Обреченный

Обостренный слух, предупреждавший Шерлока о любой опасности, поначалу был поражен внезапными раскатами грома. Он чувствовал себя оглушенным, ему казалось, что небеса готовы испепелить его. Понадобилось очень много времени, чтобы научиться поменьше думать о своих жертвах, не беспокоя посторонним вторжением свой обреченный замкнутый мир. Он оставался уверенным и спокойным, обладал силой и выносливостью двадцатилетнего мужчины. Как ребенок, тешащийся новой игрушкой, он проверял границы своих сил и возможностей, принося при этом небрежно, походя, боль и гибель неудачливым смертным, перебегавшим ему дорогу. С самого начала он был подавлен собственной природой, нависшим над ним проклятием. Постоянная жажда крови наполняла его отвращением к самому себе, но он был не в силах сопротивляться этому бесконечному желанию — пить, пить и пить, даже когда бывал уже сыт. Шерлок рухнул в кресло, проваливаясь в его глубину, черную, как его смутные мысли. Столетиями он рыскал по земле, уничтожая и разрушая, радуясь своему бессмертию, довольный своими бесцельными метаниями, ни о ком не заботясь, не позволяя кому-либо заботиться о себе, пока одиночество его не стало больше того, что он мог вынести. К этому моменту он уже научился управлять собой, сдерживать свою страсть к человеческой крови. Теперь ему вдруг захотелось обрести друга, что мог бы рассмотреть в чудовище человека, которым он был когда-то. Сегодня он встретил удивительного человека, который притягивал его, словно магнитом. Джон Уотсон. Доктор Джон Уотсон. Шерлок в буквальном смысле ощущал, как по венам этого мужчины тек волшебный напиток, эссенция жизни. На какой-то момент он прикрыл глаза, вызывая из памяти его образ, вновь переживая свое минутное прикосновение к нему… Он чувствовал, как уходит из него напряжение, уступая место покою - это состояние было близко к прощению, которого ему не дано было заслужить. Шерлок уже чувствовал приближение восхода, понимая, что скоро ему придется оставить мысли о Джоне. Этим днем вампиру снились кровь и смерть, чернота ада и чье-то безумное одиночество. Ему снились демоны с кроваво-красными глазами и зубами, острыми, как клыки. Словно по волшебной золотой нити спускался он в пестрые провалы сна, слышал голос Джона, видел его печальные глаза, полные загнанного одиночества, которые он не мог понять. Шерлок проснулся и сел, прижимая к груди одеяло. В какой-то момент он готов был выбраться из постели и отправиться на его поиски, но мысль о ярком солнце, по которому ему предстояло бродить посреди дня, отпугнула его. Это было так же страшно, как только что пригрезившийся кошмар. «Завтра, я пойду к нему завтра»… Кошмары в эту ночь больше не повторялись.