Рядом как звёзды

      Данте и Вергилий очень рано поняли, что они не обычные дети. Это из-за того, что они из очень обеспеченной семьи — так говорили, потому что у них был большущий дом, качественные вещи, дорогие игрушки и много денег. Близнецы не понимали, почему это так важно, но каждый раз обычные дети дразнили их богатеями, поэтому они не скоро нашли общий язык.       Когда мальчики всё же смогли подружиться с другими детьми из своего класса, они поняли, что у них особенная семья. Потому что у них папа никогда не бил маму, а мама не срывалась на истеричные крики. И папа никогда не отмахивался от своих сыновей: помогал с домашними заданиями, учил обращаться пока ещё с деревянными мечами, готовил самую вкусную лазанью и рассказывал увлекательные сказки на ночь. И отцу ни разу не приходилось угрожать своей силой, его авторитет был внушителен и непоколебим без всяких оговорок. И мама у них была самая лучшая: она всегда знала, как разрешить самый серьёзный спор, вязала самые мягкие свитера в мире, варила самый вкусный какао и всегда умела развлечь себя в унылые осенние дожди или не бояться майский гроз.       Чем больше они узнавали о внешнем мире, общаясь в школе, близнецы понимали: они необычные братья. Потому что они не могли долго быть друг без друга. Их дом был огромен, в нём было очень много комнат, и конечно же их семья могла себе позволить обставить две спальни для мальчишек, но те противились что есть мочи и даже устраивали голодовки, когда их хотели расселить из лучших побуждений — их характеры настолько различались, насколько были похожи. Родители просто переживали, что шумный и любвеобильный Данте будет мешать тихому и сдержанному старшему брату. К тому же они тогда только пошли в школу — почему бы не подготовить мальчикам подарок в такой день. Впрочем, никто не расстроился от того, что дети отказались разъезжаться.       Было удивительно, как такие разные ребята были зависимы от общества друг друга. Все они делали вместе: учились, обедали, играли, пакостили и терпели справедливое наказание. Дрались они исключительно по пустякам и никогда всерьёз, воображая, как они — храбрые рыцари из папиных рассказов, каждый из которых сражался за свою правду. Иногда они ругались, но просто не умели обижаться долго друг на друга.       Сейчас они лежали вместе тихо-тихо, стараясь не разрушать кристально чистую тишину ночного особняка — время было далеко не детское, и, если их сейчас поймают взрослые, то точно отправят спать по разным комнатам. Но как можно уснуть в такую красивую ночь, когда всё небесное покрывало полыхало от обилия ярких звёзд? А в игровой комнате были такие большие окна, через которые всё-всё было видно.              Близнецы притащили к окну круглый пушистый коврик и такое количество мягких подушек, какое только смогли с собой унести, и устроили себе удобную лежанку. Да, места было не так много: приходилось поджать ноги. Они лежали, взявшись за руки и глядя в окно, свет из которого едва освещал комнату.       Они по очереди шепотом указывали на созвездия и называли их — такова была их незамысловатая игра. При этом Данте каждый раз просто придумывал новые и, чтобы развеять все обвинения во лжи, сходу фантазировал легенду их возникновения. Это было забавно, и старшему эта игра нравилась даже больше того, что он показывал: сам Вергилий тоже ещё не знал всех созвездий и просто называл знакомые названия, показывая на случайные группы ночных светил, а брат об этом даже не догадывался, безоговорочно веря (потому что Вергилий, всегда собранный и очень умный, так сильно походил на отца).       — А вон там созвездие близнецов, — мальчик ткнул пальцем в запримеченное скопление звёзд, похожую на двух кривых, очень скрюченных человечков. — Видишь, они тоже держаться за руки. Как мы с тобой, — он повернул голову в бок, чтобы посмотреть на брата.       В ночном свете кожа Данте казалась светло-голубой, волосы белыми, а глаза глубокими и совсем чёрными с яркими бликами, как само небо за стеклом. Данте сначала смотрел ровно туда, куда указывал старший брат, а потом перевёл взгляд на Вергилия. Он выглядел взволнованным и невероятно красивым.       — Они же там, на небе, будут вечно держаться за руки? — мальчик чуть сильнее сжал ладонь брата, которую держал.       Его маленькое сердце гулко билось в груди. Казалось, своим ответом на этот простой вопрос старший брат решит дальнейшую судьбу мироздания. Скажет, что не будут, и ткань мироздания треснет, чтобы разлучить небесных близнецов навсегда. Скажет, что будут, и вселенная вздохнёт с облегчением.       — Да, — ответил Вергилий, не отрывая взгляд от близнеца.       Данте улыбнулся с радостным облегчением, рассматривая красивое расслабленное лицо близнеца. Сейчас его волосы растрепались после долгого валяния на подушках, и с этой мечтательной улыбкой на губах… их впрямь сложно было отличить теперь. Но он бы, естественно, никогда не спутает Вергилия с кем-то другим.       — А мы можем также? — с робкой надеждой спросил младший, тут же резко зажмурился, а потом с любопытством приоткрыл один глаз.       — Нет, — серьёзно ответил старший. — Мы же тогда не сможем переодеваться, кушать, ходить в туалет…       — Почему? — в тусклом освещении не было видно, как Данте побледнел, однако Вергилий почувствовал, брат сжал его кисть крепче, не желая отпускать более никогда.       Неужели лишь он один был счастлив вместе, а брату всё это было в тягость и уже надоело? От этих мыслей на глазах у младшего начали скапливаться слёзы, а сам он насупился, его губы задрожали. Он совсем-совсем приставучий?       — А как это всё делать, не расцепляя ладоней? — старший силой выдернул руку, чтобы размять заболевшие пальцы. — И прекрати распускать сопли по пустякам, Дуранте!       Данте задохнулся от возмущения и непролитых слёз и стал ругаться громким шёпотом:       — Это ты тут Дургилий! Я имел ввиду всегда быть рядом как звёзды на небе!       — Конечно мы будем! — таким же возмущённым тоном ответил Вергилий.       У младшего за мгновение разгладились хмурые складки на лбу, а в глазах снова появился этот восхищённый блеск. Он взволнованно спросил:       — Обещаешь?       — Обещаю. Мы будем рядом как эти звёзды, — его тон был серьёзным и искренним, потому что мальчик на самом деле был уверен, что никакая сила в этом мире не способна их разлучить.       Вергилий ещё не знал и того, что звёзды отделены друг от друга световыми годами пустоты.       Так что своё обещание он всё же выполнил.