***
Берри Фрост потянулась на кровати. Как же хорошо спать в своей постельке. Вчера она опять зачиталась, подсвечивая себе люмосом страницы. А теперь книга, растопырив страницы, валялась на полу. Она цокнула языком — нехорошо, надо быть аккуратнее с книгами. Берри подняла книгу, а затем и сама поднялась с кровати. И вовремя — в окно влетела сова. Как истинная англичанка, Фрост спала с открытой форточкой, правда, истинной англичанкой она предпочитала быть только летом, в остальное время ссылаясь на ирландские корни. Берри сняла с лапы совы короткую записку: «У меня все хорошо. Северус Принц. P.S. Только для тебя — для остальных побуду Снейпом». Берри рассмеялась. А потом сказала уже сове: — Подожди, пожалуйста, я сейчас напишу ответ и угощу тебя. Девушка потянулась к шкафу, достала совиное печенье и положила его перед совой. А сама на клочке бумаги быстро нацарапала: «Очень рада за вас, мистер Принц-все-еще-Снейп-для-остальных.» Берри привязала письмо к лапке птицы, отпустила ее. Потом, наскоро умывшись и даже не пытаясь привести в порядок свои волосы, поспешила вниз — надо обрадовать бабушку Ри.***
Лили проснулась сегодня раньше Петуньи. Пока сестра спала, она тихонько поднялась, стараясь не шуметь, и подошла к окну. Надо полюбоваться на море, ведь сегодня последний день и они возвращаются домой. Лили обожала пляж, песок и вечно меняющееся море. За две недели вся семья успела слегка загореть, а Лили — покраснеть: ее нежная, как у всех рыжих, кожа плохо переносила такое количество солнца. Девушка сладко потянулась и стала смотреть в окно, разглядывая береговую линию. Какие-то ранние пташки уже вышли на пляж. Кое-кто даже купался, но в целом картина была очень мирная. Лёгкий ветерок вздымал волны, и кое-где даже появлялись белые барашки пены. Надо насмотреться на год вперёд. Лили приоткрыла окно, чтобы яснее почувствовать свежесть морского утра. И тут же к ней подлетела маленькая сова. Лили нахмурилась и глянула на сестру. Кажется, та спала. А то прошлый раз она устроила истерику. Ну подумаешь, сначала одна сова принесла лист с результатами экзаменов, а на следующий день другая — притащила длиннющее письмо от Сева. Сев явно приказал птице дождаться ответа, но Петунья так возмущалась присутствию совы в комнате, будто та была крысой. В итоге, толком не прочитав письмо, Лили как можно скорее написала ответ, похваставшись десятью «превосходно» и попросив Сева пока не писать. Но ничего, скоро они вернутся домой, где у нее своя комната. А потом она поедет на пару недель к Мэри. И сможет получать письма без аккомпанемента из недовольства сестры. Но кто же это написал ей сейчас, неужели снова Сев? Может, то письмо не дошло? Лили скорее отвязала письмо и раскрыла его: «Милая Лили. Я знаю, ты не разрешала писать, но провести целое лето вдали от тебя — слишком тяжёлое испытание для меня. И несмотря на то, что Сириус сейчас будет жить со мной, я считаю дни до того момента, когда отправлюсь в Хогвартс. Ведь тогда я смогу увидеть тебя. И может быть, ты пойдешь на свидание со мной? Поверь, Лили, я много думал о том, что ты тогда сказала мне. И я действительно изменился. По крайней мере, я очень стараюсь — я уже почти доделал летнее задание по трансфигурации. Я надеюсь на твой ответ, Лили. Джеймс. P.S. И, кстати, я получил 8 С.О.В. А ты?» Лили фыркнула. Надо же, какой хвастун! Но почему-то ее охватило волнение. Она вспомнила, как на вокзале Джеймс подхватил ее чемодан и помог донести до машины. Он был так мил с родителями и произвел на них хорошее впечатление. Может, этот балбес действительно изменился? И тут она увидела, что к письму прилагается какая-то веточка. Она взяла ее в руку, и ветка тут же покрылась листьями и расцвела розовой лилией. Лили зарделась. Какое нежное волшебство. Она взяла лист и принялась спешно писать, пока не проснулась Петунья. «Здравствуй, Джеймс. Я рада, что ты решил взяться за ум. И спасибо за подарок — мне понравилось. Я тоже скучаю по Хогвартсу и всем нашим гриффиндорцам. Но не думай, что это значит, что я пойду с тобой на свидание. Вот когда увижу, что ты действительно изменился — тогда и подумаю. Только прошу тебя, не пиши мне слишком часто. Все же будет странно, если обычный маггловский дом оккупируют совы. Лили Эванс. P.S. У меня десять». Она быстро привязала письмо к лапке и отправила птицу: «Джеймсу Поттеру». Лили повернулась и столкнулась со злым взглядом сестры: — Ты опять! Дня не можешь прожить, чтобы не показать, какая ты особенная? — Туни, это всего лишь письмо от одноклассника. — Мне это все надоело! Что подумают о нас другие люди?! Они будут считать нас ненормальными! К нормальным — не летают совы! Лили почувствовала гнев. Да она просто завидует ей! Сколько можно? Разве она виновата, что Туни не может колдовать! Она выбежала из комнаты, как была — в одной ночной рубашке! Ничего, скоро, очень скоро она сможет оставить этот мир и не слушать от сестры, что она ненормальная. Там она самая лучшая, замечательная волшебница!***
Регулус сегодня не спал вовсе. Как, впрочем, и все в доме на Гриммо, 12. Вчера Сириус громко и торжественно разругался со всеми. Сказал, что мать сошла с ума, и если она поддерживает Темного Лорда, то Рег может становиться хоть пожирателем смерти, хоть некромантом, но его ноги не будет в этом доме. И тогда разъяренная мать выжгла его на гобелене. Но это ерунда. Выжгла и выжгла. Простое репаро тут, конечно, не поможет, но восстановить можно. А Сириус посваливал свои вещи беспорядочной кучей в чемодан и через камин ушел к Поттерам. Мать была в бешенстве. Особенно, когда не смогла попасть к Поттерам сама. Карлус Поттер холодно сказал, что они позаботятся о Сириусе, раз уж его родные не могут этого сделать. Понятно, что Вальбурга не стала от этого добрее. У Регулуса до сих пор в глазах стояла отвратительная сцена вчерашнего вечера. — Орион! Ты обязан что-то сделать! Если он не хочет быть Блэком — изгони его из рода! — истошно кричала Вальбурга. Орион Блэк сидел в кресле, прикрыв глаза и растирая виски в попытках унять подступающую головную боль. — Вальбурга, прошу тебя, успокойся. — Это ты виноват! Ты не смог привить ему уважение к роду! Теперь ты должен его изгнать! Он не имеет право быть Блэком! — Сириус — наш первенец и наследник. Я не буду его изгонять. В конце концов, глава рода я, а не ты. — И я иногда жалею об этом! — Я тоже о многом жалею, Вальбурга. И тут мать опустилась перед ним на колени. Регулус этого совершенно не ожидал, но ещё больше он был поражен, когда мать сказала: — Тогда сделай наследником Регулуса, он достоин! Он настоящий Блэк! Разве что ему не хватает страсти, но это не беда. Тогда отец поднялся и сказал, глядя на мать у его ног: — Я должен что-то знать? Вальбурга всхлипнула: — Нет! — Хорошо. Регулус, ты согласен? Рег опешил. Неужели спросили его мнение? Он не хотел быть наследником. Но мать с такой надеждой смотрела на него, что он не мог ее разочаровать. — Я не хочу, но если надо — я согласен. — Мой дорогой! — воскликнула мать. Она поднялась и кинулась обнимать и целовать его. Дальнейшее Регулус помнил смутно. Ему пришлось выучить слова и ритуал, благо он был не очень сложным. Затем они спустились в ритуальный зал, а вышел он из него наследником, но совершенно без сил. Кикимер подобострастно шептал: — Хозяин Регулус — теперь наследник, а не этот негодный хозяин Сириус, разочарование своей матери. Род Блэк обретёт свое величие! А Регулусу хотелось побиться головой о стенку. Если раньше у него была призрачная, крохотная надежда, что он может хотя бы попробовать поухаживать за Фрост, то теперь она исчезла. Почему Сириус всегда такой эгоист и не думает ни о ком, кроме себя? Регулусу так и не удалось заснуть, и он встретил рассвет у окна своей комнаты.