***
- Разгружай быстрее или хотишь чтоб я затемно воротался домой? - причитал седой старик на молодого деревенского парня. Солнце стояло высоко над головами и нещадно палило затылки. В воздухе пахло сеном, навозом и прочими деревенскими запахами, что в обилии разлетались по окрестностям. Дед сидел на краю повозки и с добродушным недовольством наблюдал за рабочим таскавшим тюки и коробки в сарай. Помощник местного фермера был не очень разговорчивым парнем, но работящим. Как раз то, что нужно для старого Ганса, не переносящего всякого рода пререкания. Иной раз люди удивлялись, что парень вообще умеет разговаривать. Когда за воротами сарая скрылся последний мешок, дед, кряхтя, спрыгнул с телеги и пошел в сторону фермерского дома. Господин Ганс уже стоял на крыльце и, хмуря брови, попивал вино из деревянного кубка. Это был старый зажиточный фермер весьма солидного вида. Уже упомянутые пышные брови гармонировали с не менее пышными усами и бакенбардами. Седина еще не полностью поглотила их, но это был лишь вопрос времени. Годы всегда берут свое. Одет он был в простую льняную рубаху подпоясанную красным шелковым ремнем, который с трудом сходился на его огромном, как валун, животе. - Работа сделана, ваше благородие, - улыбнулся дед во все свои четыре зуба. Фермер все так же хмуро обратил на старика свое внимание и спустился с крыльца на лужайку. - Чай день не задался, али просто настроения нет? Господин Ганс нахмурился пуще прежнего и отсыпал деду горсть монет. - Кровинушка, пилит меня цельное утро, спасу нет, - пробормотал фермер. - Хоть вином захлебнись! Ладно, ступай и спасибо за работу. - Он похлопал старика по плечу и вернулся на крыльцо. Послышался характерный хлопающий звук и журчание льющегося содержимого бутылки. Перед отъездом старик подкинул монетку рабочему, который широко улыбнувшись и отвесив поклон, скрылся за воротами сарая. Взобравшись на опустевшую телегу, старик раскурил трубку и, подобрав вожжи, пустил кобылу мелкой рысью. Дорога обратно в село предстояла не близкая. Дед был не на шутку обеспокоен собственной задержкой. Но хороший южный табак быстро отвадил от него дурные мысли и он расслабился, провожая глазами скрывающийся далеко позади фермерский хутор.***
- Вы, верно, что-то путаете. Я ведьмак, а не охотник, - Геральт, словно высокое дерево, возвышался над кустообразным толстым фермером. Зал ярко освещало пламя в жаровне, в который раз напоминая о пустом брюхе. Попытка договориться с этим хмурым хозяином отдаленного хутора о еде и ночлеге привела лишь к недопониманию с обеих сторон. - Рубать монстряков всяких, вот ваша работа, - упрямствовал мужик. - Зверье, монстряки… какая шут разница, если люди мрут? Дороги уже давно небезопасны, чего говорить о лесной чаще! Мужиков в округе раз-два, да и только. Да и то все с дефектами. Прошлой осенью охотнику из соседнего хутора руку по локоть оттяпали. Еле спасли бедолагу! А работать-то, кто будет? Геральт слушал все это без особого восторга и завидовал Лютику. Бард довольно яро отказался от гостеприимства и остался на улице под предлогом осмотреться и найти нужник. - Эх, мужик, я порой думаю, не записаться ли мне в Новиградскую Гвардию. Ловить воришек, мутузить хулиганов. Посылать всех и каждого на известные буквы, за просьбы пойти и избавиться от головоглазов, волколаков и прочей мерзости. Счастье, да и только! Никаких тебе проблем. Мужик оказался на редкость упрямым. - Либо так договоримся, либо уматывайте из моей халупки, милсдарь, - ощетинился фермер. Этот торговаться не любит, да и черт бы с ним, оставаться без крыши над головой не хотелось, раз уж выдалась такая возможность. В ближайшей перспективе по пути ни трактира, ни замшелой таверны не предвидится. Да и ко всему прочему прошлой ночью моросил противный дождь, да прохладой так и веет с севера. - Сделаем так. Завтра мы двинемся дальше на север. Прочесывать здешние леса и гоняться за стаями я не намерен. Но если возьму подозрительный след или еще что запримечу, так и быть помогу. Но не жди возвращения. Времени на это нет. Фермер вцепился в ведьмака холодным взглядом маленьких глубоко посаженных глаз. - Стало быть, и золота вам не видать. - Оставь золото охотникам. Еда, выпивка и ночлег, это все что нам нужно, - отрезал Геральт. - По рукам или нет? Фермер нехотя принял рукопожатие ведьмака. Теплая мясная похлебка мигом вернула путников к жизни. Лютик, закончив свои дела и познакомившись с хозяином хутора, тут же поинтересовался у него о наличии здесь горячительного. Урвав небольшую бутылку самогона, бард тут же повеселел. Хозяин на приглашение присоединиться к трапезе лишь покачал головой, и что-то бормоча под нос, удалился с кухни. - Неплохое местечко. Тихое. Но Трисс бы тут не понравилось, - Лютик разливал спиртное. - Уж больно здесь кровати жесткие и еда пресная. - Ты путаешь с Йен, - поправил Барда Геральт, поднимая грубый деревянный бокал. Горло знатно обожгло. - Оооох! - Лютик пару секунд сидел, зажмурившись и уткнувшись носом в тыльную сторону запястья. - Серьезная штуковина! Из чего интересно они ее гонят? - Тебе ли не все равно? - ведьмак пытался расслабиться. Но как он не старался, а за последнюю неделю он так и не смог выспаться. Уйма времени прошла с тех пор, как они оставили разрушенную крепость под Марибором, но воспоминания все еще были слишком свежие. Трисс была в безопасности. Геральт настоял на том, чтобы она воспользовалась порталом до Новиграда и пропустил мимо ушей все протесты чародейки. - Скучный ты Геральт, - печально резюмировал Лютик. - Вот ей-богу, путешествовать с тобой и раньше было, не особенно весело, но в последнее время твоей угрюмости хватило бы еще на пару человек. Геральт продолжил молча хлебать бульон. - Можешь не говорить ничего. Да, да! Я давно уже должен был к этому привыкнуть. Но все как-то не выходит. Я же знаю, веселиться ты все же умеешь, это меня и сбивает с толку! Монолог барда прервал треск и грохот из соседней комнаты. Женский визг, переходящий в истеричный вопль заполнил все пространство. Лютик непроизвольно втянул шею и скривил лицо в жуткой гримасе. - Подачки мне вздумал под нос сувать, окаянный?! Да чтоб тебе пусто было, ежель ты думаешь, что я така простушка! Сволочь! Остолоп брыдливый! Подавись своей шалью! Послышался очередной треск. Женщина явно не остановилась на шали и в ход пошло все, что плохо лежит. Сердитый топот закончил эту лихую и внезапную сцену. - Делаааа…, - пробормотал бард, глядя на Геральта, который только пожал плечами, дескать “Ну, бывает”. Тут на кухню вернулся хозяин. Многозначительно хмуря брови, он прошеркал до буфета в полном молчании. Пошарив в застенках, он извлек из закромов большую мутную бутыль и с тяжелым стуком приземлил ее на стол. Ведьмак с бардом молча наблюдали, как хозяин налил себе полную чарку и залпом ее осушил. Утерев усы и подсев за стол, он тихо промолвил. - Бабы… - И не говори, - бард расслабился, услышав нотки любимой темы. - Знавал я одну милашку с окраины Оксенфурта. До чего была хороша собой, но стоило ей открыть рот. Боги свидетели, таких истерик я еще не слыхивал. И все из-за чего? Из-за пары лишних букв в ее имени… Геральт был даже рад столь резкой перемене погоды в доме. Бард таки переключил свое внимание на другой объект. Фермер грустно крякнул и вновь приложился к чарке, слушая болтовню Лютика. А рассказчика, как это говорится, понесло. - Как же я тебя понимаю мужик! Иной раз хочется просто теплоты да ласки, а тебя с головы до ног обливают назойливыми требованиями да упреками. Но куда от них деваться? Все равно мы приходим в их уютное и теплое логово и утопаем в нем с головой. Трудно устоять! - Лютик поковырял в зубах ногтем и смачно рыгнул, при этом поспешно прикрыв рот ладонью. - Строптива, женка моя, - подал голос хозяин, уставившись на зажатую в кулаке чарку. - Люблю я ее, да так, что голова кругом. Что вот делать, мужику в моем возрасте с такой молодухой? Обхаживаю подарками, души в ней не чаю… - Так вы обратитесь к лекарю, он вам подберет снадобье позаборестее. Сейчас это модно в определенных кругах… Фермер посмотрел на барда, как на идиота. - Молчу, молчу, - Лютик без слов понял, что не те струнки задел. Геральт подлил себе спиртного и продолжил наблюдать за происходящим. - Так вот и спрашивается, что ж ей неймется-то? Какого лешего она меня изводит? Али скушно ей? Лютик многозначительно крякнул. - Так вы ее вывозите куда-нибудь, на моря да ближе к югу иль в культурную столицу. После секундного молчания хозяин здорово занервничал. Лицо его вмиг приобрело жуткий помидорный оттенок. - Ну ей-богу, этот смазливый, идиот али как? Ну как же я ферму брошу, на кого оставлю, если тут глушь такая, что в округе больше волков, чем людей? Да и зима не за горами, - он выпил и замолчал. Лютик тоже молчал, обиженно допивая свою порцию спиртного. Так в молчании прошло некоторое время. Хозяин все пил, изредка бормоча под нос и клюя носом. Лютик в задумчивости наблюдал за огнем в очаге. Геральт наслаждался молчанием. Усталость навалилась на плечи тяжелым грузом. Сегодня он, наконец, смог крепко заснуть и даже лай дворовых собак не тревожил его. Тихая ночь опустилась на хутор.***
Утро застало Геральта на соломенной лежанке. Давно ему не доводилось отсыпаться. Он даже позволил себе немного посмаковать это чувство расслабленности после сна. В темной гостевой комнате приятно пахло сеном. Сквозь полуоткрытые ставни проникал свет, лучом освещая тот уголок, где калачиком свернулся Лютик. Бедолагу всю ночь мучили сквозняки. Геральт поднялся, натянул портки и подошел к окну. Распахнув ставни, впустил свежий, по-осеннему холодный, утренний воздух. В углу заворчал и застонал бард, прижимая к себе меховую накидку. Неженка, а еще хвастался про вечера в лесу и бессонные ночи. Распинав барда, ведьмак вышел во двор. Лучи рассветного солнца тормошили верхушки деревьев обступающих спящий хуторок. Туман стелился по лугу и, облизывая дорогу, стекал в овражек, затихая и замирая на дне. Геральт умылся из кадки. Уныло осмотрел свое отражение в кривоватом и затертом зеркале над умывальником. Задумчиво поскоблил бороду и вернулся в дом. Сборы не заняли много времени. Фермер спал как убитый и храпел на всю округу, да так, что петухи от страха позабыли про свои обязанности и молчали все утро. Жена его, была немногословна и хмура, под стать хозяину хутора. Словом, все намекало на то, чтобы поскорее уехать. Это произошло незамедлительно и не успел еще туман рассеяться, как они уже пересекли луга и пашню, перебрались через несколько глубоких овражков по твердо сбитым мостикам и устремились в лесную чащу. Как и было уговорено, ведьмак не торопился и присматривался к дороге, по которой они ехали. Хутор остался далеко позади. Их поглотил лес, то сжимая, то разжимая свои ветвистые лапы вокруг дороги. Колея местами превращалась, чуть ли не в тропу, теряясь в зарослях низкой травы. Места здесь действительно были нехоженые. Геральт специально выбрал обходные пути, подальше от большака, чтобы не нарываться лишний раз на неприятности. Время было слишком неспокойное. - В оба гляди! - временами приговаривал ведьмак, обращаясь к Лютику. Тот плелся на своей кобыле позади и то и дело клевал носом. Несмотря ни на что, было видно, что дорогой все-таки периодически пользовались. Вот и сейчас Геральт усмотрел вполне отчетливую колею. Скорее всего, неширокой телеги. Были и редкие следы людей и животных. Старые, новые и еле заметные. Всяких хватало. Многие по каким-то неведомым причинам уводили в чащу, сворачивая с тропы. А остальные степенно продолжали свой путь, то теряясь, то вновь появляясь. Зверья здесь было предостаточно. Приглушенные трели, треск веток, верещания в глуши. Они ничего не стеснялись. Только не показывались лишний раз, не считая нужным. Вскоре дорога совершила резкий поворот и пошла вдоль кромки довольно глубокого оврага. Покосившийся заборчик у дороги сгнил и обломился во многих местах. Геральт внезапно спрыгнул с лошади и неспешно подошел к краю оврага. Тут забор был раскурочен. Щепки валялись буквально повсюду. Трава и кустарник примялись и еще не оправились. - Холера… - выругался ведьмак. Он никак не ожидал, что все же придется сходить с тропы. - Чего ты там усмотрел? Голых баб? - Лютик взбодрился и пытался шутить. Ловко спрыгнув на землю, он с любопытством заглянул через плечо ведьмака. Внизу в зарослях травы и колючек им открылась неприятная картина. Раскуроченная повозка лежала вверх тормашками на дне овражка. Пожухлая трава вокруг была обильно заляпана кровью. Геральт промолчал и, вздохнув, принялся спускаться. Колючки цеплялись за одежду. Лес вокруг возбужденно гудел. - Кто-то попировал сегодня ночью, - ведьмак уже ничему не удивлялся. Подобные картины вдали от поселений были весьма частым явлением. Не люди, так братья меньшие так и норовят пустить тебя в расход. Геральт обошел перевернутую телегу и увидел, наконец, ее владельца. Он лежал лицом вниз, придавленный краем телеги. Человек, кем бы он ни был, так и не смог выбраться. Тело его было почти полностью обглодано. Одежда изорвана. Лишь по седым волосам в запекшейся крови ведьмак определил, что это был далеко не молодой мужчина. Ужасное зрелище, правильно сделал бард, что не стал спускаться. Оградил себя от очередного смрадного трупа. Хотя одним больше, одним меньше… Ведьмак оглядел овражек. Телегу вокруг облепили звериные следы. Отпечатки волчьих лап трудно было спутать с чем-то еще. Картина почти сложилась, но не хватало одной существенной детали. Лошадь, вероятно, вырвалась и ускакала прочь. Но вот далеко ли? Внушительный кровавый след, облепивший траву и кусты, тянулся по дну овражка и полого уходил кверху. Животному удалось вырваться, но волки, конечно, не могли упустить такую добычу. И тут, ведьмак заметил кое-что действительно интересное. Он присел и с любопытством оглядел следы лап. Были среди них и крупные, примерно в два раза больше обычных волчьих. Раньше ходили слухи, что где-то на севере Ковира, видели здоровенных волчар. Местные с ужасом описывали их, как гигантских зверюг размером с лошадь и кличили Варгхами. Но к югу от Новиграда, в более-менее обжитых землях о таких напастях слыхом не слыхивали. Обычных волков хватало, да и прочей мерзости вроде трупоедов и волколаков. - А вот это уже интересно. Может и стоило задержаться… - задумчиво буркнул ведьмак себе под нос, осматривая пятна крови. Он махнул Лютику и дал понять, чтобы тот стоял, где стоит и в случае чего драпал обратно на хутор во весь опор. Лютику дважды повторять не пришлось. Он привязал лошадей к остаткам заборчика и устроился на краю дороги в ожидании. Овражек оказался длиннее, чем предполагалось. Огибая дорогу, он затем плавно уходил в чащу леса. Следы уводили в том же направлении. К счастью продираться сквозь колючки не пришлось. Объятая страхом лошадь пронеслась здесь вихрем, а преследователи знатно примяли остатки, так, что погоню было видно невооруженным глазом. Тут бы и обычный кмет смог бы понять, что к чему. Ведьмак двигался словно тень, инстинктивно обступая особо хрустящие ветки и сухую траву. Овраг начал заметно сужаться, почва под ногами стала более каменистой. Крови здесь было заметно больше, вероятно звери настигли лошадь именно здесь на камнях, где ей, очевидно, было труднее передвигаться, но страх и боль гнал ее вперед. На ветках, растущих вдоль оврага кустарников, так же застыли брызги крови, клочки шерсти и густой черной гривы. Не успел Геральт подняться по камням, как его настиг запах мертвечины. Едкий и смешанный со сладкими запахами цветов и травы. Жуткое сочетание. Ведьмак осторожно двинулся дальше. Овраг остался далеко позади, становилось все тише, кроны все гуще и света все меньше. Впереди между стволами деревьев забрезжил свет, оказавшийся широкой холмистой поляной. Лошадь, а вернее ее останки покоились на одном из холмиков. Кости были расшвыряны в разные стороны. Остатки разорванной плоти лежали в грязи. Пиршество было окончено еще ночью и останки начали гнить под солнцем. Геральт не стал выходить на открытую местность и тихонько шел по кромке леса, создавая как можно меньше шума. Он учуял их запах еще на подходах к поляне, а это означало, что и они уже знали, что рядом чужак. Волки разлеглись в тенечке неподалеку от туши, меж двух высоких холмиков. Их было немного, слишком мало, чтобы можно было говорить о полноценной стае. Вероятно, это были одиночки, сбившееся в группу. Самок среди них не было. Внушительные размеры выдавали самцов даже на большом расстоянии. Ведьмак притаился, размышляя и наблюдая за хищниками из тени. Волки водили носами в воздухе, но не выдавали особого интереса. Но один все же лениво поднялся, широко зевнул, оголив сверкающие белизной клыки и подойдя к границе тени, уселся, осматривая лес. “Красавцы звери, - подумал Геральт, разглядывая животных. - Но кушать людей это перебор!” Пара зажигательных бомб, прикинул ведьмак, и свора начнет кататься по траве, скуля и вереща от боли. Весемир бы назвал это баловством или грубой работой, но Геральт не хотел тратить слишком много времени на это. Да, если в округе завелись любители человеченки, то надобно их извести. Но быстро и без лишней возни. Веселый свист раздался где-то неподалеку и почти сразу же на поляну вывалилась пара навьюченных сверх меры краснолюдов. Перед ними с озабоченным видом семенил низушек. Из-за холмиков они не могли видеть ни обглоданную тушу, ни отдыхающее в теньке зверье. - Сука, вас только не хватало, - прошипел сквозь зубы Геральт, медленно доставая меч. Волки занервничали и, навострив уши, двинулись в обход холмиков. Геральт еще раз выругался. Позади холмов лежала еще пара-тройка зверюг, которых ранее он не приметил. Дело принимало весьма скверный оборот. - Говорю вам, это проклятая тропинка должна быть где-то здесь! Краснолюды лишь пыхтели и тащились за низушком, стараясь не уронить со спины мешки и набитые добром тюки. Ведьмак наблюдал, как зверье медленно брало добычу в кольцо. Для них это был подарок судьбы, не отходя от кормушки, получить добавку. Нужно было срочно что-то предпринять!***
Оглушительный визг стаи птиц вытащил Лютика из полудремы. Он сидел, опершись о столбик заборчика, надвинув на лицо шапочку. Спросонья он не сразу понял, что произошло, и вскочил с земли лишь тогда, когда лошади уже во весь опор ломились сквозь заросли в противоположную от овражка сторону. Напрочь игнорируя дорогу, они вмиг исчезли среди мрака леса. Громко матерясь во весь голос, бард бросился в погоню. Все их вещи, конечно же, остались в седельных сумках. Это надо подумать, не справился с таким простейшим поручением, пока ведьмак рискует жизнью. Лютик рассудил, что никогда не простит себе, если не вернет хотя бы Плотву законному хозяину. Под кронами деревьев стояла жуткая духота. Ветра не было и даже верхушки дубов, кленов и берез стояли не шелохнувшись. Мошкара липла, мешая сосредоточиться, но в целом Лютик и так понятия не имел куда идти. Он брел вперед, делая зарубки на деревьях небольшим ножиком, и ежеминутно подзывал лошадей. Уже все в этой части леса были осведомлены о его присутствии. Пот лился градом, рубашка прилипла к спине, жутко хотелось пить. Бурдюки с водой, тоже остались на лошадях. Впереди послышалось громкое ржание. Лютик рванул что есть мочи прямо через бурелом, разорвав в клочья рубаху. Лес, поначалу увлекавший барда в гору довольно скоро сменился уклоном и так же внезапно уперся в скалистый обрыв. Внизу тихо шелестела неширокая речушка. На каменистом берегу весело резвились лошади-беглянки, дорвавшиеся до свободы и вероятно не знающие, куда девать освободившееся время. У Лютика отлегло от сердца. Спуск оказался неподалеку. Шурша мелкими камешками, бард медленно приближался к своей кобыле, которая оказалась ближе. Она сразу заметила его, и настороженно подняв уши, замерла стоя в воде. - Тише дорогуша, - ласково пропел Лютик, улыбаясь. - Ох, и заставили вы меня побегать, глупые! Он медленно выставил руки вперед в знак дружелюбия. К сожалению никаких лакомств, у него в карманах не завалялось. - Иди сюда, ну же! Лошадь покорно побрела навстречу хозяину, чем немало его удивила. Подойдя к Лютику, кобыла ткнулась носом в ладонь и доверительно взмахнула хвостом. Наградой был кусочек сахара, добытый из седельных сумок. Через минуту бард крепко привязал ее к дереву, растущему у подножья скалы. Настал черед Плотвы. Та забрела в реку поглубже и жадно глотала холодную речную воду, ежесекундно громко фыркая и мотая гривой. Обычно лошади Геральта признавали трубадура, и с ними было минимум проблем, но эта Плотва вела себя довольно дерзко. Она не собиралась больше убегать, но всякий раз, когда Лютик подходил на расстояние вытянутой руки она обдавала того брызгами и с радостным ржанием убегала прочь. Выбившийся из сил, и промокший насквозь, он рухнул ничком на берег. Сколько он провел здесь времени, он не представлял. Было еще довольно светло, но солнце скрылось за верхушкой обрыва и тускло освещало кроны деревьев на противоположном берегу речушки. Нужно было срочно возвращаться, иначе быть беде. Плотва, тем временем набарахталась в воде и задорно поднимая брызги копытами, выскочила на берег. Встряхнув гривой, она встала рядом с лежащим бардом и опустила голову, хлопая чернеющими, словно уголь глазами - Не знаю как ты, а я устал, - глубоко вздохнул Лютик. Трубадур ополоснул лицо, снял и швырнул подальше пришедшую в негодность рубаху и нашел в своих вещах новую. Волосы непривычно лезли на лицо. Любимою шапочку он, вероятно, оставил валяться у злосчастного овражка, где он так неловко уснул. Ничего не поделаешь, нужно только вернуться и подобрать ее. Волкам то уж она точно ни к селу ни к городу, рассудил бард. Быстро темнело. Солнце едва-едва золотило верхушки деревьев. Птиц было почти не слышно, лишь жужжали насекомые, да горланили вдалеке лягушки. Осмотрев подъем, бард с разочарованием понял, что лошади в обратную сторону его не осилят. И как только они, сумасшедшие, с него спустились?! Пришлось тащиться вверх по течению. Берег был широкий, устланный мелкой, обтесанной речной водой, галькой. Ближе к склону высились утопленные в землю валуны, нешуточных размеров. Камешки монотонно шуршали под ногами и копытами, навевая дрему. Лютик старался не клевать носом и то и дело отгонял от себя сон, шлепая себя по лицу. Положение было неприятное. Вероятно, Геральт уже вернулся и обнаружил пропажу верного друга, мастера Лютика. Бард представил себе лицо ведьмака. Обычно в таких ситуациях он выдавал из себя чудесные матерные изречения невиданных форм и изящных оборотов. И пусть они были сжаты и скудны на рифмы, но зато иногда можно было пополнить собственный словарный запас, каким бы богатым он ни был. Приятно иметь дело с ведьмаком, побывавшим во всех уголках Северных Королевств. Плотва ткнула Лютика в плечо. Он и не заметил, как речка здорово вильнула руслом вправо, а берег заметно расширился, влившись в большую поляну. Посреди которой, аккурат под высокой, яблоней стояла одинокая избушка. В окнах горел свет, и мелькали тени. У Лютика непроизвольно по спине побежали мурашки. Недавние события были так свежи, что ноги просто отказались его слушаться. Так и стоял он, словно вкопанный в землю, благодаря судьбу за то, что находился на поверхности, а не в треклятом подземелье. Хотя сгущающиеся сумерки все же подстегивали к каким-то срочным действиям. С каменистого берега вела утоптанная тропинка. Трава вокруг избушки была скошена и заботливо сложена в кучу под навес. Из трубы валил дым. Запахло жареными грибами. Рассудив, что злодеи не будут так аппетитно готовить грибочки, трубадур привязал лошадей к яблоне, подошел к потемневшей от времени двери и громко постучал.***
Бомбу ведьмак решил поберечь. Со времен его визита в гостеприимную крепость под Марибором ему не довелось достать ингредиентов и пополнить запасы. Зато эликсиров было в избытке. Не мешкая, влив в себя Ласточку и Гром, Геральт выждал немного. На голодный желудок эффект был практически мгновенный. Голова загудела, пошла интоксикация. Тем временем картинка на поляне продолжала меняться с каждым утерянным мгновением. - Кажется мы в жопе ребята, - проворчал один из красолюдов, сбрасывая с себя поклажу и вертя головой. - Говорили тебе, мать твою, не играй сука с огнем, нет, надо было сходить с тропы! - Я… - пискнул низушек со страху потерявший голос, но остаток фразы потонул в оглушительном рыке. Звери бросились в атаку единым молниеносным рывком. Здесь мало кто бы смог дать достойный отпор. Низушка повалили на землю. Краснолюдов оттеснили к краю поляны. В эту минуту в самую гущу ворвался ведьмак. Одним движением он рассек тушу попавшего под руку волка пополам и отшвырнул пинком с низушка. Звери, рыча и поскуливая, рассыпались в разные стороны, но отбежав на безопасное расстояние, снова начали кружить по поляне. Смерть собрата их мало чему научила. Геральт быстро оглядел окровавленную одежду и месиво, что осталось от лица бедолаги низушка. Не успел! - Пошли прочь! Прочь, ублюдки, чтоб вас! - орали во всю глотку краснолюды, отступая и размахивая небольшими топорами, годными больше для рубки деревьев. Волки, рыскали вокруг, рыча и беря добычу в кольцо. Ведьмак не стал ждать, когда звери снова нападут и парой-тройкой прыжков покрыл расстояние до края поляны. Сложив пальцами, знак Игни он вытянул руку в сторону ближайшего волка. Языки пламени знатно подпалили тому шкуру и серый, с жутким воем метнулся в сторону, поджигая волшебным огнем не успевших ничего сообразить собратьев. В нос ударил отвратительный запах паленой шерсти. - Приблуда, а ты еще кто таков? - краснолюды в основе своей никогда не были охотниками до благодарностей, это ведьмак давно усвоил. - Заткнитесь и смотрите по сторонам! - рявкнул Геральт, вставая перед ними и поднимая меч повыше. Волки катались по поляне, сбивая огонь. Некоторые подняться уже не смогли. Гневный короткий рык дал понять, что они разозлились не на шутку. Краснолюды шушукались. - Кто нам теперь заплатит, Торвальд? - Тебе ль, не все ли равно? Твоя тупая башка скоро отправиться на корм этой мрази! Словно по команде звери бросились в атаку всей стаей. Рыча и взметая почву вперемешку с травой и цветами, они неслись на ведьмака и вросших в землю краснолюдов. Геральт расчистил себе путь Аардом и метнулся влево, уходя от прыжка зверя. Перехватив рукоятку покрепче, он развернулся и снизу вверх рассек мечом воздух, при этом тут же сменив позицию. Один из волков упал рядом с раскроенным черепом. Рядом клацнули челюсти и хрустнули кости под натиском топора Торвальда. Он издал грозный вопль и ринулся на помощь товарищу, которого, прижали к дереву и уже начали рвать тому одежду. Гул стоял на весь лес. Волки в ярости метались по поляне от одного края к другому, то нападая то отступая. Они словно каждый раз меняли тактику и действовали настолько слаженно, словно читали мысли друг друга. Ловкие и быстрые они легко уходили от направленного удара, и оставалось только предугадывать их маневры и прыжки. Игра в кошки-мышки, только противника было в несколько раз больше, да и краснолюды были уже настолько измотаны, что еле стояли на ногах. Геральт поймал себя на мысли, что даже с гулями и накерами иногда бывало намного проще. Ведьмак воспользовался очередным отходом зверья и мельком осмотрел себя: несколько ссадин и с десяток свежих царапин прибавится в коллекцию. Ведьмаку было не привыкать. Мелитэле тому свидетельница он пережил раны куда более существенные. Но Геральт не был глупцом и понимал, что даже он не бессмертен. Очередная атака не заставила себя долго ждать. Таких настырных волков ведьмак встречал впервые. Видимо хотели взять врага измором и запастись едой впрок. Остатки стаи сбились в плотную группу и, припадая к земле, ринулись в бой. Ведьмак был быстр, но врагов было больше, а сил все меньше и вскоре он слышал вокруг себя только вой и рычание. Меч словно заведенный взвивался в воздух из одного пируэта в другой. Поляна вокруг была залита кровью и разрубленными останками животных. Они бросались на сталь, в самоубийственных атаках, рычали, выли, но поднимались и рвались вперед снова. Зачем? Ведьмак замешкался и пропустил удар в спину. Зверюга набросилась и вцепилась клыками в плечо, повиснув на Геральте и яростно брыкаясь. Он сдержал боль между зубами и попытался скинуть хищника на землю. Торвальд подоспел вовремя, глубоко засадив лезвие топора в макушку волчьего черепа. Туша, словно мешок сползла на землю, разжав челюсть. Бой был окончен. Изможденный ведьмак рухнул на землю.***
- Кто бы ты ни был путник, будь как дома. Проходи не стесняйся! - добродушно улыбнулся мужчина сквозь черную густую бороду. Он сидел за дубовым столом и, судя по всему, собирался отужинать. В хате приятно пахло грибами и травами. Лютик настолько опешил, что потерял дар речи и вероятно имел при этом очень глупый вид. Бородач заливисто рассмеялся, хлебнул из большой деревянной чаши и утер усы. - Да не бойся ты, я тебя не съем, - он вытолкнул из под стола табурет и предложил незваному гостю присесть. Ноги сами понесли Лютика вперед. Сказывался голод и усталость. Хата была небольшой, но просторной. Высокие потолки, и минимум убранства создавали свой неповторимый уют. Львиную долю места занимала большая глиняная печь. Бард подсел к столу. - Рассказывай, как занесло в наши края? - мужчина встал и оказался так высок, что почти задевал головой потолок. Он подошел к небольшому шкафчику у печи и достал еще одну чашу. Поставил перед Лютиком и плеснул желтоватой жидкости, оказавшейся впоследствии недурной медовухой. - Ох, добрый человек, я бы с радостью поболтал, да время поджимает… - Так, - хозяин хаты тут же сбросил улыбку. - Давай договоримся! Ты не откажешь человеку в общении, а я помогу, чем смогу, идет? Ты знаешь, я тут вроде как за лесничего. За местами присматриваю, да зверье охраняю от охотников чрезмерно прожорливых. А их все меньше и возможности поговорить, совсем не приводится. Так и одичать не трудно. Мужик нахмурил брови и приложился к чаше. Отказывать такому гостеприимному хозяину столь внушительных габаритов Лютик посчитал самоубийством и в знак согласия сделал пару больших глотков медовухи. - Ну, вот и славно! Меня Аккилом звать. - Юлиан Альфред Панкрац виконт де Леттенхоф… э… к вашим услугам! - бард был рад представиться. Давненько он не произносил свое звучное имя незнакомцам. Тем более в такой более чем простенькой обстановке. Мужик расхохотался вновь. - Очень даже зря смеетесь, добрый человек. Не смотрите на грязь на моих одеждах. Перед вами, не побоюсь этого слова, самый известный трубадур во всех северных Королевствах. На сегодняшний день, разумеется. - Верю, верю - улыбнулся Аккил - Еще в окошко заприметил, лютню, что к одной из лошадок приторочена. Лютик поразился зрению лесника в такое время суток и не нашелся что ответить, лишь вновь приложился к кружке. И тут же голод дал о себе знать с удвоенной силой. С позволения хозяина хаты он со всей возможной деликатностью набросился на предложенную еду. Набивая рот хлебом, картошкой с грибами и зеленью, которой обильно были сдобрены все нехитрые блюда, Лютик развесил уши и с удовольствием слушал. Аккил, разошелся не на шутку и даже отодвинул от себя еду. Сняв сапоги и водрузив ножищи на скамью, он рассказывал о своей жизни в лесу, о местных речушках и о том, как тяжело договариваться с местными фермерами. Сетования на их жлобство и обменный курс всякой лесной всячины на что-нибудь «этакое» заняло у него львиную долю рассказа. - Вот помню, как-то раз, пришел я к этому скряге, что к югу отсюда поживает да добра наживает, а его и след простыл. И девица его значит, домом в его отсутствие заправляет. Скверная такая, что аж страх берет. Лютик понимающе присвистнул. - Понимаю, мы сами имели честь у него заночевать… - Мы? - удивился лесник. - Ну да, я и мой хороший друг, ночевали у него прошлой ночью. Аккил на мгновение задумался, нахмурив брови. Но как только Лютик открыл рот, чтобы объяснить все как подобает, вновь заговорил. - Иду, значит, я к ней, по делу. А она мне глазки строит, стерва. Не люблю таких баб, что за мужьими спинами, с чужими мужиками так мило беседы беседуют. Но стоило дать ей понять, что мне нужны свечи, да масло для ламп, да без воды, чтоб без примесей всяких, так ее сразу, будто бесы подменили. Столько гадостей я давно в своей жизни не слышал. Пришлось уйти не солоно хлебавши и ждать Фермера, в тенечке на окраине его хуторка. Лесник говорил размеренным густым басом. Лютик уже даже начал подумывать, что тот неплохо бы смотрелся в аккомпанименте с его стародавним знакомым, который в старом цирке под Вызимой, задумывал открыть оперную студию. На улице совсем стемнело. Небо заволокло тучами, скрыв и без того убывающую луну. Лес шелестел, натужно скрепя ветвями, предвещая возможную смену погоды. Молчали сверчки. Вдалеке ухала сова. - Так, где же ты своего товарища оставил, господин Юлиан… Панкратц… и так далее… хэ-хэ? Наевшийся до отвала Лютик, набрался храбрости и решительно поднялся из-за стола. - Спасибо, тебе Аккил за столь необычную, для такой глуши гостеприимность. За вкусную еду и истории. Но больше ждать я не могу. Мне нужно как можно скорее возвращаться к дороге, с которой я сошел. Лесник тоже встал и словно заполнил собой все пространство хаты. - Одного я тебя ну пущу, ты вмиг заблудишься, даже если я тебе карту нарисую. Не серчай трубадур. У меня глаз наметан на таких как ты. Городской ты. Я все равно собирался выходить перед сном. Да и зверье подкормить надобно, они же тоже кушать хотят. Лютик витал в облаках. Ему было достаточно того, что он не остался без помощи и думать о чем-то еще ему просто не хотелось. Все мысли были заняты все более ужасающими картинами того, как Геральт может его взгреть, за то, что он пропал на такое длительное время. В добром здравии ведьмака он не сомневался. Через пару минут он уже стоял, придерживая сонных лошадей под уздцы. Набрав полные карманы яблок, он надеялся угощать их по дороге, если они вдруг начнут клевать носом. Лесник появился на пороге с огромным мешком на плечах. В руках у него ярко мерцала масляная лампа, а за поясом поблескивало лезвие небольшого топора. Без лишних слов, они углубились в лес. Аккил шел уверенными размашистыми шагами, лишь изредка отмахиваясь от низких веток и мошкары вьющейся и тыкающейся в стеклышко лампы. Лошади тихо фыркая, боязливо семенили следом. Сколько не силился трубадур, напрягая зрение, но оставленных зарубок своих он так и не увидел. Да и местность в такой темноте было узнать крайне сложно. Ветер шумел кронами, лес взволнованно гудел. Вдалеке тревожно верещали птицы, лошади вторили им, взволнованным ржанием. - Что-то тут не так, - бурчал себе под нос лесничий. Дорога возникала из темноты и так же быстро исчезла. Они пересекли ее и двинулись дальше. - Мне бы лучше там обождать… - Тихо!!! Голос лесника приобрел металлические, тяжелые нотки. Настала очередь Лютику начинать нервничать. Чем дольше они шли, тем больше росло напряжение и беспокойство. В гробовом молчании они и не заметили, как вышли на широкую полянку. - Твою ж, - охнул бард. Их взору открылось настоящее побоище. Волчьи останки усеяли землю. Трава была темной от крови. Что-то блеснуло в темноте. - Геральт! Лютика накрыло волной страха с головой. Он никогда не был героем, но сопереживание и беспокойство за дорогих ему людей, всегда придавали ему уверенности в себе. Он ринулся в темноту, даже не зная точно, найдет ли то, что ищет. С ужасом он всматривался в неизвестность. Нашел! Сердце сжалось, когда он увидел ведьмака, лежащего лицом в высокой траве. Рядом покачивался на ветру, вонзенный в землю меч. Лес снова зашуршал, в звуках ветра потонуло бессвязное бормотание потерявшего самообладание барда, склонившегося над другом. Тот был жив, но сознание покинуло его, рваная одежда пропитанная кровью кусками топорщилась на нем. Волосы слиплись и закрывали лицо. Лютик что-то кричал, но ветер завыл еще сильнее, и голос потерялся в ночи, между дубами и соснами, между небом и землей. Масляная лампа болталась на ветру, мигая огоньком света в руках у лесника. Он молчал. На его лице играли тени, перебираясь то на одну половину лица, то на другую. Привязав кобыл к высокому кряжистому пню, он достал топор и двинулся в сторону яростно машущего рукой трубадура.***
Геральт не сразу открыл глаза. Пришедший вместе с сознанием шуршащий гул в ушах, отбивал чечетку и мешал соображать. Тело и руки не слушались его, а голова еле ворочалась на шее. Все-таки холод земли, на которой он пролежал столько времени без сознания, дал о себе знать. Он словно выходил из пустого пузыря и пространство, расширяясь, наполнялось звуками и привычными ощущениями. - Очухался? - знакомый голос донесся, откуда-то сзади. Стояла глубокая ночь. Тучи рассеялись, и свет луны затопил поляну, отражаясь в пятнах крови, которые ведьмак столь старательно разметал по округе. Память быстро возвращалась. - Мы в жопе, друг мой. Где-то сегодня он уже это слышал. Геральт не стал отвечать, он вдруг отвлекся на более насущную проблему, чем вечное нытье Лютика. То, что бард был жив само по себе было хорошо, но как он оказался здесь, это уже был другой вопрос. Ведьмак попытался встать, но из этого ничего не вышло. Он сидел спиной к неширокому стволу дерева, старательно обвязанный веревкой, что больно стягивала ему грудь и плечи. С другой стороны, вероятно обмотанный той же веревкой грустно вздохнул трубадур. - Прости, Геральт,- шмыгнул он носом. – Опять я тебя подвел! Прямо, как в той балладе про Гусака и черную Гусыню, которая притягивала неприятности для всех. - Какая нахрен гусыня, Лютик?! Что происходит?! Геральт вновь попытался выбраться, но путы были слишком прочны. Тут бы и два ведьмака не сдюжили, да еще и Лютик застонал. Стоило бы понять, что подобные усилия придавят барда к стволу. - Не нужно меня душить раньше времени - просипел Лютик, хватая ртом воздух. - Геральт, знай, что я горд, умереть рядом с тобой. Знал бы ты, как у меня трясутся портки от страха. Геральт предположил, что это очередной странный сон, но уж больно достоверно в спину впивался треклятый сучок. - А ну заткнулись! - со стороны поляны прилетел жуткий рев, и разнесся по ночному лесу, перекликаясь эхом между стволами деревьев. Дело шло к рассвету, и еле заметная дымка начала заволакивать полянку. Утро будет туманное, подумал Геральт. - Это еще кто? - Новый, старый, бывший друг. Нынче вообще никому верить нельзя. Но был ли выбор? Странно это все. Темный силуэт ходил туда-сюда по поляне, от холмика к холмику. Нагибался, шел дальше, снова нагибался. На одном из холмов еле теплился свет от масленой лампы. - Этот ненормальный горюет по этим тварям, которых ты покромсал. Когда тащил нас к дереву, обещал скормить кому-то. Я не разобрал кому. В это время он хорошенько огрел меня по голове. А казался таким добряком. Грибами накормил со шкварками и картохой, эх. Знаешь Геральт, это все маразм возрастной! Говорят, он совсем не лечится. Из темноты послышался шорох и тихий треск. Ведьмак мог поклясться, что слышал пару знакомых бранных слов. Мгновение и из ближайшего куста показалась расцарапанная физиономия краснолюда. Тот удивленно таращился на привязанных к дереву пленников. В темноте его запросто можно было спутать с Золтаном Хиваем. Впрочем, как говаривал Лютик, краснолюды все были на одно лицо, особенно когда выпьют. - Мать честная, я ж говорил, что голоса мне не причудились. И этот седой жив, живехонек! - прошипел Торвальд сквозь зубы. Рядом появилась физиономия второго краснолюда. Тот лишь хмыкнул и выкатился наружу, потащив товарища за собой. Вместе они создавали слишком много шума. - Я же велел заткнуться! Что расшумелись!? Вы и так навредили предостаточно! Тень человека становилась все менее отчетливой на фоне сгущающегося тумана. Ветер исчез. Было холодно и тихо в лесу. - Это еще кто? - поежился Торвальд, вглядываясь в серебрящуюся темноту. - Да хоть черт из табакерки, не все ли равно!? Развязывай, давай! - Геральт разозлился не на шутку. Голова начала отходить. Боль во всем теле мигом отрезвила его разум и пробудила спящие силы. Ведьмаки быстро восстанавливаются и ничего не забывают. Звук врубающегося в дерево металла рассек ночной воздух, отозвавшись эхом по поляне. Второй раз. Третий. Путы безвольно упали на землю, освободив затекшие руки и позволив груди набрать воздуха. Геральт быстро поднявшись, хотя и почувствовал, как кровь нехотя разгоняется по жилам, но все же внешне этого никак не выдал. За деревом кряхтел трубадур, пытаясь сквозь брань благодарить своих спасителей. Но Торвальд и его товарищ уже не слушали, они наблюдали, как из тумана медленно выплывает огромный силуэт мужчины. Он не говорил больше ни слова, идя вперед и мрачно поглядывая из-под густых бровей. Серебряные лучи лунного света отражались в его стальном взгляде. От веселого нрава ни осталось и следа, словно человека по щелчку пальцев подменили, не оставив ничего от другой личности. Геральт знал этот взгляд. Взгляд полный гнева, жалости и мстительной злобы. Взгляд человека, у которого отобрали то, что он так любил и наивно полагал, что это будет продолжаться столько, сколько он захочет. В мозгу промелькнула мысль о понимании, но ее быстро приструнил голос рассудка. - Еще не поздно разойтись миром, - холодно обратился ведьмак к незнакомцу, параллельно прикидывая, куда тот мог спрятать оружие и другие вещи. - Я не хочу мира, - рявкнул лесник. - Ты нарушил и без того хрупкое равновесие этих мест! - Скушанный дед это цена твоего равновесия? - процедил сквозь зубы Геральт, фосфоресцируя глазами. Аккил остановился в нескольких шагах от ведьмака. Краснолюды нервно сжимали топоры в руках, но помалкивали. Лютик в панике обшаривал ближайшую территорию в поисках вещей. - Дерьмо случается, ребята, - развел руками лесник. - Не нам судить природу за ее законы. Сильный кушает слабого. Так есть и так будет всегда. А я лишь помогаю братьям нашим меньшим, за что они дают мне жить спокойно и оберегают мой сон по ночам. - В таком случае они напали не на того ведьмака! - Да че ты с ним цацкаешься, ведьмак? - не выдержал Торвальд, тряся бородой. - Давай закопаем эту лесную фею на месте, пусть с братишками своими полежит, подумает над своими словами. Над поляной пронесся жуткий рык. Казалось, даже туман всколыхнулся от такой мощи. Все невольно вздрогнули. Мягко ступая огромными лапами, из тумана вышел черный, как смоль зверь и встал рядом с Аккилом. Волк это был или небольшой медведь, понять было трудно. Густая шерсть и редкие лучи света, мешали нормальному восприятию, даже для ведьмачьего зрения. Остальные, скорее всего, видели лишь неясную тень впереди. Но тень огромную и лишь своим видом уже наводящую ужас. - Холера… - только и успел прошипеть Геральт, молниеносно прыгнув в сторону. Лютик с диким воплем бросился наутек, а неуклюжим краснолюдам уклониться от такого броска не удалось. Черная махина сбила их с ног, пропустив пару ударов топорами под брюхо. И секунды не прошло, как голова товарища Торвальда, лопнула в челюстях зверя, словно спелый арбуз, окропив содержимым все вокруг. Ведьмак бросился, вперед подхватывая лежащий на земле топор. Плана особого не было, нужно было лишь выиграть время. Что есть сил, он с размаху всадил оружие в шкуру зверя, метя в основание черепа насколько это возможно. Топор увяз в густой шерсти монстра. Волк рванулся в сторону с такой силой, что рукоять выскользнула из рук ведьмака. Геральт устоял на ногах и даже успел среагировать на появление другого противника. Поднырнув под выпад Аккила, он хорошенько врезал тому под ребра и отпихнул в сторону. Здоровяк с трудом устоял на ногах. Монстр скулил и вертелся, волчком силясь вытащить так и оставшийся торчать из-за холки топор. Аккил наплевав на ведьмака, попытался успокоить животное, но это лишь еще больше разозлило гиганта. Рыча и разбрызгивая слюни из пасти, волк отбросил лесника от себя и ринулся на ведьмака. Глаза его горели и налились кровью. Геральт не раздумывая, вложил в знак Игни всю свою оставшуюся силу и энергию. Пламя и жар устремились навстречу противнику, сжигая на своем пути траву и расшвыривая хлопья тумана. Огромную лохматую черную тень поглотил огонь. Поглотил, но не остановил. Словно неукротимая адская гончая, объятый пламенем волк несся вперед, настолько была сильна его злоба. Ведьмак только и успел, что закрыться защитным знаком, как его повалило на землю. Бестия прошлась по нему, как глыбы камня прокатываются по расселинам во время оползней, и с воем унеслась прочь в темноту, на ходу теряя куски шкуры, которые пеплом медленно оседали на землю. Алый огонек удалялся прочь. Лесник ринулся было на ведьмака, лицо его было на удивление непроницаемо. Сейчас в его силах было разорвать всех на этой поляне, включая самого Геральта, хотя тот не собирался сдаваться. На краснолюда и Лютика надежды не было. Торвальд лежал под деревом. Жив он был или нет, понять было трудно. Лютик вероятно с испугу дал деру. Хотя возможно он сидит в засаде и ждет, как бы ловчее помочь, но при этом не опростоволоситься. Геральт ухмыльнулся и тут же закашлялся. Грудь сдавило как тисками, как бы ребра не подломились, подумал с грустью он, наблюдая за Аккилом. - Убирайтесь отсюда! - холодно проговорил он, сверху вниз взглянув на Геральта из-под густых бровей. Волосы его были всклокочены. В бороде застряли листья. Взгляд был холодный, но ведьмак с легкостью уловил нотки страха и искренней скорби. Как бы там ни было, а каждый вправе защищать то, что ему кажется верным. - Никогда не возвращайтесь! И, ежели вас когда-нибудь занесет в эти места, знайте, что живыми из этого леса выйду либо я, либо вы! Помяните мое слово! И он ушел. Ушел вслед за зверем, огонек от которого уже пропал во тьме, не сказав больше ни слова и не ожидая ничего услышать в ответ. Странный человек со своими тараканами в голове. Лютику еще долго придется проставляться прежде, чем эта история забудется. Геральт решил, что приложит к этому максимум усилий. Он лежал на холодной земле и смотрел в небо. Редкие облака уже розовели и медленно растягиваясь, плыли куда-то за верхушки деревьев. Интересная штука жизнь. Порой и не знаешь, кого она может свести вместе и зачем. Кто-то говорит о предназначении, кто-то о судьбе и прочих метафорических штуках, однако все это меркнет, когда события накрывают тебя с головой. И стоя с петлей судьбы на шее ты во всех красках начинаешь осознавать, что возможно поступил бы иначе. Но только возможно и совсем необязательно. Птицы вереницей слетели с деревьев и, гогоча, устремились к небу, когда вдалеке разнесся натужный вой, протяжный и грустный. И не было понятно, человек то выл или все же зверь.