Obsession

      У Эрта самая яркая улыбка, милые ямочки на щеках и счастье в глазах, которым он готов делиться буквально с каждым. У Эрта всегда энергии через край, громкий смех и неиссякаемый поток слов, стоит кому-нибудь что-нибудь спросить у него. Эрт самый милый мальчик, которого только видел Као, но в то же время он дьявол-искуситель, и Као кажется, что у бога рука дрогнула, когда он раздавал сексуальность: всё досталось Эрту Катманоннату — его экранной паре по сериалу.       У Эрта тонкая талия, мягкие волосы, и Као знает это не понаслышке. Фансервис, мать его.       У Эрта шрамик справа над губой, и Као ведёт, когда стилисты не замазывают его.       У Эрта до одури мягкие губы и кожа — словно бархат.       У Као — Эрт головного мозга, и это не лечится.       Подушечки пальцев Као всегда немного покалывает, стоит прикоснуться к оголённому участку кожи парня, что почти двадцать четыре на семь находится рядом с ним, он неосознанно начинает улыбаться, стоит только внезапно просиять Эрту, словно он всегда, незамедлительно, должен отзеркалить улыбку младшего, и ловит все взгляды, направленные на него.       У Као — Эрт головного мозга, и ему это чертовски нравится.       Рваный выдох. Као обхватывает руками лицо своего экранного парня, хищно ухмыльнувшись и прервав жадные поцелуи, перестав смаковать молочную кожу, и нежно прикасается губами к такому манящему шрамику над губой. Эрт в такие моменты кажется очень хрупким, будто сотканным из мириад тончайших нитей солнечного света, таким тихим и податливым, будто это не он несколько часов назад в открытую флиртовал, соблазнял и заставлял тонуть в своём медовом взгляде, бесстыдно облизывая губы и прикасаясь не так, как репетировали — ненавязчиво, опять же, флиртуя. Его прикосновения интимны, его взгляды направлены только на одного человека, его стоны только для Као. Всё остальное — фансервис, мать его.       Као начинает ненавидеть фансервис…       — Если ты не перестанешь елозить, я не ручаюсь за себя, — сдавленно шепчет парень, прижимая тело Эрта к недавно закрывшейся двери его номера, поддерживая под ягодицами и сминая его бёдра. Тот без тени сомнения сразу же, стоило им оказаться наедине, обхватывает Као за талию ногами и не даёт тому отстраниться, льнёт, обнимает и смеётся в поцелуй.       — И что мне будет? — Эрт кончиком языка проводит по губам и заглядывает в глаза напротив, взвизгнув от неожиданности, когда Као сильно сжимает его бока.       — Сделай так ещё раз — узнаешь, — шёпот ни разу не добрый, но это лишь подстёгивает младшего, и он весьма недвусмысленно трётся пахом о напряжённое тело парня, о чём жалеет в следующую секунду: Као чуть ли не рычит, перехватывает более удобно щуплое тельце в своих руках и, развернувшись и сделав несколько шагов, роняет его на кровать, нависая сверху.       — Сам напросился, — Као обрушивается сначала нетерпеливо, грубо, целуя, засасывая кожу на шее Эрта, но не оставляя меток, хоть и жутко хочется. Хочется проучить, хочется показать всем, что этот маленький чертёнок занят, но пока нельзя. У них ещё столько общих мероприятий, съёмок… Но грубость быстро сменяется бесконечной нежностью, потому что по-другому с Эртом нельзя. Он бесячий, очень тактильный и гиперактивный, но такой хрупкий. Особенно в руках Као. — Что ты сегодня устроил?       — А что не так? — Эрт приподнимается, позволяя стянуть с себя футболку, и падает обратно на мягкую кровать, поджимая пальцы на ногах от удовольствия, когда большая ладонь его парня проходится по рёбрам, опускаясь по впалому животу ниже, к бедру, и останавливаясь на границе задравшихся шортов.       — Чтобы я этого блядства больше на тебе не видел.       Шорты резко снимаются и отбрасываются в сторону.       — Но на улице жарко, — протестует Эрт, за что награждается тяжёлым взглядом.       — На людях чтоб я больше не видел этого на тебе.       Их отношения из экранных переросли в реальные полгода назад. С той ночи, когда Као случайно увидел Эрта плачущим в подсобке из-за бывшего парня и не нашёл ничего более подходящего, чем успокоить истерику поцелуем и медвежьими объятиями, потому что не знал, что делать и как… Одно дело — играть, и совершенно другое вот так, обнажая свои чувства и эмоции, успокаивать человека, который стал кем-то большим, чем просто партнёром по съёмкам.       Као вообще искренне не понимает, как можно не любить, как можно бросить такое светлое существо, как Эрт? Он же всем без исключения дарит тепло, улыбки и поднимает настроение. Да Эрт первым вызывается на помощь, если кому-то плохо, но и его самого иногда надо спасать, потому что он всё пропускает через себя, не играя, а проживая жизнь Интача. Као сам лично несколько раз выводил парня из транса и воспоминаний, созданных персонажем, потому что Эрт терялся в реальностях.       А Као теряется в этой многогранности Эрта. Он путается, спотыкается, тонет. Захлёбывается ароматом нежной, бледной кожи, рисует на ней созвездия, соединяя точки-родинки пальцами. Уходит на дно, не сопротивляется и проваливается в бесконечный космос глаз парня, в котором целые галактики, бесконечные, молчаливые и неиссякаемо яркие, завораживающие. Као иногда во время съёмок хочется орать во всю глотку об этом, срывать голос, но он молчит и лишь смотрит, потому что это помешательство, а о помешательстве не стоит распространяться. Но его взгляд всегда показывает больше, чем он мог бы сказать.       — От тебя пахнет шоколадом, — Као носом ведёт по шее Эрта, ловит губами мурашек и помогает снять с себя футболку, сразу же прижимаясь максимально близко, будто хочет, чтобы на уровне атомов и молекул их тела слились воедино.       — Флюк угостил, — Эрт выгибается от очередного поцелуя в ключицу, и сейчас он похож на дикого кота, который почувствовал прелести ласки и любви, но выпускающий когти, когда что-то идёт не так, как он хочет.       Их взаимоотношения на публике — это пиздец. Као не знает точно, как это всё описать, потому что их штормит от запредельной милоты до почти реальных драк. И получает в основном именно Као, а в ответ он может лишь смеяться, потому что злящийся Эрт, надувающий губы, смотрящий с таким гневом во взгляде — это его остановочка. В такие моменты старшему кажется, что его сердце кто-то облил бензином и поджёг, а огонь, не спрашивая разрешения, распространяется по венам, капиллярам, артериям. После одного такого всплеска агрессии со стороны Эрта, когда чувства уже были озвучены друг другу, они впервые занялись любовью…       Эрт для Као теперь пахнет любовью. Као для Эрта — счастьем и сумасшествием.       Они оба уже без одежды. Между ними миллиметры. Руки Као до пятен сжимают ягодицы парня под ним, доводя до слепого исступления, дрожи, какого-то прединфарктного состояния, когда сердце грозится вот-вот остановиться. Всё происходящее между ними — больше, чем просто секс. Это выходит за рамки любви, касается мягкого живота одержимости, сумасшествия с первого взгляда, и та самая одержимость, повисшая над ними, мурчит от удовольствия, подставляя их бока под прикосновения. Кажется, что воздух горит — его катастрофически мало. Стоны рваные, будто что-то сжимает лёгкие изнутри. Као медленно растягивает своего парня, звуки поцелуев, исполняющие свою партию в этой оде страсти, тонут в тяжёлом дыхании. Они задыхаются друг другом. Они наслаждаются друг другом.       И время в такие моменты перестаёт существовать.       Эрт лежит, весь раскрасневшийся, покусывает мизинец и наблюдает за Као, который раскатывает презерватив по члену, чтобы в следующее мгновение пристроиться между разведённых ног парня и медленно, аккуратно, стараясь причинить минимальный дискомфорт, входит в него, ловя болезненный полувздох губами, заглушая его томным поцелуем. Приходится сдерживаться, контролировать желания, пока Эрт не расслабляется и не начинает путаться пальцами одной руки в волосах старшего, а второй цепляться за его плечо, будто они висят над пропастью. Но обоим не страшно упасть. Страшно оторваться друг от друга.       Первый оргазм накрывает быстро, нетерпеливо и оглушающе. Као кажется, что в его сердце выстрелили из мортиры, а Эрт выглядит максимально уязвимо, расслабленно, доверительно. Он лежит с закрытыми глазами и заломленными бровями, стараясь совладать со сбившимся дыханием, но прохлада космоса, в который они нырнули пару секунд назад, холодит пальцы на ногах и руках, не даёт надышаться и будто подстёгивает искать тепла в объятиях, целоваться остервенело вновь, заставлять кровь бурлить и закипать от новой волны желания.       Они занимаются любовью с чувством, с толком, с расстановкой, меняя позы, пробуя на вкус новые октавы наслаждения, засыпая уже далеко за полночь. Им скоро вставать, чтобы выезжать на новое мероприятие, и Као нужно успеть к себе в номер до появления менеджера Эрта. Они не афишируют свои отношения, не задаются вопросом «навсегда ли это помешательство?», потому что важно не это. Герои, которых они играют, показали, что нужно жить моментом, ведь неизвестно, что будет дальше, но и сдаваться ни Као, ни Эрт не собираются. Их «навсегда» зависит лишь от них двоих. И Као перед уходом, даря ранний утренний поцелуй своему парню, шепчет ему в губы:       — До встречи, моя одержимость.       Эрт улыбается в ответ и думает, какие бы шорты выбрать на этот раз. А может, кроп-топ?       Эрт — одержимость Као, и первому это дико нравится.