Каждому Принцу, свой Десятый

- И запомни Бел, не лезь к Вонголятам. Босс и так рвет, и мечет, не хотелось бы каких-то дополнительных дрязг! Ночуешь в отеле и шуруешь домой! – орал в трубку Скуало напутствуя уставшего Принца-Потрошителя после очередного слишком муторного и пассивного, как для боевика, задания. Сам блондин лишь глаза под челкой закатывал, да шишикал надменно не переставая оглядываться и спешно выискивать место для ночлега, но гостиниц на горизонте не наблюдалось, а последние лучи заката мягко оглаживали пустую улочку тихого Намимори. – ВРОООООЙ! Ты слышишь меня, наглая мелочь? - Да слышу, я! – в очередной раз вспылил блондин и тут же замер невольно втягивая тонкий едва уловимый запах ветивера. Нежный, отдающий теплом и свежей горьковатой нотой цитруса, приятно оседающей на языке. Глубоко вздохнув, втягивая в легкие умопомрачительный запах Принц шумно выдохнул и усердней замотал головой принюхиваясь и слегка наклоняясь вперед, как породистая гончая взявшая след добычи. – Я занят, пока. - Вроооой! – оставшийся вопль потонул в тишине сброшенного вызова, не отвлекая Варийца от шаловливого запаха, то усердно щекотавшего чувствительный нос альфы, то почти истлевавшего в вечерней прохладе. Еще раз принюхавшись и уловив нужный аромат, парень спешно зашагал к нужному зданию, возле которого крутились нервно, кусая губы и порыкивая друг на друга небезызвестные Хранители Десятого, взвинченные и агрессивно пахнущие желанием. Первым Принца заметил Гокудера, крепко сжимавший кулаки и с силой удерживающий слишком серьезного уже оскалившего клыки Ямамото. Дождь рычал, дергался и тянул носом воздух принюхиваясь к усилившемуся аромату оглушающему всех вокруг. Хибари черной тенью скользил вдоль забора отбиваясь от Реборна. - Ты что тут забыл? – рыкнул Ураган Вонголы и сплюнул на асфальт с неприязнью осматривая спокойного собранного элитного убийцу с обычной для него полусумасшедшей улыбочкой на пол лица. Бельфигор рыкнул неприязненно, шишикнул в своей манере и направился к замершему на заборе уже подросшему до одиннадцати лет Реборну, крепко сжимавшему верного Лиона, обратившегося пистолетом. - Ши-ши-ши, а что за собрание? – скосил под дурачка Вариец, невольно поводя чувствительным носом в сторону окон. Реборн, как и остальные, особенно слишком нервный Хибари, тихо зарычал, но с мест не сдвинулся, переводя свое внимание, на открывшуюся дверь дома из которой лавиной хлынул невероятно концентрированный запах, волной накрывая всех. В дверях сложив руки на груди замер поджимающий губы Рокудо, довольно высокий и жилистый для омеги, но от этого не менее привлекательный. Туман пах росой и дождем, почти не заметным на фоне бьющего по обонянию запахом ветивера окутывающего синеволосого омегу в кокон, словно защищая. Мукуро оглядел всех хищным взглядом и повиливая бедрами подошел к калитке оттирая платком руки. - Тсу-кун, совсем плох, течка лишь набирает обороты, он уже и на меня накинулся, а я омега. – хмуро жаловался Реборну синеволосый поправляя чуть помятую, кое-где влажную одежду, пропитанную чужим горячим запахом. Киллер кивнул и оглядев всех щелкнул затвором, намереваясь разогнать сбесившихся альф прочь, но невольно замер, рассматривая хоть и возбужденного, но вполне контролирующего себя Бельфигора. - Чем для тебя пахнет мой глупый ученик? – прохрипел мужчина в теле ребенка и прищурив бездонные черные омуты осмотрел Принца с ног до головы. Каваллини зашишикал чуть нервно, но поспешил описать ту смесь ароматов, что так отчетливо оседала на его коже почти клеймя собой. Запах омег не был агрессивным и не мог покрыть запах альф, но пламя Неба усиливало свойства аромата и делало запах въедливым и направленным на истинных, клеймя альфу как собственность, принадлежащую более сильному в паре человеку, хоть тот и омега. - Он пахнет ветивером. – беспечно проговорил Принц и внюхался в свой воротник форменной куртки, уже переполненный чужим живым запахом. Реборн нахмурился еще больше, вскинул взгляд на поджавшего губы Рокудо и кивком головы уточнил что-то известное лишь ему. Туман поспешно обнюхал Бельфигора и прикрыв наполненные ревностью глаза кивнул киллеру. Сам Рокудо уже в тысячный раз проклял природу и свою омежью сущность из-за которой он не мог быть с его милым Тсу-куном, который несмотря ни на что жадно целовался именно с ним и жался только к нему. - Ну раз так, то можешь войти. – просто оповестил Реборн затыкая возмущенного Гокудеру и вырубая шокером рассвирепевшего Хибари. Мукуро напрягшись внимательно осмотрел альфу своего милого омежки, но отошел понимая, что сам он, помочь не сможет, как, впрочем, и быть дальше с Тсу-куном парой тоже. Бельфигор поспешил внутрь запертого дома, переполненного запахом желанного омеги, тонкого и изящного. Извивающегося уже в прихожей на полу, обнажённого, доступного и совсем не грозного, как полагалось быть Боссу Вонголы. Тсунаеши за прошедшие года и сражения вытянулся, стал более изящным и по-омежьи грациозным, волосы растрепанные, каштановые с легкой назойливой золотинкой тонкими ручейками оплетали шею и плечи, достигая угловатых нежных лопаток. Белые трепещущие бедра были измазаны в смазке, а открытая пульсирующая дырочка, отлично просматривая из-за коленопреклонной позы, вызывала у альфы дикое желание оказаться в жаркой горячей глубине. Гулко сглотнув блондин поспешно снял свитер и офицерскую куртку втягивая желанный запах чужого возбуждения и силы. Тсунаеши обернулся через угловатое трогательное плечо и туманным злотым взглядом обласкал подтянутую крепкую фигуру с рельефным торсом и крепкой грудью. - Ты? – совсем не удивлённо, скорее утвердил, чем спросил шатен и отвернувшись прогнулся в спине сильнее опускаясь грудью на ковер, предлагая себя нагло и бесстыже, так как наверняка понравилось бы сумасбродному Варийцу. Каваллини рыкнул, дернул застежку брюк и поспешил к своему омеге, желанному горячему и на все готовому. - Совсем тебе плохо без меня, да? Ши-ши-ши… - невнятно прошипел блондин и стащив брюки с тяжелыми ботинками потянул вниз уже трусы. Тсунаеши не ответил, лишь выгнулся еще призывней и застонал громче, позволяя альфе взять себя без предварительных ласк. Бельфигор хмыкнул, удерживая плывущий мозг и шустро впихнул сразу два пальца в приоткрытую дырочку. - Кто? - Громкий ревнивый рык блондина рокотом прокатился по дому и поднял волоски на теле Дечимо, заставляя шатена вжать голову в плечи. Два пальца вошли спокойно, без сопротивления и тесноты, податливая глубина омеги была, как и полагалось горячей, влажной, а самое главное растянутой. – Я спросил, кто? - Мукуро… - проскулил шатен, чуть сжимаясь и невольно подаваясь назад, насаживаясь на длинные беспокойные пальцы своего истинного уже пропахшего его запахом, клейменного, подчинившегося омеге. Безумный рык Каваллини заставил Саваду запищать от страха и возбуждения, раскрывая постыдный секрет неправильных, чужеродных отношений двух омег. – Он меня только пальцами трогал, правда, я не смог с ним. Мы встречаемся, но моя омега против, я не могу с ним. Прошу, возьми, заполни меня, мне больно, так больно! Все горит, так горит! - Я твой альфа и о другом, пусть даже омеге, можешь забыть. – не соображая, что говорит рычал взбешенный ревностью блондин, чувствуя, как набухают во рту клыки, как напрягается тело желая пометить своего омегу. Грубо выругавшись, Принц, не жалея парня приставил крупную головку к приоткрытому входу и с силой надавив вошел, растягивая завывшего словно кошка в случке, омегу. Тсунаеши забился раненой птицей теряясь в ощущении боли и удовольствия, что струились по венам к самому нутру, глубоко-глубоко. Раззадоренный ревностью и подвыванием экстазирующей пары, альфа спешно двинул бедрами, улавливая очередной громкий полный наслаждения вскрик. Голова затуманилась и сознание померкло, оголяя инстинкты самца, кроющего свою непокорную, блудливую самку. Шатен всхлипнул, но тут же затих, на что Бельфигор хищно оскалившись звонко шлепнул по вмиг покрасневшей ягодице, приятно округлой и гладкой, идеально ложащейся в ладонь. Савада зашипел обиженно, но тут же протяжно заскулил на высокой ноте, вскидывая голову назад и прогибаясь сильнее, принимая глубже, ощущая, как горячий большой член растянул его попку и с силой вдавился в напряженный бугорок простаты. Что-то замурчав, Потрошитель вылизал подставленную шею, покрыл поцелуями подрагивающую покрытую испариной спину, куснул за мило выпирающую лопатку и вновь уткнулся губами в угол между плечом и шеей. Горячее нутро сжалось, конвульсивно сократившись и тут же податливо расслабилось, впитывая в себя размер и форму чужого, такого необходимого сейчас члена, так восхитительно распирающего упругую задницу Босса. - Мммм, хорошоооо... ахаааааххххх… – взвыл шатен, распахивая небольшой ротик и невольно высовывая розовенький влажный язычок, принимая член любовника в себя целиком одним слитным движением, раскрываясь полностью, насаживаясь до упора. Тсунаеши пробила крупная дрожь, он выгнулся ощущая, как твердая плоть распирает его изнутри упираясь головкой точно в простату посылая импульсы по всему телу и поднимая дыбом волоски на спине и затылке. - Только мой! – прорычал Каваллини поводя круговым движением бедрами и принялся ритмично двигаться, вслушиваясь в стонущее тело под ним, что рычало в экстазе и подмахивало в ответ откликаясь на все толчки любовника. Савада вздрагивал ощущая, как чужой Ураган методично втрахивает его в твердый покрытый тонким ковром пол, слышал, как скрипели половицы и хлюпала пенящаяся смазка, еще он слышал, как хрипло дышал сам Вариец где-то над его макушкой, периодически покусывая за ухо или целуя в шею. Блондину надоело прижимать тонкую фигурку к полу и он, подняв любовника за живот прижал его спиной к своей груди входя еще сильнее и кусая за загривок до болезненного стона, клыки набухли и с тихим хрустом кожи вошли в податливое тело помечая завизжавшего от удовольствия омегу. - Мгм! Ммааххххх! Еще! Пометь меня сильнее! Я твой! Только твой! – пропищал Тсунаеши и просяще захныкал, ощущая, как с силой двинулся вперед его альфа, впечатываясь бедрами в зад привставшего парня, сжавшего пальцы рук и тихо завывшего от прострелившего тело удовольствия. Член прошелся точно по простате, заставляя худощавое тело сильно изогнуться. Золотые глаза шатена широко распахнулись и вспыхнули рыжим маревом, заполонившим радужку, из горла вырвался несдержанный громкий стон, отразившийся от стен и пронесшийся по всей комнате. Клыки альфы сжались сильнее разрывая мягкую плоть, клеймя так, что перекрыть метку просто не получиться. - Как я и думал, ты такой отзывчивый и чувствительный. Мой, только мой! - постанывая в такт толчкам и крепко сжимая бока омеги насаживая того на себя все сильнее, прохрипел Вариец упираясь взмокшим лбом в дрожащее плечо. На губах горела огнем чужая кровь металлом царапая горло и пачкая тонкими струйками волосы и кожу Варийца. Блондин не сдерживаясь стонет сквозь зубы и плавно двигается в парне увеличивая амплитуду движений. Он вбивается в худощавую фигуру, целует его почти кусая и ставит засосы по всему телу. Тсунаеши скулит слишком откровенно для недавнего девственника, прогибается сильнее едва ли не до хруста костей и вскидывает голову ощущая, как раздувается член внутри него. Савада готов кончить от ощущения наполненности и постоянной стимуляции простаты, но не успевает закончить, альфа обхватывает основание его члена и несильно сжимая его пальцами выходит из бьющегося в конвульсиях тела. Небо хнычет и непроизвольно толкается задницей назад, стараясь насадится на член блондина, но получает лишь ласковый укус в загривок и мягкое зализывание кровоточащей метки приятно пульсирующей, показывающей что он теперь принадлежит альфе, раз и навсегда. Вариец бережно хватает чужие мягкие бока и переворачивает омегу на спину входя под другим не менее удобным углом и вбивается так же резко и напористо. Шатен обвивает ногами спину пары, прогибается в пояснице и насаживается до упора, полностью принимая Ураган в себя. Перед глазами вспыхивает сверхновая, а тело становится ватным и неудобным. Бельфигор сдувает взмокшую челку всматриваясь хищными кошачьими глазами цвета аквамарина в расширенные от удивления и страсти золотые глаза, вбивается, с силой трахая омегу так что у самого искры из глаз сыплются, вгоняя член по самое основание и вынимая почти полностью, оставляя лишь головку. Он вбивается не останавливаясь, а подуставший от выматывающей страсти омега кричит, срывая голос от переполняющего его восторга и невиданного ранее удовольствия. Шатен стонет и скулит, подаваясь навстречу толчкам альфы и извиваясь захлебывается слюнями и стонами вперемешку с мольбами не прекращать движение. Тсунаеши кричит, не щадя голосовых связок, вскидывает иступлено голову и откликается на каждое прикосновение. Бельфигор движется быстро, рвано и рассеяно, он вбивается так как советует инстинкт альфы, на грани своих возможностей и в какой-то момент ощущает, что на члене образуется узел, на грани сознания понимает, что надо бы выйти, но продолжает втрахивать уже повизгивающего Босса в жесткий пол. Тсунаеши срывается на визг и бурно кончает, дергаясь всем телом, неумело размахивая руками и ногами, рвется из руки и тут же льнет к горячему телу, изливающемуся в пульсирующую глубину. Узел на конце разрастается, закупоривает дырочку и связывает тяжело дышащих партнеров. Тсунаеши бессильно опускается на пол и засыпает, не ощущая, как Бельфигор аккуратно поднимает легкое тело и придерживая за талию бережно несет к дивану с удобством устраивая и омегу и себя так, чтобы тело самого альфы полностью скрыло тельце омеги, но не причинило вреда. Согретые теплом друг друга, парочка засыпает, не замечая, как ревниво поджимает губы мстительный по природе своей Мукуро и как выискивает на полке в шкафу плед Реборн удручённо покачивая головой.

***

Утро для Принца-Потрошителя начинается с тихого писка мобильника и приятной неги во всем теле. Под ним горячее томное разнеженное сексом тело, все еще радушно сжимающее в себе утреннюю эрекцию блондина. Возмущенно застонав Вариец рукой нащупал телефон и сонно ответив на вызов прижал трубку к уху. - Врооооооой! – громогласный вой капитана разносится сиреной по комнате и Каваллини спешит шикнуть на наглого заместителя Босса и нежно поцеловать дернувшееся во сне плечо тихо сопящего омеги. Поджав губы и недовольно выскользнув из горячей глубины своей омеги, парень поспешил прижать телефон к уху плечом и начал собирать вещи направляясь в душ. – Ты где мать твою находишься? Мне пол часа назад звонил долбаный Консельери и раненой белугой выл что ты, мелкая дрянь, обесчестил его сына! Какого черта ты вообще поперся к Саваде? Я же предупреждал! - Да не ори ты. – выдохнул Бельфигор наконец забираясь в душевую кабину и поднося руку к крану. Воду он открывать не спешил, слушая отповедь капитана, что с настырностью мамки увещевал Урагана. Закатив глаза в очередной раз блондин все же ответил. – Савада был в течке, и я не удержался. Ну подумаешь трахнул его и что? Мир рухнет что ли? - Рухнет! – взорвался Суперби и вновь принялся отчитывать своего подопечного, тихо шипящего что-то в ответ. – Мне уже и Кавалоне названивал, все грозился за братика Варию по кирпичику разобрать и этот пришибленный бета Джессо мозги оттрахал, кудахча что так просто нам это с рук не сойдет. И это я еще молчу про Босса, он как с цепи сорвался, мечется по замку и пламенем своим всех сшибает, у нас пол штаба в лазарете, рядовые уже куда только можно прячутся. - А им то, какое дело? – взъелся блондин, заводясь с пол оборота, чувствуя, как разрастается ревность и ширится ярость, как внутри все кипит и взрывается неуправляемым алым пламенем. Скуало на другом конце телефона затыкается, улавливая собственнические нотки и удивленно тянет «ооооо?» на что Каваллини привычно шишикает и поясняет будто бы нехотя. – Савада мой истинный и хер я его отдам. - Вот как… В любом случае, живо возвращайся и разбирайся с двумя полоумными альфами пышущими своим Небом, разъяренной бетой и папашей своего омеги, а то они нам реально все тут разнесут. – все же смиряется Скуало и негромко обещает за всеми присмотреть и по возможности подготовить к открывшейся правде. Бельфигор угукает, сбрасывает вызов убирая телефон на полку за кабинкой и включает наконец воду смывая семя и смазку.

***

- Я ненадолго. – тихо мурлычет Вариец и мягко целует уже не пахнущего так сильно омегу в мягкую щеку, ненадолго зарываясь в встрёпанные шатенистые вихры, пропахшие не только течкой, но и ароматом самого Урагана, удушливым запахом осенней листвы и чабреца. На выходе из дома его ждет хмурый Реборн и едва сдерживающий ярость Мукуро, сложивший руки на груди и с вызовом смотрящий на заледеневшее лицо блондина. Реборн пожимает на прощание крепкую руку и негромко спрашивает ждать ли его еще или Савада волен делить постель с кем пожелает. Бельфигор тут же недовольно рычит и уверяет что скоро будет снова в Намимори обхаживать свою пару и что расчленит любого, лишь посмотревшего на его шатена. Аркоболено понятливо усмехается, а Мукуро недовольно цыкает, спеша уйти в дом к спящему омеге. Бельфигор уезжает с тяжёлым неприятным чувством неопознанным его гениальным умом, но повернуть назад не может. В Италии его ждут гневные крики Емицу и Бьякурана, размахивающий хлыстом в праведном гневе Босс Кавалоне и его собственный бушующий Яростью Босс.

***

Тсунаеши просыпается неохотно и вяло потягивается всем немного ноющим телом. Его плечи и спину тут же оглаживают знакомые тонкие руки принимаясь разминать затекшие мышцы. Обернувшись на обладателя потрясающих рук Савада встречает мягкий взгляд Мукуро. Золотые глаза непонимающе осматривают омегу напротив, брови хмурятся, и шатен подрывается с места осматривая небольшой зал. На кресле хмурый Реборн, у окна мягко улыбающаяся мама с чашкой чая в руках и немного встревоженным взглядом, а прямо напротив него самого, всего в полуметре Мукуро. Грустный, с болезненной нежностью в разномастных глазах, с трясущимися тонкими руками и поджатыми губами. Бельфигора нет и запах его почти выветрился. - А, где? – голос подводит и Тсунаеши растеряно замолкает, бегая глазами по лицам близких, выискивая ответ на свой вопрос. Нана пожимает плечами, и шатен понятливо кивает, женщины не было вчера до самого утра, она гостила у подруги и спрашивать с нее что-то смысла нет. Реборн же рот открывает и тут же захлопывает, хмурит брови пытаясь сформулировать мысль, но его опережает Мукуро. - Он уехал в Италию. – голос омеги подрагивает и на глаза наворачиваются слезы, Тсуна вздрагивает и неловко улыбается просяще встречая взгляд учителя. Аркоболено кивает, но все так же молчит лишь смотрит на Рокудо с искрящимся интересом, и шалая улыбка расползается на детском лице. Сам Рокудо судорожно вздыхает и тянется к Тсунаеши, прижимается крепко и мягко целует в щеку. - Он уехал? Так просто? А я? – непонимающе уточняет Дечимо все еще не понимая, что происходит, он смотрит на лица родных, видит печаль мамы, скрытую чуть кривоватой улыбкой. Интерес Реборна и его блестящие черные глаза. Непонимающе осматривает полное сочувствия и нежности лицо своего Тумана и чувствует ложь. Они лгут понимает Тсунаеши, но не понимает в чем именно. – Повтори еще раз. - Он уехал в Италию. – забавляясь непониманием ученика отвечает Реборн замечая, как окрашиваются пламенем глаза и довольно щурится, мальчишка им не верит и сейчас во всю пользуется интуицией. Тсунаеши слышит слабое колыхание своего пламени и серьезный тихий шепот голоса Примо в ушах «это правда». Интуиция его никогда не обманывает и Дечимо срывается на тихий все еще удивленный и растерянный всхлип, чтобы через пару минут разревется в руках заботливого преисполненного любовью Мукуро, нежно обнимающего его в ответ. Разномастные глаза стыдливо закрываются, а тонкие губы мягко прижимаются к взмокшему шатенистому виску.

***

Две недели для Десятого проходят как в тумане. Он ходит на занятия в школу, чтобы не было пропусков в выпускном классе. Он ест приготовленную заботливой мамой еду. Он, как и прежде, еще до течки, обнимает Мукуро и принимает его мягкие поцелуи, но в горле застывает ком и дышать в такие моменты становится нечем. Начало третьей недели знаменует головная боль и тошнота. Живот не болит, но тело кажется скоро развалится. Тсунаеши привычно трет покрасневшие опухшие глаза и пошатываясь встает. Рядом ворочается полуголый Рокудо и жмется всем телом к боку Савады, носом упираясь шатену в бедро. Синие волосы оплетают тонкую фигуру, а сильные руки сжимают подрагивающие конечности шатена. Тсуна морщится и сам не понимает, от чего в нем поднимается волна тошноты и начинает бесить всегда успокаивающий запах мяты Рокудо. Савада срывается в туалет и не добегая до белого друга выворачивает желудок у самой двери в нужную комнату. Рядом тут же появляется суетливая мама и уводит его прочь. В комнате уже носится Мукуро перебирая таблетки в аптечке и посматривая тяжелым взглядом на забавляющегося Реборна. Киллер сверкает довольным всезнающим взглядом и скалит небольшие клычки. - Не хочешь сходить в больницу, а Никчёмный ученик? – в своей излюбленной манере спрашивает киллер и незаметно пододвигает к дезориентированному шатену тесты для проверки беременности. Савада смотрит на три белых пластины, как на ненавистных ему пауков, но встретив уверенный взгляд учителя тест берет и спешит скрыться в уборной, где уже успела убраться Нана. Через долгие пару минут шатен белеет еще больше и неверяще смотрит на три одинаковых теста с идентичными двумя полосками. Голова его идет кругом и к горлу подкатывает тошнота, но он себя сдерживает, закрыв слезящиеся глаза. В голове тысяча и одна мысль, одна хуже другой, а на ухо шепчет Мукуро, что от ребенка вообще-то можно избавится. Тсунаеши кивает, соглашаясь и тут же наотмашь бьет себя по щеке, приводя мысли в порядок. Мукуро нежно гладит напряженные плечи и соловьем заливается, что если ребеночка они оставят, то он будет самым лучшим отцом, а Тсуна самым добрым папой. Саваде хочется разревется и сбежать, ему едва ли исполнилось восемнадцать, альфа использовав свалил и теперь он еще и залетел. Горло сдавливает спазм и небо Вонголы ревет навзрыд, утопая в мягких руках своего заботливого Тумана. Мукуро будет хорошим отцом и мужем.

***

Спустя еще тройку дней Тсуна решается на аборт. Эта мысль приходит спонтанно и подкрепляется каждодневными истериками. Реборн хмурит брови и смотрит презрительно, одними губами говоря «слабак». Нана понятливо кивает, гладит встрёпанные вихры, но глаза ее на мокром месте, губы дрожат, а за спиной она прячет синенький новый комбинезончик. Мукуро кивает согласно, сжимает тонкие руки в поддержке, но отводит полные боли глаза, у двух омег, рассуждает он вслух, детей быть не может. Тсуна кивает, на все слова Туманника, кивает на увещевания добросердечной понятливой мамы и на презрение Реборна он тоже кивает, но в груди все рвется и интуиция голосом праведного, святого Джотто говорит, что он неправ, он и правда слабак. Тсуна смаргивает слезы и сжав руки в кулаки отбрасывает все свои предрассудки и отказывается от попыток Гокудеры поговорить. Савада спешно одевается и мягко целует дрожащие губы Тумана. Мукуро он запрещает покидать дом и сам не понимает почему гладит тонкую бледную кожу чужой щеки так, словно прощается. Рокудо смаргивает обиду и храбриться, говорит, что даже если Савада его бросит, он будет рядом и Тсуна кивает. Этот точно будет. Дечимо быстро добирается до больницы и занимает очередь. В коридоре трое уже довольно пузатеньких омежек щебечут о своих детках и рассказывают, как это прекрасно чувствовать, что внутри тебя частичка родного альфы, которая будет любить несмотря ни на что. Молоденький рыжик поворачивается к Вонголе и спрашивает, на каком сроке омега. Тсуна мнется и неуверенно шепчет положенные три недели. Омеги смеются ласково, поглаживают животики и переглядываются так, будто сейчас расскажут самую сокровенную тайну. И действительно делятся своими впечатлениями, в красках расписывают как плохо было первые месяцы и какое это счастье носить под сердцем свою кровь и плоть. Тот самый рыжик по секрету говорит, что ждал этой беременности семь лет и только сейчас смог понести, смеясь он рассказывает, как плакал его муж и как радовались родители. Тсунаеши слушая чужие откровения невольно положил дрожащую ладонь на плоский пока живот и представил, как его и Бельфигора малыш, хрупкий шатенистый мальчуган с яркими аквамариновыми глазами отца-альфы весело смеясь будет бегать по резиденции в Италии. Как этот же мальчишка будет доводить Реборна и клянчить конфеты у Хранителей. Как вредный Мукуро будет сюсюкаться с ребенком и станет самым лучшим крестным на свете. - Савада Тсунаеши. – голос врача-беты, низенького седого мужчины выводит Тсунаеши из счастливого наваждения возвращая в уже пустой коридор холодной больницы. Вскинув больные полные невыплаканных слез глаза на бету, омега шмыгнул носом, но не заревел. Врач мягко усмехнулся парню и подойдя ближе, потрепал по взъерошенной голове. – Ты вначале своему благоверному скажи, а потом подумай еще разочков пять и, если будешь уверен приходи, я сделаю аборт. – и сделав страшные, наполнившиеся могильным холодом глаза, добавил. – Придется взять на себя, смерть этого малыша. - Нет! – возглас вырвался сам собой и омега уже не соображая, что творит рванулся прочь, прижимая руки к животу. Коридоры больницы сменились теплым весенним двориком у лечебного учреждения и Савада, наконец остановился глубоко прерывисто дыша. Сердце билось где-то в пятках, а руки пряча его крошку-малыша прижимались к телу. В нос ударил знакомый запах осенней листвы и чабреца, плечи обвили горячие руки, а в шею уткнулся холодный нос с шумом втягивая воздух. - Еле нашел. Ты чего в больницу побежал? Болит что-то? – удивленно спросил шипящий голос и Тсунаеши боязливо оглянулся, с нескрываемой нежностью встречая знакомое скрытое челкой лицо. Бельфигор удивленно опустил уголок губ и оглянувшись тряхнул головой, приоткрывая глаза, горящие волнением и любовью. - Ты зачем вернулся? Если бросил, так какого приехал обратно? Я ребенка и без тебя выращу! – озлобился Тсунаеши отпрянув от горячего такого нужного сейчас тела. Лицо его заледенело, а брови нахмурились, весь вид Савады показывал в какой тот ярости. Бельфигор сложил губы удивленной буквой «о» и наклонил голову. - Бросил? Я? И о каком ребенке речь? – нахмурился блондин, но принюхавшись вскинул удивленные глаза на все еще ощетинившегося парня. Савада пах своим обычным ароматом с примесью молока, признака беременности, да и прижатые к животу руки говорили красноречивее слов. – Я не бросал тебя, а вернулся чтобы утрясти все дела и взять отпуск, до твоего отбытия в Италию. Тебе разве не передали? - Что? – переспросил шатен и вспомнил как звенела интуиция и как хитро усмехался Реборн, и как нервничал Мукуро. Все сложилось перед глазами, в груди потяжелело, но обиды, что странно не было. Погладив живот руками, Тсунаеши позволил себя обнять и кивнул на невысказанный вопрос горящих аквамариновых глаз. – Да, у нас будет малыш. - Я люблю тебя. – мягко пророкотал в шею альфа и нежно поцеловал чуть дрожащие губы, с готовностью ответившие на ласку. Тонкие руки обвились вокруг крепкой шеи и мир для них распался на осколки, сплетаясь в какофонию запахов, тепла губ и тел.

***

- Еши! Где ты, маленький мерзавец! – громкий голос Мукуро эхом пронесся по поместью, но на зов никто не откликнулся. В помещение вплыл чуть корявой походкой Дечимо, наглаживая круглый животик и с улыбкой осмотрел хмурого Мукуро. Мягко, привычно нежно поцеловав чуть приоткрытые губы омеги, уже женатого и такого же глубоко беременного, Тсунаеши лукаво сверкнул золотыми глазами жестом фокусника вытягивая сына из-за шторы. – Ах ты поганец, Ку-фу-фу! - Ну креееестный! – заныл пятилетний альфочка с пронзительными кошачьими аквамариновыми глазами, жутковато смотрящимися на тсунаешином милом личике с пухлыми щечками и пышными кудряшками золотисто-рыжего цвета. Ешимуне обижено поджал губы и спрятался за папину ногу не желая получать нагоняй от Мукуро. – Я правда не хотел спалить твой Трезубец! - Да неужели? – пакостно уточнил синеволосый, подаваясь чуть вперед и позволяя мягким губам Босса пройтись по его собственным губам. Щёки Рокудо тут же вспыхнули, глаза заблестели, тело напряглось, но тут же расслабилось в мягких объятиях Кавалоне с улыбкой посмотревшего на Тсуну и его маленькую копию, такую же милую и безумно разрушительную, сейчас умильно покрасневшую и спрятавшуюся в объятиях папы. В зал, шумно распахнув двери, вошли переругивающиеся Бел и Хаято размахивая какими-то бумагами, за ними просочился смущенный Ламбо жмущийся к Гокудере и нервно потирающий свеженькую метку. За новообразованной парочкой впорхнул хохочущий Ямамото сжимающий кольцом рук меланхоличного Кикё, отпихивающего своего альфу подальше. - Отец! Меня опять крестный обижает! – возмущенно пискнул маленький блондинистый Одиннадцатый и вихрем влетел в раскрытые руки отца, поднявшего его в верх. Бельфигор наигранно погрозил фыркнувшему Рокудо пальцем и приобнял своего омегу за талию укладывая ладонь на большой животик. – Папа, а как мы назовем сестренку? - Не знаю милый, как хочешь так и назовем. – беспечно пожал плечами Дечимо поглаживая кольцо Вонголы и встречаясь глазами с отсалютовавшим ему виски Занзасом увлеченно лапающим недовольного Джессо, что оказался омегой, а не бетой. Малую гостиную наполнил звонкий смех омег и тихие разговоры альф и лишь маленький Еши осмотрев папочкин живот важно кивнув изрек. - Нацуми. Я хочу чтобы ее звали Нацу.