If you get to hear me now
Спешная череда дней, недель и месяцев, лет становится глупой обыденностью, чем-то до духоты привычным. Закрыл глаза в воскресенье вечером, открыл в понедельник днем. И если сначала дикий поток взрослой жизни, а уж тем более жизни медийной личности пугала и давалась с трудом, то теперь, хотя бы сидя на балконе, на сыром, холодном балконе можно было свыкнуться со всем.Things aren't easy So just believe me now If you don't keep it cool now You'll never make a sound
Смотришь в окно, тихо постукивая пальцами по коленке и думаешь. Много думаешь, стараясь не утонуть в собственных мыслях, вновь открывшихся чувствах. За балконной дверью шумит семья, жена просит сына быть потише, потому что папа за работой, а сынишка стонет, мол не могу мам, скучно. Суета, семейный быт — интересно, наверное, очень интересно. Двое людей, связанные общим делом и общими чувствами. Антон усмехается, прикрывая глаза и откладывая блокнот в сторону. Нет идей. Ни одна строчка на ум не приходит, в голове гуляет ветер и если честно тело начинает болеть от него, от подступающей апатии.All the lights will guide the way If you get to hear me now All the fears will fade away
Все кажется безумно сложным и оттого страшно. Солнце заходит за облако и счастье пропадает, словно вся человеческая суть хранится лишь в одним эмоциях, впечатлениях, да витамине D. Солнце греет, ласкает и тебе хорошо, а стоит ему уйти за облака или поменяться с луной местами, в сердце заползает тоска.If you get to hear me now If you get to hear me now
Антон поднимает уставшие глаза на закатное солнце, что снова выглянуло, и долго-долго смотрит, пытаясь в ярком нежном огне найти ответы на все немые вопросы. — Тош, — балконная дверь со скрипом открывается, запуская теплоту квартиры и нежность женского голоса, — Прости, что тревожу. — Ничего, — усмехается Антон, разлепляя сухие, кажется, уже сросшиеся губы и чуть улыбаясь жене. — Нам на домашний позвонили, — она протягивает аккуратную трубку мужу, — Друг твой, Артем. — А, — осознание происходящего до Антона явно еще не дошло, но он упорно делает вид, что все яснее ясного, — Спасибо, любимая, — он не просит уйти, пустое, взгляд его говорит за него, — Слушаю, — холодная трубка касается слегка уха актера, стоит балконной двери закрыться. — Привет, — слышится довольный голос на том конце провода, — Как сам? Антон вздыхает, чуть улыбаясь и чувствуя небольшое облегчение. По крайней мере теперь он не один в своих мыслях. — Только честно, — добавляет Артем, как только Антон собирался ответить. — Бывало и лучше, — усмехается актер в ответ и потирает лоб, закрывая глаза, — Пройдет в общем, справлюсь, — и правда есть какая-то надежда, даже не уверенность, а глупая надежда, что он как и раньше сможет со всем справится один. Ну напишет стих, ну позволит себе пустить слезу и даже ударить кулаком о стену, но сам… Один. Кажется, что никого не нужно для помощи… Хотя и это было не вечным. — Нет, брат, — смеется друг в трубку, — Я боюсь оставлять тебя одного. Ладно, жена не знает, но я-то, Тох, — голос звучит весело, но чертовски серьезно одновременно, — Мне-то можно не врать. Боюсь, ты больше не справишься один. — На что намек? — актер хмурит густые брови и вновь смотрит на закатное рыже-желтое небо. — Сам подумай, — как бы в насмешку отвечает он, — Сколько прошло? Пару дней? Антон, за пару дней ты не привыкнешь снова к одиночеству. Он тебя тисками оттуда вытаскивал и… — И затащил обратно, — заканчивает Антон, чувствуя горечь на языке. — Возможно, — задумчиво произносит Артем, — Расскажешь, что было?Leave excuses aside Speak out your mind Don't let it slide You're not always right
Говорить о том, что было Антону явно не хочется, да и вспоминать тоже. В жизни каждого есть моменты, которые хочется забыть, стереть из памяти. Просто взять эту штуку из людей в чёрном и нажать на кнопку, чтобы не вспоминать ничего повторно. Это же так просто «Вкл», «Выкл». Но как жаль, что человечество ещё не придумало такого. Машины, техника, медицина — все идёт вперёд, а излечить от боли до сих пор не могут. Таблетки? Пустышки, а не таблетки, все на самом деле психосоматика сплошная, а вылечить твою больную голову сможет разве что кирпич или очень хороший специалист. Но что делать тем, кто не готов подставлять свою буйную головешку под тот самый кирпич, а денег и даже времени на специалиста нет, да найти бы хоть такого специалиста? Страдать… Этот удел кажется уже и не таким плохим. — Антон? — Звучит голос в трубке снова, видимо, актёр надолго замолчал и может даже перестал дышать, вспоминая вечно холодные руки на своих плечах и бёдрах, смазанные, тёплые поцелуи на шее и тихое «Я рядом». Антон не мальчик, чтобы плакать, но сейчас что-то отчаянно щипит глаза, а в слизистой собирается капелька солёной слезы, — Ты меня слышишь? — снова спрашивает друг, а Антон все смотрит на уходящее солнце, подхваченный тем вопросом. А что было? Что произошло на самом деле? Эти вопросы Шагин и сам себе задавал. На них просто нет ответа, даже слова «я не знаю» звучат убого. Поэт моргает медленно и по щекам сползают две ленивые слезы, оставляя мокрые дорожки поблескивать под лучами почти ушедшего за горизонт солнца. — Сегодня тепло, — хрипит Антон вдруг, сквозь собравшуюся слюну у губ, — И тогда было тепло, — Это чёртово «тогда» отдаётся стуком самого тяжёлого молотка по сердцу бедного поэта. — Антон, — на этот раз в трубке слышится вздох и даже сожаление, от которого поэт начинает мотать головой, мол «нет, не надо меня жалеть, я мужчина, я справлюсь, вся жизнь впереди, я знаю, просто немного устал, это пройдёт, конечно, я справлюсь, оставьте меня, прошу, одного.» И наверное, это больнее всего, когда ты сам зарываешься в себе, знаешь, что один больше не сможешь, знаешь, что нуждаешься, как в воздухе в той самой фразе «Я рядом», в тех словах «Антон, я знаю, что тебе плохо, не скрывай от меня», черт возьми, ты нуждается в нем! Но признание в этом — подобно смерти. Антон больше не может один и это убивает быстрее, чем яд любой змеи. Отравляет душу, кровь, сознание и душит, пока ты не затрясешься, как рыбешка на суше. — Он просто сказал, что у него семья, — Звучит тонко, тихо голос Шагина, — И он не может её потерять, не готов, — тяжело говорить, но тяжелее вспоминать. Шагин подносит руку к лицу и уперевшись локтем о балконный столик, закрывает глаза ладонью. Иногда так хочется просто не видеть этот мир, может, тогда станет хоть чуточку проще. — И ты поэтому от него отписался? Антон, ты же понимаешь, что фанаты они… — Ну отписался и отписался! — рявкнул вдруг Антон, а затем засмеялся негромко, вытирая слезы дрожащим и пальцами, — Мы с ним, в конце концов, просто друзья, — весело, старается весело, произнести Антон, а перед глазами проносится призрак ушедшего счастья.И зажигать пьяные звёзды Нет, без тебя так будет сложно…