assorted

— Выйдите. — омега сидит прямо, держит осанку статно, его вычерченные черты лица даже в тусклом свете свечей разглядывается во всей красе. Выделенная свита мешкается, не понимая к ним ли относится приказ, а вот его собственная поднимается и с полупоклоном выходит, когда омега на своем родном языке повторяет приказ. — Мой государь. — омега легким взмахом указывает на освободившийся стул подле себя. Он не кажется удивленным ночному визиту Великого Князя, не суетится и не паникует, напротив, даже всех отпустил, оставив их наедине. Но и раболепием не отличается: он еще ни разу не поклонился ему, как подобает. — Чем занят мой нареченный? — по тону государя понятно, что ему это совсем не интересно. Но омега подыгрывает, как то от него требуется. — Коротаю вечер в ожидании долгожданной свадьбы, мой государь. Всего лишь три дня осталось. — это был прикрытый намек, который государь пропустил мимо ушей. — В тоске коротаешь? — государь присаживается. Он из-под прищура разглядывает омегу, который уже переоделся в длинную ночную рубаху. Сам государь тоже в простом, видно, что намеренно выждал, пока не станет глубоко за ночь. Но он совершенно не ожидал, что княжич будет бодроствовать, да еще и в компании своей свиты. — Ты ловко орудуешь нашим языком. — Мой старший брат вырос в вашей столице, мой государь. — Наедине дозволяю звать меня по имени. — омега слегка мнется. — Брат обучил языку, как только вернулся… Сокджин. — Великий Князь пару раз кивает, довольный. Ему нравится чужое послушание. Он берет руку омеги, которая даже не задрожала, и прикладывает к своим губам, оставив горячий поцелуй. — Вскоре мы станем мужьями перед народом и нашим Богом. — переворачивает руку и целует в ладонь. Влажно и горячо, обжигая шумным дыханием. Он глубоко вдыхает чужой пряный запах, и по его напряженной шее понятно, что альфа истосковался по приятному телу омеги. Тэхен аккуратно высвобождает свою ладонь, мягко проводит по щеке государя и запускает в его слегка влажные волосы. Стойко смотрит прямо в глаза, ни разу не дрогнув, и опускает руку себе на колени, несмотря на ластившегося альфу. — Я принял вашу Веру, Сокджин, ради Вас. И с моей стороны было бы непростительно погубить свою добродетель всего лишь за три дня до принесения клятвы перед алтарем. — Тэхен мудрый, государь это понимает, видя, как тот аккуратно, с умом выбирается из сложившейся ситуации. — Я не могу так поступить — дать клятву, будучи порочным, самое неуважительное, что я могу сделать с вами перед нашим Богом. Великий Князь определенно не ожидал подобного исхода своего ночного визита. Он смотрит в сторону, на тлеющую свечу, то ли беря себя в руки, то ли подбирая словая для переубеждения княжича. — Сколько тебе лет, дитя? — Я половозрелый. — И все же? — омега лишь улыбается. — Я выношу вам здоровых наследников. — он уверенно об этом заявляет. — И буду любить ваших детей, как своих. Государь встает на ноги. — Спокойной ночи, мой нареченный. И спасибо за теплые обещания. — наклонившись, князь оставляет сухой поцелуй на его лбу, и покидает покои. Свита проверяет его сразу же после ухода князя. Стелит кровать и тихо покидает комнату. Тэхен остается сидеть на месте, словно окаменелый. Страх овладевает его телом запоздало. Сегодня остро осознал, что не готов возлечь под альфу, даже под государя, даже под такого красивого. Он понятия не имеет, как будет переживать ночь за ночь, остается надеяться зачать наследника сразу же. Тэхен тяжело вздыхает. Свеча догорела, оставив его в кромешной темноте. Мысли в такие ночи особенно колкие и болезненные. Откровение полощет внутренности, до костей обгладывая бедное тело, которое будет страдать в этом браке не меньше свободолюбивой души. Тэхен не хочет дарить государю детей. Эти дети не будут любимы, лишь будут запасным вариантом детей от первого брака.