800.000 юаней

Причина, по которой истерически хохочущий Шэ Ли и чуть ли не рыдающий от обиды и горения в заднице Рыжий несутся с огромной скоростью верхом на мотоцикле по улицам Токио под аккомпанемент из полицейской сирены и криков гражданских, та ещё ебанутая, долгая и унизительная история. Не то чтобы Рыжему вообще хотелось ее рассказывать. Но, блять, навсегда закрепить этот пиздец в голове и поклясться самому себе никогда больше не переходить дорогу мафии жизненно необходимо, поэтому нужно взглянуть на весь этот сюр со стороны, свежим взглядом. Так что… Клан Тигра — это хуев крест на жизни. Ебаная выгребная яма. Серьезно, мать их, если ты родился под знаком Тигра, то земля тебе пухом, браток. Рыжий скрежещет зубами, проходясь пальцами по выступающей на шейных позвонках тигровой татуировке во всю спину. Он неотрывно, с нескрываемым презрением в карамельных глазах (единственном напоминании о матери) смотрит сверху вниз на своего дядю, скрестившего руки за столом посреди огромного кабинета, опираясь на них подбородком. А за спиной у него гигантский холст на раздвижном окне, ведущему к балкону, расписанный художником вручную тушью, изображающий чёрного и белого тигра, скрутившихся в знаке Инь и Ян, в углу которого красивым почерком выведена фраза: «Человек, который смог сдвинуть гору, начинал с того, что перетаскивал с места на место мелкие камешки». Очень распиздато и смело, учитывая то, что весь блядский клан — это сборище наёмных убийц. В комнате приглушённый красный свет от китайских фонарей, свисающих с потолка. Или же из-за алых стен, испещрённых золотыми узорами. Пиздец, Рыжий понятия не имел. Единственное нерушимое осознание, которое было в его голове, это: Слишком. Дохуя. Красного. — Гребанный старикан. Сколько еще тысяч раз я должен повторить, что свои дела вы должны засунуть себе глубоко в жопу? Я ясно сказал в прошлый раз, я отказываюсь от имени. И если мне придется для этого избавиться от семейной татуировки, то дай мне блядский нож. Я сдеру эту уродливую разукрашенную кожу со своей спины голыми руками прямо здесь и сейчас. Дядя тяжело выдыхает, прикрыв глаза, а затем заводит руку в рыжую челку, откидывая ее набок. Его безупречная укладка с боковым пробором как обычно вновь растрепалась. Забавный факт. Рыжие волосы в их клане передаются только через мужчин. Оттянув тишину, дядя поднимает глаза цвета зеленой пивной бутылки и качает с упрёком головой. — Бога ради, Гуань, успокойся. В кого ты такой неуёмный? Хочешь сбежать от семейного наследия вслед за своей матерью? Ярость обжигающим клеймом припекает под затылком, не контролируя истерического вопля, Рыжий с силой бьет ладонями по столу, подаваясь вперед и нависая в сантиметре от лица дяди. — Ах ты ублюдок! Немедленно захлопни свою поганую пасть! Что, хочешь сказать, что я должен быть как мой отец, который отправился на дно Великого Канала со вскрытыми лёгкими?! — он выдыхает бычий пар, переводя дух, — Ох, ну да! Ничего страшного, что он подох такой мерзкой смертью от рук мафии, которой он перешёл дорогу, ведь главное, что он был в нашем блядском клане работником месяца, выполняя каждое гадкое поручение! Мало тебе, сука, тех глоток, что я уже успел перерезать?! Сколько еще раз ты заставишь меня умываться чужой кровью?! Я выполнял все, что ты хотел, пока мне не исполнилось восемнадцать, а теперь я с гордостью запихаю этот плакат у тебя за спиной тебе в задницу и навсегда избавлюсь от клейма наемника. Лицо его дяди это гребаный бетон. Гуань буквально харкал на него огнём сверху вниз так, что его рыжие кудрявые прядки с элементами проступающей седины со лба разлетались, но он и бровью не повёл. Ни одна возрастная морщинка на его лице не дрогнула. Глубоко выдохнув, он встаёт из-за стола, полностью игнорируя племянника, готового в любую секунду взорваться, как самодельная бомба, напичканная гвоздями. Такие его племянник мастерил, когда поступал приказ зачистить этаж, на котором проходило собрание высокопоставленных чинов, мешающих контрабандной торговле или типа того. Ну, чтоб не мучаться и отделаться побыстрей. Огибая мальчика и пройдясь по залу, он подходит к дивану и стягивает с себя черный атласный халат, оставшись в одних только брюках. Хрипло дыша, подернутый клокочущей яростью, Рыжий продолжает опираться на пустующий стол, вывернув голову и смотря на спину дяди, растатуированную оранжевыми амурскими тиграми. — Ты, блять, не посмеешь меня игнорировать. Но он именно это и делает, молча нагибаясь и стаскивая со спинки чёрного кожаного дивана рубашку, которую неспешно накидывает на оголенный торс. — Ха!!! — истеричный и дрожащий смешок вонзается метательным ножом ему в затылок, — Тебе бы стоило начать бояться за свою жизнь, старый мудак. Или ты думаешь, что после всего, что я пережил, после всей крови, в которой извалялся, всех животов, которые выпотрошил и всех черепушек, которые прострелил, во мне остались хоть крупицы чувств и привязанностей? Если ты нагло подумаешь, что сможешь удерживать меня и дальше, то мне совсем не составит труда окончательно вырезать весь клан, — снижает ноты, — с тобой в придачу. Может, так и стоит поступить? Он резко разворачивается. — Угомони пыл, бесноватый мальчишка. Во-первых, — направляется к нему мерным шагом, — ты — не твой отец. В отличие от него ты лучший в своём деле. Наверно в силу того, что твоим воспитанием по большей мере занимался я. Мой брат никогда шибко не блистал мозгами. Но ты другой. Твои навыки отточены до безупречности несмотря на столь юный возраст, а интеллекту способны позавидовать многие взрослые. Ты никогда не был падок на панику, насколько бы ужасна и безвыходна не была ситуация. Твоя голова всегда холодна и рассудительна, это один из самых драгоценных навыков в нашем мире, — он протягивает бледную руку, окутанную вздутыми трубочками синих вен, и медленно проходится по плечу Рыжего, смахивая пылинки с его бомбера, не обратив внимания на то, как его тело заливает свинцом, — Только тебя я могу назвать единственным за всю историю клана настоящим представителем нашего имени. Ты, — ухмыляется углом губ — безукоризненное воплощение тигра. Рыжий чувствует, как в психах дергается его щека. Он резко отшвыривает чужую руку со своего плеча и, метнув молнию из глаз, тихо цедит: — Думаешь, облизал мне уши, и я мигом упаду целовать твою обувь в гордой благодарности за похвалу? Каменное лицо дяди резко искажается неожиданно искренней улыбкой и он открыто смеется, жмурясь. Боже, психованный. От таких перепадов его настроения очко холодеет. — Как раз таки! Именно потому, что ты так не сделаешь, я и могу так честно выказать тебе уважение! — утирает слезинку со смеющихся глаз. — Ты обещал мне, — Рыжий сжимает кулаки, — Обещал, что отпустишь меня после совершеннолетия. У тебя есть сын. Ты клялся, что сделаешь наследником его. Дядя незамедлительно бетонирует лицо, возвращая деревянное выражение и избавляясь от улик недавней улыбки. От такого становится жутко. Никак не привыкнуть. — Я знаю, — проговаривает тихо, — Если я дал обещание, то всегда его выполняю. А потому я отпущу тебя, Гуань. Избавлю от имени. Лишь одно последнее задание. Только одно. Клянусь тебе, даже не придется марать руки в крови. Не нужно никого убивать, — цепляется сухим взглядом за поднятую Рыжим бровь, — Единственное, что от тебя требуется, это лишь кое-что вернуть. Видишь ли, у моего дорогого и очень — очень важного клиента украли нечто ценное. Твоя задача — вернуть это обратно. Вот и все. Рыжий не скрывает изумления, проступившего на его лице. Выкрасть предмет? Что это за задание такое? Чтобы Гуань, и никого не убил? Чтобы Клан Тигра принял заказ, в котором нет ни одного кровопролития? Просто смешно. — И что же? — осторожно прощупывает почву. Не то чтобы он уже согласился, но от любопытства избавиться не так то просто. Дядя очень активно ухватывается за этот проступивший интерес и проходит мимо, направляясь к своему столу. — Колечко. Нефритовое. И очень, очень, очень немалостоящее, — он выдвигает первый ящик стола, доставая стопку бумаг. Копается среди листков, а затем, вытащив пару фотографий, швыряет их наискось по столу, ближе к Гуаню, задней стороной вверх. Рыжий протягивает руку, подхватывая фото, и поднимает, выворачивая. И в этот момент ему кажется, что сердце останавливается, наотрез отказываясь биться, а по затылку с размаху прикладываются битой с гвоздями. Кровь стынет в жилах, а руки начинает терзать истерический тремор. В панике отшвыривая фотографию с двумя темными персонами и отскакивая на шаг назад для пущей безопасности, будто фотография может как-то навредить, он орет: — Ты совсем из ума выжил?! Ты, блять, хоть знаешь, кто это такие?! Дядя заинтересованно поднимает брови. — Ты чего так засуетился? Конечно, я знаю, кто это. Это братья Хэ. Это братья Хэ. Просто, сука, братья Хэ! — Вот именно, поехавший!!! Ебал я в рот, какие там у тебя терки с твоим очень важным клиентом, но я лучше самовольно кроссовки бетоном залью и в залив прыгну, чем перейду дорогу Демоническому клану! Я не хочу после этого всю жизнь харкать кровью и оглядываться даже при свете дня как запуганный котёнок! По лицу дяди расплывается улыбка. — Это кольцо, дорогой мой, стоит два с половиной миллиона долларов. Ты способен вдуматься в эту цифру? Рыжий не сдерживает крика: — Да плевать я… Дядя повышает голос: — Нефритовое кольцо. Просто вернуть его домой. Без проблем, без убийств, без влезаний в мафиозные истории. Просто вернуть кольцо и избавиться на всю свою жизнь от всего этого мира. И никогда больше не возвращаться. А плюсом, — он наклоняется через стол, — восемьсот тысяч юаней. Чистым налом. Прямо тебе в руки. Только за то, чтобы принести назад кольцо. Губы Рыжего дрожат. Предательски дрожат. Он резко замолкает, обдумывая каждое слово, чеканя его в мозгу. И ему тошно, сука, от самого себя за то, что вообще решил обдумать это предложение. Это же братья Хэ, блять, о чем ты вообще думаешь…? Весь мир знает о том, насколько они и весь их Клан Демонов ебанутые на голову. Встать у них на пути или замешаться в их дела, это смертный приговор. Очень болезненный и мучительный. Насколько он знает, однажды старший из братьев засунул в задницу своему секретарю, которого заподозрил во лжи, полую железную трубу, после этого через трубу он провёл колючую проволоку, а затем, вынув трубу, он стал медленно и со смаком натягивать эту проволоку, выдирая вместе с кишками, вывернутыми наизнанку. Сам. Голыми руками. Живьём. На своём рабочем столе. По слухам, такую красочную идею он почерпнул, когда летал в Россию на деловую встречу с их мафией. Вроде как таким образом там любят пытать полицейские. Крови было дохуища, стол так и не очистили. Новый он покупать отказался, говорят, он за этим столом до сих пор спокойно работает и даже пьёт кофе, несмотря на то, что от него несёт гнилью и трупом. Кстати, оказалось, что секретарь ни в чем и не виноват. После того, как это выяснилось, он отправил письменное извинение с денежной компенсацией его жене. Вместе с головой супруга в коробке. Что касается младшего брата, так он однажды разодрал соседу по покеру глотку одним укусом, сославшись на то, что он слишком много пиздел и отвлекал, а на вопрос зачем было применять собственные зубы, он удивленно возмутился: «Мои руки были заняты картами, не мог же я их сбросить.» А потом преспокойно доиграл партию, с измазанной в чужой крови рожей, время от времени облизывая окровавленные губы в пылу азарта. Естественно, весь клан, которым эти двое шизофреников заправляют, ничем не лучше. Ходит слушок, что они набирают в него только тех преступников, которым за делишки грозит смертная казнь. И после всего этого, ты, пизданутый на голову, все еще думаешь, пытаться ли украсть из-под носа у самого Дьявола настолько ценное украшение? Но… — Почему, — скользит языком по вмиг пересохшим губам, — ты не попросишь об этом у Клана Змеи? Это ведь их стезя, поиск секретной информации, кража, выкуп и ложь. Да, да. Именно. Гораздо легче сбросить проблему на голову пришибленного Шэ Ли. Он ему до сих пор должен за то, что Рыжий однажды спас его задницу из тюрьмы. Дядя громко усмехается. — А ты не слышал? Весь Клан Змеи перерезали как скот пару дней назад. А твой дружок, единственный выживший, мигом оказался под крылом у Белого Дракона. Ты уж меня извини, но я лучше живот вспорю, чем обращусь к Цзяню за помощью. Рыжий замирает, переваривая информацию, а затем чувствует как невольно отвисает челюсть, ну нет…не может быть. Рыжий издали замечает вальяжно шагающую фигуру этой изворотливой сучки, направляющуюся к главным воротам Клана Дракона. За секунду долетев до него на крыльях бешенства, он успевает схватить его за серебряные волосы и протащить, прежде чем тот успеет продохнуть. — Шэ Ли!!! Шлюха продажная!!! Как ты мог отдаться с потрохами этому припизднутому Цзяню И?! Рыжий оттягивает его за волосы, заставляя вывернуть голову и взглянуть ему в лицо. Одновременно с тем, как он заорал от боли, он шизануто расхохотался, перехватывая запястье Гуаня левой рукой, обвитой татуировкой змеи. — Ну ну! Будет тебе, Рыжий! Я и так целым кланом пожертвовал, чтобы хотя бы себя уберечь! Тебе бы стоило меня пожалеть. Чувствуя вскипающую у копчика ненависть, мигом расплывшуюся через кровь по всему организму, Рыжий начинает резво трясти рукой, водя отбитой башкой этого психа из стороны в сторону, выдирая из его глотки стоны боли, смешанные со смехом. Ебанутый мазохист. — Мы были друзьями, мать твою! А теперь ты так легко взял в рот у Драконов?! Ты серьёзно?! Прекрасно же знал, что если перейдёшь на их сторону, при каждой стычке мы будем норовить выдрать друг другу кишки! Забыл, сколько этот ушлепок нам проблем доставил?! В этот момент ворота с грохотом отворяются, через порог перешагивает парень в сером костюме, с татуировкой-браслетом в виде восточного дракона вокруг запястья. Словно бирка с именем хозяина у животного на ухе. Он поднимает серьезный и безукоризненный взгляд ледяных голубых глаз, русая челка зализана назад. — Прошу прекратить шум на пороге, иначе это вынудит меня принять соответствующие меры, — а затем, шумно выдохнув, разворачивается, — Босс ожидает. Прошу за мной. Бедолага Чжань Чжэнси. Будучи секретарем не самого уравновешенного человека, он остаётся самым адекватным существом во всей этой гонконгской клоунаде, слабо напоминающей устрашающую и серьезную мафию. Хотя, учитывая его босса, он и сам скоро двинет кукухой — лишь вопрос времени. Да и вообще, Шэ Ли как-то шепнул, что они ещё и трахаются. Ну…пиздец. Неудивительно. — О боже мой, меня навестила моя тыковка, я скучал по тебе, солнце, — Цзянь И подскакивает из-за стола и счастливо расправляет забитые драконами руки в призыве к объятиям, но Рыжий резко отскакивает, с отвращением окинув его взглядом, — Ууу, какой ты жестокий! Проигнорировав эту наигранно надутую детскую рожицу, по которой хочется заехать, Гуань устремляет полный ненависти взгляд на Шэ Ли, усевшегося на диване. Тот лишь распластывает руки в жесте, мол, а что мне оставалось? Блять. Хуже и быть не могло. Скорешиться с ебаным наркобароном, Шэ Ли, мать твою, ты серьезно? Чжань отсаживается за отдельный стол, взяв в руки документы и полностью углубившись в них, словно говорит, решайте свою хуйню сами, ребята. — Слышал, нелегкая тебе работенка выпала, м? — Цзянь улыбается, облокотившись подбородком на ладонь. Рыжий, скрипя челюстью, бросает на Шэ Ли испепеляющий взгляд. Потаскуха пиздлявая, уже успел разузнать и растрындеть? Вновь переведя взгляд, он скользит им по золотым волосам, собранным в пучок. По невинной улыбке и белой коже, розовеющей на кончике носа, по худощавому подростковому тельцу и странно смотрящимся в этом образе рукам, забитым в рукава. Глядя на него, кто бы мог сказать, что это ушлепок, в способностях которого укрыть всю страну трехметровым слоем кокаина на случай, если вдруг снега зимой не выпадет? Кокаин, героин, мефедрон, экстази, ацетилированный опий, опий-сырец, метадон, марихуана, гашиш, амфетамины, крек, лсд, грибы, ингалянты. У него за плечами ебаный бездонный рудник абсолютно бесконечного запаса наркоты. И именно за это Рыжий его терпеть не может. В каждом ебаном задании, которое Рыжему поручали, всегда, без исключений была замешана его наркота, что почти всегда доставляло уйму проблем. Особенно если в помещении были распылены ингалянты, а Рыжий к этому не готовился. В такие моменты всегда хочется утопить его в его собственном порошке. И плюсом ко всему являлся извечный делёж территории между кланами. Как бы обидно не было признавать, но когда у людей становился выбор между отмщением врагам через Клан Тигра и сексом в наркотическом трипе благодаря Клану Дракона, они выбирают секс в наркотическом трипе. Бизнес на наркоте имеет свойство приносить уйму бабок. А соответственно, большую территорию и влияние. Это бесит, учитывая какие усилия прикладывает Рыжий, чтобы выполнить заказ собственными руками без следов и в идеале, в то время как этот сукин сын к своему товару даже не прикасается, у него для этого есть курьеры и барыги. Удобно получать бабки, нихуя не делая или лобзаясь со своим секретарем. И в то же время, нельзя было не признать то, сколько уважения наравне с ненавистью Рыжий к нему испытывал. Хотя бы потому, что в столь юном возрасте он сколотил бизнес самостоятельно, не имея сильного влияния и не полагаясь на силу других кланов, а плюс ко всему, его мозговитость поражала. Он обладал достаточным умом, чтобы сказать: «Истинный и лучший торговец это тот, кто никогда не будет пленён собственным товаром». Да. К наркоте этот парень за всю свою жизнь не приближался. Абсолютно никоим образом. И под страхом смерти запрещал подсаживаться на неё любому из своего клана. Ко всему вышеперечисленному, он заработал кличку «Ласковый убийца», потому что со всеми своими врагами он расправлялся, пуская крокодилов им во венам, с каждым разом понемногу увеличивая дозу. Подопытные постепенно умирали в абсолютном блаженстве и непередаваемом кайфе, в то время как этот шизанутый с упоением наблюдал, как их кровеносная система и весь организм гниют на глазах, превращая их в жалкое подобие человека. Больной извращенец. — Блять. Подобной работой должен заниматься Клан Змеи. Тигры не сильны в пиздеже, лести и кражах. Но теперь, как я погляжу, мне придется самостоятельно спустится по всем кругам в сердце преисподней. И, честно говоря, чувствую, что живым я вряд ли выберусь. Цзянь поднимает прозрачные брови. — Так зачем ты вообще согласился? Какого хуя он вообще с ним разговаривает? И тем не менее, глубоко выдохнув и засунув руки в карманы, Рыжий сурово выдыхает: — Потому что если я уйду из клана без денег и какой-либо опоры, мне быстро перережут глотку. Я отнял слишком много жизней, по мою душу бесчисленное количество желающих. Но если я получу оплату за этот заказ, я смогу обеспечить себе безопасность и уехать на время хотя бы в Россию. Но… — Рыжий срывается в истерику, — я, блять, в душе не ебу как достать это гребаное кольцо, не имею понятия где его вообще искать, в сейфе оно в офисе, в загородном ли доме спрятано, в секретном ли шкафу в квартире?! Сука! Да даже если бы и знал, я понятия не имею как к этому кольцу вообще подступиться! Это не обычные богатеи и мафиозные шестерки, это, мать их, Клан Демонов! Гуань тяжело дышит, пытаясь восстановить сорванное дыхание, а потом замечает, как Цзянь с Шэ Ли переглядываются. Шэ Ли, словно получив телепатическое разрешение, медленно поднимается и, в несвойственной ему серьезной манере, произносит: — Рыжий, в память о том, что раньше наши кланы были союзниками, я окажу тебе помощь как сборщик секретной информации в последний раз. Нефритовое кольцо силой отнял старший Хэ, после заварушки с твоим клиентом во Франции. В итоге он отдал его в виде подарка своему младшему брату и тот, видимо, полюбив это кольцо, носит его не снимая на среднем пальце левой руки постоянно. Рыжий возмущённо взвивается, собираясь выкрикнуть, что, каким ебаным образом он снимет кольцо с пальца незаметно от хозяина, но Шэ Ли быстро пресекает эту попытку. — А теперь самое главное. Младший Хэ известен, как ярый развратник, которому нет дела до пола партнера. Он спит как с мужчинами, так и женщинами, без разбору. В Китае они не были порядком лет пяти, весь клан давно обосновался в Японии, в Токио. Они заправляют наркотиками, борделями и казино по всей стране. Через неделю они организуют закрытый вечер в отеле в центре города. Что делать с этой информацией — решать тебе. С этого момента и дальше мы с тобой будем врагами. — Машина будет ждать тебя у аэропорта. Водитель отвезет тебя к салону, в котором тебе гримом перекроют татуировку. В том же салоне оставлено приглашение на закрытый вечер, организованный братьями Хэ. Его достал мой человек, приближённый к их клану. — Понял. А про себя думает, это каким же надо быть бессмертным, чтобы посметь быть крысой в их клане. — Докажи в очередной раз то, что ты носишь татуировку Тигра не просто так. Чувствуя, как по его спине мастихином мажут гадкую липкую холодную жижу и крутя в руках перламутровую фиолетовую открытку с временем и адресом, Рыжий не удерживается от вопроса: — Вы как вообще моему шлёпнутому дяде помогать согласились? Зачем Вам это? Девушка лет двадцати семи, с синими волосами, с пирсингом в брови и крыле носа и татуировками по всему телу поднимает на него карие глаза, улыбаясь: — Твой дядя в постели просто зверь, не могла не отблагодарить. Подмигивает. А потом начинает смеяться, видя, как у Рыжего от желания сблевануть лицо позеленело. Спустя полчаса она достает с полки баллончик и опрыскивает спину Рыжего какой-то едкой прозрачной жидкостью, а потом, шлёпнув его по заднице, гордо проговаривает: — Теперь точно не слезет! Рыжий поправляет бордовую рубашку, заправленную в черные облегающие брюки. Накидывает сверху чёрный пиджак и, покрутившись в зеркале, тяжело выдыхает. Снимает пиджак, набросив на локоть. Поворачивается. Да, так лучше, обтянутую брюками задницу хорошо видно. Неуверенно теребит воротник рубашки, освобождая три верхние пуговицы. Пусть ключицы будут заметны. Где-то в глубине души он отчаянно и наивно надеется, что до ебли дело не дойдёт. То есть, может, он с ним пофлиртует, пососаться придется, однозначно. Но, быть может, он будет постоянно подливать ему бухло и тот в итоге отключится. В Японии очень любят бухать. А он тут уже пять лет живет. Наверняка приноровился жить как японец. И одновременно с этим мозг рационально хохочет, тебя сегодня точно выебут раком, чувак. Не самое пиздатое задание, но бывало и хуже. Главное самому не напиться и оставаться в сознании, чтобы после секса успеть утащить кольцо, выждав, когда младший Хэ заснёт. А дальше… Рыжий с упоением прикрывает глаза, проскользнув языком по верхней губе, заранее представляя, как будет держать в руках восемьсот тысяч юаней. Так. Пора взять себя в руки. Дело не терпит отлагательств. Пройдясь по темному коридору с приглушённым золотым блеском настенных бра, Рыжий в последний раз глотает воздух. Музыка басами отдает по мозгу. Поджилки трясутся, как не родные, кислород хрустит в груди. Блять, он добровольно спустился в лапы к самому Сатане. Он берётся дрожащей рукой за плотный занавес, ограждающий глухой коридор от главного круглого зала отеля, напоминающего башню, уходящую так высоко вверх, что потолка не видно. Перешагнув мимо занавеса Рыжий чувствует что ему обухом по мозгам, языку, носу и глазам, зашедшимся словно в наркотическом трипе, прилетает приторно-сладкий, сковывающий позвоночник ниже пояса аромат вишни. Зал заполонил густой дым, сквозь который бледными бликами играли светильники, развешанные по стенам. Было темно. Было шумно. Вокруг в дыму терялись тела женщин в вечерних платьях в пол и мужчин в безукоризненных костюмах и начищенной обуви. Рыжий делает пару шагов и резко застывает, поднимая голову. Он замечает старшего Хэ на балконе второго этажа, облокотившегося локтями и держащего в руках стакан виски со льдом. Он одет в чёрный костюм. Рядом с ним стоит еще один мужчина, о чем-то говорящий с ним, с коротко стриженными белыми волосами и татуировкой демонической маски на предплечье. Рыжий чувствует, что, возможно, с планом будут проблемы. Он не знает что может произойти, когда этот поехавший видит всех как на ладони, стоя сверху. Возможно, стоит не отсвечивать лишний раз, пока более менее не удастся уловить обстановку. Зацепив взглядом барную стойку, Рыжий думает о том, что тоже не мешало бы накатить виски, так, для храбрости. Но только один стаканчик. Надо остаться в трезвом и ясном уме. В этот момент он чувствует, будто притормаживается одновременно с тем, как ему в спину ледяным копьем вонзается крепкий и тяжёлый взгляд. Медленно обернувшись, Гуань теряет способность дышать. Он видит его. И понимает что сладкий вишневый аромат исходит от табака, который он раскуривает. Он сидит в центре огромного бархатного дивана, широко раздвинув ноги и растекаясь по нему, заведя одну руку за спинку, а второй рукой держа на весу дымящуюся кисэру. На нем баклажановая рубашка, почти расстегнутая полностью, так, что видны небольшие очертания татуировки на груди. Рыжий сухо сглатывает. Он смотрит прямо на него, ни на секунду не отводя полуприкрытых чёрных глаз. Медленно размыкает губы, выпуская приторный сладкий дым, насыщенный ароматом вишни. Он просто смотрит, но Рыжий понимает, что впервые в жизни чувствует такое психологическое давление. Его буквально ставят на колени одним лишь взглядом, давя тяжестью плечи, будто насильно заставляя признать поражение. Гуань вздрагивает, когда осознаёт, что кровь отлила от лица, вся в ноги. Сам организм словно в рупор орет, беги, нахуй, отбитый придурок, тебе пизда, ты из этого отеля больше никогда не выйдешь, беги, сука! Резко развернувшись, Рыжий на негнущихся ногах направляется к бару, и, швырнув на соседний высокий стул свой пиджак, шлепается, словно потеряв силу. — Виски со льдом, — хрипит чужим голосом. Коленки трясутся, а он зачитывает, словно мантру, в голове: восемьсот тысяч юаней, восемьсот тысяч юаней, восемьсот тысяч юаней. Бармен стучит толстым стаканом о барную стойку. Лёд в нем дилинькает. Не успевает Рыжий поднести виски к губам, как чужое горячее дыхание облизывает ухо, вишневый дым струится по лицу. Бледная рука с нефритовым кольцом опирается о бар. Выдыхает на ухо томно и низко: — Я никогда еще не видел таких красивых волос. Чужой горячий язык настойчиво скользит в рот, когда его зажимают в темном коридоре. Рыжий даже спохватиться не успевает, резко промычав в губы, зажмурившись, когда бедро младшего Хэ лезет ему между ног, грубо притираясь к паху. Его подбрасывает до луны и обратно, он не удерживает глухой стон. Губы со вкусом вишни сначала смыкаются, сминая губы Рыжего, а потом разъезжаются, призывая пошире открыть рот и впустить язык. Насильно вжимаясь в чужой рот, он настойчиво требует языком от Рыжего ответа на поцелуй, а у Рыжего мозги плывут, он абсолютно ни одним боком не ебет происходящее. Все его существо насквозь пропитывается дурманящим ароматом вишни, он чувствует будто теряет сознание. Все должно быть по- другому! Это он должен был флиртовать с ним, он должен был вокруг него вертеться и ластится к нему, шепча пошлости на ухо, как шлюховатая секретарша, норовящая получить от босса повышение через постель. Это он должен был потихоньку спаивать и соблазнять, усыпляя бдительность. А сейчас происходит какая-то лютая абстракция, его буквально вертят на члене как хотят. Все эти резкие поцелуи и прикосновения, Рыжий теряется и не поспевает за ним даже для того, чтобы попытаться перехватить инициативу. Он отодвигается и, сжав пальцами челюсть Рыжего, дабы он не захлопнул губы, приближает к своему рту кисэру, не сводя дикого взгляда исподлобья, затягивается глубоко, а потом подхватывает губы Рыжего с такой силой, что затылок о стену хлопает, выдыхая дым ему в рот. У Рыжего глаза закатываются одновременно с чувством, как никотин каждую клеточку пронизывает, словно изнутри трахнули. Где-то на задворках сознания здравый смысл орет как потерпевший: не теряй из виду ебаное кольцо!!! Восемьсот тысяч юаней, восемьсот, мать твою!!! И в синхроне с этим силы медленно улетучиваются, руки, которыми он отпихивал Хэ в грудь, ватно повисают, он лишь успевает ухватиться за фиолетовую атласную рубашку на талии, медленно проседая в ногах, от чего только сильнее жмётся к чужому колену у паха. Хэ, не отпуская его челюсти, отводит голову назад, растягивая за собой ниточку слюны. Окидывает хищным взглядом. Если бы не эта рука, крепко удерживающая его за челюсть, Рыжий бы уже давно растёкся по стенке, сил не было даже на то, чтобы утянуть язык обратно в рот, он пытается сфокусировать замыленный взгляд на человеке напротив, полустоя с высунутым языком и тяжело дыша, держась ослабевшими пальцами за его рубашку. Щеки и уши горят, словно в кипятке сполоснули. Хэ с интересом разглядывает это размазанное лицо, а затем, не удержавшись, улыбается с издевкой, щуря чёрные глаза: — Я тебя только поцеловал, а у тебя уже такое лицо, словно я отымел тебя во всех возможных позах. Приближается прихватывая язык зубами, заставляя Рыжего содрогнуться всем телом и не сдержать очередного, даже слишком высокого, стона. — Очаровательно, — усмехается, прижавшись губами к виску. Рыжий даже очухаться не успевает, когда его швыряют на матрас в комнату, стилизованную по традиционной японской архитектуре. Пытаясь понять что происходит, и как они оказались тут за долю секунды, он бегает взглядом по матрасу, пытаясь заставить свой мозг работать. Впервые самосознание и холодный рациональный ум его подводят! — Это называется татами, — Хэ откладывает кисэру и резво сдирает с себя баклажановую рубашку, не скрывая голодного взгляда и оценивающе смотря сверху вниз. Отшвыривает рубашку вбок, оголяя огромную татуировку демона на всю грудь. Довольно улыбается, ловя растерянный взгляд Рыжего на татуировке, наклоняется ближе, заставив того в панике вжиматься в матрас, — И на этих татами я тебя сейчас сожру. Прямо как демон. На Рыжем никогда так остервенело и нетерпеливо не рвали одежду, пуговицы с бордовой рубашки с хрустом разлетаются, а рубашка, за секунду превратившаяся в красную тряпку, отшвыривается куда-то в сторону. — Стой…! Рыжий не успевает спохватиться, тут же выгнувшись в спине и прижав ладонь ко рту, сдерживая постыдные звуки, когда чужие суховатые руки скользят вдоль тела, от пояса к груди, сжимая. — Какое сексуальное тело. Он приближается, ткнувшись носом в висок, и смачно присасывается под ухом, грубо сжимая фаланги пальцев на сосках. Протискивается между ног Рыжего, прижимаясь пахом к его заднице. И тот чуть башкой в потолок не въезжает, подскочив от того, насколько у этого психа оглушительно стоит. Лезет языком в ухо, потирая соски, заставляя Рыжего выгнуться и прижаться к его животу, задрожав. Рыжий вгрызается клыками в нижнюю губу, жмурясь. Он усмехается ему в ухо одновременно с тем, как Рыжий хватается за его голые горячие плечи, в панике не зная куда себя деть. — Нравится? Бляяяяяя…крыша едет. Рыжий ничего не соображает. Под копчиком сладко связывается узел странных, незнакомых ощущений. Тахикардия рвёт грудную клетку наравне с бешено нарастающим дыханием. Кольцо, нефритовое кольцо. Это кольцо…оно у него…а на каком вообще пальце какой руки? Не забывай, придурок, восемьсот тысяч юаней. Рыжего охватывает холод и истерия когда Хэ одним движением срывает с него брюки с бельём и, ухватившись за колени, широко разводит ноги. Он выставляет руки вперёд, судорожно проговаривая: — Стой! Стой! Стой! Не надо! Я же ни разу ещё… На его лице появляется искреннее удивление, словно его до глубины души поражает факт, что на Земле существуют мужики, не трахавшиеся с другими мужиками. А затем, ухмыльнувшись, он проскальзывает словно тень вдоль тела Рыжего и, остановившись у его лица, проводит языком по губам. — Ты пришел, разодетый как шлюшка, а теперь хочешь, чтобы я поверил, что ты у нас невинный цветочек? Как выяснилось, Рыжий тупой идиот, загнавший сам себя в ловушку, выпячивая задницу облегающими брюками. Его зубы впиваются в ключицу, Рыжий распахивает губы в немом стоне боли, практически слыша, как хрустит его кожа и чувствуя, как все тело заходится в судороге, прокалываемое насквозь. По коже потекло что-то тёплое. Блиньк. Капелька упала с груди на белоснежную простынь. — Ты правда девственник? — горячо выдыхает на ухо, прижимаясь всем телом. Его жесткие брюки проходятся прям Рыжему по члену, от чего он невольно жалко всхлипывает, впиваясь ногтями в чужие плечи. Да ебаный твой рот, сделай уже что-нибудь. У самого член как вулкан, а время нахуя тянет не понятно. Просто поскорей бы это все закончилось, и тогда… Он заводит руку в рыжие торчащие прядки и, грубо оттянув, впивается клыками в скулу. Рыжий шипит и взвивается под ним, но он только плотней прижимается сверху, опять пройдясь по члену бедром, и Рыжий, не успевая захлопнуть пасть, срывается сдавленным стоном. Несколько нахальных смешков. Он берет Рыжего за челюсть, заставляя посмотреть на себя и, распахнув психованно глаза, произносит: — Или, может, ты пришел сюда только ради меня? Поэтому и грудь и задница нараспашку? Ты ведь хотел, чтобы я тебя заметил, соблазнял специально, м? — Н…нет.., — Рыжий чувствует как по позвоночнику пробежали ледяные мурашки, копясь под затылком. Этот парень реально неадекватен. Рыжий не сдерживает дрожи, смотря в эти сузившиеся до ненормального зрачки, в больную улыбку, вслушиваясь в тяжелые редкие вздохи, которые он издаёт. Наверняка он сейчас видит перед собой не Рыжего, а его выпотрошенные, как у кролика, кишки, которыми он в итоге обернёт свой член и от души подрочит. Черный демон с его груди неотрывно прожигает потусторонним взглядом, Рыжий тяжело сглатывает. Хочется нахуй, зажмуриться, и исчезнуть. Рыжий плотно склеивает веки, зачем-то одновременно с этим поджимая губы и задерживая дыхание. По лицу скользит чужая рука, поглаживая. Он посмеивается. — Ну-ну, я что, настолько страшный? Ты, блять, не просто страшный, ты психически неуравновешенный извращенец. Приближается, толкаясь языком в рот, покусывая губы. От его губ льётся кипяток, растекаясь и обжигая все лицо, и дальше, ниже, выше, повсюду. Закладывает уши, заставляя мозг закипать. Рыжий распахивает глаза, подскакивая и громко мыча в поцелуй одновременно с тем, как младший Хэ обхватывает его член рукой и грубо мажет по стволу. Отводит голову, поглаживает большим пальцем его губу и, тыкая пальцем ему в рот, шепчет: — Давай, произнеси это. Скажи, Господин Хэ, я пришел сюда только ради Вас. Хочу, чтобы Вы грубо меня взяли и отодрали по самые гланды. Говори. Рыжий уже и позабыл, когда он в последний раз сомкнул губы и нормально отдышался, каждое ебаное движение по члену накрывало бурей, пронзая каждый нерв, заставляя выгибаться, выстанывать как баба, особенно сейчас, когда он растирал головку большим пальцем, надавливая. И все же он находит в себе последние крупицы здравого рассудка для того чтобы злобно зыркнуть из-под взмокших ресниц, впившись зубами в его палец, которым он поглаживал язык. Он резко отдергивает руку, смотря на неё широко раскрытыми глазами, провожая взглядом капли крови, стекающие с пальца, а затем, переведя взгляд на Рыжего, расплывается в широкой улыбке и начинает громко смеяться. Поехавший ублюдок. Он резко хватает ногу Рыжего, забрасывая себе на плечо, и вгрызается в кожу бедра, вынуждая Рыжего сорваться криком от неожиданности. Узор в виде челюсти обретает фиолетовый оттенок, наливаясь кровью, а затем тоненькая струйка стряхивается и узкой дорожкой течёт вниз. Он ведёт окровавленной рукой по светлому гладкому бедру, накрывает ладонью укус и завороженно поглаживает, не отрывая взгляда от того, как их кровь смешивается на его коже. Прикасается призрачно губами к месту укуса, окрашивая губы парой капель крови, а затем поднимает взгляд из-под чёрных ресниц на тяжело дышащего Рыжего, медленно скользя языком по бедру вниз. Обхватывает его запястья и укладывает руки себе на голову. Щурится. — Держись крепче. И Рыжий даже не успевает прокрутить в голове мысль, что у него очень мягкие и шелковистые волосы, как резко выгибается дугой, впиваясь ногтями ему в кожу головы, откинувшись, и, не удержав слёзы, протяжно стонет, когда Хэ заглатывает на всю длину одним рывком. С каждым разом он набирает темп, двигая головой быстрее, крепко прижимая к плечам его бедра, потому что все тело Рыжего ходило ходуном по матрасу, а сам он не мог заставить себя заткнуться хотя бы на одну ебаную минуту, безостановочно роняя стоны в пустой комнате и намертво вцепившись пальцами в угольные пряди. Голову словно оторвали и вышвырнули в окно за ненадобностью, а в каждой клеточке организма будто происходил свой маленький апокалипсис. Он резко останавливается, выпуская член и сует в рот пальцы, смачивая. От такого резкого тормоза мозг Гуаня совершает тройное сальто. У него во рту было очень тепло, поэтому сейчас он чувствует, как по мокрому члену прошлась прохлада. Тело заливается свинцом, когда к проходу тыкаются влажные пальцы левой руки. Он захлёбывается воздухом, не подобрав слов от испуга, но не успевает проронить и звука, когда пальцы разом оказываются внутри на всю длину. Рыжий впивается в простынь, сжимая кулаки и хватая ртом воздух. Пальцы начинают без промедления скользить внутри, и уже на четвёртый толчок находят ту самую заветную точку, от прикосновений к которой Рыжего сворачивает в мертвую петлю, а потом вытягивает по прямой линии, наглухо прикладываясь битой как по солнышку так и по темени, рисуя гигантские цветные круги перед глазами. — Здесь приятно? — Спрашивает, тяжело дыша и улыбаясь углом губ, нависнув над извивающимся Рыжим и ловя дотошным вездесущим взглядом каждое подрагивание мышц на его лице. Наблюдает за лицом, скользя блядским взглядом, время от времени кусая свою нижнюю губу и выдыхая шумно. И именно в тот момент, когда он, еле сдерживаясь, прикусывает губу, смотря как Рыжий растекается под ним лужицей, он проталкивает пальцы особо грубо и глубоко, не позволяя тому замолчать ни на мгновение. Блять. Пихает в него пальцы левой руки. С нефритовым кольцом. Он ласкает задницу Рыжего пальцами с кольцом за два с половиной миллиона долларов. От такого циркового сюрреализма хочется расхохотаться. Но Рыжий не смеется. Ему не до смеха. Он стонет и мычит, до свода челюстей от злости, ненавидя себя за то, что его до невозможности рациональный и неспособный помутиться рассудок помахал ему ручкой и уплыл в ебеня, так же как и безупречная сноровка, потом и болью высеченные в мышцах навыки и неизменная животная реакция. Абсолютно все сейчас казалось чем-то чужим, ему никогда не принадлежавшим. Он, блять, был лучшим наемником в Китае. И все, абсолютно все порушилось в одно мгновение. Стоило лишь чёрным глазам выловить его из марева тел в зале. Когда Хэ чуть ли не рычит сквозь зубы, Рыжий понимает, ну все, пизда. Он хватает его за локоть и разворачивает, вдолбив головой в матрас. Прижимается каменным стояком сзади, хрипя: — Подними зад. Он прижимает его за шею, вдавливая, чтобы не брыкался, и, уперевшись второй рукой в матрас, с рыком входит разом, на всю длину, переворачивая каждый орган внутри Рыжего наизнанку. Выдыхает судорожно: — Как узко… А Рыжий тщетно пытается восстановить дыхание, внутри так горячо, что кажется, будто он тает как сахар. По всему телу бежали сладкие мурашки и было ощущение, что он вот-вот готов кончить просто от того, что в него вошли. Сладкий табачный аромат вишни отравлял и без того превратившийся в желе мозг. Громко дыша, Рыжий комкает дрожащими пальцами простынь, думая о том, что, не прижимай Хэ его к матрасу за шею, было бы страшно как Рыжий метался по постели, словно одержимый. Потому что было чувство, что тело больше не слушается, забыв многолетние тренировки по выработке стойкости и давно сдавшись на милость доселе незнакомому удовольствию. Рваные грубые толчки, сорвавшийся голос Рыжего и слёзы, которые он уже перестал контролировать. — Я сейчас… кончу! Хэ хватает его под локоть и переворачивает набок, забрасывая ногу на плечо, продолжая грубо вдалбливаться в обмякшее тело. — Как тебя зовут? — произносит сорвано, сквозь горячие выдохи. — Мо… Гуань Шань…ах! И до отключившегося мозга Рыжего не сразу доходит что, придурок, нахуя ты назвал самому опасному преступнику свое настоящее имя, ебанутый ты идиот. Как и не доходит, что довольно странно, что за все время младший Хэ ни разу не поинтересовался, кто ты, как сюда попал, откуда у тебя приглашение, стой, чувак, разве мы знакомы? не помню, чтобы отправлял тебе приглашение. Да, эти подозрительные моменты не доходят до Рыжего. — Мо Гуань Шань, — произносит чеканно, словно смакуя. Расплывается в улыбке, наваливаясь сверху, пережав его запястья. — Ты милый, Мо Гуань Шань. Долгожданное онемение охватывает тело Рыжего, наслаждение узлом связывается ниже пояса одновременно с накатившей волной оргазма. Рыжий откидывает голову, сорвавшись протяжным стоном, ощущая, словно внутри разливается кипяток. Хэ кончает в него, не удержав приглушенного стона сквозь зубы. На секунду Рыжему кажется, что он услышал тихий звук открывшейся двери, но затем Хэ, не отпуская его запястий, приближается к его губам. Целуется по-другому, не торопясь, медленно и расслабленно. С какой-то несвойственной нежностью. У Рыжего закатываются глаза в приступе тяжелой усталости. Он тяжело дышит, когда Хэ отрывается от его губ. А затем ощущает как его рука скользит по подбородку, подхватывая, заставляя откинуть голову назад, и снова лезет с поцелуем. Рыжий ответно тянется, прикусывая чужой язык, сминая губы, где-то на задворках сознания удивившись тому, с какой скоростью и незаметностью младший Хэ успел забить в кисэру новый табак, на этот раз с яблочным ароматом. И то, как быстро он оказался сзади, хотя секунду назад нависал сверху. Внезапно чужой язык останавливается, а губы расходятся пошире, словно позволяя Рыжему действовать самому, исследовать языком изнутри. И Рыжий не теряет возможности, скользит языком по чужому небу с фруктовым оттенком, прикусывает нижнюю губу, а затем проходится по ней языком. И только когда он чувствует, как ему в поцелуй улыбнулись, до него как битой по башке доходит осознание, что обе руки младшего Хэ до сих пор сжимают его запястья, а третья рука, поглаживающая его подбородок, ему не принадлежит. Одновременно с тем как он понимает, что то, как его легко впустили на закрытый вечер - слишком странно, у виска раздается щелчок пистолета, снятого с предохранителя. Он в ужасе распахивает глаза, чувствуя как со скоростью света губы ударяются в синеву, а кровь мигом отливает от лица и головы. Старший Хэ со смешком отстраняется, прижимая холодное дуло к виску. — Я все думаю, куда делся младший братишка, он ведь так ждал этого вечера. А он, оказывается, — он проходится костяшками пальцев по заледеневшей скуле, на которой остался след от укуса младшего, — с дикими зверушками забавляется. Младший Хэ расплывается в дикой улыбке, сильнее стискивая пальцы на запястьях, почти до хруста. — С каких пор тигры стали воришками? До самого последнего момента я ждал, что на вечер незаметно проползет змея, а в итоге все вышло так забавно. — Тянь, знал бы я, что ты любишь тигрят, отвёл бы в зоопарк. Чего ты молчал? — а затем, опустив больной взгляд на Рыжего, произносит, — Пришел безоружным, мальчик, совсем умом тронулся, м? Сердце на немыслимых скоростях хуячит о рёбра, но несмотря на это, Рыжий чувствует, как кровь буквально стынет в жилах. Они все знали с самого начала. Живым он не выберется. — Брат, смотреть на тигров в клетке совсем не интересно. А вот когда они на воле, от них глаз не оторвать. Он опускает взгляд с брата на Рыжего, лицо которого слилось с белыми простынями. Улыбка за долю секунды пропадает с его лица. Зрачки уменьшаются настолько, что, кажется, исчезают совсем. — Избавься от него. Старший Хэ не сдерживает усмешки. — Конечно. Его палец на курке уже начинает сгибаться, как все здание за мгновение окунается в непроглядную темноту. — Какого...? — пальцы младшего Хэ на запястьях слегка расслабляются. Не теряя ни секунды, Рыжий с силой въезжает ногой ему в грудь, и, оттолкнув, складывает обе руки в замок, резко разворачиваясь и унеся старшего куда-то по лицу. У него есть лишь пара мгновений чтобы подскочить, нашарить в темноте штаны и вылететь пулей в коридор, окутанный тьмой. Бежит вприпрыжку, на ходу натягивая брюки на голый зад, игнорируя стекающую по бёдрам сперму и жмурясь от адской боли внутри. Почти у выхода спотыкается о что-то крупное, шлепается в мокрую липкую лужу. Глаза привыкают к темноте, и он высматривает очертания трупов двух охранников с перерезанными глотками. Пульсирующим мозгом пытается собрать картину происходящего, как вдруг его резко хватают за плечо. — Рыжий, ебаный твой рот, быстрее, пока нас не ухватили за яйца! — Шэ Ли…? Он натягивает ему на голые плечи свою кожаную куртку и, подхватывая за локоть, несётся на улицу. Огни города с огромной скоростью пролетают мимо, когда они рассекают прохладный воздух верхом на мотоцикле. Сзади слышится вой сирены. — Мать их, уже и копы очухались. — Шэ Ли, какого хуя?! — орет сквозь воющий ветер, бьющий в лицо. — Где благодарность, сукин ты сын?! Знаешь, сколько я мучился, чтобы перерубить электричество всему зданию?! Может наши кланы теперь и будут воевать, но прости, дать тебе подохнуть от рук братьев Хэ это полнейший зашквар! Рыжий молчит. В этот момент Шэ Ли срывается припадочным ржачем. — Мало того, что кольцо не достал, так тебя ещё и повертели на хую нахаляву, во всех смыслах этого слова! Рыжий стискивает зубы, то ли от ярости, то ли от дикого жжения в заднице. Навсегда закрепить этот пиздец в голове и поклясться самому себе никогда больше не переходить дорогу мафии жизненно необходимо?! Хуй там плавал! Рыжий не смог вернуть кольцо, а значит сделка не состоялась, по итогу, Рыжий все еще является членом Клана Тигра. А Клан Тигра нанесённые ранения не прощает. Рыжий будет не Рыжий, если позволит всей этой истории кануть в забытье. Похуй на кольцо. Похуй на свободу. Похуй на восемьсот тысяч юаней. Пиздец, он в жизни не успокоится, пока не вскроет животы этим двоим психам. Хэ Тянь стоит у балкона, смотря в огни города, и подносит кисэру к губам, глубоко затягиваясь и позволяя прохладному ветерку обдувать его рёбра, которые горят от боли и заливаются сочной фиолетовой гематомой. Сзади него, не скрывая громких смешков, Хэ Чэн утирает ладонью хлещущий кровью нос. — В следующий раз, когда поймаешь его, позови меня. Не кувыркайся с ним в одиночку. Хэ Тянь давится дымом и начинает громко смеяться. — Брат, ты думаешь, он осилит двоих одновременно? Мы ж его до смерти задерем. Чэн подходит к балкону, становясь рядом. — Если он умудрился спуститься в ад к Демонам, не так уж он и боится смерти. Тянь широко улыбается, щурясь, вытягивая перед собой руку и глядя на то, как огни Токио переливаются в нефритовом кольце. — А ты прав.