I'm fine.

      Под подошвами противно хлюпает снег, смешанный с грязью. Весна, а точнее её начало, еще не радует цветением, но уже раздражает слякотью и морозным ветерком. Если бы не кожаные ботинки, ноги уже давно были бы мокрыми. Высокий парень в длинном сером пальто нараспашку и без шапки шагает по узкой тропке. Каждый шаг дается тяжело, но он идет. Подходит к скамейке под деревом, кладет папку рядом с собой, садясь и устало потирая переносицу. Сейчас начнется. Ему это необходимо как воздух. Он устал от этого, но прекратить эти посиделки не может. Не так резко. Если бы Сокджину сказали ранее, что вся его жизнь оборвется на ранением году жизни, он бы без промедления посмеялся от души. Ведь, по сути его нынешняя жизнь и не жизнь вовсе. Существование, да и только. Возвращаясь назад. В то время когда все было по иному, он думает, что мало ценил то что имел. И это правда. Раньше он не особо переживал, когда кто то из друзей не появлялся неделями. Бывало и месяцами, но были в итоге- живы здоровы. Или после драк, кто то обязательно что- то ломал. Выживали. А когда в мгновенье потерял их- самых ценных и родных, понял, как же сильно он ошибся в том, что ничего не случиться. А затем, бессонные ночи, таблетки, чувство вины накрывало волной паники и отчаянья. Хотелось просто умереть. Видеть лица их общих знакомых- невыносимо! Все что связывало, сдавило удавкой на шее.Он выкидывал все, но после в порыве необъяснимого страха, бежал собирать. Ведь это единственное, что у него осталось. Воспоминания- яд и панацея в одном флаконе. Парень привык видеть на себе косые взгляды. Ведь с самых похорон он видит образы своих друзей. В универе на парах, в продуктовом за кассой рядом с кассиром, всюду. Они серой тенью весят в воздухе и отчаянно смотрят, не в силах выдавить из звука. Джин подметил, как то, что они похоже не понимают что ТУТ их нет. Скорее всего не осознали свою гибель. Хотя на похоронах Чона младшего, он бы оспорил это свое суждение. Ибо тень Чонгука следила за всей процессией. И смотрела на свой гроб, погружающийся в пучину сырой земли. Осознавал ли? Кто знает. Вскоре появилась привычка посидеть рядом с ними. Поболтать. Но Сокждин и не подозревал, что его мозг воспримет это остро и воссоздаст образы. Которые начнут не просто являться фантомами и пропадать тут же, а оставаться на долго. Общаться. Только минус в том, что Джин их не отпустил. И эти фантомы, явно были неупокоенными душами. А самое больное, они проживали один и тот же день, день до всего того, что произошло по чужой вине. День когда Джина не стало как души, в то время как тело осталось пустым сосудом.Бледная и холодная рука в мгновение касается его плеча. Парень даже не поворачивает голову в сторону голоса. — Надо же. Вроде еще вчера было лето. Как быстро летит время.       Парнишка, что садится рядом, лучезарно улыбается. Вот она знакомая улыбка-сердечком. Его растрепанные каштановые волосы как всегда перепачканы в пыли, крови и в плече кусок стекла. — Джин, как думаешь, в универе в конце недели будет вылазка за город? Ну я о том объявлении о походе по историческим местам. — Он вопросительно смотрит в глаза напротив и ждет ответа. — Хен?       Сокджин запоздало понимает, что он так и не ответил собеседнику. Он пару раз моргает, и его губы трогает нервная улыбка. — Конечно будет, Хосоки. — Они оба замолкают и смотрят в чистое голубое небо, на котором нет ни облачка.        Сколько Ким помнит Хосока,тот был солнышком в их компании. Всегда подбодрит, развеселит. Всегда чем то увлеченный, заражая окружающих позитивом и мотивирующий на все, что казалось трудным и не сбыточным. Хосок казался братом им всем. Поддержкой и опорой. А как иначе? Разве этой улыбке сердечком нахамишь? Пошлешь? Конечно же нет. Так и по сей день.Сейчас время близится к обеду, и солнце по весеннему пригревает. Птицы перелетают с ветки на ветку, создавая в этом месте прекрасную музыку из щебетаний. Слышится топот где-то позади парней. Оборачивается только Хо. Джину и не надо смотреть. Он знает. Не в первый раз все-таки. И на душе тошно. Словно старый проигрыватель заело. И каждый раз ёкает на одном месте. Прокручивая только одну часть снова и снова. А топот нарастает, как и шум в ушах. — Чуть-чуть и я бы обогнал. — Невысокий парнишка в джинсовых бриджах и смешной майке с принтом в виде женских губ зачесал пятерней свои пыльные, некогда белые с металлическим оттенком волосы, показывая некрасивую дыру во лбу и кровь, вытекающую наружу по краю скулы. Одежда тоже в пыли, а на ногах кеды в чужой крови. Но никто, кроме Джина, на это не обращает внимание. Рядом с улыбкой и ямочками на щеках стоял еще один. Его причёска кардинально отличалась. Волосы были перепачканы в крови и серой массе, на затылке была трещина, настолько большая, что волосы не скрывали этого. Левая штанина порвана в области колена и оттуда некрасиво свисает кусок кожи, и торчит кость. А уместно ли тут красиво? Нет. Но почему именно такими? Джин не может найти ответ. Про осколок в виске Джин старается не думать. Оттуда толчками вытекает кровь. — Вот не буду помогать вам с мелким в английском, попляшете на экзамене. — Улыбается он и плюхается рядом с Джином. — Хен, скажи Намджун-хену! Это нечестно. — А Сокджин поджимает пересохшие пухлые губы и качает головой. Уже говорил им. Но они всегда были упертыми. Его друзья всегда такие. Лучшие и невыносимые. Особенно Пак. Чимин- это кучка счастья и тепла. Ему можно было поплакаться,получить совет. И не кто кроме Чимина не услышит этих переживаний и колебаний. Он не раскрывал чужого счастья или горя. Он как блокнот на ножках,хранил столько секретов,что казалось он не человек, а милая записная книжка. Он всегда любил танцевать и петь. Всегда любил дурачится с младшими. Он был маленьким раем. А Намджун кладезь полезных мыслей. Всегда собранный и сдержанный. Очень умный и в тоже время большой ребенок. Он готов прийти на помощь. Украдкой,чтоб человек не заметил, а сам он потом радовался победой с ним.Он искал в людях только хорошее,закрывая глаза на все изъяны. Он мотивировал не хуже Хо. Он всегда присматривал за вечно шумным Тэ из далека. Не понятно правда почему,но именно он был тем кто оберегал Кима младшего,хотя порой Тэ этого в упор не видел. — А мелкие где? — Раздается сбоку от Хосока. Джин переводит взгляд на Юнги. Больно. Тот стоит весь в ссадинах, кепка набекрень. Рука сломана в двух местах, и кости торчат из-под тонкой водолазки. Он всегда бережёт свою аристократичную бледность. Но сейчас они все аристократы. Джин усмехается своим же мыслям. Юнги достает телефон и привычно «колупается» в соц сетях. Намджун заглядывает в папку Сокджина. Хосок приобнимает Чимина и говорит тому, что тот похудел. Больная тема Чимина — вес. Как и мышцы — проблема Тэхена. Осталось дождаться «мелких». Мин Всегда был каким то нелюдимым. Но от этого притягивал восторженные взгляды к своей персоне. Нет он не был серой тучей, он тоже умел развлечься и отдохнуть. Но об этом знали лишь близкие. Образ кусочка айсберга ему шел. Налет аристократизма и талант,делали из Юнги маленького бога на земле. Он не хвастал своими достижениями, и старался этого не показывать. Он просто отвешивал подзатыльники всем,кто попадал под руку, а потом скромно улыбался. Это его развлекало. Юнги хотелось оберегать. Он был человеком творческим. Ранимым. Не редко выпивающим от досады. Он мог и послать, далеко и на долго. Но к близким он относился с уважением. Чонгук присаживается возле скамейки на грязный снег. Его и без того драные джинсы выглядят сейчас просто кусками ткани, свисающими с ног парня. Шлепанец по прежнему держится на честном слове. Второго нет. Как всегда. Он поднимает свою голову и щурится от яркого солнца. От этого на его оцарапанном лице расцветает улыбка, и показываются «кроличьи» зубки. Он прикрывает лицо рукой, чтобы видеть остальных. А пара ребер наружу — ничего. Привыкли.Джин снова вздыхает. Чонгук был самым младшим в их "сборище". Способный и не глупый- моторчик на ножках. Заражая своей детскостью,он умилял. Парнишка из кожи вон лез чтоб доказать всем- "Я не ребенок!" Но как порой это бывает- играло в обратном направлении. Он,вечно с кучей проблем и упорством. Он немного ленив и оригинален. Чонгук- большой ребенок. Его мировоззрение еще не повзрослело. Как и он. Он был большим романтиком.И если Юнги не любил телячьи нежности то вот Чонгук за. И наверное по этому он общался с Ким Тэ.Тот вообще был не от мира сего. Казалось Тэхен- ветер. Пять минут и он уже движется в другом направлении. Тэ не был глупым,скорее наивным,словно дите.Всегда искренне честный. С неподдельной любовью ко всему что дышит. Шумный. Без него всегда скучно было. И Ким старший мечтал о том, что б эти двое никогда не повзраслели. Горько- сбылось. — Печет не по детски! — Говорит Чон. — Юнги хен опять завис. — И Хихикает, когда Юнги смотрит будто сквозь сенсорного друга. — Тэхена где потерял? — Спрашивает Намджун и пинает того в бок. — Не знаю. Кого? — Джин сглатывает. Тэхена все еще нет. Чонгук забыл или так шутит. — Меня! — Басят за спиной Чонни, и тот второй раз хихикает. Тэхен грязно-кровавыми пальцами трёт свои плечи и садится рядом с Чонгуком. Жмется ближе, и пар из его рта тает над их головами. Джин решает все же застегнуть пальто. Как быстро летит время. Он вроде только пришел, а уже дело к шестнадцати ноль-ноль идет. Как всегда, разговоры об учебе, о том, что вечеринку надо закатить. И мелкие перебранки, в виде упреков. Парни бурно обсуждают, смеются. Джин снова неумело шутит, и ребята просят его помолчать. Если б они знали сколько он молчит. А сейчас как отдушина. Он не может прекратить это. Но понимает, что должен. Хотя так весело. С ними всегда весело. Много шуму: брюзжаний Юнги, идиотских препираний от Чонгука и Тэхена. Слишком много умного от Намджуна, что не каждый поймет его. И Конечно же, смешки от Хо и Мини. Джин полностью прижимается спиной к холодной скамейке и прикрывает глаза. Где-то каркает ворона. Что портит такую идиллию. Не хочется уходить, хоть пальцы порядком покраснели от ветерка, а ноги уже порядком замерзли. Ведь снег и грязь под ногами превратились в лужицу. Телефон завибрировал в кармане. Парень суёт руку в карман и отключает его совсем. Еще чуть-чуть. Когда он открывает глаза, улыбка сама появляется на лице. Вот Чонгук донимает Юнги, тыкая в того своими бледными костяшками. И Юнги старается не заржать. Хосок катает Чимина на своей спине. И оба падают на грязный и холодный снег. Но тут же встают и продолжают. Не промокли. Джин поворачивается к Намджуну, тот внимательно смотрит на Тэхена. Тэ стоит и смотрит вверх, на голые ветки деревьев. — Что-то с Тэ опять не так. — Говорит Нам. — А может нет. — И улыбается Джину. Джин кивает. — Да, это же ТэТэ. — Да, ТэТэ. — Намджун выглядит как-то уж больно устало или, как раньше, когда он занимался умными вещами — вдумчивым. — Тэ! — Чонгук зовет его донимать вместе Юнги. Но тот как-то странно смотрит вокруг. Он стоит дальше всех и видит всех хорошо. Его взгляд отражает тревогу. Он лихорадочно растирает пальцы. — Я замерз. — Выдает он хрипло и сглатывает ком. Смотрит как-то виновато на всех. — Что-то мне не хорошо.       Парни замолкают. Такое впервые за время их посиделок. Чонгук первым летит к нему. Ожидаемо. У них один мозг на двоих порой. Чимин не отстаёт. Юнги кладет руку тому на лоб, не отрывая взгляда от интернета. — Температуры нет. Значит ты симулируешь. — И вновь уходит к своему любимому месту — у клумбы. Чонгук чуть ли не в трусы залез, как и Чимин. Они слишком сильно тревожатся за Тэ. А тот все смотрит на Джина, будто ждет от того чего-то. Но потом он моргает и как ни в чем не бывало заводит свою шарманку об нло. А Чимин вечно ведется на это. Ссора сближает как никогда. Чонгук кусает нижнюю губу и идет, но не к Хосоку, чтоб попросить у того конспекты, а к Джину. Новый маршрут? Необычно. Джин согласен. Не так как всегда. Сокджин подпирает рукой подбородок и смотрит вглубь деревьев, где виднеются тропинки. А от заходящего солнца снег словно искрится самоцветами. Пусть в большем случае подтаянный. Тепло уходит. Весна ранняя. Папка по прежнему в руках Сокджина. Чонгук мнется на месте. Вертится. — Хен, я так скучаю по маме. Ты тоже скучал когда уехал учиться? — И взгляд такой полный слез. — Да. — Честно отвечает старший. Как и все. Мы все всегда проходим через трудности. — Она не звонила давно. И остальным тоже давно не звонят. Это странно?       Да, не тот разговор. Но лучше отвечать, чем молчать. Чонгук ведь самый младший. Ребенок еще. Он ранимый, хоть больше и не плакса, как раньше. Они все — не как раньше. Особенно Джин. Мимо прошёл пожилой старичок. И, увидев Джина, головой покачал. — Сокджин, иди-ка домой. Так люди с ума сходят. — Донеслось со стороны старика. Джин проследил за ним взглядом и вернулся к общению с Чонгуком. Тот и не обратил внимания на дедулю, который частенько гонит Джина домой, когда тот засиживается на этой несчастной скамейке. Даже бабули, наверное, не так часто тут сидят. Старший подышал на свои замерзшие руки. У него они от мороза вечно красные, а у Чонгука белые с серо-синими пятнами. — Пойду я, ребята. Пора. Утром вставать рано. — Джин берет папку в руки и машет парням напоследок. Те прощаются на перебой. Пока он молча идет к выходу, а под ногами ломается тонкий ледок, он заставляет себя не оглядываться. Но тихое и надломленное «хен!», донесенное ветерком до Джиновых ушей, заставляет его остановиться и обернуться. Не как всегда.       Это был Чонгук. Он понял. По глазам видно. Он стоял, свесив руки вдоль туловища, плечи дрожали, а слезы каплями стеками по лицу. Говорят, дети многое видят и понимают, то, чего не каждый увидит и поймет. Чонгук одной ногой — ребенок, другой — взрослый. Это давало ему огромные приоритеты, по сравнению с остальными, даже Тэ, с его странностями, был в пролете.       Сокджин развернулся на пятках и рванул к нему. Подлетел. Обнял. Он ничего не мог сделать с тем, что сейчас происходило. И так страшно колотилось сердце, а ком в горле не давал дышать. Слезы застилали глаза. И это Чонгуковское «хен! хен! хен!», которое срывалось обкусанных губ. Все это убивало. Лучше б убило, мелькало где-то на периферии в мозгу старшего. А у Чонгука ниже ребер расплывалось кровавое пятно.       Парень скорчился от боли, оттолкнув Джина, и поднял перепачканные в крови руки к лицу. — И я? Я тоже? — Шепнул он, смаргивая слезы. Сокджин не скрывая плакал. Он упал на колени. Прямо на мокрый снег. Сгребая его руками. Сжимая зубы до скрежета и колотя кулаком. Сбивая костяшки в кровь. Тяжело принять,тот факт что этого не повторится.А ведь он только что смог ощутить чужое тело. Холодное и разбитое. — Прости! — Он кричал, он молил! Папка валялась у ног младшего, оттуда торчали снимки. Вот они перед экзаменами. Вот обмывают поступление Чонгука. Вот они за день. За тот злополучный день.Джин не заметил что Чонгук прекратил плакать. Он сел рядом и перехватил руку старшего, когда тот в очередной раз хотел ударить об снег. Горячие слезы стекали по лицу и капали с подбородка на снег, оставляя маленькие ямочки в нем. Воспоминания накрыли слоговой. Снова перед глазами застыл этот ужас.       Дикий скрежет! Перед глазами пыльно, тело болело неимоверно. Он повернул голову. Машина очень далеко. Да и на машину это не похоже. Кусок металлолома. Еще микроавтобус на боку.Они ехали отдохнуть. Ким старший попытался привстать. Адская боль пронзила иглой тело. Сломано запястье, расшиблено калено, ободран бок до крови.       Какой-то мужик вызывает скорую. Сам он жив, но покалечен. Взгляд лихорадочно цепляет на дороге разбросанные тела. Намджун и Юнги все еще в машине, они были пристегнуты ремнями безопасности, но это их не спасло. Чимин вылетел еще в первые минуты, как микро врезался и их занесло. Он вылетел через полуоткрытое левое окно. Разбив собой стекло, и улетел на обочину. Хосок пробил собой лобовое. От удара машину перевернуло и завертело. Джин успел отстегнуться с водительского и прыгнул. Его не задело. Тэхена придавило металлом. А совсем не далеко хрипя кричал Чонгук. Держа кусок от некогда бывшей ручки двери в своем боку. Он дергался в конвульсиях, глотая кровь. Джин было пополз к нему, он хотел успеть.Он уже был на расстоянии вытянутой руки, когда Чонгук схватил его и молча посмотрел. Он уже тогда понимал — не жилец. Он тоже видел ребят. Джин сел.Аккуратно, кое-как положив голову Чона на свои колени. И закрыл глаза.       Холодно. Чонгукова рука исчезла. В руках сново грязный и мокрый снег. — Не надо, хен. Я должен идти. Я рад что ты не. Не договорил младший. Когда Сокджин поднял голову. Чонгук уже шел по тропинке, мимо скамейки, мимо надгробий и обелисков, крестов. Он безошибочно нашел всех. Ким Намджун. Ким Тэхен. Пак Чимин. Чон Хосок, Мин Юнги. Возле своей застопорился. Обернулся и улыбнулся. Так устало и так понимающе. Он не выдал ни звука, но по еле заметному шевелению губами Сокджин понял — «прощай».       Его образ поплыл перед глазами. Силуэт постепенно таял. Джин прикусил щеку из нутри, утыкаясь лбом в снег. — За что?! — Виски прострелило и в глазах потемнело.       Когда он проснулся, он был уже в палате. Его родные ходили за стеной. Он молча подошел к окну и распахнул его. Ночь. Город. Огни. Глубокий вдох.Прохладно и пусто на душе. Как страшный сон. Но это не сон. Кашмар на яву. Парень рад что не в дурке,хотя он понимает,еще не долго и он окажется там. Ким судорожно выдыхает,понимая на периферии сознания,что не от холодного воздуха тут так похолодело. Мурашки покрывают его тело и сзади раздается тихое: — Хен.