« Куда приводят мечты»

Прошла неделя со дня перемирия. Казалось бы, что сейчас отношения отца и сына наладились, но на самом деле напряжение чувствовалось прекрасно. Билл не решался обращаться к отцу по имени. Было неудобно и стыдно. Ему казалось, что он заставляет Тома находиться с ним. Том видел и чувствовал все, но делать шаги навстречу не собирался. На работе с утра до вечера он копошился в документах, разрешал проблемы со строительством, строил планы на будущее. В принципе все верно, так и должно быть: отец должен думать о своей семье и ее будущем. Билл смирился с этим. Ему вернули компьютер, точнее, если быть честным, Том подарил ему новый. Теперь подросток чаще зависал в социальных сетях, читал истории и переписывался с друзьями, а так же единомышленниками. Томас просто закрыл глаза на это, изредка прося сына, чтобы тот скачал ему новых песен в машину. Сестра не звонила, не приезжала. Конечно, она обиделась, но мужчина пока не решался идти на контакт. В последние ночи Том часто просыпался из-за того, что ему снился один и тот же сон: Билла куда-то увозили. Он даже не понимал куда, но отчетливо осознавал, что надолго... После такого Том шел в комнату сына и спал рядом с ним, а рано утром уходил к себе, чтобы Билл не знал. И Билл не знал, думал, что их отношения снова на уровне отца и сына, но молчал. Теперь он больше общался с отцом, улыбался и шутил, несмотря на колющую боль внутри в районе сердца. - Билл, я дома! - Том прошел в дом, оставив в коридоре свою сумку. Есть хотелось невыносимо. Конечно, за целый день выпить только три кружки кофе. Каково было удивление Томаса, когда на кухонном столе он увидел свежеиспеченный пирог с изюмом. Не уж то Билл решил научиться готовить? Не дожидаясь сына, мужчина в предвкушении улыбнулся и, взяв нож, отрезал себе приличный кусок пирога. Успокоился Том только тогда, когда почувствовал во рту приятный вкус печенного. Сразу вспомнилось детство, когда мама пекла ему пироги и пирожки, чтобы побаловать своего мальчика сладким. Как жаль, что сейчас его родители в Америке. Они общались по скайпу, по телефону, но все равно становилось грустно от одной мысли о родителях. - Томми, сынок! - и вот тут мужчина чуть не подавился. На кухню вошла симпатичная женщина средних лет с русыми волосами. Мама. Следом, улыбаясь, зашел отец. Билла не было. - Мам, - Том отложил пирог, - Не ожидал, - он обнял женщину, поцеловал в щеку, затем обнял отца. - Вы бы предупредили хоть! - Томас чуть улыбнулся. - А разве, чтобы наведаться в гости к родному сыну, нужно предупреждать? - женщина по имени Симона покачала головой и, отвернувшись к плите, принялась разливать по кружкам горячий чай. Лукас, так звали отца Томаса, сел за стол. - Ну, как ты тут? Билл сказал, что у вас все прекрасно, но что-то мне не верится, - Лукас поправил свой галстук. - Почему не верится? - Том усмехнулся, но внутри он соглашался с отцом. Ему самому не верится. - Не верится, - Симона поставила три кружки на стол, - Потому что я не вижу в доме хозяйки! - Ну, мам, у меня сын! - И что? - женщина фыркнула, - Не он же будет вещи гладить и белье твое стирать. Его дело в старости тебе стакан воды поднести, а не в дом престарелых сдать. - Согласен, - Лукас одобряюще посмотрел на жену и отодвинул ей стул, чтобы та села рядом. Симона поправила платье и присела на стул. - Может, я сам решу с кем мне жить и как мне жить? - Томас нахмурился. Не нравился ему этот разговор. Все неожиданно, да еще и упрекают его. Том надеялся, что Билла они не трогали, хотя подозрения были. Мальчик не вышел ужинать. А, может, его дома нет? - Томас, - мужчина строго посмотрел на сына, - Мы приехали не просто так, честно говоря. - А вы всегда "не просто так". - Том пожал плечами. - Согласен, - Лукас кивнул и, посмотрев на Симону, продолжил, - Мы хотели забрать Билла, чтобы он... - Нет! - Том резко встал со своего места. Даже стоящий за дверью кухни Билл вздрогнул от неожиданности, но потом снова подставил ухо к двери. - Он будет жить со мной! - Том, сядь! - женщина слегка нахмурила брови, - Дай отцу договорить. Шумно дыша и сопя, Том неохотно вернулся на свое место. Лукас прокашлялся и продолжил: - Хотим забрать Билла, потому что ты не успеваешь за ним следить, понимаешь? Ты целыми днями на работе, а что делает он? Ты не знаешь. Там мы будем за ним присматривать, да и образование он получит. К тебе будет приезжать. Том... А ты работай, так сказать, продвигай свой бизнес, найди себе девушку. Билл мешает тебе все равно. Он эгоист у тебя вырос. - Мы его перевоспитаем, - поддакнула женщина. Том тяжело вздохнул. Повисло молчание. Какой удар будет для мальчика, Томас уже представлял. Хотя там Билл сможет забыть о нем, найти себе пару по возрасту. Может, это и есть выход? Но тогда почему так тяжело принимать решение. Слова даются с трудом. Да, что слова? Дышать тяжело. Билл замер в ожидании, словно должен был свершиться приговор. Он любит Тома. Как он будет без него? - Когда вы улетаете? - Том поднял голову и посмотрел на родителей. Билл обреченно заскулил и отошел от двери, не веря ничему. От переживания мальчик начал кусать костяшки пальцев на руках. - Вечером, - Лукас ободряюще улыбнулся, - Билеты уже есть. - Мам, скажи Биллу, чтобы он собирался, - Томас сглотнул, - Я не смогу сам. - Томми, - женщина придвинулась к сыну и крепко обняла его. Впервые в жизни Том плакал: беззвучно, одними слезами, но плакал из-за того что у него отбирают его драгоценность, его сокровище. Может потом он скажет родителям спасибо, но не сейчас. Билл тихо заплакал и убежал в свою комнату. Забежав, он упал на кровать и уткнулся лицом в подушку. Слезы не переставали течь из глаз, а частые всхлипы мешали дышать. Он считал, что жизнь потихоньку налаживается, а на самом деле она решила дальше издеваться над подростком. Столько боли, столько разочарования он не испытывал еще никогда. Мальчик слышал шаги в свою комнату, слышал, как кто-то вошел, слышал успокаивающий голос. Говорили, что все будет хорошо, он будет приезжать. Билл поднял голову и посмотрел на Симону. - Бабушка, ты...- мальчик всхлипнул. - Ты мне еще спасибо скажешь, - женщина обняла подростка, - Давай соберем вещи, осталось всего два часа. - Я не хочу, - Билл заскулил от безысходности. - Успокойся, милый мой. Так нужно, - сказав это, она поцеловала подростка в лоб и встала. Подойдя к шкафу, принялась убирать оттуда все его вещи. Билл вытер слезы с глаз. - Я помогу, - он сполз с кровати и достал чемодан. Том продолжал сидеть на кухне и смотреть в стену. Лукас как мог подбадривал, но Томас не реагировал, лишь отмахивался и говорил, что все хорошо. "Все хорошо, - Том мысленно усмехнулся, - Нет, я не могу сказать, что рад, но и убиваться сильно не стоит. Биллу это нужно, мне нужно. Мы отдохнем друг от друга, а потом я вновь заберу его к себе, если он захочет". Лукас доел пирог и допил свой чай. Симона с Биллом спустились вниз с чемоданом. Мальчик встал за спину женщины, лишь бы не смотреть на отца. Скорее всего, Том просто хотел от него избавиться. Всего лишь догадки, всего лишь сомнения. Том, увидев их, тут же поднялся и подошел. - Мам, ты уверена? - голос звучал хрипло. Билл опустил грустные глаза. Том вновь отметил про себя, что эти глаза будут преследовать его. Слишком красивые, слишком завораживающие. - Все будет хорошо, - Симона улыбнулась и вручила мужу чемодан, - Отнеси его в машину, мы сейчас придем... Хотя, - женщина замялась и поглядела на ребят, - Лукас, я с тобой... Мужчина понимающе кивнул и взял чемодан. Когда они вышли за дверь, Том резко подался вперед и крепко обнял сына. Билл начал сопротивляться и толкать его в бок, но мужчина лишь крепче прижимал к себе сына, чувствуя, как по щеке стекает слеза. А говорил, что не стоит сильно грустить. - Мальчик мой, - Том начал ласково гладить по голове подростка, когда тот перестал сопротивляться и обнял в ответ. - Зачем ты согласился? - Билл всхлипнул, прижимаясь ближе, пытаясь хотя бы так запомнить свою любовь. Томас поднял лицо мальчика, вглядываясь в него: заплаканное, с потекшей тушью, чуть припухшими губами, но по-женски красивое лицо. - Так нам будет проще, - мужчина наклонился максимально близко, чувствуя горячее дыхание Билла на своих губах, - Звони, пиши, приезжай... Не забывай. Я знаю, ты там встретишь любовь... - Но ты всегда останешься первым, Том... - мальчик выдохнул и, прикрыв глаза, подался вперед, приникнув к губам Тома. Он ожидал, что его оттолкнут, отругают, но каково было его удивление, когда мужчина, вопреки самому себе, впился в губы подростка. Билл не умел целоваться, но в точности повторял движения отца. Мужчина ласково сминал неумелые губы и поглаживал подростка по спине. Билл притянул его ближе к себе, упиваясь близостью, чувствуя соленый привкус на губах. Стена разрушилась, но выросла другая преграда. Ему не хотелось уезжать, не хотелось отрываться от желанных губ, но звук сигнала машины на улице, прервал все. Том с лёгким чмоком отстранился от чуть припухших губ и убрал руки со спины сына. - Тебе пора... Билл кивнул и понурил голову. Том хотел снова его обнять, но мальчик дернулся от него в сторону. - До встречи, пап. - Я люблю тебя, сын. - Не так как мне хотелось, - подросток взял с вешалки свою куртку и вышел из дома. Том глухо застонал, ударив стену кулаком. Рука неприятно заныла, но душа ныла больнее. Вернуть то время, когда мальчик признался ему в своих чувствах и поддержать его. Научиться любить или хотя бы попробовать, но прошлого не вернешь. Звук отъезжающей машины с силой резанул слух, и Том едва удержал себя, чтобы не закричать, не разрушить все в этом доме. Напиться. Сильно. И спать. Не выход, но все же... Мужчина вернулся на кухню и, взяв бутылку водки, направился к себе. Нет, к Биллу, в его комнату. Поменяв курс направления, Том аккуратно зашел в комнату, сел за компьютерный стол и поставил бутылку перед собой. Пахло Биллом. Том втянул воздух носом и мельком взглянул на забытые альбомы. Взяв один, он раскрыл на первой попавшейся странице. Сердце пропустило удар, руки задрожали мелкой дрожью, а губы сжались в тонкую полосочку. Со злостью отшвырнув от себя альбом, Том открыл бутылку и сделал глоток спиртного. Подавился, но продолжил напиваться. Альбом, казалось, смотрел на мучения взрослого человека, но продолжал сиротливо лежать на полу, раскрытый на первом попавшемся рисунке, где, улыбаясь и обнимаясь, сидели двое: мужчина с пирсингом в губе и мальчик с накрашенными глазами.