Про хряков, рыбу и бетон

Осколки стекляшек — сапфирами, Огнём сигарет непотушенных. Города — как огромные мульды В окружении хряков разбуженных. Только сверху — небесные дети, И их вечно летучие души. С глазами большими и светлыми, Совсем как у рыбы засушенной. Снизу, все в северном инее, Среди революций задушенных Ходят-бродят брюзжащие звери. Почитатели гребней распушенных. А люди у нас — все оглохшие. Они ни во что не верят. В них вообще всё людское — засушенное. Пассивный крах нашей эры. У них есть хрущёбы квартирные, В которых есть телевещание. И люди там тихо спиваются, Жизнь проклиная ночами. Окружают нас стены распухшие, Хотя, мы и сами паршивые. И спутники наши — удушье, Хлорный ветер и стёклышки синие. Синий цвет — будто символ свободы. Серый — цвет опостылой стабильности. Хорошо, что есть чёрные строчки — Углеродный конец инфантильности. На бетоне кровавыми маками Засыхают остатки всесильности. ДНК тех, измученных хряками, Осмелевших исчадий лабильности. Жалко, люди у нас все картонные. Только нелюди, видно, горящие. Те, кто этот кошмар согревают Душой приземлённой, но зрячаю