***
Раскрасневшись, Гермиона объяснила своему лучшему другу, что такое "пестики и тычинки"... по-видимому, ему никогда не говорили об этом в школе, и с его равнодушной семьей – о да, она знала, что Дурсли относились к нему не лучшим образом – так что он полностью пропустил все половое воспитание. Она не показала ему ничего такого, что было бы неприлично для леди, но в какой-то момент позволила ему прикоснуться поверх одежды к ее скромной двоечке... и легкий отголосок того самого чувства пронеслась по ее телу, заставляя кончить снова. Гарри внезапно почувствовал, как две твердые горошинки уперлись в его руку, и, поняв, что он заметил ее соски, она была в ужасе. – Никому ни слова, Гарри или я... Я... Я действительно сделаю что-нибудь плохое, – прошипела она своему лучшему другу, когда они поспешили обратно в замок. Несмотря на сердитый тон, она не могла удержаться, чтобы не взять его за руку... даже вот такое касание рук было приятно. Их поздний приход вызвал несколько любопытных взглядов, Гарри сел рядом с Роном, а она с Лавандой, которая посмотрела на их переплетенные руки, на лице ее появилась дразнящая улыбка, а затем она втянула Парвати в частную беседу, сопровождаемую многозначительными взглядами на Гермиону и Гарри. Они чуть не пропустили объявление чемпионов. Гарри, казалось, потерялся в мыслях – наверное, о моем уроке, подумала Гермиона, слишком поглощенная контактом с ним, чтобы обращать на что-либо внимание. Может быть, придется опередить расписание. Она планировала начать встречаться с кем-то только после сдачи СОВ, чтобы ей не нужно было отвлекаться, но из Гарри можно было сделать хорошего парня. Он слушался ее, был хорош собой, не слишком глуп, и, конечно же, было еще это пламя. – Ты пускаешь слюни, Гермиона, – шепот Лаванды вернул ее к реальности, и когда блондинка, хихикая, прижалась к Парвати, Гермиона изящно вытерла рот салфеткой. Крам от Дурмстранга, эта девица-вейла от Шармбатона и красавчик Седрик Диггори от Хогвартса. Гермиона кивнула сама себе. Хороший выбор. Она была немного разочарована, что хаффлпаффец был выбран вместо гриффиндорца, но, по крайней мере, это лучше слизеринца. Она уже собиралась спросить, что Гарри думает о выборе, когда Дамблдор назвал его имя. Гарри застыл, когда его снова вызвали. – Но я же... но я же не бросал? – смущенно сказал или спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно. Гермиона заметила, что Рон смотрит на Гарри с завистью... или это было отвращение? – Гарри, встань и скажи об этом! – она разозлилась и ткнула его локтем в бок. – Профессор Дамблдор, сэр? Я не бросал свое имя, – крикнул Гарри в сторону преподавательского стола. – Тем не менее ты избран, мой мальчик, пожалуйста, подойди сюда, – ответил Дамблдор. В Большом зале поползли слухи, и Гермиона уловила слова лжец и мошенник от гриффиндорского стола (так сказал даже Рон). Она бросила на Рона сердитый взгляд, затем взяла Гарри за руку, чувствуя, как через нее снова прошла энергия, и борясь с этим чувством, посмотрела Гарри прямо в глаза. – Иди, Гарри, скажи им, что ты не бросал своего имени и откажись участвовать... и на удачу, – она поцеловала его прямо в губы и застонала от легкого оргазма. Прервав поцелуй, она жарко покраснела, а несколько ошеломленный Гарри встал и пошел в заднюю комнату к другим чемпионам. – Гермиона? Надо поговорить, – Лаванда улыбнулась, как кошка, поймавшая канарейку. Гермиона покраснела еще сильнее, какая-то часть ее сознания задавалась вопросом, осталась ли у нее хоть капля крови в нижней части тела, если вся кровь прилила к голове, и кивнула в ответ. Рон бормотал вместе с Шеймусом и Дином, что Гарри – мерзавец, обманщик и не позволил участвовать ему. Гермиона закатила глаза. Лучшего времени для зависти Рон не мог найти! Немного позже профессор Макгонагалл проинструктировала всех вернуться в свои гостиные (или в карету и на корабль для иностранцев), поскольку отбор чемпионов закончен. Гермиона забеспокоилась, Гарри все еще не выходил, и она воскликнула: – А как же Гарри? Он не бросал свое имя, почему он еще не вернулся? –Я не знаю, мисс Грейнджер, – с тревогой в голосе ответила Макгонагалл. – Пожалуйста, все вернитесь в свои спальни. Гермиона неохотно отошла и обнаружила, что ее сопровождают Лаванда и Парвати. – Значит, у маленькой мисс Заучки появился парень, ммм? – Парвати хихикнула, и они отконвоировали Гермиону в гриффиндорскую башню, а оттуда в комнату девушки. – Это... это не так, – попыталась возразить Гермиона, но что-то внутри нее заставило ее подпрыгнуть от радости при мысли о том, что Гарри будет ее парнем. – Я имею в виду, что мы очень близки, и он хорошо целуется, и выглядит хорошо, и пахнет хорошо, и он такой сильный, и он дает мне чувствовать... Ой! – она зажала болтливый рот руками, но было уже слишком поздно. Парвати и Лаванда практически визжали, издеваясь над ней рассказами о том, как, по их мнению, нужно доставлять удовольствие своему мальчику.***
Слишком долгое время спустя она, наконец, отделалась от... пыток, так как ей нужно было в туалет, и да, ее трусики были совсем мокрыми, да и краснота никуда не исчезла. Она надела пижаму, накинула сверху домашний халат, и вернулась в гостиную чтобы подождать Гарри, несмотря на протесты соседок. Рон уже вернулся в свою спальню, и комната была почти пуста. Наконец, расстроенный Гарри прошел через портрет. – Гермиона? Они заставляют меня участвовать. Но я ведь не бросал своего имени, знаешь, – начал он. – Честно Гарри, знаю. Я была с тобой весь день, помнишь? – сказала она ему, крепко обняв. Это чувство снова нахлынуло на нее, хотя теперь оно было настолько слабым, что она лишь слегка вздрогнула. Поддавшись инстинктам, она снова поцеловала его, и Гарри ответил, даже проник языком ей в рот. Гарри более чем прилично целуется, он довольно хорош, отметил ее аналитический ум, тогда как большая часть чувств была сосредоточена на ее... парне? Гермиона прервала поцелуй, и два сильно взволнованных подростка посмотрели друг на друга. – Гарри, Хогсмид, три недели, ты приглашаешь меня, – выдавила она. – На... на свидание? – спросил слегка ошеломленный Гарри. – Да, идиот, – хихикнула Гермиона. – Теперь ты мой парень, – она склонилась за новым поцелуем. Добрых двадцать минут поцелуев спустя они обнимались на диване. – Гарри, я тут подумала... – начала она. – А разве ты не всегда думаешь, Миона? – Миона? Приемлемо, – подумала она про себя, улыбаясь этому прозвищу. – Гарри, прекрати, – она шутливо ткнула его кулачком. – Напиши завтра... Бродяге. А также дай объявление в Ежедневном Пророке. Ты должен заявить, что участвуешь в этом вопреки своему желанию, пока пресса не отвернулась от тебя. Ее послушный бойфренд сказал, что все сделает, и после еще одного раунда поцелуев Гермиона вернулась в свою спальню, чувствуя себя удовлетворенной. Лаванда и Парвати пытались поддразнить ее вопросом, как хорошо целуется Гарри, но она лишь улыбнулась в ответ, надеясь, что загадочно и, задернув портьеры, легла в постель. Вызвав то чувство, она скользнула рукой под пижамные штаны, а через некоторое время очень довольная ведьма заснула, мечтая о зеленоглазом ловце.***
На следующее утро у Гарри был синяк под глазом, но Рон выглядел еще хуже, с сильно разбитой щекой, а также с синяками под обоими глазами. Она вытянула из него всю историю, видимо, Рон оказался ревнивым мерзавцем, убежденным, что Гарри пролез на турнир только назло ему. Гермиона спросила Гарри, не из-за этого ли они поссорились, он что-то промямлил, и она велела ему говорить громче. – Я сказал ему, что мы встречаемся, и он сказал, что я встречаюсь с тобой только потому, что... э... грязнокровки легкодоступны, – Гарри снова разозлился и сердито посмотрел на их бывшего друга, который разговаривал с Шеймусом и Дином в другом конце комнаты. – Вот тогда я ему и врезал, а он мне. – Мой храбрый Лев, – Гермиона лучезарно улыбнулась ему и крепко поцеловала, вызвав охи и ахи других девушек в комнате. – Просто не обращай на него внимания, Гарри, нам будет лучше без него. За завтраком на других факультетах вокруг Гарри поднялась какая-то суматоха, но Гриффиндор в массе своей – без Рона, Дина и Шеймуса – поддерживал его, их Чемпиона. После того как завтрак почти закончился, Гарри встал и наложил на себя Сонорус. – Всем слышно? Поскольку некоторые не слышали этого вчера вечером, я не бросал в Кубок собственное имя. И я не просил никого другого сделать это для меня. Я не желаю участвовать в этом турнире, – он сердито посмотрел на стол преподавателей. Гарри признался своей девушке, что винит Дамблдора в том, что тот не пытался более активно вытащить его из турнира. – Пожалуйста, поддержите настоящих чемпионов Виктора Крама, Флер Делакур и нашего собственного Седрика Диггори. Эм, спасибо. Он снова сел и пробормотал:– Финита, – чтобы отменить Сонорус. Только тогда Гермиона поняла, что он не пользовался палочкой. Этот факт был потерян для толпы, поскольку каждый стол, казалось, говорил о заявлении Гарри. Во время этого Гермиона незаметно вытащила своего парня, и они нашли тихий уголок для нескольких поцелуев. Гермиона вознаградила Гарри за его речь, позволив ему пощупать грудь через одежду. О, и они послали Хедвиг в Ежедневный пророк с заявлением Гарри, а сипуху к Сириусу. *** На следующей неделе некоторые поначалу проявили враждебность по отношению к Гарри – обманщику и охотнику за славой (слова мерзавца Рона), но после того, как в понедельник его объявление появилось в Пророке, а во вторник они напечатали небольшую статью, где профессор Дамблдор утверждал, что Гарри говорит правду, все в основном закончилось. Только Рон, Шеймус и несколько слизеринцев продолжали оскорблять его. Дин подошел к Гарри и извинился за то, что был мерзавцем. Позволив ему немного пострадать под пристальным взглядом Гарри, Гермиона предложила простить его. В четверг, Малфой попробовал что-то новое. Он раздавал значки с надписью "Седрика поддержим, он – настоящий чемпион", которая менялась на "Поттер Смердяк!" при нажатии. Несколько студентов носили его, но большинство были со Слизерина. Гермиона заметила, что Гарри занервничал, и обратила на значки внимание профессора Макгонагалл. – Мистер Малфой, что это такое? – Макгонагалл подошла к Малфою, который держал перед собой коробку, полную значков, пытаясь их раздать. – Это будет один балл со Слизерина, – добавила она. Малфой ухмылялся, пока она не закончила. – За значок, – Малфой побледнел, он только что лишил свой факультет любого шанса выиграть Кубок – в коробке осталось более четырехсот значков... – Все ясно? Если через пять минут я увижу... кого угодно, вне зависимости от факультета, носящего любой из этих значков, это будет стоить пятидесяти баллов и двух дней отработок. Я достаточно ясно выразилась? – Макгонагалл пристально посмотрела на Рона, единственного гриффиндорца со значком, подошла к столу преподавателей, захватив коробку, и начала их считать. Разъяренный профессор Снейп попытался поспорить с ней о массовой потере баллов, а те студенты, которые носили значки, сорвали их и бросили в мусорную корзину. Малфой получил враждебные взгляды и несколько проклятий, брошенных ему из-за собственного стола. Гермиону отблагодарили за то, что она остановила эту ситуацию, в чулане для метел прямо перед уроком, Гарри, положив руки ей на грудь, выпустил голубое пламя. Зелья были забавны. На этот раз, вместо Гарри или Невилла, все время урока Снейп ругал Малфоя, и когда Колин Криви пришел, чтобы забрать Гарри для церемонии взвешивания палочки, Снейп просто отпустил его, распустив весь класс, за исключением Малфоя, который получил отработку за "отсутствие тонкости и тупость". Гермиона сопровождала Гарри на церемонию, и хотя ее присутствие было проигнорировано профессорами и жутким Мистером Олливандером, присутствующая журналистка, некая Рита Скитер, конечно же, заметила ее. – Гарри-Гарри-Гарри, самый молодой чемпион уже завоевал сердце девушки, ммм? – она заговорила тоном, который мог показаться соблазнительным, но, по мнению Гермионы, на самом деле раздражал. – Скажи мне, Херма? Что ты думаешь о своем парне, который обманом пролез на турнир? – Гермиона Грейнджер, Гер-ми-о-на, – огрызнулась Гермиона на ведьму, сверкнув глазами. Руки прочь, он мой. – И как Гарри сказал ранее в Пророке, что было подтверждено директором Дамблдором, он был введен в турнир против своей воли. /* Прим. перев.: тут имеет место быть забавная игра слов (Hermione – Her-My-Own-Knee), но чтоб ее перевести, надо быть по крайней мере Набоковым*/ – Вполне правдоподобная история, Гермиона, – Скитер сверлила ее взглядом. – Ты можешь сказать мне правду, Гарри, это она тебя подговорила? – это было сказано со всем очарованием, направленным на самого молодого чемпиона, который начал раздражаться. – Послушайте, мисс Скитер? – Рита, Гарри, ты можешь звать меня Рита,– ответила та, улыбаясь ему зубастой улыбкой и выпячивая пышную грудь. – Мисс Скитер, вы пришли сюда, чтобы сделать репортаж о Турнире Трех Волшебников, не так ли? Так вон там три настоящих чемпиона, – Гарри указал на другой конец комнаты, где Виктор, Флер и Седрик разговаривали с болгарским репортером. – Репортаж, это моя забота, Гарри, – Рита положила руку ему на плечо. Гермиона начала краснеть, но Гарри взял ее ладошку левой рукой и погладил большим пальцем, немного успокоив. – У тебя есть пять секунд, чтобы убрать руку, Рита, – сказал Гарри спокойным голосом. – Отсчет пошел. Рита не убрала руку и даже ухмыльнулась. – Ты угрожаешь мне, Гарри? Репортеру самой популярной газеты в стране? Большая ошибка, малыш, – она сжала его плечо. Верный слову, через несколько секунд Гарри правой рукой снял ее руку со своего плеча. Гермиона была единственной достаточно близкой, чтобы увидеть, как голубой поток энергии из руки Гарри струится по всему телу Риты, и ведьма с бульканьем рухнула, буквально исчезая у них на глазах. Когда все остальные бросились к ним, Гарри был так же смущен, как и все остальные, так как вместо Риты Скитер на его руке теперь сидел уродливый жук. – Поразительно, анимаг-насекомое, – пробормотал Дамблдор. – Причем незарегистрированный... ты разочаровываешь меня, Рита, – Директор достал свою волшебную палочку и бросил заклинание, которое поймало жука в подобие банки. – Бозо, это вы? – добавил он в сторону фотографа Риты, который выглядел столь же растерянным, как и остальные. – Пожалуйста, сообщите вашему работодателю, что мисс Скитер арестована за незаконную анимагию... – ...и домогательства к несовершеннолетнему, – добавила Гермиона с хитрой усмешкой. – Приемлемо, – утвердил Дамблдор, мерцая глазами. Оставив взрослых убирать за собой беспорядок, Гермиона затащила Гарри в заброшенный класс и уселась к нему на колени. – Рассказывай, – приказала она ему, сгорая от любопытства. Когда она на него плюхнулась, Гарри сильно возбудился под ее задницей, и объяснил, что каким-то образом знал – Рита может менять форму. А в момент наслаждения человек теряет контроль над собственным телом, и он заставил свою магию преобразить ее. Гермиона лучезарно улыбнулась своему парню за то, что он прочитал о человеческой сексуальности, как она велела, и за то, что он избавил их от этой журнашлюшки /* Прим. перев.: witch-with-a-B – ничего другого в голову не приходит. */. В награду, когда они целовались, она сняла свитер, позволяя Гарри касаться ее груди над лифчиком. .***
В Ежедневном пророке была только небольшая статья о взвешивании палочек, сосредоточенная на трех чемпионах. Единственным упоминанием Гарри было то, что он повторил, что участвует против воли. К тому времени их отношения были уже хорошо известны в школе, так что Гарри и Гермиона получали мало комментариев по поводу того, что они постоянно держатся за руки и украдкой целуются. Гермиону каждый вечер дразнили соседки по спальне тем, как хорошо Гарри целуется и все остальное, но она позволяла своей почти постоянной ухмылке говорить самой за себя и ничего им не говорила. Гарри приятельствовал с Дином, время от времени болтая о квиддиче или футболе. Рон и Шеймус продолжали вести себя по-скотски, и оказалось, что их избегает большая часть факультета. Даже братья и сестра Рона говорили, что он подонок, а Джинни прокляла его за скулеж, что Гарри обманщик. Приближалось их первое настоящее свидание в Хогсмиде, и Гермиона приняла помощь Лаванды и Парвати в том, что они называли прихорашиваться. Почти два часа примерки миллионов платьев и попыток предотвратить – тщетных – нанесения макияжа стоили того, подумала Гермиона, увидев челюсть Гарри, отвисшую до пола, когда они встретились возле лестницы в спальню девочек. Вместо того чтобы вести ее к Мадам Паддифут или какой-нибудь другой чепухи, Гарри запланировал для них пикник на уединенном лугу, согретом чарами, и Гермиона решила, что свидание прошло идеально. Когда вся еда была съедена и они возвращались в деревню, ее помада была размазана по всему Гарри. Они столкнулись с Хагридом, который, казалось, был очень рад видеть их вместе, и попросил Гарри встретиться с ним ночью в мантии-невидимке.***
– Драконы, – пробормотал бледный Гарри, рухнув на диван в факультетской гостиной. Гермиона тоже побледнела и крепко обняла своего парня, просто чтобы успокоить его. Через некоторое время, когда Гарри лежал, положив голову ей на колени, а она проводила пальцами по его животу, у нее появилась идея, и она сказала Гарри, что он должен сделать. Гарри отблагодарил ее, позволив энергии течь через нее, когда они глубоко целовались, и она дважды намочила трусики, ерзая по его коленям и борясь с ним языками. На следующий день ее благородный парень рассказал красавчику-хаффлпаффцу о драконах. Странный профессор ЗОТИ пытался намекнуть Гарри, что он должен взять метлу и перелетать дракона, и они здорово посмеялись над тем, как глупо должно быть пытаться перелететь огромного крылатого хищника. Завтра после обеда начиналось первое испытание. – Гарри, иди и выиграй, – сказала она своему парню, пробравшись в палатку чемпионов, и поцеловала его, сидя у него на коленях, пока другие чемпионы готовились. Крам выглядел уверенным, Флер нервничала, а Седрик был просто ошеломлен. Гарри, конечно же, гнусно ухмылялся, но это потому, что его подруга делала с ним та-аки-ие вещи… – Если ты получишь первое место... я сниму лифчик, – прошептала она ему на ухо. Глаза Гарри сфокусировались на них – и Гермиона хихикнула, довольная, что ей удалось добиться такой реакции. Девушке было приятно иметь такого озабоченного парня... она еще немного поерзала у него на коленях, пока ее не выгнали из палатки Бэгмен и старшие учителя. Сидеть на трибуне с Лавандой и Парвати и смотреть, как Седрик, используя трансфигурированных собак, первым добывает яйцо в схватке со Шведским Тупорылым, было невыносимо. – Драконы! Они, должно быть, сумасшедшие... если они навредят моему Гарри, я... Я превращу их во что-нибудь мерзкое, – бормотала Гермиона, к большому удовольствию окружающих, пока слегка опаленный Седрик шел в больничную палатку под одобрительные возгласы, за которые он заплатил свою цену. Флер была следующей и, чтобы забрать яйцо, попыталась очаровать своего дракона. Видимо, она не поняла, что гнездящиеся драконы – самки, так что план в основном провалился. Хотя она и получила свое яйцо, ее прожженная мантия в значительной степени открыла ее прелести восторженным зрителям. Флер почти влетела в больничную палатку, спасаясь от вожделенных взглядов толпы. Приветствия были еще громче, но Гермиона подозревала, что на этот раз многие предназначались дракону, за контроль над огнем. Крам выступил, как боевой маг старой школы, и сильно ранил своего дракона, это был Китайский Огненный Шар. Он тоже получил яйцо, но некоторые из настоящих яиц были раздавлены, а дракон пострадал. Наконец настала очередь Гарри. Он вышел в своей квиддичной мантии с надписью Поттер, и у Гермионы перехватило дыхание, когда она увидела своего мужчину, настоящего чемпиона. Гарри достал волшебную палочку... и воскликнул: – Акцио золотое яйцо! – К большому удивлению всех собравшихся и досаде организаторов турнира, это сработало, золотое яйцо вылетело из гнезда Хвостороги прямо ему в руки. Гарри поклонился толпе, послал воздушный поцелуй Гермионе и направился в больничную палатку. Стадион взорвался аплодисментами и приветствиями. Конечно, он не дрался с драконом, но он посмеялся над испытанием и выиграл его, не получив ни единой царапины. В итоге Гарри и Виктор набрали по сорок очков, что вывело их на первое место. Рон пришел к Гарри в больничную палатку, видимо, чтобы извиниться, но сделал огромную ошибку, увидев Гермиону, сидящую на коленях Гарри и целующую его. – Эй, приятель, ты не мог бы сказать книжному червю, чтобы она на секунду свалила? Я хочу поговорить с тобой, – было его первое и последнее предложение. Гарри просто взмахнул рукой, и рыжеволосого гада вышвырнуло из палатки беспалочковым и безмолвным заклинанием изгнания, хотя этого никто, кроме троих участников, не видел. Нет нужды говорить, что дружбу не восстановили. Позже вечером, наедине, Гермиона вознаградила своего чемпиона, сняв свитер, майку и лифчик. Гарри оказался очень благодарным и довел Гермиону до оргазма, даже не используя энергию, а только свои талантливые руки и губы, а она извивалась у него на коленях, доведя его до "мокрого дела". Гарри хотел пойти дальше, но Гермиона предупредила его, что слишком много хорошо тоже нехорошо. И хотя внутренне она была с собой согласна, ей пришлось принять перед сном долгий, поощрительный душ, прежде чем она успокоилась и заснула... и все равно проснулась в липких штанах.***
Секрет яйца оказался настоящей загадкой, к счастью второе испытание будет после Нового года. Однако тайна тела друг друга была быстро раскрыта – в пределах, установленных Гермионой. Много раз можно было увидеть, как они, спотыкаясь, выходили в коридор из кладовок или заброшенных классных комнат и спешили на занятия с плохо застегнутыми рубашками и раскрасневшимися лицами. Профессор Макгонагалл объявила о Святочном Бале во время урока трансфигурации. Она едва успела договорить, как Гарри взял Гермиону за руку – Гермиона Джин Грейнджер, не окажете ли вы мне честь сопровождать меня на Рождественский бал? – откуда-то в его руке возникла роза. Позже она узнала, что он трансфигурировал какую-то веточку. Макгонагалл, узнав об этом, дала ему двадцать баллов. И, конечно же, Гермиона согласилась. То, как Гарри пригласил Гермиону, распространилось по всей школе, и многие парни кидали на Гарри ненавидящие взгляды, за установленную высокую планку. На следующий день Гарри подошел к ней с застенчивой улыбкой и признался, что не умеет танцевать. Гермиона смеялась почти десять минут и призналась, что тоже не умеет. К счастью, они посещали уроки, которые давала Макгонагалл, а также танцевали по вечерам, чтобы потренироваться. Гарри нравились вознаграждения за хороший танец... каждый получал, по крайней мере, поцелуй. Виктор Крам, очевидно, не понял, что они с Гарри вместе, и попросил ее быть его парой. К счастью, он был вполне адекватен, когда она сказала, что идет с Гарри, и предложила вместо себя Парвати. Индийская ведьма искренне поблагодарила Гермиону за попытку, хотя Крам и Парвати так и не нашли общий язык. Вместо этого Крам пригласил Падму, сестру Парвати, а сама Парвати решила пойти с Дином, который из их одногодков взял себя в руки первым – после Гарри – и пригласил ее. Святочный бал был волшебным. Гермиона танцевала с Гарри все танцы, кроме трех: Гарри танцевал с Флер, а она по разу с Виктором и Седриком. Видимо, это была идея Седрика, чтобы чемпионы и их пары познакомились. Но больше никто не вмешивался в их танцы. Настоящими сюрпризами были Невилл, который пригласил Джинни Уизли, и Хагрид, который закружил в танце мадам Максим, быстро согнав всех остальных с танцпола, и никто не мог забыть профессора Дамблдора, танцующего с профессором МакГонагалл. Неловко! Рон, видимо, остался без пары. Он додумался пригласить Флер Делакур, затем девушку Седрика Чжоу Чанг, подкатывал почти ко всем девушкам Гриффиндора (которые либо уже были приглашены, либо знали, что он говорил о Гермионе, и проявили солидарность) и даже пытался уговорить собственную сестру. Когда танцы подходили к концу, к ним неожиданно подошла блондинка-третьекурсница с Равенкло и поцеловала Гарри в губы. Гермиона замерла, Гарри тоже, и прежде чем они успели как-то отреагировать, девушка отпустила Гарри. – Ммм, нарглы правы, нам было бы здорово вместе. Прости, Гермиона Грейнджер. Ты самая счастливая ведьма в Хогвартсе, знаешь? Стройная блондинка ускакала прочь, и они посмотрели друг на друга, не понимая, что произошло. Гермиона подумывала о том, чтобы проклясть ее, но умелый поцелуй Гарри заставил ее забыть об этой встрече. Бал закончился, оставшись одной из последних пар на танцполе, они не пошли в свою гостиную, а отправились в заброшенный класс. Там Гермиона показалась своему бойфренду во всей красе, и в ответ получила его без одежды. Она пока не хотела идти до конца, но в награду за то, что весь вечер был идеальным парнем, впервые взяла его член в руки и (неумело) довела до разрядки. Гермиона обнаружила, что "мокрое дело" не совсем то, что она ожидала, но точно не имела ничего против. Она даже попробовала чуть-чуть со своей ладони, и вкус не показался ей неприятным. Кроме того, ей просто нравилось, как ее парень извивался под ее заботами. В наказание за то, что он слишком задирал нос, Гарри доказал, что пальцы ловца наверняка найдут снитч. Если бы они не наложили на комнату заглушающее заклинание, их бы непременно поймали, так как Плакса Миртл получила конкурента в лице Охрипшей Гермионы.***
После Нового года (Гарри поцеловал ее в полночь) они начали работать над яйцом. Его загадку оказалось трудно решить. После очередного приятного свидания в Хогсмиде – на этот раз Гарри и Гермиона просто слонялись по магазинам, так как было слишком холодно, у них наконец наметился прорыв: Седрик намекнул Гарри принять ванну и взять яйцо с собой. Не теряя времени, Гарри пригласил Гермиону в ванную старост. Они провели два часа, нежась в воде и наслаждаясь обществом друг друга, прежде чем он понял, что забыл принести яйцо, поэтому они повторили Свидание на следующий вечер, на этот раз с яйцом. Как бы то ни было, вскоре, с небольшой помощью Плаксы Миртл, загадка была разгадана. Гермиона не могла заставить себя сердиться на подглядывающего призрака... если бы она застряла в возрасте полового созревания почти на полвека, она, вероятно, делала бы то же самое! Еще через месяц пришло время второго испытания. Гермиона чувствовала, что Гарри готов: они заказали жабросли, и он овладел заклинанием головного пузыря. Без палочки. В ночь перед испытанием Гермиона только заснула после приятного сеанса с Гарри, он трижды заставил ее кончить пальцами и губами, не используя силу, как ее разбудила (от мокрых снов) не кто иной, как профессор Макгонагалл. Декан спросила ее, хочет ли она сотрудничать в выполнении задания, и Гермиона согласилась. Очнулась она уже в озере, сильная правая рука Гарри обнимала ее, толкая к поверхности, а в левой была маленькая блондинка. К своему огорчению, она все еще была в одной пижаме, и в воде та была совершенно прозрачна, но без своей волшебной палочки или лишней мантии она ничего не могла сделать, кроме как плыть и пытаться помочь Гарри и странной девушке. Как только они добрались до берега, Гарри протянул руку и произнес одними губами: – Акцио плащ, – и плащ прилетел к ним. Гермиона завернулась в него, чтобы не показываться бесплатно всему Хогвартсу, и вышла из воды вместе с маленькой девочкой и Гарри. Гарри получил больше всего баллов за то, что первым прибыл к заложникам и спас младшую сестру Флер Габриэль – ту маленькую девочку – и теперь был на первом месте. Профессор Макгонагалл несколько раз извинилась перед Гермионой за неприятность с одеждой и за то, что без предупреждения отправила ее под воду, они просто не подумали об этом. Гермиона была просто счастлива, что ее парень оказался таким заботливым... и поклялась найти заклинание против воды, которое Чжоу, по-видимому, использовала на своей пижаме. В тот вечер она подумала о новой награде для Гарри. Вместо того, чтобы просто подрочить ему, в чем она была уже достаточно искусна, она решила попробовать свой первый минет... и не была столь же хороша. Но Гарри все равно понравилось, и она поклялась себе продолжать тренироваться. Ей не очень нравился вкус, но это было не так уж и неприятно, и его реакция стоила того, чтобы проглотить. Кроме того, Гарри накинулся на нее и доказал, что Парселтанг – самое лучшее умение на свете.***
Ближе к концу мая Гарри и Гермиона наткнулись на территории Хогвартса на явно сумасшедшего Барти Крауча. Гермиона пошла за Дамблдором, который забрал Крауча. Позже они обнаружили его в больнице Святого Мунго в отделении для душевнобольных. Ей было жаль его, но потом она вспомнила, как он обращался со своим домашним эльфом Винки. Домашние эльфы... это было неловко. В начале года она на короткое время закатила истерику по поводу того, что в школе происходит порабощение вида, но Лаванда отвела ее в сторону и сказала ей правду. Домашние эльфы нуждались в магии Волшебника, чтобы выжить, и всегда должны были быть связаны, желательно с семьей. Эльфы в Хогвартсе на самом деле были очень невезучими и слабыми экземплярами, потому что они были очень слабо привязаны к ученикам и учителям и в результате страдали. Следующим логическим шагом для нее было предложить Гарри привязать Добби. Добби согласился, если Гарри возьмет и Винки, и он взял. Вернее, они оба взяли, поскольку и Добби, и Винки настаивали на том, что связаны и с Гарри, и с Гермионой. Перемена в двух эльфах была огромной, теперь они говорили гораздо более грамотно (очевидно, даже их интеллект зависел от волшебника, с которым они были связаны), выросли и выглядели намного здоровее. Они еще работали в Хогвартсе, "так как хозяин и хозяйка здесь", но были счастливы. Наконец начались выпускные экзамены, и подошло время третьего испытания. Гермиона со своими друзьями сидела на трибунах, нервно наблюдая за лабиринтом. Ей пришло в голову, что последние два задания были очень скучными для посторонних глаз... остальные смотрели на спокойное озеро, а теперь и она вместе с ними смотрела на слегка шелестящие живые изгороди. Некоторое волнение возникло, когда сначала Флер, а потом и Виктор по какой-то причине были удалены, и она поняла, что теперь это гонка между Гарри и Седриком. Спустя бесконечно долгое время снова вспыхнули красные искры, и Седрика вывели из лабиринта с нехорошим укусом акромантула. Где же Гарри? Все больше людей задавались этим вопросом, и наконец, грязный и окровавленный Гарри появился перед трибунами. Гермиона каким-то образом пронеслась мимо всех в его объятия и крепко поцеловала его, несмотря на то, что он дрожал. Ее отстранила Матроной мадам Помфри и она побледнела, когда медведьма нашла доказательства использование Cruciatus. Гарри продолжал бормотать: "он вернулся, он мертв" и другие тревожные вещи, а Гермиона ничего не хотела, кроме как быть с ним. Когда между Дамблдором, министром Фаджем и остальными началась громкая дискуссия, Аластор Моуди повел Гарри к замку. Она последовала за ними и задержалась в коридоре, раздумывая, не зайти ли ей в кабинет профессора Моуди, когда Гарри закричал. Она вбежала как раз вовремя, чтобы помочь Гарри скрутить Моуди, который оказался кем-то под действием оборотного зелья, а затем, пока Гарри попытался успокоиться, отправилась за аврором. Она нашла никого иного, как Амелию Боунс, и привела ее к Гарри. Фальшивый Моуди оказался предположительно мертвым Барти Краучем-младшим, и Амелия отправила его в тюремную камеру Министерства, несмотря на протесты Фаджа, который хотел, чтобы его поцеловал дементор. В конце концов, Гарри оказался в больничном крыле при поддержке своей девушки, и получил наконец медицинскую помощь. Как только он пришел в себя и успокоился, профессор Дамблдор, министр Фадж и Амелия Боунс пришли расспросить его о том, что произошло. Гермиона отказалась уходить, а когда Фадж попытался ее выгнать, Гарри недвусмысленно заявил, что либо она останется, либо он уйдет вместе с ней. Гермиона посмотрела на него с любовью и крепко поцеловала под нетерпеливыми взглядами взрослых. Затем Гарри начал говорить. Кубок Трех Волшебников был портключом, и его перенесло на какое-то кладбище. По прибытии его оглушил Питер Петтигрю. – Нелепо, этот человек мертв! – попытался вмешаться министр Фадж. Гарри очнулся, привязанный к надгробию. Петтигрю выполнил некий ритуал, использовав кость, собственную руку и кровь Гарри, и оживил Волдеморта. Министр Фадж снова забормотал что-то невнятное, Дамблдор побледнел, а Амелия Боунс выглядела крайне взволнованной. Гарри описал, как Волдеморт вызвал пожирателей смерти, назвав нескольких из них, таких как Малфой, Крэбб, Макнейр – Фадж выглядел так, будто его ударили по яйцам, а Амелия зло улыбалась, слыша многие имена – а затем изобразил дуэль с Гарри, несколько раз послав в него Cruciatus. Гермиона забралась на кровать рядом с Гарри и удерживала его тело, содрогавшееся от воспоминаний о пыточном проклятии, пока он не успокоился, а потом она осталась с ним. Затем Гарри описал какой-то странный эффект палочки, который Дамблдор назвал "Priori Incantatem", Гермиона не поняла, но поклялась найти. А потом Гарри что-то сказал, заставив всех смолкнуть. – Извини, дорогой мальчик, ты не мог бы повторить? – сказал Дамблдор, снимая и протирая очки. Фадж упал в обморок, как девчонка, Амелия Боунс попятились назад, пока не нашли стул. – П-потом, я убил его. И все п-пожиратели упали, – повторил Гарри. Гермиона удивленно посмотрела на него, она не считала, что он лжет, но это действительно звучало невероятно. – Гарри, пожалуйста, подробнее, – попросила она, обнимая его. Гарри заметно расслабился. – Я боролся с его смертельным проклятием с помощью Expelliarmus, и мы были связаны. Наши п-палочки были заблокированы, так? Так что мы не могли использовать заклинания. Поэтому я рискнул и воспользовался Энергией. Гермиона широко распахнула глаза, а Дамблдор и Боунс смотрели на нее, ничего не понимая. Мадам Помфри положила Фаджа на кровать и оставила там, ему ничего не грозило. – "Энергия"? Дорогой мальчик, пожалуйста, объясни поподробнее, – попросил Дамблдор. – Эм... – Гарри огляделся по сторонам, затем перевел взгляд на свою побледневшую подругу. – Гарри Джеймс Поттер, конечно же, нет! – воскликнула она, когда он безмолвно задал ей вопрос. – Пожалуйста, Гермиона? А как еще я могу им показать? – он наклонился и прошептал. – Я сделаю все до конца, если ты согласишься. Гермиона густо покраснела и кивнула, опустив глаза. Гарри поднял левую ладонь, в которой, к изумлению Дамблдора и Боунс, появился шарик голубого пламени. Легким щелчком Гарри отправил его в грудь своей подруги.Гермиона глубоко застонала, выгибая спину, ее глаза закатились, а затем послышался короткий вскрик, когда она бурно кончила. Придя в себя, она не могла встретиться взглядом с Дамблдором или Боунс, и спрятала лицо на плече своего парня, слабо колотя его кулачками за то, что он так смутил ее. – Эм... очень интересно, мой мальчик, и я хотел бы в дальнейшем изучить этот голубой огонь, но как именно ты... – Дамблдор, что бывало с ним очень редко, потерял дар речи. Очевидно, это какое-то заклинание удовольствия без палочки, и он очень гордился тем, что Гарри смог это сделать – но как удовольствие убило Темного Лорда? – Я не знаю, сэр, – признался Гарри. Он с трудом подавил смешок. Гермиона остановила избиение, и теперь просто прижималась к нему. – Я ударил его с такой силой, что его глаза закатились под самый лоб, а потом он просто рухнул. Все пожиратели схватились за предплечья и потеряли сознание. Я не знаю, мертвы они или нет... Я просто пнул Волдеморта в голову, чтобы посмотреть, действительно ли он мертв, а затем я схватил Кубок. Видите ли, мне было больно. – Погоди, ты хочешь сказать, что его тело лежит на кладбище Литл-Хэнглтона, и все пожиратели смерти валяются там без сознания, в своих нарядах? – вскричала Амелия. Гарри кивнул, и она выбежала, крикнув на ходу. – Альбус, мы поговорим позже! Мне нужно задержать террористов! Дамблдор немного задержался, пока очнулся Фадж, болтая с Гарри ни о чем. Дамблдор увел министра, и двое подростков остались наедине с мадам Помфри. Она внимательно посмотрела на обнявшихся подростков и усмехнулась. – О, вы только посмотрите на время. Мне пора в Большой зал, ужин продлится около двух часов, придется запереть дверь. Мисс Грейнджер, мистер Поттер, думаю, я могу доверять вам обоим? Гермиона вскинула голову от рук Гарри, и густо покраснев, ответила. – Спасибо, мадам... Я ваш должник. – Помните, дорогие мои, Sterilious, – она подмигнула и закрыла за собой дверь. Когда она вернулась через добрых два часа, то обнаружила двух спящих в обнимку, очень голых и очень потных подростков.***
Последнее заклинание, которое Гарри и Гермиона выучили на четвертом курсе, оказалось их самым любимым, и оно очень пригодилось на следующее лето, которое Гарри поделил примерно поровну между Грейнджерами и Сириусом. Родители Гермионы полюбили своего будущего зятя, и если отцу Гермионы приходилось притворяться, что он не знает, чем они занимаются каждую ночь, то пусть так и будет – для его спокойствия. Как только команда Амелии Боунс поймала Питера Петтигрю, Сириус был объявлен невиновным и получил солидную компенсацию. Первым делом он официально усыновил Гарри, которого теперь звали Гарри Джеймс Поттер-Блэк. Они переехали в реконструированный особняк Малфоев до начала следующего года, после летнего пребывания в старом лондонском доме. Семья Малфоев столкнулась с серьезными проблемами. Люциус Малфой, конечно, был арестован и отправлен в Азкабан пожизненно. Поместье обыскали, и находки привели к тому, что некогда большое семейное состояние ушло в качестве штрафов и компенсаций, а дом был продан, как оказалось, Сириусу Блэку. Бедная Нарцисса Малфой умоляла своего двоюродного брата о пощаде, и он решил по дешевке сдать ей лондонский дом Блэков, при условии, что она уберет его и сделает пригодным для жизни. Драко не принял новую реальность, и мать забрала его из Хогвартса, чтобы он сдал СОВы в частном порядке. Последнее, что Гарри и Гермиона о нем слышали, он стал владельцем магазина в Лютном переулке. Большинство других семей пожирателей постигла та же участь – потери своего состояния, если не свободы. Почти все активные пожиратели были пойманы в Литтл-Хэнглтоне, те немногие, кто там не был – и не присоединился к светлой стороне, как Снейп и Каркаров – были сданы своими соратниками. Из почти ста слизеринцев, обучавшихся в Хогвартсе на всех курсах, осталось меньше тридцати, причем из сокурсников Гарри только Дафна Гринграсс, Трейси Дэвис и Миллисент Булстроуд. Все трое оказались на удивление порядочными людьми, и если не друзьями, то к седьмому курсу приятелями. Министр Фадж отказался верить фактам, как он ясно дал понять еще до окончания учебного года, когда неохотно отдал Гарри тысячу галлеонов. Упрямое нежелание признать, что Малфой обманывал его в течение многих лет, привело к тому, что вместо ухода на пенсию он дождался позорного увольнения. Имя Фаджа стало таким же печально известным, как имя Чемберлена в маггловской Британии. Новым министром стала Амелия Боунс, хотя она и настаивала, что это временно. Она очистила страну от Пожирателей Смерти и позаботилась о том, чтобы почти все они получили пожизненное заключение в Азкабане. Большинство отвратительных законов о существах при ее правлении были отменены, что заставило многих сторонников Пожирателей Смерти покинуть министерство в знак протеста. Верная слову, в свой срок она ушла в отставку, оставив чистое министерство и более справедливые законы. Дамблдор так и не понял, что это была за Энергия. Позже он шутил, что во всем виновата Гермиона. Гарри отказался использовать ее на других девочках, а она отказалась быть подопытной. После двух лет анализа воздействия на растения он сдался, сказав Гарри, что некоторые вещи в жизни останутся тайной. Что касается Гарри и Гермионы, Гермиона стала старостой на следующий год вместе с Дином Томасом. Гарри пошутил, что знал, что его никогда не выберут, так как он нарушил почти все существующие правила. Несмотря на это, на седьмом курсе, к всеобщему удивлению, Гарри, как и Гермиона, был назван старостой школы. На прощальном пиру он сделал предложение своей подруге, которая сделала вид, что обдумывает его, но когда толпа засвистела ей, она согласилась. Нарцисса Малфой к тому времени во второй раз вышла замуж и переехала, а Сириус подарил им лондонский дом, в котором теперь приятно жить, в качестве свадебного подарка.