assorted

Когда Хосок читает ему тихим голосом, Чимин крепко сжимает смартфон в своих пальцах, с жадным вниманием вслушиваясь в каждое слово. -И что потом? – шумно выдыхает, когда тот заканчивает. -Они умерли, в каком смысле, «что потом»? -Это твоя история, сделай там хэппи энд! – Чимин впервые лезет в творчество Хосока, и если его спросят, почему эта стала исключением - он бы не смог назвать причину, только продолжил бы и дальше поглаживать свое ноющее сердце, прямо как сейчас. Хосок же долго молчит, с оглушающим пониманием вслушиваясь в шумное дыхание по ту сторону. А Чимину необъяснимо больно и почему-то до абсурдности зло – как, как Хосок посмел убить второго парня? Почему позволил тому умереть? На каком основании? -Он должен жить…. – наконец замечает Пак, а Чон хмыкает все с тем же пониманием. -Не должен. -О, ты монстр. Ты эгоистичный монстр, – шипит, сам не осознавая, что начал плакать. Когда? Неизвестно. -Чим, эта история мне приснилась. Я впервые записал то, что видел…. Она будет песней. – Хосок слишком хорошо ощущает разобранное состояние своего парня – когда он сам проснулся ото сна, рыдал. Взахлеб, чувствуя тупую боль в груди. И вот почему в четыре утра они с Паком говорят – Чону стало необъяснимо страшно и пусто, душа потянулась к своей любви. -Что за песня? -Траурная. Чимин прерывисто выдыхает, пытаясь успокоиться. -Ты испортил мне весь день, я теперь буду думать о них, не прекращая. – «и плакать» осталось не озвученным. Хосок же сжимает телефон, глазами, раз за разом, пробегая по строчкам. Эта история….Она кажется такой личной, потому что приснилась? -Мне жаль, Чим. – Прозвучало глубже, чем планировалось. -Тебе не жаль. – Хмыкает Чимин. И оба такие потерянные, до конца не осознающие, о чем говорят, но абсолютно уверенные в одном – Хосоку ведь вправду не жаль. Пак ложится обратно в постель. Грудь ноет перманентно, беспочвенная злость маячит на горизонте, готовая, вот-вот, вернуться с утроенной силой. Хосок мычит в трубку незнакомую мелодию, скорее неосознанно, так как она абсолютно не в его стиле - такая печальная, опустошающая. Траурная. И Чимин поспешно сглатывает подступившие слезы. -Хоби… все в силе? – умоляюще спрашивает, пытаясь отвлечься. -Да, – тихо, успокаивающе. «Я люблю тебя», - слышится на это, за что получает теплую, слегка грустную улыбку, хоть адресат ее не видит. «Да», потому что весь мир против их отношений. «Да», потому что Хосок тоже любит. «Да», потому что увезет Чимина туда, куда тот захочет. «Да», потому что на груди Хосока, прямо над сердцем, кривое родимое пятно, будто шрам, а у Чимина левый глаз до конца не открывается из-за травмы. «Упал», - говорит он как-то, хотя ни родители, ни он сам такого не помнят. Да, упал. Но не в детстве. Нет, намного раньше. И еще бесконечное множество искренних «да», потому что в мире все циклично. В каждой из их вселенной.