***
Вечер принял город со все нестихающим шумом прохладой и мягким ветерком, забирающимся под влажную одежду. Надо помыться, пока Чили не приехал, не очень хотелось предстать пред ним в дорожной пыли, осевшей на липком из-за пота теле. Аргентина, скинув сандалии и отнеся продукты, купленные, чтобы что-нибудь приготовить с утра, в холодильник, прошел по квартире, потягиваясь и зевая. С наслаждением откинув белую хлопковую футболку в корзину, парень потянулся, смотря в зеркало. Несколько глубоких шрамов испещряли его тело, загорелое, в меру подтянутое. Чи любил его трогать, касаясь иногда нежно-нежно, и Ар — так назвал его он — таял быстрее ананасового мороженого, оставленного на солнце, а иногда и грубо, позволяя себе больше, правда, Аргентина был не против. Прохладные струи воды обволакивали его, в прямом смысле смывая проблемы и невзгоды, хоть на какое-то время, и хотелось просто плеснуть водичкой на Чили, чтобы тот бурчал, пытаясь набрать в ладошки побольше жидкости и отправляя ее в наглого «соперника». Когда он вытирался заранее приготовленным полотенцем, то понял, что забыл одежду, и потому, повязав на бедрах махровую ткань, вышел из ванной, вытирая голову полотенчиком поменьше. И в дверь, не в домофон, в дверь, позвонили. Аргентина выдохнул и кинул взгляд на часы. Ровно 18:30. Он ошибся со временем, по какой-то причине жестко протупив. Но они же договаривались встретиться на углу улицы, почему Чи пришел сюда и раньше? как он вообще? Прижав ткань к лицу, парень простонал в нее, впрочем, через несколько секунд оставляя на вешалке и открывая дверь долгожданному гостю, полностью смирившись с ситуацией. Что же волноваться? Все свои, им не впервой сидеть вместе. Если что, скажет, что это сюрприз… горячий сюрприз, обязательно. Рядом с этим даже жара не стояла, поэтому Чи обрадуется. — Давай для нача- ох-хх… — без приветствия, подняв голову ближе к середине фразы, Чили вошел в квартиру, осекшись, только увидев Аргентину. Лица обоих покраснели, и, хоть парень догадался прикрыть дверь, он все равно еще с минуты три стоял и молча оглядывал полуголого красавца, который просто наблюдал за Чи, стараясь поймать блестящий взгляд карих глаз, и как Аргентина был рад, что Чили опустил ее вниз, на шею. Он уважал выбор партнера, конечно, и все же пока не мог понять этого стремления носить повязку, а напрямую пока не спрашивал. Внимание было везде, кроме лица. А нет. И поэтому Ар прикусил губу, смотря на партнера максимально зазывающе, желая передать истинные мысли в данный момент, однако увы… Что же ты сделаешь? — А-а? — первое, что сумел выдавить он, отойдя от культурного шока. — Ты… решил так, с порога сразу? — подрагивающий, искренне заинтересованный голос прозвучал громче стука сердца в ушах, растекаясь по коридору, отталкиваясь от стен и только так доходя до сознания. — Нет, вот разденешься, — начал Аргентина, подходя к Чили и устраивая руки на его красные не только из-за расцветки флага щеки, — вот снимешь обувь, поставишь пакет, — он кивнул на ношу парня, что тот неосознанно выставил между ними, как защиту, пытаясь поднять максимально вверх. Нет, конечно, был возможный расчет на что-либо большее простых объятий, но это… — И тогда сразу. С порога, я считаю, не удобно: косяки, двери… — испустив короткий смешок, Аргентина потянул ленту, что он сам же и подарил на один из праздников; распустил волосы, и они мягко упали, как обычно — наверняка слегка подвиваясь у кончиков, щекоча скулы и шею. Чи шли маленькие хвостики с крошечными резинками, делающими из строгого на первый взгляд парня ежика. Немного радиоактивного ежика, если судить по расцветке. — Я не могу сказать, что разочарован… — Чили, наконец оттаяв, зарываясь одной рукой в густые, влажные, чуть выбеленные солнцем волосы, как обычно и бывает летом*, прошептал в губы Аргентины короткое «скучал», в то же мгновение целуя. — Предлагаю все-таки начать с этого. — произнес Чи, отстраняясь от Аргентины, кивая на пакет. Синие глаза остановились на авоське с плодами, изучая содержимое. — Это то, о чем ты говорил? — короткий кивок. — Может, ты все-таки оденешься? — как бы невзначай предложил Чили, отворачиваясь. — Я абсолютно за, — он поиграл бровями, ехидно ухмыляясь, — ходи как хочешь, но тебе самому удобно? — Удобно. — Аргентина провел по волосам, почесывая затылок. — Прохладно и движения не стесняет. — просто ответил он, видя, как Чи то бледнеет, то краснеет, и Ар приложил руку ко рту, скрывая улыбку. Это так несуразно — Чили, предлагающий иногда такие вещи, о которых Аргентина даже не догадывался, и сейчас смущался. Внутри поднялась волна нежности, согревая не тем удушающим воздухом, но всю его сущность, наполняя радостью и негой. — На кухню! — приказал Чи, проходя в нужном направлении. Он быстро помыл фрукты, раскладывая их на столе, пока за ним наблюдали. Аргентина внимательно следил за движением красивых рук, понимая, что хотел касаться их бесконечно, целуя каждую особенность, что-то красиво-нелепое шепча. — Por supuesto, mi sol… — прошептал Аргентина, приобнимая со спины и кладя подбородок на плечо, Чи остановился, положив на стол нож, который он искал ровно две секунды, прекрасно зная, что и где находится. — Ja, el sol está aquí, amor, — в ответ ему вторил Чи, положив свои ладошки на чужие, легонько сжимая их. Он вдохнул аромат шампуня, исходивший от парня, перемешанный с собственным запахом, приятным, родным, навевающим разные воспоминания. — Хочу тебя… — мягкий голос журчал, а сердце колотилось в ушах, отдаваясь во всей голове, путая и так скудные мысли. Хриплое дыхание щекотало кожу, когда Аргентина повернулся, невинно покрывая шею поцелуями. Чили выдохнул, унимая дрожь в руках. Он, подняв их руки вверх, удерживая чужие запястья, повернулся лицом к парню, довольно приподнимая уголки губ. — Сначала черимойя, а потом я… — произнес он с хорошо замаскированной твердостью и дерзостью в голосе, почти недовольно-счастливо погрозив пальцем, будто шкодливому котику, второй также освободившейся рукой упираясь в мощную грудь, несколько безумно долгих секунд смотря на свою небольшую ладонь на небесного цвета коже. Согнул пальцы, разогнул, поглаживая стальные мышцы и края шрамов. Ар сжал руки в кулаки, сжимая зубы, но тут же приходя в норму, вздыхая. — Какой ты… — Прекрасный. — закончил за него Чили, рассмеявшись и повернувшись обратно к столу, опираясь на плоскость, краска забиралась от груди вверх, к лицу. Зеленые бока черимойи поблескивали в свете закатного солнца. Потом парень неожиданно, встав полубоком, притянул к себе за талию Аргентину, требовательно целуя, и получая ответ спустя пару мгновений, взял в свои руки контроль и уже Аргентина, теряясь, слепо оперся на что-то.***
— Вот! — Чили поставил плоскую тарелками с половинками фруктов с мокро-белой мякотью, кое-где виднелись темные точки семян, а по кухне распространилась приятная сладость, и Аргентина поерзал на стуле, лениво переведя взгляд с бедер Чи на блюдо, и его глаза загорелись. Он неловко потер шею, касаясь недавнего укуса. Темные карие глаза изучали стену, как самое полезное в этом мире, и Чили игнорировал любые попытки перетянуть внимание на себя. — А как это есть? — задал закономерный вопрос Ар, беря в руки маленькую ложечку и склоняясь над тарелкой. Через мгновение ее отодвинули, и страна обиженно посмотрел исподлобья, чуть надув щеки и сутулясь, передавая тем самым максимум недовольства. — Садишься на мои колени лицом ко мне и я тебя кормлю. — на полном серьезе выдал Чили, присаживаясь на стул рядом и хлопая по ногам, прыская от смеха от выражения от лице республики. Пока тот оправлялся от заявления, так неожиданно брошенного в него с наибольшим спокойствием и честностью, на которые вообще можно быть способным, — Чи убирал волосы, закусывая ленту между зубов. — Хорошо… — Аргентина встал на негнущиеся ноги, подошел и, проверив, как хорошо держится полотенце на бедрах, правда, чуть сбившееся дыхание Чили не обещало ничего простого, но не станет же он здесь? Однако уверен он не был — не так же просто они в отношениях, Чили та еще ягодка, и если внешне он действительно пай-мальчик, то внутри он та еще сучка, способная нагнуть без слов и лишь одним взглядом заставить сделать все нужное, по крайней мере это работало для Аргентины. — Какой ты покорный… — прошептал Чили, смотря вверх и пальцами пересчитывая позвонки, начиная от шейных и заканчивая копчиком, забираясь под махровую ткань и расслабляя узел. Аргентина мягко убрал руки, смущаясь возможности падения полотенца, оно и так-то держалось буквально на добром слове, а они сейчас матерились. — Всегда бы так, да? — кивнув самому себе, Чи взял половинку фрукта и ложку и, почерпнув мякоть и поднося лакомство ко рту, слегка улыбнулся, склоняя голову вбок. Ар покатал кусочек языком, и почему-то десны и небо слегка закололо, но видно, от сладости ягоды — смесь папайи и ананаса, возможно, как свой аналог, оно тоже любит покушать тебя в ответ? Аргентина представил злобную черимойю с глазками-косточками, что тыкает в тебя копьем из тех же косточек, и рассмеялся, склоняясь над Чи и сжимая его бедра своими, держась за его плечи. — Как тебе? — парень почти дал съесть еду, но как иногда мамы или папы играют с детьми, так и он сейчас отправил ложку себе в рот. Недоуменный взгляд голубых глаз остановился сначала на столовом приборе, а затем на фрукте, что покоился в красной ладони. — Сладко… — Ар погладил по щеке партнера, будто бы делая акцент на словах, — но ты еще слаще… — это стало почти упреком, я к тебе с любовью, а ты мне покушать не даешь… Не радость, а гадость! — Ох, я польщен. — с иронией фыркнул Чили, продолжая свою игру в «самолетик». Он настолько искусно издевался над бедным Аргентиной, периодически просто укладывая ложку в импровизированную тарелку, трогая шею, играясь с волосами и делая, что хотелось; все еще было непонятно, нарочно или случайно получался такой исход, и в один момент Ар не выдержал и, когда внутри полости оставалось всего чуть-чуть мякоти, нежно забрал остатки фрукта и ложку, сглатывая вязкую слюну, стараясь убрать непонятное жжение, недовольство им убирая в угол сознания, сосредотачиваясь на более приятных думах. Их куда больше, есть из чего выбирать. — Я думаю, что с меня пока хватит, ведь помимо черимойи есть и ты… — непрозрачно намекнул Аргентина, вновь расплетая несколько непослушные волосы Чили, не глядя откладывая ленту на стол. — Я бы с тебя тоже снял пару вещей, но кроме полотенца, как вижу, снимать нечего… — закусив губу, он забрался обеими ладонями под ткань, проводя по бедрам, потом тягуче-зелено целуя шею. Аргентина судорожно вздохнул, сжимая в крепких объятиях и мелко задрожав. Короткий стон, мокрый поцелуй и руки везде, кроме как на столе, короткие взгляды, опиум на двоих, и сейчас иного не надо. Полотенце осталось в коридоре, как и футболка Чили, несколько минут у одной двери, у второй, поцелуи на грани укусов, не сильных, просто обозначить — твое, и наглые ладони на непристойных местах. — До сих пор восхищаюсь твоим желанием ходить полуголым… — Чили, уже совсем смело касаясь торса парня, медленно спускался вниз, с хитринкой в почти черных сейчас глазах обхватывая сосок губами. — Не томи… — в теле нарастал зуд вожделения… Или не только его… Почему-то чесались руки, но Аргентина вновь отмахнулся от этого, наблюдая сверху вниз, как Чи оставлял мокрые дорожки внизу живота, пока не прикасаясь к полувставшему члену, доводя до исступления. Республика пытался сосредоточить взгляд где угодно, только чтобы оставаться в реальности, и выходило все меньше и меньше. — Аргентина… — Чили встревоженно посмотрел вверх, стоило стране почесать свои руки вновь. Нестерпимый зуд распространяясь по всему телу, мешаясь с поганым жаром, вытесняя возбуждение. Чили нахмурился, изучая кожу, покрытую крапивницей. — Все в порядке? Мы можем прекратить, ты… как-то плохо выглядишь… — М-м?.. — Аргентина, естественно, безумно хотел дальнейших событий, однако странные ощущения мешали полностью отдаться ласкам. Он приподнялся на локтях и посмотрел на предплечья. — Думаю, стоит приостановиться… — неуверенно произнес он резко охрипшим голосом. — Как думаешь, что это может быть? — Чили сел рядом, поглаживая партнера по плечу. Сейчас стоило выяснить хоть что-то, хотя, конечно, стоило бы уже обратиться к врачу, — Кажется, аллергия? У меня иногда такое бывает… но на что?.. Или… — они переглянулись. Аллергическая реакция быстрая, а последнее, что они ели — черимойя. И Чи стало очень-очень стыдно… Ведь, по сути, это из-за него у Аргентины приступ болезни! — Ох… — сокрушенно выдохнул Чи, сжимая чуть сильнее плечико. — Прости, я… — Ничего, все в порядке, мы не могли знать… — Аргентина возвел глаза к потолку, прижимая к себе Чили и приобнимая, свободной рукой потрепав ему волосы. Тот, расслабившись и остановив волны вины, посмотрел вверх. — Все хорошо, слышишь? Принеси Лоратадин* и воды, я пока оденусь. Ты посидишь со мной, пока я буду спать? - в карих глазах отразился вопрос. - Я от любых антигистаминных хочу спать, эти хотя бы не так сильно рубят. Так что предлагаю покушать еще, вкусно все-таки, - на этих словах Чили захотел дать по тыкве парню, и он уж потянулся, решив, что и так тот страдает, - и лечь полежать. Шучу. Чили задумчиво кивнул и ушел, оставив Аргентину одного на пару минут, вернувшись со стаканом и блистером.***
Чи смотрел на Аргентину, делая массаж головы, перебирая локоны. Ар пытался держать глаза открытыми, но регулярно зевал, проваливаясь в дрему, вздрагивая и вновь упираясь взглядом в Чили, пытаясь продолжить разговор, содержание которого ушло от них еще в первые пять минут. - Молчи и засыпай, я останусь с тобой, - Чи легко поцеловал Ар в лоб, - и проснемся мы вместе. - после короткого поцелуя, заткнувшего наконец-то Аргентину, Чили прижал его к себе сильнее, позволяя положить голову на плечо и даже закинуть ногу на себя. - Хочу... - зевок, - закончить начатое... - Закончим, только спи уже.