Свет

10 октября, 22:30 — Давай жить вместе? После этого вопроса Шоё обомлел, застыл, пребывал в неком ступоре, пытаясь переварить то, что только что услышал. Сказать, что парень был в шоке — ничего не сказать. Жить… с Кагеямой? О боже, он сейчас серьёзно? Почему именно это? И он не против? Как… Что? Мысли в мгновение перемешались, стало даже как-то жарковато и, кажется, голова немного пошла кругом. — Эй, — заметив, что гостю как-то нехорошо, парень мигом выхватил у того кружку с кипятком, быстро встал и поставил обе на стол, — Ты в порядке? — А? А, эм, я… Что? — омега, сидя на чужой постели, хлопал пушистыми рыжеватыми ресницами, будучи совершенно не в состоянии сказать сейчас что-либо связанное. Да и мыслить нормально у него тоже не получалось. Слишком неожиданно, слишком внезапно, Бакагеяма, блин, это всё слишком! Он, по правде говоря, думал, что Кагеяма ему денег займёт или что-то такое, но… Просто в голове не укладывалось то, как спокойно он предложил такое. Жить вместе — это же нужно хорошо ладить, терпеть друг друга каждый день, уживаться с чужими недостатками и странностями, и вообще — слишком много хлопот, да и дело это слишком сокровенное, как казалось ему. Ну кто предполагает такое, когда они знакомы всего парочку недель? Кто? А ещё, они — альфа и омега! Не то, чтобы Шоё так сильно сомневался в Тобио, но кто знает, как тот мог бы повести себя во время его течки. Или они оба… Даже ему самому (да и в принципе большинству омег) чрезвычайно сложно здраво мыслить во время этого мучительного периода. Но это только выглядело так, что Тобио был спокоен — внутри у него всё бушевало, а скорость пульса так сильно подскочила, что это уже нельзя было никак назвать нормой. Кагеяма полностью осознавал, что предлагает воистину серьёзную вещь, он тщательно всё обдумывал и взвешивал на протяжении всего этого дня (из-за чего Савамура-сан на него поругался, что он весь день в облаках витал), и всё-таки пришёл к выводу, что это вполне неплохой, а главное — быстро реализуемый вариант, ведь Хинату нужно было выручать как можно скорее. Все эти жуткие, плохо скрытые синяки на хрупком бледном теле мальчишки заставляли содрогнуться всё естество. Домашнее насилие, да? Ему знакомо то, насколько это ужасно. Но ничего же страшного, что они какое-то время поживут вместе? Зато Шоё определённо проведёт это время спокойно и в безопасности, по крайней мере, если он вообще согласится, ведь механик не отменял того факта, что коротышка мог попросту бояться делить одну квартиру с не так давно знакомым альфой, отношения с которым не более чем просто дружеские. Но он бы ни за что не навредил ему! Кагеяма мог поклясться, что и пальцем бы его не тронул, более того — оберегал бы омегу, который иногда рассказывал, что у него есть не самые адекватные и здоровые «фанаты». Он был готов брать абсолютно всю ответственность за свои действия ради благополучия Шоё. Кагеяма всё прекрасно понимает, однако его всё равно невыносимо тяготит мысль о том, что тот может отказаться, даже не подумав. Страшно из-за того, что, возможно, на самом деле он, Тобио, так и остался для него где-то на подсознательном уровне пугающим монстром. И даже спустя столько раз, когда Рыжик говорил ему о том, что он вовсе не страшный, это мерзкое сомнение так и не покинуло его разум, душу, сердце полностью. Слишком долго он жил как холодный жуткий нелюдимый человек, которого и люди, и животные обходят стороной. — Ты совсем неважно выглядишь, — нахмурился парень, — Моё предложение так сильно тебе противно? Ох, он звучал так грустно, кажется, сам того не осознавая. А его взгляд, ну… Шоё даже толком не мог понять, что увидел в его голубых глазах: разочарование, тяжесть, печаль и что-то ещё нехорошее? Страх? Ему довелось лицезреть разного Кагеяму, однако такого видел впервые за их недолгое знакомство. Но чего же он мог бояться, если это действительно был страх? Отказа? Хинате это толком непонятно, но одно он знает точно: ему безумно сильно не хочется, чтобы альфа выглядел таким образом. — Нет, это совсем нет так! Я просто, ну, знаешь, в шоке! Это было так же неожиданно, как если бы сейчас в нас врезался метеорит, типа такой большой внезапный «Бум»! Я честно не думал, что ты скажешь именно это, — объяснился Шоё, наблюдая за тем, как лицо собеседника изменилось, и теперь тот не выглядел настолько подавленно, — Мне нисколечко не противна идея о том, чтобы пожить с тобой, просто, эм… А вдруг ты найдёшь себе пару? Я буду здесь лишним. Ну и, знаешь, это… Всё же мы с тобой — альфа и омега. Может быть очень нехорошо, если у меня вдруг начнётся течка, — щёки мальчишки обдало румянцем, а голос стал на октаву выше, так как говорить на эту тему, тем более с представителем противоположного вторичного пола, было чересчур неловко для него, — П-подавители зачастую не устраняют желание и запах полностью, и поэтому он всё ещё сможет влиять на тебя… — А подавители вообще безопасны для здоровья? — присев на другой конец постели, внезапно спросил хозяин квартиры, пристально глядя на парнишку, от чего тот даже путается в мыслях на мгновение. — Не критично, но они всё-таки оказывают некое отрицательное влияние на организм, поэтому их рекомендуют употреблять только в крайних случаях, когда совсем нет возможности отсиживаться дома. Тогда обычно ещё покупают сильные подавители, они уж точно до нуля понижают весь запах и сильное… Желание. Но вот стоят очень дорого, да и ещё хуже влияют на организм, чем подавители послабее. Обычно слабые и средние используют, когда течка для одиноких омег слишком невыносима, тогда им хоть чуть легче становится, — подробно объяснял Шоё, а Кагеяма внимал ему. — Но не только же для омег существуют такие препараты, верно? — юноша непонятливо поглядел на того, — Я сам, конечно, никогда не пользовался ими, но знаю, что они есть, правда более труднодоступные. Подавители для альф снижают нашу чувствительность к омежьим запахам, феромонам и так далее, а также в принципе приглушают эти первобытные инстинкты. Я бы мог ради тебя пользоваться ими во время твоих «тяжёлых дней», только предупреждай заранее. Тобио говорил это всё на полном серьёзе, что Шоё стало как-то некомфортно и совестно, что он и предлагает ему хорошее жильё, и готов раскошелиться на подавители для него. Он же не заслужил такой бескорыстной доброты, верно? — Ох, боже, нет, не надо портить своё здоровье и тратить деньги из-за меня! — Но тогда тебе придётся ещё больше портить своё здоровье, используя подавители помощнее! Это меньшее из двух зол! — Погоди, постой! — юноша вытянул одну руку вперёд в знаке «стоп», — Давай не будем забегать вперёд, я ещё даже не согласился. Верно, ещё ничего не решено, но он просто обязан показать омеге серьёзность своих намерений. Кагеяма же просто не может оставить это так! Хината, очевидно, страдает, и он прекрасно понимает, каково это — жить в ненавистном тебе месте и мечтать поскорее покинуть его, так что просто обязан проявить настойчивость и помочь ему! Они же всё-таки друзья. — Я хочу постараться сделать всё возможное для тебя, — начал Тобио свою речь, поднимая взор голубых зениц на юношу, — Ведь я вижу, насколько тебе хреново приходится сейчас, — Шоё уже было открыл рот, чтобы что-либо сказать, но брюнет не дал себя прервать, — Во-первых, ты мне сам говорил, а во-вторых, у тебя плохо получается скрывать это, — задержав взгляд на виднеющийся из-под оранжевой кофты синяк в районе предплечья, он вздохнул, что не смогло уйти от взора Хинаты, из-за чего тот поспешно посильнее натянул рукав, — Так что если есть ещё что-то, что тебя волнует по поводу совместного проживания — говори, я абсолютно серьёзен. Мне правда хочется помочь. — Кагеяма, но ты не обязан… — Я обязан! Я чувствую, что не могу оставить это просто так! — он чуть повысил голос, глядя прямо в карие очи парня, — Кто знает, сколько ты ещё будешь копить? А если случится чего похуже? Я буду винить себя всю жизнь, ведь у меня есть возможность тебе помочь. Просто скажи, пожалуйста, что мне следует знать и сделать, чтобы тебе было комфортно какое-то время пожить у меня? На двери в этой комнате, кстати, есть замок, так что ты бы мог спокойно жить и спать здесь. — Всё в порядке, я и так доверяю тебе, просто… — он на мгновение притих, но по его лицу было понятно, что Шоё пытается собраться с силами и что-то сказать, — Я просто не знаю. Это так неожиданно! Мне бы хотелось всё обдумать одному, понимаешь. Я не отказываюсь, но и не соглашаюсь, мне просто нужно немного времени, ведь это серьёзное решение… — на мгновение притих, но сидеть сейчас в неловкой тишине хотелось меньше всего, поэтому он тут же продолжил, — Эм, и кстати, сколько стоит рента? Ты вроде не говорил. — Ренты нет, я плачу лишь за коммунальные услуги. — Ха? — гость удивлённо вскинул рыжие брови, — То есть это твоя квартира? В двадцать один? — Ну, не совсем. Это квартира моего покойного дедушки, а мы с моей старшей сестрой, Мивой, полноправные наследники, но она уже живёт со своей семьёй, поэтому позволила мне свободно распоряжаться ей самому, — объяснил хозяин. — И давно ты живёшь один? — С восемнадцати, как только окончил старшую школу. — Ого… И тебе не одиноко? — осторожно спросил коротышка, ёрзая на месте и внимательно глядя на собеседника. И от его пристального взора не смог уйти короткий вздох и то, как парень грустно глянул куда-то за спину Шоё. Вот чёрт, наверное, не стоило спрашивать. — Было, даже очень, — он поглядел на свою ладошку, но юноша не понял, к чему это. Холод от того, насколько загадочно печально звучали его слова, будто взывая о помощи, пробрал рыжика до костей. Вселенскую боль можно было ощутить, лишь услышав его в тот момент, от чего омеге стало даже как-то не по себе. Зря он спросил, лишь расстроил Кагеяму. — Но сейчас я чувствую себя лучше, — прекратив разглядывать собственную руку, он поднял взгляд на гостя. И, установив зрительный контакт, они лишь пристально глядели друг на друга, может несколько секунд. Никто из них не знал, зачем нужны эти гляделки, но оба не могли отвести взора — чувствовали, что это было просто необходимо. Казалось, что между ними образовалась какая-то невидимая душевная связь, когда Хината вдруг осознал, насколько они были похожи, ведь их прошлое и настоящее, очевидно, были и являются не самыми счастливыми. Кагеяма хочет помочь ему несмотря на то, что они ещё совсем мало знакомы, и он совсем не знает полной истории Шоё, однако всё равно пытается. С первого взгляда и не скажешь, что Тобио может быть таким добрым и проявлять акты альтруизма, ведь он всегда такой хмурый, грубый и холодный, жуть! Но в данный момент всё будто встало на свои места, когда юноша смог рассмотреть это. Одиночество и что-то ещё из прошлого сделало его таким нелюдимым, недоверчивым и пугающим. Омега по-новому взглянул на парня, и вдруг почувствовал, как к горлу подкатил невыносимый ком, глаза предательски защипало, тело задрожало, и дышать стало как-то трудно, то и дело начали вырываться всхлипы. У него самого жизнь не сахар, но сейчас, поняв, что перед ним человек с такой же болезненной печальной судьбой, эмоции просто невозможно было сдерживать. — Х-хината, тупица, почему ты ревёшь? — шокированный от такой резкой смены настроения мальчишки, Кагеяма сразу подскочил с места, схватил упаковку салфеток и протянул её плачущему, — Я… Сказал что-то не то? — виновато спросил тот, боясь, что снова мог расстроить мальчишку. Шоё шумно высморкался и только потом дрожащим голосом ответил. — Н-нет, ох, я не из-за этого, я просто… — но плач не унимался, пелена непрошеных слёз продолжала противно застилать глаза, а всхлипы участились, совсем не позволяя ему говорить нормально. Ему в руки вдруг заботливо пихнули большую красивую с рисунком волейбольного мяча кружку чуть остывшего зелёного чая, сверху послышалось обеспокоенное «Пей». — С-спасибо, — сделав несколько глотков, слегка дрожащим голосом поблагодарил Шоё и вернул кружку обратно Тобио, — Мне лучше. — Хорошо, а теперь объясни, что это только что было, — убрав всё лишнее из рук на стол, он вернулся на своё место на кровати напротив собеседника. Хината всё ещё не успокоился полностью и редко всхлипывал, но с мыслями собраться вполне смог. — Ты звучал так грустно, что мне стало жалко тебя! — достаточно громко ответил омега, с трудом сдерживая новую волну плача, — Реально, Кагеяма, ты выглядел, словно одинокий, мокрый и голодный котёнок, который бродяжничает на улице. Разве такое не заставляет тебя автоматически грустить? Котёнок? Что? Ну да, все брошенные хозяевами животные в принципе наводят на безрадостные мысли, но какого чёрта несёт этот рыжий плакса, делая такие сравнения? В каком он месте был похож на котёнка? Однако сколько бы Тобио не напрягал мозги, понять его логику был не в силах. — Про котёнка ты загнул, конечно. — Заткнись! Я просто описал так, как чувствую! — всполошился тот, обиженно складывая руки на груди, но уже в следующем предложении он вдруг снова притих, робко добавив, — А ещё мне показалось, что мы похожи, — и отвёл взгляд в сторону. — Похожи? — вопросительно повторил альфа, озадаченно глядя на парнишку, а тот в свою очередь пытался подобрать подходящие слова, дабы получше объяснить, что он имел ввиду. — Ох, ну, понимаешь, — тихо, почти шёпотом заговорил он, — То, как ты сказал про своё одиночество, прошлое и настоящее напомнило мне себя… — Понимаю, можешь не продолжать, — перебил его Кагеяма, не желая мучить Хинату, заставляя говорить о столь неприятных и гнетущих для него вещах. Хм? Кажется, или он стал более чутким относительно человеческих чувств? — Ты не обязан рассказывать мне. В этот момент, именно в эту секунду Шоё одновременно хотел и поблагодарить его за понимание, и продолжить своё повествование. Потому что… он заслуживает знать больше, чем никто иной? Наверное, это было именно тем, что чувствовал коротышка по отношению к доброте Тобио. Так странно, нестандартно в диковинку для него — желание поделиться с кем-то своей историей, ведь обычно он всегда старался скрывать то, какова на самом деле его повседневная жизнь, что в ней уже около двенадцати лет присутствует насущная проблема в лице жестокой тёти. Хината уже и так один раз чуть приоткрыл карты для него, но сейчас, от осознания того, что Кагеяме не плевать, что здесь и сейчас он сидит перёд ним, искренне переживает из-за него, желает просто напросто помочь любым способом, его переполняло чувство бескрайней благодарности, которое приятно распалялось в груди, доходя до самого сердца и полностью захватывая и его. Абсолютно всё знал только Кенма и, скорее всего, какую-то малую часть Куроо со слов своего парня, ведь зачем это знать остальным? Зачем их зря нагружать, волновать, тревожить, расстраивать, заставлять жалеть и сочувствовать ему? Для них он — весёлый, добрый, открытый, немного глуповатый и гиперактивный парень. Считая, что сам должен со всем справиться, Хината ранее и не имел малейшего желания говорить с кем-либо, кроме лучшего друга, об этом. Но Кагеяма был другим, потому что — он чувствовал, — был похож на него. Они бы могли поделиться друг с другом своими невзгодам, разделить печаль на двоих, чтобы стало легче. Довериться ему казалось абсолютно правильным и верным поступком. Да, он грубый, местами всё ещё пугает своей аурой, бывает совсем не понимает чувства других людей, однако Шоё всё равно ощущал в нём… Такое подходящее слово, которое он однажды услышал от Ячи-сан… Соулмейта? Вроде так называют человека, с которым чувствуешь единение души. Чересчур слащавое определение, но оно невероятно подходило под то, что Хината в данный момент ощущал к этому парню. Ха-ха, как забавно, ещё только чуть менее месяца назад, в их первую встречу, он бы никогда и не подумал, что он — до дрожи в коленках и холодного пота устрашающий альфа, — заставит его сейчас вспоминать такое странное, но интересное выражение как «соулмейт», с которым в данный момент у него возникли ассоциации. А Кагеяма умеет приятно удивлять. «Я могу ему довериться». Собравшись с мыслями и набрав в грудь побольше воздуха под внимательный взор брюнета, он, наконец, заговорил, вкладывая в слова как можно больше строгости и серьёзного настроя: — Нет, Кагеяма, я хочу тебе всё рассказать. В ответ он лицезрел вскинутые тёмные брови собеседника, а сам их обладатель выглядел так, будто совсем и не знал, что сказать. — Ты уверен? — смог выдавить из себя альфа, совсем не ожидая, что Хината решится заговорить с ним об этом, но весь вид Рыжика сейчас говорил об обратном. Видел ли он когда-нибудь этого придурка таким? Определённо, нет. — Уверен. Я-я очень хочу поделиться этим с тобой, так что, пожалуйста, выслушай меня, — Тобио коротко кивает, сидя напротив и приготовившись слушать, и с особым вниманием наблюдает за каждым едва заметным движением гостя, который сейчас опустил голову и руки вниз на собственные колени и сверлил их взглядом. Под прядью яркой рыжей чёлки между светло-коричневых нахмуренных бровей виднелась морщинка — парень собирался с силами, мыслями, думая, с чего лучше начать, — а тонкие слегка покусанные губы в сомнении поджимались. Он так сильно нервничает, сделал вывод Кагеяма. Нужно как-нибудь его поддержать… Тобио придвигается ближе и осторожно кладёт руку на плечо резко вздрогнувшему парню, похлопывает его. Вроде так нужно сделать, чтобы приободрить кого-то, по крайней мере он такое видел в фильмах, — С-спасибо, — лепечет омега, и тот убирает руку. Хината наконец настроился. — Что ж, пожалуй, начну с самого начала, — достаточно тихо начал он и почему-то не мог заставить себя смотреть на Кагеяму. Стеснялся? — Я родился в семье из двух мужчин: альфы и омеги. Мой папа был очень-очень робким и скромным, но добрым и заботливым, я обожал его! — в голосе смешался детский восторг и невыносимая боль, — Однако он буквально зависел от отца морально — любил всем сердцем и так сильно, что ни во что себя не ставил перед ним и был готов на абсолютно любые поступки ради него. Под «абсолютно любые» я имею в виду всё, что вообще возможно! В общем, нездоровая любовь, я правда понял это только относительно недавно, лет в тринадцать. Но вот отец относился к нему как к должному, да и ко мне был холоден, хотя, будучи ребёнком, я любил его не меньше. Я точно не знаю, может, до того, как я родился, у них всё было намного лучше, но я всё запомнил именно так. Однако, я точно могу сказать, что он никогда не поднимал руку на нас, просто часто был раздражённым, кричал, выпивал, иногда не появлялся дома несколько дней подряд. Папа тогда много плакал… Несчастливый брак у них был… — он сделал паузу, собираясь с мыслями, сжимая кулаки от переполняющих его печальных воспоминаний. У Тобио буквально еле хватало сил смотреть на такого Шоё. Ну зачем он рассказывает ему всё это, если ему так плохо, так тяжко? Не так уж и важно ему это знать. Да и история сама по себе уже звучит чересчур гнетущей, давая ощущение того, что это лишь цветочки. Кагеяма уже было открыл рот, чтобы попросить гостя прекратить, как тот вдруг со вздохом продолжил: — Но дальше — хуже. Когда мне было пять, отец изменил ему и ушёл в другую семью. Для папы это стало слишком сильным ударом: поначалу он держался, но вскоре у него стали сдавать нервы, с каждым днём всё больше и больше погружался в свою депрессию, забывая обо всём вокруг. Папа стал выглядеть ужасно потрёпанным, уставшим, словно жизнь давно покинула его, даже его красивые тёмные волосы заметно поредели. Я пытался поддерживать его как только мог сделать это маленький ребёнок, тётя и бабушка с дедушкой старались привести его в чувство, но всё было тщетно, — Хината шумно сглотнул и прикрыл зеницы, заставив этими мелкими действиями напрячься парня напротив, — Через год, когда мне было уже шесть, он, не выдержав отчаяния, совершил самоубийство — повесился прямо в соседней комнате, где я спал. Его первым обнаружила тётя утром, когда пришла навестить нас. Ты бы слышал её крик, такой громкий и пронзительный, — с болью в сердце вспоминал парень, — После этого я возненавидел отца, ненавижу до сих пор и никогда-никогда не прощу. Он оборвал абсолютно все контакты, никогда не виделся с нами, да что уж там, я не видел его с того самого дня, как он ушёл! Блять, а я же унаследовал его рыжий цвет волос! Хотел бы я избавиться от всех его черт во мне, — он с трудом держался, чтобы не заплакать снова. Сейчас Кагеяма впервые слышал, как Шоё ругается. А кто бы не ругался, услышав такую ужасную историю? Отец, которому было плевать на свою семью, папа, который покончил с собой, оставив шестилетнего сына одного. Это просто ненормально, у него всё внутри невероятно бушевало от этой истории. Хината пережил такое, смерть собственного родителя в столь раннем возрасте… Он пребывал в таком шоке, в таком потрясении, что не мог вымолвить ни слова. Как этот субтильный омега перед ним вообще был способен улыбаться после такого? Если не его можно назвать сильным человеком, то тогда кого? Он однозначно заслуживает хорошей спокойной счастливой жизни, и Тобио обязательно приложит все силы, чтобы тот получил её. За окном послышалось завывание ветра, а по стеклу начали шумно барабанить капли дождя. — После всего этого встал вопрос, куда меня девать. Отец, конечно же, сразу отказался, бабушка и дедушка по папиной линии жили за границей, ведя там свой бизнес, другие же, по отцовской линии, тоже плевать хотели на меня. В общем, осталась только тётя, старшая сестра папы. Ей тогда было только двадцать семь, она всегда ко мне неплохо относилась, но вот брать меня к себе ей не хотелось. Знаешь, не всем нужны чужие дети, даже если он твой родственник. Но на неё надавила бабушка, надавило общество, которое осудило бы её за такой поступок, в общем, ей пришлось согласиться, и вот — с шести лет я начал жить с ней. Бабушка помогала с деньгами, и вроде поначалу всё было относительно неплохо, но, понимаешь, тётя возненавидела меня. Я буквально испортил ей жизнь, потому что теперь кому она была нужна с ребёнком? А сколько сил, нервов ей приходилось тратить на меня, ведь каждый день я плакал, заливался слезами, скучал так сильно по папе, что мои истерики невозможно было остановить. Я понимаю её, прекрасно понимаю то, что она была загнана в угол, ведь обратного пути не было — если она сдаст меня куда-нибудь, то оставшуюся жизнь её будут ненавидеть окружающие за такой отвратительный поступок. Я всё понимаю… понимаю, почему она впервые, когда мне было семь, подняла на меня руку, почему стала часто на меня кричать и унижать. Тётя была в полном отчаянии, в котором пребывает до сих пор. Я не могу перестать ненавидеть её за всю ту боль, которую она мне принесла, но, думаю, что смог бы однажды её простить. Когда-нибудь в будущем, когда жил бы уже отдельно… Я думал, что смогу уехать к бабушке по достижению восемнадцати лет, но она с дедушкой умерли два года назад. Сейчас я больше уже не могу терпеть это угнетение, этот ежедневный стресс и побои, поэтому тогда я подумал, что пусть уж лучше меня будут трахать кто попало за деньги, чем я продолжу жить вот так, — слёзы уже градом падали с кончика его острого подбородка прямо на колени, а голос невыносимо больно дрожал, часто всхлипывая, его сильно трясло, и казалось, ещё чуть-чуть и он достигнет своего предела, — Н-но всё же с-спасибо, спасибо тебе большое, что ты тогда ничего не сделал. И его успели крепко сжать в объятиях, прежде чем он захлебнулся слезами, содрогаясь в истерике. Кагеяма не знал точно, что делает, просто чувствовал, что так будет правильно. Юноша жался к нему, к его тёплой широкой груди, рыдая навзрыд, неритмично всхлипывая, хватаясь за кофту на спине альфы и оставляя мокрое пятно на ней спереди, пока Тобио молча нежно гладил его по голове и спине, пытаясь этими действиями успокоить его. Он такой хрупкий, такой маленький, он не должен нести всё это бремя в одиночку, каким бы сильным ни был. Это просто никому не по силам.

***

23:15 На улице мокро, сыро, прохладно — только что прошёл сильный дождь. Но каким же чистым был воздух в эти минуты — просто не описать словами. Два парня, омега и альфа, шли рядом, обходя лужи, и молчали. Кагеяма настоял на том, чтобы проводить его, ведь время позднее, мало ли что могло случиться, поэтому рисковать не хотелось. Уже пришедший в себя Шоё плёлся сбоку, устремив взгляд вниз, — ему было чересчур неудобно перед Тобио, ведь ему пришлось успокаивать и вести его сейчас до дома. Серьёзно, он слишком добрый! — Мы пришли, — вдруг вымолвил рыжик, когда они остановились перед небольшим двухэтажным домом без подъезда, в котором находилось много-много крохотных квартир, зато жильё здесь было относительно недорогим. Такое, возможно, можно было наблюдать только в Японии, — С-спасибо тебе ещё раз большое, — он всё ещё пялился вниз, не решаясь поднять взор. — Всё в порядке. Я рад, что тебе стало лучше, — Кагеяма около секунды помедлил, затем всё же решился спросить, — Ты дашь позже свой ответ? — Угу, — омега кивнул, нервно перебирая пальцами по лямке сумки, — Мне просто нужно всё обдумать. — Конечно. Тогда до завтра? — До завтра. Он всё-таки нашёл в себе силы посмотреть на парня, чтобы попрощаться, а затем развернулся и поспешил домой. «Дурак, дурак, дурак, дурак! Шоё, какой же ты дурак! Что на тебя снова нашло? Так сильно поволновал Кагеяму! Идиот!» — корил себя юноша, с силой сжимая лямку своей почтальонки, — «Нужно будет завтра обязательно извиниться!» А Тобио глядел ему в спину, пока коротышка не скрылся за дверью квартиры, после чего направился обратно к себе домой. В голове крутились миллионы мыслей, и все они были о Хинате и об его невероятно страшном рассказе. Как он мог терпеть всё это так долго? Как он всё может радоваться жизни? Альфа просто не представлял. И врагу не пожелаешь такой судьбы. Даже если он откажется жить вместе, то Кагеяма обязательно найдёт ещё способы, как помочь ему, потому что нельзя оставлять это так. Он больше не вынесет вида отчаянно плачущего Шоё, не вынесет мыслей, что он страдает в одиночку. Эта печальная глава в его жизни должна наконец закончиться. Тобио клянётся, что сделает всё, чтобы она поскорее завершилась.