loyalty

— Войдите, лорд Аррен. Дверь с глухим скрипом отворилась, и Робин медленно вошел в покои нового короля. — А как вы вообще… — в некотором замешательстве нахмурился он, но сразу же обезоруживающе улыбнулся, разводя руки в стороны. — Трехглазый ворон, конечно. Это так непривычно. — По какому вопросу вы явились ко мне? — Брандон сидел спиной к входу, обратив всё своё внимание на потрескивающий сухими дровами камин. Робин плавно, стараясь не нарушить царящее спокойствие и умиротворение, опустился на кресло, стоящее рядом со странным приспособлением короля. Остаться без возможности ходить — от таких мыслей у лорда пробегал холодок по спине, а уж лицезреть подобное в реальности; выдержка трещала по швам. — Ваше правление, как бы это сказать, началось довольно спонтанно. В Королевской Гавани хватает военных сил, да и север, благодаря леди Старк, не доставит проблем. Я тут, перед вами, а значит восток — ваш самый верный союзник. Но что же насчет локальных волнений? Вы же прекрасно знаете насколько возросла мощь магии за последние года. Маги объединяются в некие гильдии, неподконтрольные короне организации. Разве это не может не настораживать? Пока лорд Аррен ждал ответной реакции, Бран в пару движений развернулся в его сторону и прошил Робина пристальным твердым взглядом. Темные зрачки заиграли тысячами отсветов из-за сильнее разгорающегося камина, на мгновение полыхнули буквальным огнем, затягивая в центр вихря, внутрь. — Вы сомневаетесь, — интонация была не вопросительная или осуждающая; напротив, скорее утвердительная, будто Бран произнес известный, неоспоримый факт, который его никак не тревожил. — Будьте честны, в первую очередь, пред собой, — каково это, видеть нового короля, что не может ходить, после двух действительно достойных королев. Одна из них управляла тройкой драконов, а другая контролировала собственной жестокостью и непредсказуемостью семь Королевств. А сейчас у трона кто: несчастный калека из рода северных волков? Никакого сравнения, поэтому я тут. Поэтому я жив. Лицо лорда стремительно бледнело с каждым словом, руки заметно трясло мелкой дрожью, но он не смел отвести взгляд от своего Правителя. — Ответь мне не как лорд Долины, имеющий чин и положение, — Трехглазый ворон не переставал давить на нервы. — Отвечай же, как Робин Аррен, открытый для меня и сердцем, и душой, и телом. — Я… — голос прозвучал совсем тихо, почти шепот. — Как же ты назовешь меня сейчас? — каждая буква звучала твердо, сильнее любой посторонней воли. Руки юного орла обреченно опустились, глаза неуловимо болезненно заблестели, всё его существо сотрясалось от терзающих нутро сомнений. Наконец он выдохнул, слегка прикрыл веки, и произнес: — Брандон Старк, — а после собрался с силами, воскликнул. — Бран! Король аккуратно кивнул, раскинув руки для объятий, но от перенапряжения Робин рухнул на колени, закрывая лицо ладонями, сотрясаясь в беззвучных рыданиях. Как?! Как он осмелился обратиться к своему Высочеству без титула? Почему он посмел это сказать? А главное — как мог подумать, что пламя, истинно пламя Тартара или Гиены Огненной, плясавшее на самом дне зрачков господина, подсказало, буквально подавило, заставило отбросить формальности? — Всё хорошо, Робин, — мягко, так мягко после ледяного, стального тона прозвучал голос Старка, что Аррен невольно отнял руки от лица и поднял взгляд, встретившись с всё тем же огнем в зрачках. Теперь же он мерно дарил тепло, а не бесновался в диких порывах. — Подойди ко мне. Давай же, мой милый Робин. Дрожа всем телом, то ли от произошедшего ранее, то ли от последних слов, лорд судорожно приблизился к своему Королю, встречая чужие прохладные пальцы собственными, лихорадочно горячими. — Я ваш. Навеки.