Письмо

Такой же громкий и непредсказуемый, как перфоратор соседа в четыре утра, звук разбудил доктора Ватсона. Разлепив зенки, глазные яблоки Ватсона ошалело осматривали помещение, в котором ему довелось заснуть. Где-то через полчасика до доктора наконец дошло, что он возлегает в собственной комнате. - Твою ж мать, опять фикус некачественный скурил… - проворчал он, подымаясь на ноги. – Где этот папиросок начальник и ангельской пыли командир? Ну щас я ему устрою, подсунуть мне такую хуйню… Ватсон обшаривал дом дольше, чем живет миссис Хадсон, но так никого и не нашел. - Какой же я даунёнок! – внезапно Ватсона осенило. – Холмс ведь еще неделю назад уехал к проктологу, осветлять стенки ануса! Тут Ватсон задумался: а зачем бы ему это понадобилось? Тут Ватсон задумался ещё раз: а почему он до сих пор не вернулся? Тут Ватсон задумался в третий раз: а нахрена к его калдыбоберу прилеплен какой-то конверт? Ватсон оторвал конверт и вынул письмо: «Дорогой Ватсон! Пишет тебе твой друг Шерлок Холмс, если ты по-прежнему такой же тугодум, неспособный узнать почерк лучшего друга. На твой неизменный вопрос о том, почему я до сих пор не женат, отвечаю наконец-то правдиво – я гей, если ты, блять, до сих пор не заметил реакцию моего пердимонокля на тебя. Даже миссис Хадсон дочухала, ебланчик ты мой слепошарый. Старуха надежная, не подкачает. Но Скотланд-Ярду сие письмо лучше не показывать, доебутся со своей кастрацией, больные ублюдки. А я и так уже кучу народу кастрировал, пора и честь знать. С этими тёплыми словами, мой снусмумрик, я отхожу от дел и захожу в гроб. В память обо мне оставляю тебе цианистый калий (это не для суицида, дурачок, жертва в следующем конверте), фотографию Ирэн Адлер (тебе она больше пригодится, хых), два мешка картошки, воздушный поцелуй и мои влажные мечты о тебе. Прощай, мой доверчивый хлюздапёрик» - Охуеть, - только и сумел вымолвить Ватсон. Вскочив с кресла, он взволнованно принялся мерить шагами комнату, огорошенный этой внезапной новостью: - Целых два мешка картохи, охуеть просто…