Ад менее жесток, чем люди! — В аду бытует страх, и без прелюдий Поступки совершаются, а правосудие Все чтится меньше. Вот в чем суть.
***
По коридорам раздавались вопли вперемешку с непонятно промолвленными словами. Концентрация слуг перед дверью хозяйской комнатушки сообщала о том, что пришло время проснуться. Часы точно пробили десять вечера, продолжая в такт секунд передвигаться вперёд. Дворецкий несколько раз оглядел абсолютно всех слуг, а также напиток, что простаивал в ожидании очутиться в руках повелителя тьмы, но потом подогнул ноги, никак не решаясь постучать в древесную дверь. А спустя секунды после оглушительного звона часов в коридоре все затихли. Вдох: один, два, три — казалось, все без исключения прекратили дышать, когда за дверью раздались шаги. Дворецкий небольшими шагами переместился под стенку, прежде чем дверь распахнулась. Обыденный облик хозяина никого не устрашал, он напоминал обычного человека с длинноватыми волосами, сопряжёнными в пучок, и нежно-бархатистой кожей лица. Мужчина был низкого подъёма, со стройным туловищем, а также немного сутулистый. Неопрятный вид подтверждал статус чёрта, с какой стороны не посмотри. Узрев хозяина, слуги опустили черепушки. Смотреть в змеиные глаза повелителя было категорически запрещено. Данное правило существовало в кодексе служения самому Сатане. — Г-господин, — пробубнил слуга. — Вам хорошо спалось? — Выспишься тут, в Аду, — ответил чёрт, нахмурив брови. — Дворецкий Мун, подготовьте моё расписание на завтра и оповестите о сегодняшнем. Ахти, безусловно, — торопливо он обратился к собственному слуге, — скажите моему отпрыску сообщить мне о своих непродуманных поступках возвратиться в человеческий мир. Я ему приказал отыскать себе достойного партнёра, а не бить баклуши в обществе грешников. — Господин, из-за вашего поспешного решения женить сына в Преисподней в настоящее время тревожно, — сказал Мун, однако Сатана поднял руку, повелевая управляющему не говорить более ни слова. — Дворецкий Мун, — перехватив с подноса фужер вина, вымолвил Дьявол, — мне видится, ваше наказание столь податливое. Повысить количество ударов вплоть до пятидесяти. — ООО, мой правитель, — выкрикнул Мун, падая в колени дьяволу, — спасибо вам за столь мягкий приговор. Дьявол исчез за дверью, оставляя слуг в недоумении. Управляющий Мун отправился за чёртом, таща гору бумаг. Деятельность требовала тяжкой работы, а когда твоя «милость» непосредственно сам Сатана, и того подавно. Юнги уже и запамятовал, когда в последний раз отдыхал. Механизм Преисподней работал в поте лица, так как Господь с каждым годом выписывал людям новейшие грехи. Наказание оставалось за дьяволом. Бесу это не нравилось, однако примириться было одно из условий соглашения. Вступая на должность правителя Ада, мужчина никак не предполагал, что ему до самых скончаний дней и ночей придётся карать «грешников». Но на данный момент проблема была не в нём, а в его сыне, который нарушал баланс людского мира. Безусловно, в Аду не существовало законов, писанных Господом, однако властвовали принципы дьявола, каких придерживались все, без исключения. Но принимая во внимание то, что количество грешников увеличивалось, положение Сатаны менялось вплоть до наивысшего лица правосудия. Однако, не может сам грешник нести правосудие. В своем облике дьявол многолик. Сегодня он чёртов праведник, завтра — искуситель, через неделю — преступник, а через месяц — каратель. К счастью, эти черты не подарил ему Бог, эти черты дьявол приобрёл сам. «Никто не будет поедать плоды, пока не попробует. Никто не может наказать грешника, пока сам им не станет». Бог милостив. Дьявол — деспотичен, именно поэтому чёрт возвышен на трон правосудия. — Попросите Чонгука посетить мой кабинет, — отдал приказ дьявол Муну. — Безусловно, мой правитель. Бумаги на роспись, — указал дворецкий на сортированные папки. — Назначение новых жнецов в багровых папках. Тэён из отдела планирования подготовил для вас грядущие действия по ухудшению условий в кутузке грешников. Все предложения отдела в синих папках. В белых папках список душ, которые вынесли все наказания и готовы отправиться в мир бытия. — Вот не люблю такие папки, — указал Юнги на белые скоросшиватели. — Отпускать душ в мир бытия все равно, что родиться вновь человеком. Так изнурительно. — Считаю, эти черные папки понравятся вам больше, — заулыбался слуга. — Перечень грехов, которые совершил ваш сын за последние пять лет. Черт посмотрел на Муна, а затем с любопытством открыл верхнюю папку: — Секретарь Сон обучился печатать без погрешностей в дьявольском стиле? Я впечатлён, — продолжил изучение папки Юнги. — Мой сын схож со мной, за пять лет десять тысяч пятьсот три греха. Он меня переплюнул, явно, — улыбнулся чёрт, но спустя секунды улыбка с его лица спала. — У моего сына есть ребёнок? Я же правильно понял? — обратился он к Муну, протягивая папку. Слуга сильней наклонил голову, чтобы не смотреть на дьявола. — ООО, мне нельзя читать, правитель, — отказался управляющий. — Неужели, у меня есть внук? — задал вопрос Юнги, посматривая на дворецкого. — Мне известно только то, что четыре года назад молодой господин покидал Ад в людском обличии. Детали знает только транскрибер, который прослушивал все разговоры и действия вашего сына. — Разузнай все детали, хочу взглянуть на своего потомка, — приказал чёрт, с грохотом закрывая папку. — Ах, жизнь в Аду ужасна, — поднявшись с места, Юнги подошёл к окну, наблюдая за толпой душ, которых вели в кутузку. Сатана крайне редко следил за душами, каковых приводили жнецы, однако он декламировал их перечни, запоминая фамилии также грехи за их плечами, адский суд выносил вердикт, а Юнги его подписывал. Власть позволяла Юнги ощущать себя не так дрянно в мире, где все облеплено пеплом, окружено дымом, а от покойников пахнет гнилью. Согласно законам, собственным законам, Юнги крайне редко оставлял престол, свой кабинет, однако в некоторых случаях он покидал, для того чтобы развлечься и накормить любимого питомца Анчара. Дракон всегда был счастлив владельцу, шагая огромными лапами и забрызгивая сатану вулканической лавой. В кабинет постучался сын, а также предстоящий преемник адского престола, Чон Чонгук, прерывая диалог отца и Муна. Этого молодого человека опасались в Аду больше, нежели правителя. Многочисленные ехидны перемывали косточки Чонгуку, с целью обратить его внимание, однако юноша был смышлёным равно отцу, и привлекательным равно матери. Данный образ искусителя предоставлял Чону превосходство. Он пользовался популярностью, как в Аду, также и в людском обществе, который, к слову, был ему по душе. Чонгуку нравилось нарушать законы там, где они предписаны строго к соблюдению. Чон с детства полагал, что нажать кнопку апокалипсиса сможет только он, только по этой причине в каком бы месте не появлялся Чонгук, везде стоял адский хаос. Достойный наследник престола — в Аду парень давно получил этот статус, чем мог гордиться чёрт. — Здравствуйте, правитель, — пробубнил Чон, саркастично произнеся каждое слово. — Отец, к твоему сведению, я покидаю Ад, чтобы найти себе «невесту» в людском мире. У людей отсутствует чешуйчатая кожа, а их облики достаточно привлекательные. — Чон Чонгук, я тебе предупреждал, чтобы ты не мелькал перед глазами Господа. Мне будет что слушать на наших общих «чаепитиях». Этот задрот любит ставить меня в неловкое положение, — пробубнил Юнги. Но сын только улыбнулся, произнеся: — Отец, ты же Сатана, я не поверю, что ты ему не мстишь. Злить Господа одно удовольствие. — Значит, наши змеи тебе не по нраву. Вероятно, в мать пошёл, — пошутил Юнги. Чонгук плюхнулся в кресло, которое стояло ближе всего к столу дьявола, пожимая плечами в сторону Муна, а чёрт продолжил беседу: — Приведи ко мне своего сына, которому, к твоему сведению, сейчас три года. — Отец, ваши приказы я не собираюсь выполнять, — заулыбался Чон. — И ваш трон я бы сбросил в помойку. Раз уж вы приняли решение мне отомстить свадьбой, я отплачу вам той же монетой. Как говорят у наших адских ворот: «Добро пожаловать в Ад. Присаживайтесь удобнее в электрокотел. Вы пройдёте все круги ада». — Сын, твоя жестокость от меня, очевидно. Ценю это, — заулыбался дьявол. — Я буду ожидать ночи, когда ты сядешь со мной в один электрокотел. — Я буду отсутствовать в целом только месяц. Не вижу смысла делать из мухи слона, — проговорив эти слова, Чон поднялся, прощаясь с отцом и исчез в вязком тумане. — Не забывай, что находиться в моем замке может только лишь покойник, — на прощание заявил чёрт, хохоча на пару с управляющим Муном. — Ахти, я буду счастлив, если мой зять окажется самоубийцей. Обожаю их философию в исповедях.***
Чимин заглушил мотор двигателя, раздражительно оглядываясь по сторонам и никак не решаясь выйти из авто. Ключи от дома закатились куда-то под кресло, что создало ещё одну преграду на пути к безопасности. Ночной дворик был ярко освящён, однако этого было не достаточно. Чимин требовал абсолютной безопасности, мгновенно вынимая из рюкзака электрошокер, который приобрёл около двух недель назад. Молодого омегу в очередной раз накрыла такая привычная паранойя, что оставалось только лишь утешать себя словами, что все хорошо и что он скоро будет дома. Но до укрытия было каких-то пятьдесят метров. Вокруг умиротворение. Чимин приспособился находиться в одиночестве большую часть своего времени, но минувшие две недели ему неспокойно, будто бы за ним наблюдает непосредственно сам дьявол. Это сказывалось на состоянии здоровья молодого человека. Каждый день, по дороге к университету, Чимин думал, что это вскоре закончится, но по ночам вся ситуация повторялась снова. Омега не любил ночь, а бессонница навещала его слишком часто, чтобы мыслить в здравом уме. Обычно, Чимин ссылался на скорую течку, но даже после неё паранойя возвратилась, не позволяя омеге уснуть. В дверях его поджидал пёс, который, увидав хозяина, всегда вылизывал руку и вилял хвостом, наматывая круги. Чимин уверенно выдохнул только лишь когда закрыл дверь за замок. Невероятно, как у омеги получалось так долго держать себя в двояком состоянии. Днём все было хорошо, Чимин ощущал себя спокойно, счастливо. Днём ничего не происходило. Однако с наступлением ночи мысли Чимина меняли свои смыслы. Идеи были разные, вплоть до суицидальных. Накинуть верёвку на шею не составляло труда, решиться бы. Но омега был трусливым. Одиночество требовало от Чимина немедленного прекращения. Пёс поприветствовал омегу и шагнул за ним, время от времени путаясь под ногами. Чимин и не помнит, когда Мочи в первый раз появилась в его доме, однако такса была ещё совсем крохой. Первое время Чимин заботился о Мочи, как о собственном ребёнке, беседовал с ним, купал, однако этот интерес стремительно перерос в необходимость, и сейчас Чимин с неохотой тащился в ванную, для того чтобы покупать Мочи и себя заодно. — Ну что, Мочи-я, давай я тебе искупаю? — улыбнувшись, Чимин обратился к псу, который вертелся около его ног, весело виляя хвостиком. Когда Чимин нагнулся почесать Мочи за ушком, собака зажмурилась, поддаваясь на ласки. — Хороший мой, — омега поднялся с дивана, прихватив таксу на руки и поплёлся, шурша тапочками в ванную. Мочи вертелась на руках, иногда высовывая язык. Собака внимательно следила за своим хозяином. Чимин включил воду, в оцепенении наблюдая, как струйки стекают ровно вниз, наполняя ванную. Мочи уже во всю плавала в воде, сотрясая ножки от неудобства, а Чимин на мгновенье улыбнулся, не осознавая то, что это тёплое счастье завершиться после душа. Затем омега стянул с себя джемпер, бросая его в корзину грязного белья и достал мыльную бомбочку, которую любил Мочи. Пока бомбочка растворялась в воде, пёс бегал в пене, лапами забрызгивая Чимина. Чимин улыбнулся, закрывая взгляд от мыла. Такса не прекратила бегать в пене, стараясь выкарабкаться с тугого препятствия, пока Чимин не подал сигнала: — Всё, — строго проговорил Чимин и Мочи мгновенно утих, прислушиваясь к голосу хозяина. Омега присел на пол, принимаясь мылить короткую шерсть пёсика. Мочи блаженствовал прикосновениями, топая задними ножками, а когда Чимин включил душевую, пёс подставил шершавый язык к струйкам на несколько секунд и убрал его, хлюпая ртом и посматривая на Чимина. Этот жест означал, что Мочи был готов на всех парах бежать в постель. — Ну, можешь попробовать, — когда прозвучала команда, Мочи радостно повторил то, что не так давно делал, затем гавкнул. — С тобой мы закончили, малыш. Остался грязный я, — омега осторожно свернул таксу в чистое полотенце, однако Мочи выбрался и сбежал в глубину дома, оставляя влажные следы лап на паркете. Чимин стащил с себя одежду и встал под струи горячего душа. Парень не задумывался о предстоящей ночи, но та самая паранойя возвращала его в реальность каждый раз, когда омега оставался наедине с собой. Удовольствие от душа пропало, и омега стремительно смыл с себя пену, нагишом вылезая из ванной. Он совершенно забыл о чистом полотенце и пижаме. Чимину казалось на первый взгляд, что он куда-то спешит, однако данная торопливость бесполезна. Юноша мял ноги перед дверью, но спустя секунды ворвался в комнату, доставая из тумбы те самые успокоительные, которые выписал врач недельку назад. Как правило, Чимин не часто баловался таблетками, но иногда, когда его накрывала паника небытия, юноша проглатывал по две, а то и по три пилюли антидепрессантов. Юноша проглотил таблетки без воды, на мгновение успокаиваясь, потом осмотрел комнатку. Разбросанные предметы, опрокинутое одеяло, книжка, лежащая на полу дня три, не более, на комоде ряд фотографий, которые Чимин перевернул еще накануне вечером, и тикающие часы-будильник. Минимализм в комнате успокаивал Чимина, однако в тоже время ему казалось, что данное пустое пространство задушит его. Накинув пижаму, омега вернулся в гостиную, где, на первый взгляд, казалось не так жутко. Мочи задремала на собственной подушечке, лапами прикрывая глаза от сияния лампы. А Чимин включил телевизор. Именно с этого начиналась очередная бессонная ночь омеги. Чимин не понимал, когда все началось. Его отец с матерью постоянно ссылались на одиночество парня. Омега осознавал всю ситуацию, так как на протяжении нескольких лет жил один. Ни друзей, ни парня, одна учеба, которая не позволяла расслабиться. Но только месяц назад Чимина не тревожило ровным счетом ничего. Молодой человек предполагал, что все из-за происшествия, которое произошло со ним четыре года назад. Омеге чудесным образом удалось сбежать с места преступления и остаться незамеченным. Вся картина, которую видел омега, казалась ему поверхностной, возможно и забавной. Чимин не осознавал всю серьезность ситуации. А попал он по самые не хочу. Он был единственным очевидцем массового убийства. Пак смутно помнил, что окружало убийцу и как он оказался в том районе, но Чимину запомнился рубиново-сияющий взгляд и грозный, чрезмерный рык нарушителя. «Вы все, без исключения, минуете мои круги Ада» — эту фразу повторял убийца, вонзая острое лезвие ножа в истекающие кровью тела людей. Чимин не забывал никогда эти слова. Они врезались ему в память. Но во всей ситуации был один минус: Чимин был ветреным подростком. Парню казалось, что он попал в фильм ужасов, однако со временем омега забывал, оставляя только лишь небольшие фрагменты преступления в памяти. Отголоски прошлого дали о себе знать две недели назад, когда в СМИ появилась статья четырехлетней давности. Правоохранительные органы надеялись на появление свидетеля, предлагали не маленькое вознаграждение. Пак не предал этому значение, а где-то глубоко в душе сожалел о том, что четыре года назад не направился в полицию. Сейчас было поздно? Нет. Но Чимин перестал думать об этом, как о проблеме вселенского масштаба. Парню безопаснее будет скрываться, пока его самого не убили. Данная безалаберность подтверждала подростковый возраст, из которого Чимин ещё не вышел. Сейчас ему уже двадцать лет, но те самые шестнадцатилетние подростковые наклонности еще не выветрились из головы.***
Грядущий день прошел изнурительно. После пар Чимин встретился с Джином, который жаловался на Намджуна, а также упросил в очередной раз омегу посидеть с Тэхеном. Чимин не понимал доброты Джина, который попросту прощал собственному альфе все без исключения, даже измену. Однако Джин ссылался на наркотические вещества, которыми зачастую баловался Джун. Ситуация выглядела печальнее бессонницы Чимина. На худой конец юноша дал согласие побыть няней пятилетнего Тэхена, но не за бесплатно. По причине того, что друг часто просил Пака сидеть с малышом, омега просил плату за собственное обслуживание. Омеги попрощались возле кампуса, и Чимин радостно направился домой, чтобы подготовиться к встрече с Тэхеном. Но спустя час Чимину на телефон пришло сообщение от Джина, в котором старший предложил встречу в парке. Пак на большее и не надеялся, так как Джин всегда говорил, что омега живет у чёрта на куличках. Чимин со неохотой оделся. До парка ему ехать минут пятнадцать, не так уж и далеко, как Джин себе нарисовал. Безусловно, омега зачастую жалел Джина. У него маленький Тэхен и альфа, за которыми нужен глаз да глаз. Однако Чимин предпочел бы остаться один, нежели страдать как Сокджин. Друзья встретились у фонтана, где Джин передал плачущего Тэхена в руки Чимина, а сам сбежал, пока малыш не начал рыдать сильнее. Чимин стопорился у скамьи, для того чтобы поправить малышу кофточку, а также вытереть слезки. Потом осмотрел рюкзак, где Джин оставил для друга пятьдесят тысяч вон. Благо то, что Чимин не просил много с друга за свои услуги няни. — Дядя Чимин, — обратился к нему Тэхен, пока Чимин копался в рюкзаке. — Что такое, малыш? — спросил омега, не обращая ни малейшего внимания на мальчика, который тряс его за рукав. — Дядя Чимин, а вон тот дядя обижает мальчика, — сурово топнул ногой Тэхен. Только после слов Тэхена, Чимин оторвался от поисков денег в рюкзаке и взглянул в сторону якобы обидчика, о котором говорил Тэхен. Спустя несколько минут Чимин и Тэхен наблюдали, как взрослый мужлан стремится отобрать у маленького мальчика сладкую вату, бурча что-то про диатез. Ребенок топал и хныкал, однако спустя минуты принялся дергать за рубаху мужчины и сказал: — Папа, а мы покатаемся на карусели? — Донхёк-а, ты сам покатаешься, я уже взрослый для каруселей, — вздохнул мужчина. Чимин осмотрел молодого человека с ног до головы. Неухоженный тип, трепаные локоны и круги под глазами. Мужчина очевидно омега, сбившийся со счета дней. Но сосредоточиваться на нем Чимин не собирался, поэтому хапая Тэхёна за ручку, юноша направился к выходу, рассказывая малышу что недалеко в кафе продают аппетитное мороженное. Узнать ответ Тэхёна омеге не удалось, потому что его со всей мощи толкают в плечо, при этом не извиняясь. А Чимин не привык к такому свинскому обращению, поэтому обернулся в сторону альфы, который так спешил: — Вам бы поосторожнее, не видите, что я иду с ребенком, — возмутился Чимин, однако альфа кинул в него порицательный взгляд и поспешил удалиться. — Вам меня слышите, извинитесь, — дёрнул Чимин альфу за джемпер. — Ты отважный что ли? — обратился альфа. — Кто тебе дал право прикасаться ко мне? — Ой, вот только не надо начинать тут сцен, вы меня тронули первым, когда толкнули в плечо. Ишь ты, неженка нашёлся, — скрестив руки на груди, Чимин с гордостью поднял голову, морща носик от лучей солнца. —Будь моя воля, я бы показал тебе Ад, малыш, но сейчас мое время тщетно, — пробубнил Чонгук, что рассердило Чимина еще больше: — Ад? Не смешите меня. Ад меньше жесток, нежели современное общество. Извинитесь и идите куда вам надо, — омега ощутил себе победителем. Альфа сделал вид, что поклонился, пробормотал в сторону омеги «извини», потом стремительно исчез из вида. Безусловно, Чимин чувствовал себя сволочной омегой, но оно того стоило. Ощущения после этого феноменально приятные. Ухватив ладошку Тэхена, омега поспешил отвести мальчика в кафе, где на те самые пятьдесят тысяч собирался накормить себя и малыша мороженным, до отвала. Чимин считал, что ложный стыд — любимое орудие дьявола, поэтому пользовался методом самого Сатаны. Таким образом омега большего достигал. Ложная гордость поощряет зло, а ложный стыд парализует добро.***