puppet

      Вечер накрыл Японию с головой, а в небе догорали последние лучи солнца, скрываясь за горизонтом, и в этот момент Кейго думал, что лучше бы он догорал вместо них. На самом деле, он и так догорал изнутри, выверни душу наизнанку и узришь обугленное «ничего».        Поначалу, работа шпиона показалась ему веселой. Словно, он вернулся в детство и кричал своим друзьям «обманули дурака». Поначалу ему даже нравилось. Это все напоминало фильм о Джеймсе Бонде, где роль Бонда –играл он сам, жаль Оскар не дали. Только вот, в документах о составе миссии, не было сноски «влюбиться в злодея и трахаться с ним с завидной периодичностью обязательно к исполнению». А лучше бы была, тогда совесть Ястреба была бы чиста, и всю ситуацию можно было бы спихнуть на «устав».        Он чувствует себя ебано, ведь вся ситуация начала идти по пизде еще давно, но Таками тогда решил для себя «будь что будет» не подумав о последствиях. А последствия были для него фатальными. Врать тому, кого любишь? Да, дайте два, пожалуйста.        Без возможности хоть с кем-то поделиться, рассказать о том, что происходит, он подолгу запирался в ванной во время их встреч с Даби. Даби не был плохим, он осознал это, когда пробыл с ним чуть дольше часа, а когда он начал постепенно открывать Ястребу свою душу, то герой сразу понял, в какое «положение» перейдет их общение через пару недель. В горизонтальное. А он и не против совсем.        Даби тихо стучит в дверь и спрашивает, все ли хорошо, а Кейго снова врет, что все прекрасно, когда хочется пустить себе пулю в лоб, желательно несколько. Чтобы наверняка.        Ястреб хотел бы хоть с кем-то поделиться, мол, «прикинь, дали задание следить за Лигой Злодеев, а я умудрился словить краш на одного из них, но мало этого, теперь ебусь с ним на постоянной основе и вру с завидной регулярностью. Вот я в дерьме, да?». Но не с кем, никто бы не понял, а Кейго не хотел осуждения. Мало ли, что в жизни бывает.        Их отношения не были «официальными», хотя все и так знали о них. Никто даже не пытался скрывать это. Даби уж точно не пытался. Все всё поняли, когда в конце очередного собрания, перед тем, как выйти из зала, брюнет в обычной повседневной манере шлепнул Кейго по заднице. Тогда то и стало ясно, что происходит, ведь герой покраснел, как девчонка. То ли от стыда, то ли от смущения. Кто его знает.       Они никогда не вешали на себя ярлыки по типу «пара», «любовники» и так далее. Они просто были и все. Иногда, Кейго ловил себя на мысли, что их отношения похожи на тупую дораму, где герои думают «он мой» — «она моя», не говоря этого вслух. У них с Даби так и было. Они просто были рядом друг с другом, но никто не ограничивал другого в чем-то. Кейго бы упал с небоскреба не расправляя крылья, если бы Даби попросил, и на самом деле он хотел, чтобы Даби попросил его об этом.       Просто потому, что Кейго устал.        В детстве он мечтал о том, что получит все, что захочет, но с возрастом понял, что получает от жизни только пиздюли, и они, почему-то, ему нравятся. Возможно, он был мазохистом по своей натуре, ведь всегда просил пожестче, чтобы за волосы покрепче держали и оттягивали за них, до боли в шее.        Даби открывает дверь в квартиру героя своим ключом, ведь Ястреб вообще не пользовался дверью, поэтому вручил ключи брюнет со словами «чтобы мог прийти, когда захочешь». Обычно, герой заходил домой через окно, на которое попросил поставить замок, но нахрена, когда ты живешь на 22 этаже небоскреба? Просто так.       Спокойнее.        На часах далеко за полночь, обычно Даби всегда приходил в такое время. Меньше глаз — меньше проблем. Он тихо разувается, вешая плащ на вешалку. Даби никогда не понимал, зачем Кейго столько мебели и всяких, как он их называл, «штук для уюта», ведь в своей квартире он не появлялся, бывало, неделями.       Днем они шатались по окраинам города, иногда целуясь в переулках, громко смеялись сидя на диване в гостиной убежища Лиги, когда Твайс вел диалоги сам с собой, а ночью предавались «любви» и засыпали в обнимку на узкой кровати в комнате пиромана, закидывая друг на друга конечности. Почти каждое утро Даби ворчал и бесился от того, что опять проснулся на полу, на что Ястреб, подпирая рукой голову, хрипло смеялся, смотря на брюнета влюбленным и сонным взглядом.        Но больше, влюбленным, конечно.       Брюнет проходит внутрь, заглядывая в спальню, и тихо вздыхает, наблюдая на постели огромный ворох одеял, под которым, вероятнее всего лежит Ястреб. По всей комнате были разбросаны красные перья, на которые Даби не гнушался наступать. Не время для этики.       Возле кровати стояла недопитая бутылка коньяка, а в пепельнице тлела сигарета и запах спирта в перемешку с дымом обволакивал комнату. На эту картину типичного «холостяцкого жилища», Даби лишь помотал головой, тихонько присаживаясь на кровать, кладя руку на «кокон», легонько поглаживая.       Такие срывы, если вспомнить, были уже дважды за эти месяцы, но когда Даби спрашивал, что происходит, Кейго лишь мотал головой, настаивая, что все хорошо и просил лишь одного — остаться с ним на эту ночь. И Даби совершенно не знал, что скрывалось за этим «побудь со мной». Просил он поддержки или забвения.       Даби всегда оставался с ним, или приходил, когда Ястреб звонил ему среди ночи, рыдая в трубку, громко шмыгая носом. Иногда, в такие моменты, герой просил лишь прийти, обнять его и никуда не отпускать. В другие же, умолял трахнуть, томно дыша в трубку и отсылая поток размазанных голых фото, сделанных наспех. Но для Даби было не важно, чем они будут заниматься, главное — он рядом и так ему будет спокойнее.       Кейго думает, что однажды захлебнется в своей лжи. Это болото в один момент разрушит его жизнь и засосет с головой. Он ненавидел врать, однако ложь, которой были пропитаны все его слова, была весьма убедительна. Для сохранения тайны своего задания, врать пернатому приходилось постоянно и практически обо всем, больше всех этой лжи наслушался Даби. «Я люблю тебя» — была единственная правдивая фраза, среди потока фуфла, которое он рассказывал ежеминутно.       Это разрушало его изнутри.       Оказалось, что быть шпионом не так уж и весело, а в глаза пироману смотреть становилось все стыднее с каждым днем.       Даби откидывает край одеяла и видит светлые волосы Ястреба, которые превратились в небрежное гнездо. Лицо героя было заплаканным, покрасневшим носом он слегка шмыгнул, щурясь от света настольной лампы опухшими глазами, взгляд был уставшим и заторможенным, а от самого блондина несло алкоголем. Кейго мелко подрагивает, тяжело выдыхая ртом, через раз шмыгая носом и Даби на него смотреть невыносимо. Обычно пироман не был сентиментальным, но при виде такого Ястреба, хотелось выть от безысходности, ведь он не в состоянии ему помочь.       Брюнет аккуратно тянется к его волосам, убирая светлые прядки с лица героя. — Привет, — Кейго не поднимая головы переводит взгляд на сидящего рядом и сердце делает очередной кульбит. Ястреб ненавидит такого Даби. Ненавидит и обожает одновременно. Обожает, когда брюнет смотрит на него с огромной нежностью и улыбается с ленцой, только ему. Ненавидит, что при виде такого Даби, который такой только для него одного, становится ещё ебанее.       Ястреб его не заслуживает. — Привет, ты быстро, — Таками улыбается, точнее делает попытку улыбнуться. В горле пересохло и слова прозвучали еле слышно, хотя Даби в любом случае услышал бы. — Был неподалёку, — Брюнет аккуратно поглаживает героя по затылку в успокаивающем жесте, но Ястреба ничерта не отпускает, а только хочется зайтись в истерике с новой силой, — что случилось?       Даби прекрасно знал, что его вопрос останется без ответа, но все равно спросил. Лишь бы продолжить диалог. — Ты голоден? — Как и ожидалось, Кейго проигнорировал его вопрос, слегка улыбаясь уголками губ, переворачиваясь на спину и укладывая руку брюнета на свою щеку. Кейго всегда был тактильным, но никому не позволял касаться себя так.       Никому. Кроме Даби.       Пироман огладил большим пальцем нижнюю губу блондина, устало выдыхая. — Нет, совсем нет, — брюнет отстранил руку от лица Кейго, на что тот обиженно надул губы, словно маленькая девочка. Ястреб ненавидел быть слабым, ненавидел, когда его защищали, но Даби он был готов позволить все, что тот попросит. Быть котом? Да, конечно. Быть песиком? Как скажешь. Быть его собственностью? Для тебя что угодно.       Кейго нравилось чувствовать себя защищённым. Хотя бы раз в жизни не он должен защищать кого-то, подставляя себя под удар, а его защищают и это чувство было соблазнительно прекрасным и Кейго порой нравилось играть в капризного ребёнка, действуя Даби на нервы. Брюнет отполз к изголовью кровати, усаживаясь удобнее, вытягивая ноги. — Иди ко мне, — пироман раскинул руки в приглашающем жесте. Он должен хотя бы что-то сделать. Если он может хотя бы чуть чуть облегчить его мучения — он сделает это без лишних разговоров.       Ястреб приподнимается на локтях, вытирая ладонями мокрые от слез щёки и улыбается, а на душе кошки скребут. Он действительно его не заслуживает.       Таками подползает к брюнету, усаживаясь к нему на бедра боком и ложится головой на плечо. Злодей обнимает его, целуя в лоб. Так уютно. Зачем нужен кокон из одеял, когда есть Даби? — С каких пор ты куришь? — Даби кидает краткий взгляд на пепельницу и зарывается носом в волосы блондина, отмечая, что они так же успели провонять сигаретами. Пироман ни разу не видел Ястреба с сигаретой и всегда смеялся с того, как младший морщился от запаха прокуренного плаща злодея при объятьях. Вся эта ситуация начала напрягать ещё сильнее. — Какая разница, — Ястреб раздражённо вытирает влажную щеку, поднимая голову с плеча брюнета, смотря ему прямо в глаза, и плевать что у Кейго они красные и опухшие от слез, он стойко выдерживает недовольный взгляд Даби, будто бросая вызов, — тебе не кажется, что ты задаёшь слишком много вопросов? — Какая разница?! Ты, блять, серьёзно сейчас? — казалось, что пироман через пару секунд самовоспламенится и Кейго отчётливо видел в его глазах языки синего пламени. Он довёл Даби до ручки за эти месяцы, просто уничтожил его чашу терпения, которая с треском раскололась пополам, — тебя хуевит уже третий месяц и я ума не приложу почему! Ты мне не доверяешь?! Больше не любишь и боишься обидеть?! В чем твоя, ебаная, проблема?! — Даби скрещивает руки на груди, — Задаю слишком много вопросов? А я должен быть жилеткой на ножках, чтобы бежать к тебе и молча наблюдать, как ты бухаешь и занимаешься самобичеванием?! Хорошо ты устроился, я смотрю.       Кейго дёрнулся, когда брюнет повысил на него голос, почти переходя на крик, но с коленей злодея не слез, предпочитая отвернуться и зажевать губу, чтобы вновь не зареветь. Таками никогда не плакал при Даби. Обычно, когда старший приходил, пернатый успевал уже выплакать в подушку весь свой лимит и сил на очередной поток слез просто не было, но сейчас он с трудом сдерживался.       Ответа на вопрос не последовало, и пироман начинал закипать все сильнее, но тут же успокоился, когда увидел, что блондин мелко дрожит, стараясь не смотреть в его сторону.       Кейго мог обмануть любого. Обвести вокруг пальца кого угодно, но не самого себя. А реальность была такова, что скажи он Даби правду — тут же останется у разбитого корыта. Без Даби, без счастья и без жизни.       Изначально, герой молчал потому что боялся остаться без жизни. Теперь он боится остаться без Даби. Черт с ней, с жизнью. Её Ястребу не жаль. — Да пошёл ты, — голос предательски дрогнул, но Таками старался держаться уверенно и не впасть в новый приступ истерики раньше времени, — Если я сказал, что не могу рассказать, значит действительно не могу! — Блондин шмыгнул носом, слезая с насиженного места, становясь босыми ногами на холодный пол, — Я просто хочу, чтобы в такие моменты ты был со мной. Ты — моё лекарство, — » И одновременно самый страшный яд», думает герой, прихватывая с пола недопитую бутылку, неспеша топая в сторону ванной.       Без Даби действительно было хуево.       С ним — ещё хуже.       Пока Кейго шёл до ванной, он уже трижды подумал не вскрыть ли ему вены? Или может утопиться? Иных вариантов он не видел, а очень хотелось.       Пернатый хлебает огненную воду из горла, как заправдашний алкаш и его ведёт в сторону. Он запинается о собственную ногу и падает, разбивая бутылку, а вместе с ней и свое колено, падая аккурат на осколки и ему почему-то не больно.        Сердце болит гораздо сильнее.       Брюнет вышел в коридор, как только услышал грохот. Ястреб лежал на полу с окровавленным коленом и молча пялился в стену, практически не моргая, щекой аккурат в луже виски и осколков. Даби порядком пересрался от такого зрелища. — Эй, посмотри на меня, — старший опустился на колени рядом, нависая над пернатым, слегка шлепая ладонями по его лицу, заставляя прийти в себя, — все будет хорошо, слышишь? Прости. Раз ты не можешь рассказать, значит мне действительно не стоит спрашивать.       Даби целует героя в лоб, аккуратно усаживая его, словно мягкую игрушку, а у Кейго новый приступ истерики к горлу подступает и дышать трудно как никогда раньше. Он цепляется руками за футболку старшего, утыкаясь в его грудь лицом и плачет навзрыд, иногда переходя на крик. Пироман садится на пол, прижимая к себе блондина, так крепко, как только возможно, чтобы не навредить ему, успокаивающе поглаживая по голове и спине, словно бездомного котёнка.       Ястреб чувствует себя птицей в клетке, которая не может петь без приказа. У него нет свободы выбора и он марионетка в руках правительства. Безвольная игрушка. Кукла.       Ему от самого себя тошно и он уже в третий раз за сегодня думает, глядя на Даби, что он его не заслуживает. — Тебе легче? — Ястреб кивает, а в голове проскакивает мысль, что он соврал. Снова. Кажется, ему можно ставить диагноз «патологический лжец», — пойдём умоем тебя. — Хорошо, — Даби помогает Кейго дойти до ванной, усаживая его на стиральную машинку, аккурат напротив зеркала, пыхтя, почему пернатый такой тяжёлый, на что получает пинок в голень и лёгкую улыбку. — Я принесу чистое полотенце и аптечку, — Даби выходит из ванной, ероша свои чёрные волосы ладонью и устало вздыхая. Каждый подобный срыв Кейго — это битва с его демонами и, кажется, пока что Даби выигрывает.       Ястреб остаётся один на один с со своим отражением. Разбитое колено, опухшее от слез лицо, красный нос, и отвратительные «остатки» его могучих крыльев. Растянутая футболка наполовину мокрая от виски и прилипшая ко лбу мокрая чёлка, смердящая алкоголем. Вот он, любимец публики, который вечно всем чем-то обязан.       Если бы он только родился обычным. Беспричудным Таками Кейго, который может быть свободен в своих желаниях и стремлениях… Блондин пристально смотрит на свои маленькие крылья и считает их причиной всех своих проблем. Он хотел быть героем, могучим, сильным, независимым, но в итоге стал безвольной куклой правительства и обрек на страдания самого дорогого для себя человека. Того, кому сейчас ещё хуже чем самому блондину, от банальной беспомощности.       Его мутит то-ли от самого себя, то-ли от выпитого им спиртного и Ястреба в очередной раз кроет.Он заливается громким надрывным смехом в перемешку со слезами и хватается за голову. Как нужно было грешить в прошлой жизни, чтобы ему досталась нынешняя? Кейго не был верующим, но порой не понимал, откуда столько «счастья» на его голову.       В зеркало с размаха летит первое, что попалось под руку и оно разбивается, а осколки его половины осыпаются в раковину.       Кейго кроет очередной приступ отчаяния в перемешку со смехом, когда он слезает со стиральной машины. Дрожащими руками блондин находит самый крупный осколок, смотря в свое перекошенное отражение. Рвотный позыв вновь даёт о себе знать, но Таками героически его сдерживает, заводя руку с осколком назад и размашисто проезжается лезвием по основанию левого крыла. Ещё раз, ещё и ещё, хватая свободной рукой край раковины, сжимая его до побелевших костяшек.       Он хочет избавиться от причины своих проблем. Ведь если он потеряет крылья, то станет обычным человеком, верно? Его миссия будет провалена по определению и он наконец-то будет свободен.       Ему безумно больно, но он продолжает пилить кость осколком, надеясь, что это все скоро закончится. Стоит лишь немного потерпеть. Белая футболка неприятно липла к спине и холодила кожу, насквозь пропитанная кровью своего носителя, но Кейго все продолжал. — У тебя аптечка в жопе мира находит… Ты что творишь, ебанутый?! — Кейго резко обернулся, выронив осколок из руки. На лице Даби была паника в перемешку с беспокойством и ужасом от увиденного. — Я соврал тебе, — Таками, прихрамывая, делает шаг навстречу к стоящему в проёме старшему и обнимает его, пряча лицо в изгибе шеи, — мне ни капли не лучше.       Брюнет мелко подрагивает, пытаясь отойти от увиденного им зрелища и понимает, что такими темпами Ястреб скоро истечет кровью. Пироман расцепляет его руки и одним рывком сажает его обратно на стиральную машину.       Даби всегда нравилось, что Кейго был ниже. Это был его собственный фетишь.       Иногда, когда Ястреб был в хорошем расположении духа, Даби называл его «малышом», на что блондин постоянно бесился. — Малыша в штанах увидишь, обгорелая рожа. — Этот «малыш» тебя удовлетворяет, так что я бы поспорил. — Видишь, как мне мало для счастья нужно.       Даби выуживает из аптечки бинты и антисептик, с твёрдым намерением завтра отправить младшего в больницу, и не только к травматологу. Обработав вокруг раны руку, колено и кожу около крыльев, брюнет принялся за перевязку, мысленно благодаря господа, что пернатый не решил вскрыть себе горло в его отсутствие. Кейго послушно сидит на стиральной машине, вытирая здоровой ладонью лицо, стараясь глубоко дышать, чтобы успокоиться, наблюдая за тем, с какой аккуратностью и заботой Даби перевязывает его раны.       Герой никогда не хотел давать слабину перед ним, но, если бы он знал, что пироман будет с него пылинки сдувать, то он бы бежал в бой на своих двоих в первых рядах, принимая все тумаки на себя. — Даби… — Получается слишком тихо и Кейго думает, что Даби его не услышал, поэтому открывает рот в попытке повториться… — М? — Пироман поднимает на блондина свои аквамариновые глаза и замирает в ожидании. — Спасибо, — Младший улыбается измученно, шмыгая забитым носом, и гладит брюнета рукой по щеке, аккуратно, чтобы не задеть скобы, — Я тебя люблю.       Даби улыбается уголками губ, ластясь к ладони, продолжая перевязку. — Если ты любишь меня — не заставляй меня волноваться, — Кейго безумно стыдно, ведь он поступил как конченный эгоист, совершенно не думая ни о ком, кроме себя. Как отвратительно. — Прости, я действительно был не в себе. — Сейчас тебе лучше? — Даби закончил с перевязкой, выпрямляя спину, слегка протягиваясь, чтобы размяться. — Немного, — Ястреб кивает, — На этот раз я не вру. — Тогда пойдём, пожрем колёс и ляжем спать. После увиденного мне нужен отдых и пачка успокоительного, — Старший повернулся к Таками спиной, — залезай, птенчик.       Впервые за вечер, герой издал искренний смешок, послушно залезая на спину к Даби, обнимая руками за шею. — Я в состоянии идти самостоятельно, — Брюнет придерживает пернатого под бедра, выходя из ванной. — Ну уж нет, — пироман фыркает, — вдруг в твою пустую башку придёт идея с разбега выйти в окно. Хуй тебе.       Ястреб ничего не отвечает, а только целует брюнета в загривок, прижимаясь к нему щекой. Ему действительно стало легче. Он сам не понимал, ведь проблема никуда не делась, но почему-то от одного взгляда на такого заботливого Даби ему стало спокойнее. Старший заставляет Ястреба выпить несколько таблеток успокоительного, Кейго сначала отнекивается, на что Даби демонстративно запивает водой свою «порцию» и терпеливо ждёт. Сегодня была очень тяжёлая ночь.       Они идут в спальню, Даби мокрым полотенцем вытирает кровь со спины почти спящего на ходу блондина, переодевает его в чистые вещи, отпуская шуточки про его «милый» член, пытаясь разрядить обстановку. Кейго на это лишь тихо посмеивается и пинает брюнета здоровой ногой по голени. — Он создан для твоего рта, — парирует герой, вяло переползая на карачках на свою половину кровати. — Даже спорить не буду, — Даби улыбается, подгоняя пернатого шлепком по заднице, и сам ложится рядом, накрывая их обоих одеялом, — Не делай больше с собой подобного. Мне было чертовски страшно за тебя. — Прости, не знаю, что на меня нашло, — Ястреб прекрасно знал, что на него нашло, но решил постараться выкинуть это из головы, хотя бы на остаток ночи. Кейго переворачивается на живот, приподнимаясь на локте аккурат над Даби, — поцелуешь меня?       Пироман берет его лицо в свои ладони и целует, без языка и страсти, но с заботой и нежностью, всей, на которую он способен. Ястреб млеет от подобного, моментально отвечая. Поцелуй выходит лёгким и не навязчивым, и он сейчас настолько в тему, что Кейго кусал бы локти утром, если бы не попросил Даби об этом.       Герой отстраняется, смущённо улыбаясь и аккуратно ложится рядом, обнимая брюнета и укладывая свою голову ему на грудь. — Всё будет хорошо, мы пройдём через все это дерьмо вместе и я буду рядом, — Старший берет руку Кейго в свою, переплетая пальцы, — Веришь мне? — Верю.       И он действительно верит, а мир…       … мир пусть катится ко всем чертям.