Кащенко

Машина остановилась у подъезда, они молча вышли. Егор отстал на пару шагов, чтобы не быть слишком навязчивым и не спешить вперед. Парни молча поднимались в лифте на шестой этаж. Молчание давило. Даня периодически покашливал, чтобы разбавить атмосферу, Крид сдавленно улыбался. Дверь в квартиру открылась. Пёс радостно завилял хвостом и кинулся на Данилу. Последний потрепал его за ухо и поцеловал в мокрый нос. Пёс заинтересованно начал обнюхивать Егора. Парень опустился на колени в прихожей и засюсюкал с животным, почесал за ушками. Ракета облизывал лицо Булаткина и радостно бил хвостом Даню. Поперечный с удивлением наблюдал за происходящим. Не понимал, каким образом пёс, который, в свое время, даже к его бывшей девушке привыкал почти год, тут же подпустил к себе так близко человека, которого он видел впервые. — У тебя есть собака? — Почти половину моей жизни был пёс, — Егор поднялся с колен и отряхнул светлые брюки, — пару лет назад умер. Он сказал это так отвлеченно, так безучастно, но при этом смотря куда-то в одну точку. Дане показалось это странным. Неужели он настолько закрытый? Крид натянул улыбку и бросил на Поперечного вопрошающий взгляд. — Туалет справа. Егор прошел в туалетную комнату, Данила зачем-то проводил его взглядом. Он прошел на кухню и достал из рюкзака пиво, купленное ранее, загремел стаканами. В полной тишине квартиры звон казался оглушающим. Даня глубоко вздохнул, когда посмотрел на гору немытой посуды и пакеты с мусором. Захотелось тут же прибраться, но парень попытался подавить этот порыв. Он открыл окно, чтобы сделать воздух в доме более свежим, но вместо этого закурил. А у Егора, наверное, в квартире идеальная чистота и порядок: рубашки отсортированы по цветам, книги — по алфавиту, а трусы — по дням недели. И на кухне, наверное, ни крошки. У него есть уборщица или он сам? В голову Данилы начали лезть образы с раскорячившимся на кафельном полу с тряпкой в руках Егором, стало смешно. Егор прошел на кухню, осторожно присел на стул и сложил руки на коленях. Он стеснялся. — Может это, помочь чем? — Расслабься, — Даня выбросил сигарету в окно и подошел к столу разлить пиво. И почему встречи с приятелями в людном месте всегда проходят легче, чем наедине у кого-нибудь дома? Ведь меняется, по сути, только место, а люди те же. Но при этом стеснение нарастает в геометрической прогрессии. — Это Вам, принцесса, — услужливо произнес Даня и протянул стакан. — Спасибо, что не Барби, — Егор немного отпил. — Бля, я забыл, что ты не пьешь. — Почему? — Что? — Поперечный отпил из стакана и цокнул остатком напитка. — Почему ты думаешь, что я не пью? — Ну как же, ты же, вроде, за ЗОЖ, спортик, все дела. — Поперечный, ты меня совсем не знаешь. Булаткин очень странно хмыкнул и улыбнулся. На кухне вновь воцарилось молчание. — Теперь твоя очередь, — Данила прервал тишину первым. — В смысле? — Мы же в «слабо» играем. — Да, точно, — Егор рассмеялся, — сейчас подумаю, погодь. Даня решил стать более гостеприимным и достал из холодильника остатки сыра месячной давности и черствый хлеб. — Уж извините, чем богаты, тем и рады, — Поперечный поклонился в ноги. — Нормально. — Давай думай быстрее, а то сыр скоро окончательно умрет. Егор всё думал. То ли действительно не мог ничего придумать, то ли специально тянул время, дабы накалить интерес парня. Данила сходил в комнату за колонкой и вернулся в кухню. Булаткин всё ещё молчал. — У нас так тихо, обстановку нужно разбавить моей любимой песней. Заиграла музыка, Даня без стеснения завыл. — С пятницы по понедельник я с тобой! — Нет, только не это, Дань, пожалуйста! — Егор заметно занервничал. — Бездельник и без денег, но зато я твой! — Умоляю! — Тебе я обещаю, это временно! — Данила расставил руки. Криду было стыдно. Он накрыл свой лоб ладонью и молча пил пиво. Поперечный наслаждался. Не мог понять: ему действительно нравится эта песня или же он просто пытается как можно жестче зацепить Егора. Данила уже давно начал сомневаться в качестве своего музыкального вкуса. Сначала было отрицание. Он делал все, что угодно, лишь бы не слышать песен Егора Крида в то время, когда они играли из каждого утюга: уходил из кафе, просил водителя такси переключить. Далее — гнев: высказывал девушке свое возмущение, когда в её плейлисте обнаруживались его песни. Позже был торг: музыкальные каналы крутят клипы, друзья включают, в баре играют песни — пусть себе играют, но Даня в этом не участвует. Потом началась стадия депрессии. В один прекрасный день Поперечный обнаружил, что некоторые песни, вроде, даже ничего, послушать можно. Он создал закрытый плейлист и сливал песни Егора туда. Данила откровенно стеснялся того, что он слушает подобную музыку. Ему казалось, что он теряет свою маскулинность, хотя никогда не стремился к тому, чтобы быть образцом мужественности. Странное чувство. Это всего лишь музыка, но вызывает в человеке такой резонанс, проявляется стыдливость, страх, что осудят. Сейчас, наконец, стадия принятия. Вот он стоит посреди кухни, за столом Тот Самый Егор Крид. И, вроде, как-то всё равно. — Моя невеста, ты моя невеста! Егор, подпевай! — Поперечный начал дергать Булаткина за плечо. — Бля, — парень стыдливо смеялся и сидел, закрыв лицо ладонью. — И если честно, мне с тобою так повезло! — Дань, хватит, — Крид поднялся с места и встал напротив танцующего приятеля, — хватит. — Мне интересно, это наяву или сон! — после пропетой строчки Данила в голос рассмеялся. Он смеялся без остановки еще пару минут. Затем присел на стул и запил одышку пивом. Егору было стыдно то ли за себя, то ли за Даню, то ли за ситуацию в целом. — Я задание придумал. — Неужели, принцесса, — Поперечный прищурил глаза и с интересом уставился на парня. — Тебе слабо никогда в жизни не петь мои песни? — Егор, это самое чудовищное, что ты мог предложить, правда. Данила скорчил гримасу скорби, Булаткин же сделал вид, что сочувствует приятелю. Но в данный момент он сочувствовал лишь одному себе. — Пообещай. — Клянусь твоей гетеросексуальностью! — он поднял открытую ладонь. — Договорились. Парни допили пиво, хозяин квартиры разлил ещё. — А может покрепче чего? — Егор, лучше поешь. — Прости, но этот сыр не станут есть даже голодные собаки. — Но ты же не собака или все же? Поперечный честно пытался контролировать то, что он говорит в адрес Егора, но хуже пытки не было. Он держался изо всех сил, правда. Но его фильтр всё равно периодически давал сбой. Крид проигнорировал очередную колкость в свой адрес и открыл сервис доставки еды. — Пиццу? — бросил он. — Пиццу. — С ананасами? — Егор, а ты извращенец, — Даня закусил губу, — давай! Я пока придумаю тебе задание. Ракета встал передними лапами на стул, мордой дотянулся до стола, ловко хватая кусок сыра, и мгновенно съел его. — Ну вот, я же говорил, что сыр нормальный! — Ракета весь в тебя. — Но не в тебя же. — Это пока.