пневмония

у нуры все по полочкам. книги — на верхней полочке, красная помада — в переднем кармашке сумки, туфли — внизу, под полочкой с расческами, самообладание — внутривенное, в легких, в черепной коробке. везде. у нуры все правильно. водолазки заправлены под нужным углом, ноги никогда широко не расставлены, потому что нельзя. у нее даже есть чертова миленькая цитатка над зеркалом, чтобы как в тамблере, как у хороших (глупых). в школе она хорошо общается со всеми, кто тоже вписывается в её представление о "хорошей, но стереотипной компании школьниц-подружек". нура вообще-то стереотипная до безобразия, но никто ей этого никогда не скажет. она — ничего такая, ну, ходит на вечеринки, когда совесть позволяет, ни с кем не целуется, даже если губы зудят, и покрываются тремя слоями желания. (у вильяма нет шансов. он не стереотипно хороший, так что, гудбай, крошка). ева говорит о нем. о крисе. забавно, но нура вычеркивает этого парня из списка людей, с которыми стоит познакомиться (да, у нее и такой список есть тоже). ева потом еще пару раз упоминает его, а вильям, кажется с ним дружит. но больше ни-че-го. нура не заинтересована. нура не дура, не поведется. она совсем-совсем не дура, но на вечеринки ходит почти регулярно, повторяя, что хорошие девочки имеют право на алкоголь, громкую музыку в ушах, и на парочку коротких юбок они тоже имеют все права. она — приходит, красивая, в платье, которое чуть-чуть короче, чем обычно бывает. нура — смотрит. смотрит на еву, которая опять в хлам, на огни вокруг она тоже смотрит, на стеклянные зеленые бутылки в чужих руках, она впитывает все, а затем спотыкается о саму себя, и рушит свои принципы. к черту. крис — в черном, в цепях, с красным следом от помады на щеках, он спокойно трясется под музыку в разные стороны, и выглядит чрезмерно расслабленным, будто в своей атмосфере. (завораживает). он ее ловит, совсем не зная, кто она, черт возьми, такая? а, точно. нура — это подружка евы, блондиночка с короткой стрижкой, худенькая, словно веточка, а еще вильям часто о ней, для неё, от нее и по ней. крис к нуре подходит ближе, игнорируя, что ева смотрит затравленным зверем, а блондинка сегодня излишне открытая. раскрепощенная. в коротком платье. в отпечатке чужих мыслей. а потом все катится в чертову бездну. вниз. вниз. и еще раз вниз. потому что его руки на ней, под ее тряпками, потому что его руки в ней, а вильям и ева смотрят с удивлением и обидой. все летит к черту, когда он ее — на кровать, а она — на колени перед ним. все разбивается, а у нуры теперь даже нет желания говорить о феминизме, потому что она просыпается одна, и крис ей романтичных записок не оставлял. нуре становится страшно, когда в школе крис на нее не смотрит. ей становится страшно, когда ева подходит вплотную и спрашивает, куда подевались все её моральные принципы. ей становится страшно, когда даже вильям, который в неё, кажется, влюблен, больше не пишет. ей сносит крышу, а в горле кричит пневмония, когда она в нем тонет, а крису это не нужно.