Бенди и Борис: секреты Чернильной Машины

*кап* *кап* На голову Магмена одна за другой капала холодная вода. Он поёжился, не спеша открывать глаза. Голова болела, будто по ней ударили чем-то тяжёлым. Когда кружкоголовый наконец очнулся, он очутился в кромешной темноте. Невозможно было что-то разглядеть, кроме, разве что, тихо вздымающегося силуэта до сих пор не пришедшего в себя Феликса. Сознание охватила немая паника. От прохлады в неизвестной комнате по коже прошли мурашки. А может, это было из-за воды? Сейчас Маг очень жалел, что лишился своего любимого шарфа. – "Нет! Нельзя так думать! Я отдал его для Бори, он ему тогда был нужнее!" – Прости за эту воду, Магмен. Даже в здании мэрии есть небольшие неполадки. Голос из темноты прозвучал невзначай, будто это был повседневный разговор. Кто-то был настолько близко, что кружкоголовый вздрогнул. Боль в голове прильнула с новой силой. *кап* *кап* Ещё одна неожиданность - яркий свет, на время ослепивший непривыкшие глаза парня. Он попытался закрыть лицо руками, но тут же понял одну страшную вещь - он не может ими пошевелить. Тугие, потрёпанные временем верёвки, наверное, оставят след на теле Мага. Он был связан по рукам и ногам, без возможности пошевелиться. – Кто вы? Что происходит?! – раздался голос справа. Это был голос писателя, который так же жмурился от жёлтого света лампы. Он попытался дотянуться до своей сумки, но не обнаружил её на своём поясе. – Вас похитили. – Магмен, уже адаптированный к освещению, наконец осознал, кто перед ним. – Вы! – вырвалось у него. Мэр рассмеялся. Попытки вырваться, которые предпринял Маг, чуть не упав со стула, казались ему глупыми и нелепыми. Мужчина повернул лампу к стене, она осветила приличных размеров портрет старого мужчины, стоявшего с гордо поднятым подбородком и прямой для своих лет спиной. Лицо напоминало чем-то самого мэра, но всё же отличалось редкими чертами и выражением глаз. Человек с картины в старомодном пиджаке так и кричал, что они родственники. – Глядите! – гордо произнёс мужчина, подходя к картине, и начал гладить раму. Магмен и Феликс послышались. – Перед вами Джордж Уилл Старший - мой отец. Самый значимый человек во всей истории города. Даже значимее, чем первооснователь. При нём никогда небыло беспорядков, весь город был ухожен и идеален, а жители довольны. Настоящий пример для подражания! – Что вы хотите этим сказать? – спросил настороженно Феликс. Мэр повернулся и со спины ударил кулаком по нарисованному лицу с такой слой, что штукатурка посыпалась с потолка прямо ему под ноги. – ТО, ЧТО ЭТОТ СТАРЫЙ ХРЫЧ УЖЕ ПОМЕР!!! От крика у Мага ещё больше разболелась голова. Оба путешественника молчали, кружкоголовый же уставившись в пол. Немного успокоившись, мужчина продолжил: – Знаете, какого это, когда от тебя требуют невозможного? – он опустил руку – У меня никогда не было таких амбиций, как у отца. Но кого это вообще когда-либо волновало? Матушка - стерва, которая вышла за этого дряхлого скелета ради денег - она с детства говорила мне, что из меня выйдет превосходный будущий мэр, а сама нисколечки не прикладывая к этому усилий. О-о-о, – нервная улыбка – зато меня всегда выставляли в самом лучшем свете, ни один кандидат на выборах не выглядел в глазах этого счастливого скота таким надёжным, даже когда я не баллотировался. Но никто, слышите, НИКТО НЕ СПРАШИВАЛ МЕНЯ О ТОМ, ЧЕГО ХОЧУ Я!!! Мэру пришлось сделать пару протяжных вздохов, чтобы прийти в себя. Он облакотился на стену правой рукой, опустил голову и прокашлялся. Даже в этой темноте, Феликс заметил, что что-то чёрное капает из его рта. Никто так и не решился ничего ему сказать, а Маг даже нахмурился, будто он видит перед собой типичного злодея, нисколечки не сочувствуя ему. Мэр Джордж снова обернулся к портрету. – Вы знаете, я очень люблю рисовать. Эта картина была написана мной ещё в четырнадцать лет, одно из самых лучших моих творений. Тогда я ещё искренне любил и восхищался отцом. То, как он ведёт всех за собой, как его уважает Главный Совет Трёх, как все любят его. Он был строгим человеком, но хотел оставить за собой нечто большее, чем никудышного сына и пост мэра. От того он, наверное, и требовал от меня того, что мне не под силу. – снова плавное движение руки, но теперь не по раме, а по изодранному краю картины – В тот день у отца был День Рождения. Когда я подарил её ему, он в одну секунду отнял её из моих рук и растоптал, даже не смотря вниз. Он сказал, что я должен быть выше всяких хобби, что правители не должны заниматься подобной ерундой. Знаете, как мне было обидно? – на секунду в голосе мэра послышалась печаль, но она быстро ушла – Я долго восстанавливал её, но былой красоты вернуть не удалось. Тогда я поклялся, что когда-нибудь так же растопчу его наглую физиономию. НО ДАЖЕ ЭТОГО Я НЕ СМОГ СДЕЛАТЬ!!! – очередной удар по стене – Чёртова чернильная болезнь забрала его жизнь раньше! И вот, в свои 16 лет, будучи совершенно не готовым к ответственности, я стал мэром города, чьё название даже в слух никто не произносит. Всем стыдно, что они живут в Доуминтауне, и я могу их понять. Наверное, вы и так понимаете, почему. Мужчина тихо рассмеялся над самим собой. От этого смеха стало тягостно даже путешественникам. Они понимающе переглянулись, думая об одном - что мэр лишь заблудшая овечка, которую хочется жалеть в глубине души, пусть и его поступки отвратны. Кружкоголовый отвернулся обратно, скривившись от этой мысли. Вода, уже тёплая, продолжала капать ему на голову, стикая по затылку. – А чего они вообще ожидали? Что я ни с того ни с сего стану замечательным правителем? Этого сраного маленького городка?! Шестнадцатилетний пацан! О боже! Они слишком переоценивают здешнюю власть! Почему моему отцу давали столько свободы, а меня ограничивали бюджетом?! Почему ему давали на всё согласие, а мне нет?! Этот чёртов совет меня ненавидит! Меня все ненавидят! Им всегда было плевать на меня! Конечно я не справился, при таких-то обстоятельствах! Знаете ли, этот город когда-то считался одним из лучших! И это я, Я И ТОЛЬКО Я ЕГО ИСПОРТИЛ!!! Я ВО ВСЁМ ВИНОВАТ!!! Жители ненавидели меня, они хотели свергнуть меня, поставить кого-нибудь более подходящего. И я бы сам был рад уйти, если бы не ЭТА СУКА, КОТОРАЯ ПООБЕЩАЛА ВЫГНАТЬ МЕНЯ ИЗ ДОМА, ЕСЛИ Я ПРОВАЛЮСЬ!!! – кажется, Джорджу стало тяжело говорить – Я был в отчаянии, я не знал, что делать! Года шли, а ситуация становилась всё хуже и хуже. Не знаю, каким чудом я продержался наверху до 27 лет своей грёбаной жизни, но после этой цифры ко мне наконец пришло спасение. На этих словах, будто специально, вода прекратила течь. Мэр сделал паузу и посмотрел на свои руки так, будто это спасение находится в них. – Он - тот, кому в нашем городе я лично вручал грамоту за создание Чернильной машины - приехал ко мне с неожиданным визитом. Он был совсем другим, не таким, каким прежде - усталый, болезненный, на инвалидной коляске. Он казался совсем другим человеком, будто повидавшим жизнь с полна. Меня это насторожило. – мужчина издал ненормальный смех – Но всё это были глупые предрассудки. Ведь он отдал мне моё спасение прямо в руки, магическую деталь той самой машины, которая способна манипулировать всеми. Я не знал его намерений, клянусь вам. Но он ясно сказал мне: "Не используй её слишком часто. Ты будешь терять человечность, если будешь регулярно использовать её. Пройдёт время, и тогда, если ты, конечно, останешься собой, деталь у тебя заберут. Когда они найдут карту, то они обязаны будут собрать все шесть деталей. Они уничтожат то наследие, что осталось после меня, и уйдут в небытие.". И вот вы пришли за ней. ВЫ УКРАЛИ ЕЁ У МЕНЯ! УКРАЛИ ТО, ЧТО ПОЗВОЛЯЛО МНЕ ЖИТЬ БЕЗ НАВЯЗАННЫХ ЗАБОТ ВСЁ ЭТО ВРЕМЯ!!! Просто посмотрите на меня! Посмотрите, что эта деталь делает со мной! Чем я жертвую! Магмен и Феликс, до этого не издавая не единого звука, ахнули от ужаса, когда мужчина приподнял свитер. Всё его тело чуть выше грудной клетки гнило, в местах было даже видны потемневшие кости. Плоть была чёрной и свисала кусками. Возможно со спины даже был виден позвоночник. Как Джордж до сих пор стоял, было неизвестно. Кот рефлекторно отвернулся, а Мага чуть не вырвало от запаха. – Какой ужас!.. – проговорил писатель. – Эта моя плата за судьбу, которую я себе даже не выбирал. – он опустил кофту обратно – Раньше я был глуп, не видел других вариантов сбежать от участи и боялся остаться в бедности и одиночестве. Боже, я был таки идиотом!.. Я вбил себе в голову, что у меня нет другого выбора, и теперь поплатился за собственную халатность. Как и вы поплатитесь за то, что забрали у меня деталь. Вы лишили меня её, так и я лишу вас жизни. Когда ваши дружки принесут деталь, мои люди захватят их и убьют. Вы будите свидетелями их смерти, я вам обещаю! – мэр немного задумался, придерживая голову рукой – Один из ваших, как я знаю, умеет стрелять. Это тоже не проблема! Мы нападём со спины. Я уверен, они не будут ждать такого, ведь "мэр может потерять свою репутацию"! Ха-ха-ха! – Да с чего вы вообще взяли, что у нас есть деталь?! – от бессилия выкрикнул Магмен. Слушать, что его брата и друзей хотят убить, было невыносимо. – ТОГДА ГДЕ ОНА?! ЭТО ВСЁ ВЫ! ВЫ УКРАЛИ ЕЁ!!! БОЛЬШЕ НЕКОМУ!!! – Но это правда! У нас её нет! – вступился Феликс. – Я не верю... Я не верю вам! НЕ ВЕРЮ!!! – Да как же вы не- – Магмен! – кот остановил его одними словами – Забудь, это бесполезно. Он не станет нас слушать. – Но!.. Неужели мы ничего не можем сделать?! – отчаянно воскликнул парень. – НИЧЕГО! Сидите смирно, если не хотите сдохнуть раньше срока! С этими словами Джордж Уилл Младший вышел из комнаты с громких хлопком. Снова упала штукатурка, но теперь на голову писателя. Тот закашлялся от поднявшейся пыли, но тут же отряхнулся. – Вы в порядке, мистер Феликс? – обеспокоенно спросил Маг. – Да, всё хорошо. – Мы должны выбираться! – Магмен снова поднял голос. – Но как? – спросил кот, шёпотом, намекая, что нужно вести себя тише. Парень тут же ответил, сбавив тон: – С помощью зелёного зелья! – Поясни. – Мы с Борей купили их по дороге домой. Они на время меняют наши выстрелы, где-то на дня два. Я выпил то, что ослабляет силу, но позволяет наводить лазер, куда захочу. Правда, я ещё не успел его опробовать. – Это всё равно отлично, но нам стоит повременить с этим. – Маг удивлённо уставился на Феликса – Если мы попытаемся сбежать сразу, то они это заметят. Нужно немного подождать, чтобы их бдительность ослабла. – А если наши друзья придут нас спасать к этому времени, то мы выберемся сами и не позволим им отдать деталь! – закончил мысль за кота кружкоголовый. Тот ему улыбнулся. – Твой оптимизм поражает, Магмен. – Феликс опустил голову – Из-за меня мы оказались в такой ситуации, а ты даже бровью не повёл. – Это не так! – несмотря на заявление, Маг нисколечки не погруснел – Конечно же я боюсь, мистер Феликс! Мне страшно так же, как и любому другому в такой ситуации! Просто я стараюсь не унывать! Мне нельзя грустить, иначе мы оба загнёмся здесь! – ... – Мистер Феликс, вы чего это?.. Не надо плакать! – Прости... – по лицу писателя потекла одинокая слезинка – Твои слова меня растрогали. Знаешь, вы уже во второй раз попадаете в беду из-за меня. Я не люблю, когда в мои приключения попадают другие, хотя это я предложил помочь искать детали. Просто... Знаешь, если кто-то из вас пострадает я буду винить себя в этом. Сам я привык к риску, а вот другие зачастую к этому не готовы. Каждый раз из-за приступов чернильной болезни я волнуюсь за Бенди, когда вы с братом ссоритесь, мне больно это видеть. И вот снова мы в беде, а я растерялся, как ребёнок. Прости меня за это. Борис был прав - нам не стоило выходить на улицу в такое опасное время. – Но мистер Феликс, вы не виноваты! – кот поражённо поднял голову на Мага – Мы бы и так попали в кучу передряг во время путешествия, даже больше, чем без вас. Бенди бы и так страдал от приступов, а мы с Каппи продолжили бы ссориться по пустякам. Вы наоборот делаете всё лучше. У вас огромный опыт в приключениях, а Бенди радуется вашим историям, как маленький ребёнок. Просто вспомните его восхищённое лицо! Я никогда такого у него не видел! – Да, ты прав. – Феликс снова улыбнулся, но теперь ему стало легче – Спасибо, Маг. Ты хороший человек. – Ну ладно! Будем ждать помощи! – воскликнул парень. – Потише! Нас могут услышать! – Ой! Хе-хе!.. Путешественники замолчали, думая о своём. Было ли им жалко мэра? Были ли они напуганы? Они и сами не знали ответа. Они лишь знали, что ждать придётся долго, если вообще придётся. Лишь одно давало им силы ждать - то, что они были не одни.