — хмуря брови осведомился Тони, глядя в основательно замутненные спиртным, а может, и чем похуже, светло-серые глаза. — Что ещё за глупые вопросы? — явно оскорбилась его собеседница, едва справляясь со своим же заплетающимся языком. — Может ещё мораль мне прочтёшь, как этот странный тип в костюме священника пару часов назад? — Нет, — несколько зло фыркнул в ответ Тони. — Я же не твой гребаный безответственный папаша, который отпускает тебя в такое время, думая что ты ночуешь у подружки. — Ну ты чего такой сердитый? — демонстративно надув накрашенные губы протянула девица. — Такой видный парень и такой злюка. Ты мне нравишься гораздо больше, чем тот приставучий тип, который клеил меня весь вечер, так что… Девушка многозначительно подмигнула ему и попыталась натянуть на лицо обольстительную улыбку, но выглядело это настолько неубедительно, что Энтони пришел к окончательному выводу, что его новая знакомая — самая настоящая малолетка, которая, вдобавок ко всему, ещё и недавно приобщилась к древнейшей профессии. Монтойя снова нахмурился. Он принципиально не связывался с подростками. Даже если особа вроде этой была в его вкусе, малейшее подозрение на то, что перед ним ребенок напрочь отбивало у него всякое желание продолжать близкое общение. — Знаешь что… — начал было он, строго поглядывая на вовсю жмущуюся к нему девицу. Однако договорить ему не дали. — Вот ты где, маленькая сучка! — возникший из задымленного зала, с трудом стоящий на ногах Кэтлин, бесцеремонно ухватил девушку за предплечье. — Пошли уже наверх, хватит от меня бегать! Она же, на удивление, совершенно не сопротивлялась и мгновенно отпустила мужскую руку, за которую до этого так истово цеплялась. — Нехорошо брать чужое, дружище, — громко проворчал Кэт, обращаясь к Монтойе, и потащил свою нетрезвую спутницу прочь ещё до того, как Энтони успел что-то ему ответить. «Ну и черт с ней, — подумал Тони, которого вновь внезапно обдало непонятно откуда взявшейся меланхолией, донимавшей чуть ли не с самого утра. — Каждый сам выбирает, как ему жить и от чего сдохнуть». Прошли те времена, когда его заботила судьба чуть ли не каждой вот такой наивной дуры. Прошли те времена, когда он сам верил в светлое и прекрасное будущее, денно и нощно вкалывая, как проклятый, на небольшой ферме в Техасе и ничего толком с этого не имея. В конце концов, проблемы будут у Кэтлина, а не у него, если потом вдруг выяснится, что девчонка действительно несовершеннолетняя и работает без сутенёра. Да и кому тут вообще что-то нужно, по большому счету? В этой вонючей дыре, на границе с Мексикой, населенной полуграмотными латиносами и отбросами общества? Местные шерифы слишком хорошо знают кто такой Джек, чтобы портить с ним отношения из-за такой ерунды. Ах, да, Джек…точно. Тони заставил себя отвлечься от собственных невесёлых размышлений. Пока он таращился в потолок и рассуждал о жизни, проблема под названием «пьяный босс» стремительно набирала обороты. На этот раз Монтойя уже не медлил, потому что дальше тянуть было некуда. Благодаря своей комплекции, он без труда расчистил себе проход и оказался прямиком в полутемном углу возле опрокинутого стола, где готова была вот-вот завязаться драка. — Ну давай, сосунок! Ну что ты мне сделаешь? — сухощавый и поджарый крестоносец бесстрашно напирал на совершенно незнакомого парня, что был явно на пару десятков лет его моложе, и по стечению обстоятельств, значительно крупнее. — Ну хватит, мужик, — все ещё пытался уладить дело миром сконфуженный, но порядком захмелевший оппонент. — Че ты завёлся-то? Просто извинись перед моей подругой и вопрос исчерпан… — Это перед ней-то? — на фактурном лице Кроу появилась совершенно гадкая плотоядная усмешка. Он обернулся, и поглядел на стоящую неподалеку молодую женщину, что взирала на него с крайне оскорбленным видом и ноткой отвращения. — Да она ж шлюха первосортная, — выдал крестоносец, делая размашистый жест в сторону девушки. — Да ещё и потасканная, сразу видно. Эту раздолбанную дырку полгорода перетрахало, не меньше. С каких это пор я должен извиняться за правду?.. Видя, что незнакомец вконец рассвирепел, и готов прописать сыплющему оскорблениями Джеку по первое число, кто-то из ребят предпринял очередную неудачную попытку его оттащить: — Босс, пойдем уже. Тебе нужно ещё выпить. — Да отвали ты, нахер, со своей выпивкой! — Кроу без раздумий оттолкнул чужие руки. — Я никуда не пойду, пока не проучу этого сопляка. — Что тут творится, мать вашу? — вполголоса спросил Монтойя, не отрывая глаз от происходящего. Как он и рассчитывал, ему тут же ответил один из членов команды, оказавшийся поблизости: — Да хрен знает. Мы почти уговорили Джека свалить к себе. А тут эта баба. Мимо шла. Далась она ему только. Мало того, что руки распустил, так ещё и оскорблять ее начал. — А потом этот тип откуда-то появился, — продолжил рассказ другой знакомый голос. Тони молча кивнул, жестом оборвав дальнейшие разъяснения. Он не хотел знать подробности. — Ну ты нарвался, мудак! — в этот момент побагровевший от злости парень ринулся к Кроу, занося руку для удара. Однако Джек, который казался до этого максимально расслабленным и не ожидающим атаки, невероятно ловко увернулся, пропустив противника чуть вперёд, и тут же врезав ему под дых. Тот со сдавленным кряхтеньем мгновенно согнулся пополам от боли, но охотника это не остановило. Стоило только оппоненту немного поднять голову, как в его челюсть с размаху снова въехал чужой кулак, на этот раз сбивая с ног. — Я тебе покажу мудака, хреносос недоношенный! — рявкнул крестоносец, бросаясь на распластавшегося на полу амбала. — Ты у меня, падла, своей вонючей кровью захлебнешься! — Эй, эй, остынь, Джек! — но даже в мгновение ока оказавшийся позади лучшего друга Монтойя успел перехватить его руку далеко не сразу, тот успел разбить поверженному врагу нос и нижнюю губу. — Пусти, блядь! Не путайся под ногами, Монтойя! — рычал разошедшийся Кроу, но несмотря на активное сопротивление, вырваться из крепкого захвата Тони, естественно, не мог. Энтони слишком хорошо знал, что если Джека не остановить вовремя, тот вполне способен убить человека, поэтому держал на совесть, не позволяя другу вновь добраться до противника. Но что-то, все же, пошло не так. Вместо того, чтобы успокоить свою истошно верещащую девушку и благоразумно ретироваться, немного оклемавшийся завсегдатай бара поднялся на ноги, и неожиданно увесисто съездил по-прежнему рвущемуся в бой, но практически обездвиженному крестоносцу, по лицу. Такой подлости от очередной жертвы явной провокации Джека не ожидал абсолютно никто, поэтому ответный удар не заставил себя ждать. И автором его был далеко не сам Кроу. Наблюдая за тем, как к рухнувшему на грязный дощатый пол на этот раз абсолютно точно нокаутированному задире подбежала рыдающая в голос и поносящая по-испански, на чем свет стоит приезжих, девица, Монтойя недовольно поджал губы. Он меньше всего хотел, чтобы все этим кончилось, но бить подобным образом его лучшего друга не было позволено никому. В любом случае, что сделано, то сделано. И о случившемся сожалеть было последним делом. Тони перевел несколько рассеянный взгляд небесно-голубых глаз с собственных костяшек пальцев, перепачканных в крови, на сыплющего отборными ругательствами Джека. — Ты как? — осведомился он, мгновенно переключившись, и уже без лишних разговоров взваливая перепившего босса себе на плечо. — Сссука! — зло прошипел Джек, трогая ушибленную скулу и морщась от боли. — Я тебе это припомню, Монтойя! Какого хера ты вообще влез?! — Заживёт, не смертельно, — спокойно констатировал Энтони, не обращая никакого внимания на тон крестоносца. — Сейчас приложим холод, если прекратишь буянить, и завтра будешь свеж, как весенняя роза. — Да пошел ты нахер! — выплюнул Кроу, но при этом невозмутимо продолжил опираться на его плечо. — Ага, непременно, — Тони саркастически ухмыльнулся и подал знак ребятам разобраться с подоспевшими, наконец, на шум вышибалами. Прихватив по пути куртку Джека, одиноко болтающуюся на спинке стула, ранее придвинутого к перевернутому в пылу потасовки столу, Монтойя неторопливо потащил по-прежнему громко матерящегося крестоносца прочь от места событий. Несмотря на изрядную степень подпития и недостаточно твердую походку, Кроу вел себя по дороге в номер крайне шумно и чересчур активно, то и дело порываясь сцепиться с кем-нибудь ещё, или вовсе упасть за барную стойку. Так что Тони успел несколько раз мысленно поблагодарить их нынешнего падре — отца Джованни, по какой-то причине отчаянно не любящего лестницы, за то, что тот настоял на съеме пары номеров на первом этаже. Монтойя слишком хорошо знал, что тащить Джека в таком состоянии наверх было бы сущим адом. Тем не менее, совсем уж без происшествий дойти до места у них не получилось. У самого выхода из шумного, утопающего в сигаретном дыму зала, Джек заупрямился, наотрез отказываясь продолжать путь и ссылаясь при этом на то, что хозяин заведения теперь должен ему бутылку виски, после того как предыдущая разбилась во время драки. Переубеждать пьяного друга, который и трезвым-то часто проявлял чудеса упертости и несговорчивости, конечно же, было бесполезно, поэтому Тони даже не пытался возражать, благоразумно, а может и не очень, купив у бармена наполовину заполненную бутыль. И лишь всунув ее Джеку, Энтони наконец смог вывести его в длинный тускло освещенный коридор, в который открывалось всего четыре или пять комнат. Тони, как и всегда, не ставил себе целью прислушиваться к болтовне Джека, но и совсем игнорировать ее тоже не представлялось возможным. Особенно если учесть, что крестоносец висел на его плече и бубнил под самое ухо. А в тишине пустого, гулкого коридора каждое слово казалось особенно громким. — Эй, Монтойя, я бы на твоём месте уже начал ненавидеть все это дерьмо! — глубокомысленно заметил Кроу, отхлебнув виски прямо из горла. Энтони ответил далеко не сразу, бросив мимолётный взгляд на внезапно ударившегося в пьяную философию друга. «Плохой признак», — заключил он про себя, заранее предвкушая долгий тяжёлый разговор, коими обычно заканчивались все сольные попойки Джека. Желание набраться до потери пульса, и набить кому-нибудь морду, безошибочно выдавало скверное настроение крестоносца, которое тот стремился утопить в алкоголе. И Тони, по обыкновению, имеющий дело уже с последствиями, абсолютно точно знал, что причины подобного крылись в прошлом Кроу. Старые раны, которые уже не болели, но с завидной регулярностью ныли, выводя Джека из равновесия и периодически делая не совсем вменяемым. — А какой смысл? — наконец подал голос Тони. — По мне так эта жизнь ничуть не хуже той, что была у меня раньше… — О, да, — бесцеремонно перебил его Кроу. — Ты прав, друг мой. Дерьмо оно везде одинаковое. Без разницы, в какое упасть — один хер будешь вонять дерьмом. Не желая продолжать заведомо провальную дискуссию, Монтойя предпочел снова начать слушать Джека не более чем вполуха. Криво ухмыльнувшись, он мельком взглянул на часы. На этот раз стрелки показывали пять минут второго. Каждый шаг приближал к окончательной цели их небольшого, но несомненно увлекательного путешествия — дверям номера. Однако Энтони ничуть не обольщался на этот счёт. Уложить Кроу спать было ещё куда более непростой задачей, чем просто дотащить до снятого на ночь угла. Чтобы хоть как-то отвлечься от предвкушения предстоящей «веселой» ночки, Тони невольно прислушался к своим ощущениям. Залитый крепким алкоголем мозг вдруг решил подкинуть ему совершенно странную мысль о том, что Джек мог бы весить и побольше при своем росте и комплекции. И правда, сколько бы раз ему не приходилось тащить на себе лучшего друга, тяжёлым тот никогда не был. На его памяти Кроу всегда был в отличной форме, и это при том, что он много пил, почти не выпускал изо рта сигарету и питался, как и вся группа, всякой дрянью, которую неизвестно как и из чего готовили местные. А сейчас и вовсе вес стройного подтянутого тела босса начал казаться приятным, как и ненавязчивое полуобъятье перекинутой через его шею руки. И точно так же, неожиданно, Монтойя обнаружил свою собственную руку не где-то, а в районе пояса Джека. Крестоносец был настолько пьян, основательно наваливаясь на спутника, что тот был вынужден придерживать его ещё и за талию. Правда Тони впервые стали столь интересны отчётливо ощущаемые сквозь ткань футболки контуры мышц на чужом животе и пояснице, как и горячее дыхание Джека, которое то и дело забиралось за ворот рубахи и слегка щекотало открытую шею. Однако мысли эти занимали Монтойю совсем недолго. Сочтя их по меньшей мере неуместными, и лениво списав все происходящее на лишние градусы в крови, охотник позволил себе переключиться, и попытаться донести до Кроу, что тому совсем не обязательно заливать в себя весь оставшийся в бутылке виски. Естественно, не подействовало, но он хотя бы попытался. — Ну уж нет, Монтойя! — стоя в приоткрытых дверях номера, Джек предсказуемо опомнился, и наконец осмыслил, что продолжения банкета не последует и дальше номера мотеля он сегодня точно не уйдет. — Я не собираюсь спать, мать твою! Убери от меня свои лапы, я пойду к ребятам! — Конечно, конечно, — согласно закивал Тони, тихонько, но настойчиво подталкивая упирающегося босса в неуютную полутьму помещения, разгоняемую лишь бледным светом ночника на прикроватной тумбе. — Пойдешь. Как только немного протрезвеешь. — Да ты, блядь, издеваешься?! — сдаваться Кроу не желал, пытаясь ухватить друга за грудки. Монтойе почти удалось затащить свою бесценную ношу в номер, когда двери соседней комнаты с тихим скрипом приоткрылись. — Что тут происходит? — осведомился изрядно заспанный благообразный немолодой мужчина, высунув лысеющую голову в коридор. Он щурился на свет, и раз за разом безуспешно пытался водрузить на нос очки в простой темной оправе. Когда же ему, наконец, это удалось, он с беспокойством воззрился на охотников, продолжающих ожесточенную возню у входа, а разглядев крестоносца, и вовсе разволновался: — Джек? У нас что, какие-то проблемы? — Да все путем, падре, — Энтони не придумал ничего лучше, чем натянуть на лицо идиотскую улыбку и попытаться своей широкой спиной перекрыть боссу пути к отступлению, окончательно оттеснив его в номер. — Джек просто слегка перебрал, и теперь идёт спать. — Но… — начал было отец Джованни, с тревогой пытаясь заглянуть через плечо собеседника дабы убедиться, что глава группы пребывает в относительном порядке. — Я могу быть чем-то полезен? — Поверьте мне, лучше не стоит, — терпеливо пояснил Тони, снова заставив себя натянуто улыбнуться. — Ситуация под контролем… В этот момент, Кроу, в очередной раз приложившись к бутылке, ощутимо пихнул локтем спутника в бок и неразборчивое бормотание ставленника Ватикана вновь перешло в громкую нецензурную брань. — Да чтоб тебя! — выругался себе под нос уже Тони, покосившись назад, и едва сдержавшись, чтобы как следует не толкнуть Джека в ответ. — Простите за шум, падре. Отдыхайте. Священник хмуриться, однако, не перестал, и спокойнее выглядеть после его заявления тоже не начал, поэтому Энтони осталось только одно — отойти вглубь комнаты, и закрыть за собой дверь. — Я пригляжу за ним, обещаю, — все же добавил он, самым убедительным тоном на который вообще был способен, прежде чем скрыться из виду. Да, Тони было далеко не впервой утихомиривать вошедшего в пьяный раж крестоносца, но сегодня дела почему-то обстояли особенно паршиво. Джек, словно дикий зверь, запертый в тесной клетке, расхаживал по номеру с сигаретой в зубах, беспрестанно сквернословя, ругая на чем свет стоит Мексику, вампиров, очередные задержки финансирования, в общем-то неплохую команду, святош из Ватикана, да абсолютно, все что приходило на ум и попадалось на глаза. Так что к концу первого часа проведенного в компании даже уже не столько раздраженного, сколько откровенно злого, как черт, босса, Монтойя пришел к справедливому выводу, что полбутылки виски, которые с его лёгкой руки почти угодили в желудок Джека, были явно лишними. Кроу упорно догонялся из горла остатками выпивки, и, вопреки ожиданиям Энтони, совершенно не был настроен вести нормальный диалог. На каждую фразу лучшего друга он реагировал остро, сыпля ядовитыми подколками или вовсе откровенными двусмысленностями. Понимая, что начинает понемногу неизбежно трезветь и терять терпение, Монтойя счёл нужным отобрать ненадолго злополучную тару, и пару раз из нее глотнуть. Так хотя бы желание врезать собеседнику и свалить, наконец, к себе, снова улеглось до допустимого уровня и позволило занять выжидательную позицию. Но чем меньше оставалось содержимого на дне бутылки, тем больше становилось сомнений в том, что Кроу удастся уложить. Спать он не собирался. Совсем. Расположившись в жёстком кресле со старой пыльной обивкой, Тони флегматично наблюдал за метаниями лучшего друга и смолил последнюю оставшуюся сигарету из смятой пачки, по-прежнему лежащей в кармане. В пепельнице на низком столике по соседству уже тлела целая гора плохо затушенных окурков, методично наполняющих маленькую комнатку густым сигаретным дымом, который не очень-то спешил выплывать на улицу через приоткрытое окно. Переведя мутноватый взгляд на куртку Джека, лежащую бесформенной черной массой на застиранном, выцветшем покрывале, охотник тяжело вздохнул. Тщетно. Абсолютно бесполезно. Монтойя уже потерял счёт своим попыткам уговорить Джека лечь, или хотя бы присесть на кровать и немного успокоиться. — Все, я ухожу отсюда, мать твою! — внезапно заявил Кроу, небрежно отшвырнув допитую-таки бутылку в угол комнаты. — Мне осточертело сидеть на жопе, и слушать, как ты мямлишь, Монтойя! Жалобно звякнув, посудина из толстого стекла улетела куда-то под кровать. «Не разбилась» — несколько отстраненно заметил про себя Тони, зачем-то пытаясь определить по звуку насколько далеко могла закатиться ни в чем неповинная бутыль. Нехотя встав с места, он направился к крестоносцу, рассчитывая перехватить его у двери. Успел. Однако на этот раз Джек был пьян куда сильнее, чем в начале ночи, и настроен куда более радикально, рассчитывая во что бы то ни стало прорваться за пределы номера. В ход пошли кулаки. — Осади уже, черт тебя дери! — Тони пришлось повысить голос, оттащить друга от двери ему удалось только после небольшой потасовки. — Ты никуда не пойдешь, ясно тебе? Если нет, то я тебе сейчас популярно растолкую, независимо от того насколько тебе это понравится. — Смотрите-ка на него, — на лице Джека крайнее недовольство смешалось с пьяным азартом. — Кто-то у нас тут возомнил себя гребаной заботливой мамашей, не иначе! Энтони многозначительно промолчал, смерив друга пристальным тяжелым взглядом. Но Кроу был уже не в том состоянии, чтобы внять невербальной угрозе, исходящей от собеседника. — Да иди ты на хер! — возмутился в очередной раз нетрезвый крестоносцец. — Я хочу кого-нибудь трахнуть, в конце концов! Не хочешь выпускать меня отсюда, тогда вали в зал и приведи мне шлюху! Монтойя снова промолчал, хмурясь ещё сильнее. Джек явно ставил себе целью окончательно вывести его из себя. И у него это, кажется, начало получаться. Так ничего и не услышав в ответ, Кроу снова перешёл в наступление. Но на этот раз на его лице внезапно появилось какое-то странное, совершенно нечитаемое выражение, которое было не знакомо Тони. Оно настораживало, от него буквально за милю несло неприятностями и охотник тут же для себя решил, что не хочет знать подоплёки происходящего. Правда, происходящее, в лице Джека, имело на этот счёт иную точку зрения. Тони с точностью до дня, проведенного в команде мог сказать, что таким босса ещё не видел. Что-то неуловимо поменялось. В темно-карих глазах крестоносца мелькнул нездоровый лихорадочный огонек и он, максимально приблизившись к Энтони, так что теперь их разделяло меньше шага, понизив голос практически до шёпота, произнес: — А может мне трахнуть тебя, Монтойя? Не хочешь искать мне бабу — не вопрос. Сойдешь и ты. В первое мгновение Тони не поверил своим ушам, не зная, как ему реагировать. «Это что, шутка такая, да?» — билась в его голове лихорадочная мысль, однако, чем дольше он глядел в глаза друга, машинально отметив ещё и абсолютно похабную ухмылку, блуждающую на тонких губах, замерших в паре сантиметров от его губ, тем меньше оставалось сомнений. На друзей, черт побери, так не смотрят. Не позволяют себе. Если конечно не рассчитывают начать делать недопустимые вещи. Наверное, лучшее что он мог сейчас предпринять — это оттолкнуть явно заигравшегося напарника, или увеличить расстояние между ними любым другим доступным способом, вплоть до удара в челюсть агрессора, однако Монтойя не двигался с места, пытаясь собраться с мыслями. Порядочная доза алкоголя в крови не способствовала бурной мыслительной деятельности, да и услышанное было настолько абсурдным, что не укладывалось в голове. — Ты чего несёшь, Джек? — наконец, выдал Тони, все ещё пытаясь уловить во взгляде лучшего друга нечто, способное унять его подозрения. Такого просто не могло происходить на самом деле. Серьезно. Поэтому Энтони упорно не верил. — А ты, я погляжу, не против, да? — хмыкнул Кроу, сокращая расстояние ещё больше. Однако после того, как их тела на миг соприкоснулись, делая сближение опасно неприличным, что-то в голове Монтойи как будто щелкнуло. — Отвали, блядь! — ухватив крестоносца за грудки, Тони ощутимо его тряхнул, отодвигая от себя на достаточное расстояние, но все же не решаясь окончательно выпустить попавшую в захват ткань футболки. — Это уже не смешно, мать твою! И хоть Монтойя всем своим видом демонстрировал в этот момент готовность заткнуть чужой рот силой, если потребуется, Джек даже и не думал униматься. — Да ты меня не тронешь, кишка тонка! — фыркнул Кроу, откровенно нарываясь. — Иногда я сомневаюсь, что у тебя вообще есть яйца… принцесса. Тони ощутил, как где-то внутри поднимается удушливая волна гнева. Достал. Сдерживаться просто не оставалось сил. Небрежно брошенная фраза, как крошечная последняя капля, переполнила чашу терпения Энтони. Но Джек, казалось, только этого и ждал. Спонтанно вспыхнувшая драка разгорелась с новой силой. Чуть более трезвому Тони, чья координация оставалась сносной, не составило труда скрутить буянящего оппонента. Да, он кажется, пропустил в процессе пару смазанных ударов в челюсть, которые пришлись по касательной, но результат определенно стоил затраченных усилий. Вновь обретенное чувство контроля над ситуацией немного успокоило Энтони. Но не настолько, чтобы натянутые до предела нервы прекратили посылать импульсы возбуждения в хмельной мозг. Нерастраченный излишний адреналин, оказавшийся в крови, настойчиво жалил гудящие мышцы, пропускал волны колкой напряжённой дрожи вдоль позвоночника, заставлял дыхание сбиваться, а сердце тяжело и часто ударяться о грудную клетку. Смутная жажда физического насилия занозой засела на подкорке, подначивая покрепче сжать и вывернуть чужие запястья, причинив боль на грани с едва терпимой. К тому же, объект подобных настроений, был по-прежнему далек от смирения. Несмотря на основательно заломленные за спину руки, Кроу продолжал вырываться и сквернословить. — Если ты сейчас же не прекратишь этот грёбаный цирк, то я тебе помогу это сделать, — дёрнув на себя извивающееся тело, предпринял последнюю попытку достучаться до Джека Монтойя. — Мне надоело тебя уговаривать, мать твою. И мне насрать, сколько ты выпил! Тони намеренно не повышал голос, но каждое слово произносил медленно и отчётливо, практически над самым ухом напарника. Так, по его мнению, существовал хотя бы какой-то шанс, что Кроу его услышит. Потому что бить Джека ему хотелось меньше всего. Как ни странно, крестоносец внезапно осекся, не просто отказавшись от всякого сопротивления, но и парадоксально замолчав. В номере стало настолько тихо, что можно было услышать лишь шумное сбивчивое дыхание обоих, да отдаленные приглушенные звуки, несущиеся из практически опустевшего бара. Повисшая пауза уже во второй раз за вечер обдала Тони совершенно неправильным по своей сути ощущением. Ему определенно нравилось прижимать к себе Джека, чувствовать через одежду жар тела, сокращение мышц, острые лопатки упирающиеся ему в грудь. В духоте маленькой комнаты, насыщенной парами крепкого алкоголя и горьким сигаретным дымом, даже стойкий и резкий запах пота не казался таким уж раздражающим. — Эй, Монтойя, так не терпится меня полапать? — негромко усмехнувшись, вкрадчиво осведомился Джек. Тони слегка нахмурился, но не ответил. Незнакомые интонации в голосе лучшего друга, вновь шевельнули внутри нечто непонятное, и, судя по всему, порочное. — Ну же, давай, признайся, — шептали совсем близко в задымленной полутьме губы крестоносца. — Как давно тебя тянет передернуть на мой зад? Энтони на миг показалось, что он сходит с ума. Как будто слова Джека каким-то мистическим образом материализовались, заставив вспомнить все предыдущие попойки, во время которых его, оказывается, уже волновала физическая близость босса, но он предпочитал не придавать происходящему значения. — Вкатывают ощущения, а, Тони? — продолжал между тем Кроу, откидываясь чуть назад, и нарочно прижимаясь к напарнику бедрами, так чтобы область чужой ширинки упёрлась ему в поясницу. Но Тони по-прежнему не мог вымолвить ни слова. Нетрезвый рассудок отказывался придумывать логичные доводы, а тело вдруг решило начать жить своей собственной жизнью. Ещё толком не улегшееся возбуждение, оставшееся после драки, в какой-то момент обрело качественно новые черты, наливая знакомой приятной тяжестью пах. Неожиданно. Против всех возможных правил и понятий о допустимом. Тони теперь не понимал не только Джека, в чьей хмельной голове и возник изначально этот бардак, но и самого себя. С каких это пор его вдруг потянуло к мужчинам?.. Однако он был слишком пьян, чтобы хоть что-то предпринять. Ему все сложнее было не реагировать на очевидные, уже далеко не шуточные провокации босса. И через пару минут уже захотелось большего. Тем не менее, остатки здравого смысла, все ещё находящие диким подобные желания, вылились во вспышку глухого раздражения и агрессии. — Слушай, Джек, уймись уже, мать твою! — не зная толком, что именно ему следует предпринять, чтобы пресечь стремительно набирающее обороты безумие, Тони, повинуясь первому же импульсу, крепко сжал пальцы на горле напарника. Кроу в ответ лишь шумно сглотнул, подавившись смешком. Получившая свободу рука крестоносца бесцеремонно огладила бедро напарника, и ее прикосновение как будто пропустило по телу электрический ток, делая сексуальное напряжение почти невыносимым. А когда чужие пронырливые пальцы сомкнулись на вставшем члене, ощупывая и сжимая его прямо через ширинку, рассудок попросту милосердно отключился, позволив Тони наконец окунуться в остро-сладкие ощущения, разливающие по телу нестерпимый жар предвкушения. Уже не вполне понимая, что конкретно он творит, а главное — с кем, Монтойя жадно и порывисто припал губами к шее Джека, все ещё сдавливая ее в области кадыка. Ощущения, как ни странно, ему понравились, хоть они и были невероятно далеки от тех, знакомых ему, когда на месте нынешнего партнёра оказывалась очередная девушка. Кожа была явно не столь нежной, как женская, чуть солоноватой на вкус, и жилки бьющиеся под ней чувствовались более отчётливо. Несмотря на резкость, и даже явную грубость, с которой Энтони впивался, покусывая, засасывая, царапая жёсткой щетиной и изредка потягивая к себе за волосы, Кроу откровенно наслаждался процессом, подставляясь и тем самым активно поощряя дальнейшие действия. Пьянящее чувство вседозволенности поселилось внутри, развязав Тони руки. Джека хотелось внезапно сильно, и он ни в чем себе не отказывал, торопливо шаря ладонями по стройному подтянутому телу крестоносца. Хоть его опыт с мужчинами и равнялся нулю, ситуация больше не казалась ему хоть сколько-нибудь неправильной или неоднозначной. Футболка Джека, за ненадобностью, первой полетела на пыльный пол. Прикасаться к открытой коже было в разы приятнее и Тони, уже в полной мере одержимый идеей поскорее раздеть партнёра, потянулся к ремню джинсов. Однако на этот раз Кроу достаточно резво перехватил инициативу. Оказавшись лицом к лицу с Энтони, крестоносец небрежно расстегнул последние пуговицы на длинной рубашке, и тут же запустил руки под обнаружившуюся под ней плотную майку. Пальцы Джека скользнули по его животу и груди, попутно зарываясь в густую поросль жёстких темных волосков на торсе, и устремляясь вверх вместе со снимаемой одеждой. Дождавшись, пока Монтойя сам начнет стягивать через голову мешающую вещь, Кроу, невзирая на некоторую разницу в росте, ловко обездвижил его руки над головой как раз в тот момент, когда скомканная ткань прикрыла глаза. Именно поэтому ощущение жёстких, чуть обветренных горячих губ, настойчиво атаковавших его рот, оказалось настолько ярким и пьянящим, как большой глоток того самого темного виски, привкус которого они по-прежнему хранили. Поцелуй вышел коротким, но при этом глубоким и страстным. Стремительно ворвавшийся внутрь чужой язык, торопливо, но умело и совершенно по-хозяйски сплелся с языком Тони. Напористый и самоуверенный Джек оставался таковым всегда и везде, через пару минут переключившись уже на шею и ключицы партнёра, в то время как пальцы одной руки, ослабив захват на массивных мужских запястьях, снова оказались внизу, невероятно ловко расправляясь с недостаточно туго подогнанным ремнем, удерживающим джинсы на бедрах любовника. Пока Энтони освобождал руки и окончательно выпутывался из предательского плена майки, Кроу успел расстегнуть ему ширинку, и проник сразу, без лишних вступлений, под нижнее белье. — Черт тебя дери! — шумно выдохнул Тони, невольно подаваясь бедрами навстречу уверенно ласкающим его пальцам. — Стоит, как будто месяц не трахался, — не удержался от подколки Джек, сжимая в ладони налитой твердый член. — Или, может, настолько сильно хотелось мужика, а, Монтойя?.. Джек Кроу понятия не имел, что иногда все же следует держать рот на замке. Это факт. С которым Энтони уже давно свыкся, и по большому счету, смирился, поэтому не был ни удивлен, ни расстроен. Не дожидаясь дальнейших слов перебравшего, но по-прежнему плюющегося ядом крестоносца, Тони толкнул его прямиком на кровать, тут же наваливаясь сверху, и затыкая рот грубоватым поцелуем во избежание дальнейшей неуместной полемики. Несмотря ни на что, заведомо проигрывающий партнеру в комплекции Кроу оставался сильным и гибким. Он напрочь отказывался подчиняться крепким мужским рукам, что до этого совершенно не знали никакого сопротивления, как и сдаваться весу чужого тела, прижимающего его к постели. Пьяная страсть ещё никогда не обжигала так сильно, и Тони буквально с ума сходил от небрежных кусачих поцелуев лучшего друга, методично крадущих воздух из лёгких, как и от потрясающе нахальных прикосновений к заду и пояснице. Улучив момент, Джек все же слегка оттолкнул его, упираясь локтями в кровать, и не позволяя снова уложить себя на лопатки. — Давай, отсоси мне, — без обиняков потребовал крестоносец, глядя прямо в глаза партнеру и нервно облизывая при этом губы. Приказной тон Кроу не менялся даже в постели, но Энтони не был настроен сейчас возражать. Пока Монтойя не так расторопно, как хотелось бы Джеку, воевал с ремнем и застежкой на его джинсах, тот успел проворчать нечто вроде: «Будешь так копаться, мать твою, у меня хер упадет!» Естественно, ничего там падать и не собиралось, и Тони встретил сначала внушительный твердый бугор на нижнем белье, а затем и вовсе крепкий стояк. Оказавшийся через пару секунд во рту чужой эрегированный член первое время ощущался странно и в высшей степени неуместно, но Тони старался, как мог, попутно припоминая, как ему самому в последний раз делала минет какая-то не совсем опытная шлюха. Для него все было новым: от горячей пульсации мужской плоти, стремящейся проникнуть в самое горло, до терпкого незнакомого привкуса на языке, но партнёр с исключительным пьяным упрямством отказывался считаться с этим фактом. Получалось у него видимо так себе, куда ниже среднего, учитывая, что Джек то и дело тихонько матерился, и ощутимо надавливал на его затылок, пытаясь заставить брать глубже или хотя бы не сбиваться с ритма. — Ну хватит, — раздражённо фыркнул Кроу, наконец, признав всю тщетность попытки и отстраняя голову любовника от своих бедер. — В конце концов, если не вышло трахнуть тебя в рот, то я найду другое, более подходящее место, — добавил он совершенно будничным тоном, когда Тони вновь сгреб его в объятья, окончательно стаскивая с бедер джинсы вместе с бельем. Нормальной прелюдии с Джеком никак не выходило. Обездвижить себя он больше не позволял, и при этом так настойчиво стремился оказаться сверху, что окончательно утомленный безрезультатной пьяной возней в постели, Монтойя-таки сдался. И поначалу даже не жалел о своем поступке. На его памяти ни одна шлюха и в подметки не годилась Джеку. Энтони отчаянно не хотел задумываться о том, где всему этому мог научиться его лучший друг, но очевидность подобного специфического опыта была просто неоспорима. Ощущения в недрах чужой глотки были настолько космическими, что пьяный мозг предвкушая близкую разрядку, совершенно перестал соображать, позволяя Кроу творить все, что вздумается. Именно так Тони и очутился на животе, с приподнятым над постелью задом. И только алкоголь, к этому времени основательно всосавшийся в кровь, и дошедшая практически до своего пика эрекция, сделали дальнейшее действо не столь мучительным. Джек не особо-то с ним церемонился, прижав к кровати и беспощадно проталкивая сквозь сопротивляющиеся, узкие и совершенно неподготовленные мышцы наскоро смоченный слюной член. Все что оставалось Энтони, так это сдавленно ругаться матом в пахнущую пылью подушку, и периодически сжимать зубы. Кроу был слишком пьян и слишком возбужден, чтобы хоть сколько-нибудь заботиться состоянием партнёра, поэтому он едва ли не сразу взял приличный темп, не позволив Тони толком восстановить дыхание и привыкнуть. Но и кончил он, по счастью, тоже быстрее обычного, до того, как вспышки боли в грубо растянутых мышцах окончательно прикончили эрекцию Монтойи. — Джек, чтоб тебя, блядь! — остервенело выплюнул Тони, когда шумное дыхание любовника сбилось, а толчки бедер стали особенно резкими, болезненными и беспорядочными. Стараясь не думать о боли как таковой, он потянулся к собственному паху. Тело, несмотря на пережитое, требовало разрядки. Получилось далеко не сразу, и уже после того, как Джек расслабленно навалился на него сверху, придавливая к постели и горячо дыша куда-то в затылок. На этот раз даже запоздалый оргазм был подобен болезненному уколу в мозг, ощущаясь настолько странно, что Тони с трудом мог сказать получил ли он вообще хоть каплю удовольствия вместе с выплеснувшейся, наконец, спермой. — Слезь с меня, — сердито буркнул Монтойя, все ещё ощущая внутри чужой, уже мягкий член, поминутно напоминающий о себе саднящим чувством дискомфорта. В ответ Кроу, по-прежнему лежащий сверху, что-то неразборчиво проворчал, очевидно, метя задремать, так что Тони, в итоге, пришлось самому спихивать с себя отяжелевшее и вялое после секса тело пьяного напарника. — Идея трахнуть тебя, изначально была полным дерьмом, — сонно фыркнул крестоносец, повалившись на покрывало рядом с любовником. — Иди ты на хер, Джек! — чуть погодя отозвался Энтони, с трудом справляясь со всей гаммой ощущений, начиная от пьяного головокружения и заканчивая отвратительной ломотой в пояснице. Кроу, естественно, ему не ответил. Потому что уже спал, практически мгновенно провалившись в хмельное забытье. — Падла! Чтоб тебя! — с чувством выругался Тони, закрыв глаза и уткнувшись немилосердно гудящей головой в подушку. Алкоголя в крови все ещё было слишком много, чтобы пытаться разобраться хоть в чём-то. Что-то этим вечером определенно пошло не так. Но Монтойя пока не мог сказать, что именно как, собственно, и не мог решить, кто был больше виноват в случившемся. Сил, по большому счету, почти не оставалось, и охотник не придумал ничего лучше, чем тоже позволить себе задремать. Проспал он, по ощущениям, не более пары часов, но за это время глухая предрассветная тьма успела смениться рассветным заревом, забрезжившим за незашторенными с вечера окнами номера. После того как тяжкий и вязкий, словно бездонный омут, сон, окончательно отступил, Энтони ещё несколько минут лежал без движения на животе, не смея ни шевельнуться, ни хотя бы ненадолго открыть глаза. Давненько ему не было так плохо с похмелья. Голова, которая теперь болела до снопов искр под сомкнутыми веками, казалась неподъемно тяжёлой, а все мышцы ломило, как после хорошей драки. Нет, память никогда его не подводила. Сколько бы он ни выпил накануне, наутро всегда четко знал где был, и чем занимался. Само собой, переспать с Джеком было большой ошибкой. И Энтони слишком хорошо понимал, что безбашенный пьяный порыв совершенно не стоил их дружбы, проверенной временем. Морщась от гадкого привкуса во рту, Монтойя, наконец, заставил себя приподнять похмельную голову с подушки, но стоило ему только разлепить свинцовые веки, как в его поле зрения тут же угодил спящий напарник. Вот уж кого, как ни странно, не хотелось сейчас ни видеть, ни слышать. Однако же сползти с кровати и при этом не разбудить Джека, у Тони, к сожалению, не вышло. Поясница ныла чуть ли не на порядок сильнее, чем ночью, и отказывалась гнуться, как следует, а зад болел так, что сидеть было откровенно неприятно. Пока Энтони, шипя от боли, устраивался, чуть сгорбившись, на краю кровати и бесцельно обшаривал потухшим болезненным взглядом обшарпанный пол, проснувшийся крестоносец тут же разразился потоком отборной нецензурщины. — Какого хера, Монтойя? Я спать хочу! — наконец, произнес знакомый голос за его спиной, обращаясь уже конкретно к нему, а не просто изливая бурный поток недовольства в пространство. Энтони хотел было огрызнуться в ответ, но в итоге передумал. Ему и без ругани с Джеком было достаточно хреново. Однако, он все-таки счёл нужным обернуться, встретившись взглядом с заспанным, до безобразия помятым и злым Кроу, на скуле которого успел проявиться заметный кровоподтёк, оставшийся после драки в баре. — Ну чё ты, в самом деле? — Кроу выдавил из себя саркастическую ухмылку, рассеянно глядя в светло-голубые глаза Тони. — Ты ж не целка в самом соку, чтоб тут устраивать гребаную трагедию из-за одного перепиха? С великим трудом поборов в себе вспыхнувшее с новой силой острое желание съездить-таки Джеку по морде, посадив ещё один синяк, Монтойя отвернулся. Продолжать диалог он не видел никакого смысла. Ощутимо прихрамывая, Тони принялся собирать с обшарпанного пола свои вещи, валявшиеся там в диком беспорядке, вперемешку с одеждой Джека. Одеваться на ходу было сложновато, но он терпел. — Неужто так сильно болит задница? — Кроу, однако же, даже и не думал успокаиваться, ничуть не меняя хамоватых саркастических интонаций. — Эй, может мне теперь ещё и жениться на тебе, принцесса?.. «Заткнись, — думал про себя Тони, накидывая поверх майки рубаху, но не находя в себе сил возиться с мелкими пуговицами. — Просто заткнись, Джек. Хоть ты этого и не умеешь». Духота, похмельная дурнота и стойкий запах перегара, погнали его прочь из номера. Подальше от Джека, подальше от всего этого недоразумения и идиотских разговоров ни о чем, которые точно не делали никому из них легче. Позаимствовав из кармана куртки босса, тоже валявшейся в бардаке на полу, сигарету, Монтойя вышел из комнаты, не говоря ни слова. Он не хотел оборачиваться, но притворяя за собой дверь, все же заметил краем глаза, как Кроу набросил на бедра покрывало и снова откинулся на подушки, видимо, рассчитывая ещё поспать. В конце концов, Джек оставался самим собой в любой ситуации. Глупо было ждать от него чего-то иного. Коридор, по которому то и дело гуляли прохладные сквозняки, заботливо окружил Тони умиротворяющей полутьмой и полным безмолвием. Казалось, даже голове немного полегчало. Постояв немного в тишине, Монтойя подкурил сигарету и неспешно побрел прочь, по-прежнему прихрамывая и сквозь зубы ворча не то на босса, не то на саднящую пятую точку. К себе в номер он, конечно же, не собирался, уже по пути решив, что ему срочно нужен глоток свежего воздуха. Мысли и растрепанные чувства предстояло привести в порядок, а Тони, в отличие все от того же Джека, никогда не был сторонником поспешных выводов и решений.