Тени Тевинтера

Сегодняшний вечер не задался с самого начала. Вначале Хоук, из-за своей ненаглядной Мериль, опоздал почти на пол часа, затем оказалось, что их излюбленный столик в центре «Висельника» был занят и им вдевятером пришлось ютиться за небольшой бочкой в углу. Однако, когда выяснилось, что Варрик где-то затерял свои карты, терпение кампании лопнуло и все разбрелись по таверне, смешавшись с веселящейся толпой, и занялись простым и обыденным пьянством. Все, кроме Себастьяна. Принц предпочел выпивке вечерние песнопения в церкви. Фенрис занял место за небольшим столиком в глубине трактира, подальше от шумных людей, но так чтобы иметь хороший обзор по всему помещению. К тому же отсюда открывались удобные пути отхода, на тот случай если что-то пойдёт не так. Старая привычка. Эльф сидел, задумчиво потягивая уже вторую или третью кружку и поглядывал из-под седой чёлки за своими соратниками. Хоук мило кокетничал с доллийской ведьмой у барной стойки, а с другой её стороны, на своём привычном месте, околачивалась Изабелла. Пиратка, как всегда, строила глазки очередному поклоннику, который услужливо оплачивал её многочисленные заказы. Гном подсел к какой-то веселящейся кампании, пытаясь увлекательным рассказом одной из своих баек заработать пару медяков. Неподалёку от него сидели Авелин с Донником, время от времени вклиниваясь в повествование с недоверчивыми комментариями. И везде по трактиру мельтешила раздражающая фигура отступника. Сначала он, со своей глупой улыбкой на пол лица, хотел влезть в разговор Защитника с Мериль, но был, судя по всему, быстро отшит одной острой шуточкой Хоука, так как эльфийка после этого заливисто захихикала. У них беседа уже дошла до романтических обжиманий, и маг был более чем не кстати. Так-то Хоук всегда был рад поболтать с любым из них. Его, казалось, не смущали ни пошлые анекдоты Изабеллы, ни занудные нравоучения Авелин, ни его, Фенриса, угрюмость и молчаливость. Это было достойным того, чтобы выпить еще пару глотков вина. Тем временем одержимый попытался завести разговор с пираткой, но та быстро дала ему знать, что если он не собирается оплатить ей кружку, то разговаривать она с ним не намерена, к тому же и её сегодняшний кавалер совершенно не хотел делить так дорого обходившееся ему внимание. Варрик был более дружелюбен с магом (хотя мало было тех, с кем Варрик не был дружелюбен). Им даже удалось перекинуться парой фраз пока зрители не заскучали и не попросили отступника либо заткнуть свой рот и не мешать рассказчику описывать прелести злобной демонессы, либо просто по-человечески убраться. Маг скорчил обиженную рожу, но гном лишь развёл руками, так что блондин быстро перекочевал за соседней столик к супружеской паре. Похоже отступник как-то неудачно пошутил, за что был одарен двумя осуждающими взглядами, но это его, по-видимому, мало волновало. Он просто изнывал от скуки и был рад подтрунить хоть над кем-то, а юмор у мага заключался в основном в том, чтобы смешно было только ему. Пара вежливых намёков удалиться были всецело проигнорированы, однако после одной из наглых шуток ниже пояса, Авелин всё же не выдержала и чуть ли не за шкирку выперла отступника из-за стола. Тот кисло скривился, брезгливо поправляя пальто, и гордо вскинув нос, поспешил удалиться. Фенрис же всё это время сидел, лениво потягивая вино и внимательно следя за обстановкой. Настолько внимательно, что не сразу обнаружил, что кружка была уже пару минут как пуста. В очередной раз наполняя свой кубок таявшим на глазах напитком он разглядел направляющегося к его столику одержимого. Заметив взгляд Фенриса, маг приторно-сладко улыбнулся. — Просто. Шагай. Мимо, — отчеканил эльф каждое слово, вновь присасываясь к кружке и делая вид, что совершенно не замечает отступника. Воин может был бы и не против кампании, но точно не такой. — Не против если я присяду? — мило пропел маг, оставляя без внимания недоброжелательность собеседника. — Против. — Спасибо, — блондин нахально плюхнулся на соседний стул. Фенрис раздражённо нахмурился. Повисла тишина, стянувшая всё тело тончайшими невидимыми нитями. Расслабиться рядом с одержимым было невозможно. — Часто здесь бываешь? — Что? — Я спрашиваю, часто здесь бываешь? — прохладно повторил блондин, даже не глядя на эльфа. — Сидишь загнанной мышью в углу, потягиваешь своё пойло и пялишься на всех подряд. — Прости, не имею за привычку выводить всех из себя идиотскими шуточками и ждать пока меня силой не выпрут из трактира, — в тон ему ответил воин. — Выводить из себя? — фыркнул маг. — У кого-то просто нет чувства юмора! — он сказал это громче, чем следовало, надеясь уколоть всех тех, кому он не угодил. — Да, ты прав, такого гнилого чувства юмора как у тебя нет ни у кого. — Хоуку нравятся мои шутки! — Никому не нравятся твои шутки. Хоук просто слишком вежлив, чтобы сказать тебе правду в лицо. Очевидно, боится, что ты расплачешься и твой дружок в чувствах разнесёт пол города. Отступник заскрежетал зубами. Эльф ожидал, что маг вновь начнёт свои проповеди по поводу того, что это не демон, а дух, и вообще его никто не понимает, но вместо этого тот лишь натянул фальшивую улыбку. — Да, ты прав, Хоук вежлив. И очень добр к таким убогим отщепенцам как ты. Я заметил, ты очень сдружился с его псом. Неудивительно! Оба грязные, вонючие, и за обоими нужно следить, чтобы не нагадили на ковёр. Фенрис в чувствах сжал кружку, оставляя на ней царапины от стальных перчаток. — Послушай, сделай нам всем одолжение, — сквозь зубы прошипел эльф. — Вернись на ту грязную вшивую помойку, где тебя откопал Хоук, и издохни! — Ой, прости, я, кажется, задел тебя? Я не хотел! — В ответ на агрессию одержимый лишь невинно захлопал ресницами. — Просто ты так активно стелешься под нашего Защитника, что даже неудобно. Бедный Гаррет! Именно вежливость, хотя нет, скорее жалость, вынуждает его удерживать тебя от того, чтобы ты сам не забрался к нему на подстилку. Фенрис не выдержал. Андрасте в свидетелях, он не хотел этого. У него было хорошее, добродушное настроение, но пришёл отступник и менее чем за пару минут испоганил его на корню. Эльф с силой рванул мага за воротник, собираясь оставить на опостылевшем лице отпечаток железного кулака, но дребезжащий звон разбившейся бутылки, вынудил его притормозить. Краем глаза воин заметил устремлённые на них многочисленные взгляды. Не здесь. Он разделается с одержимым, но только не здесь. Воин нехотя ослабил хватку, позволяя отступнику высвободиться. Тот брезгливо поморщился, поправляя пальто, и одарил эльфа пренебрежительным взглядом. — Пойдём выйдем, — Фенрис указал на дверь. — Что, боишься продуть на глазах у Хоука и его ненаглядной? — Просто не хочу делать из нас дешёвое зрелище. И платить за сломанную мебель. Отступник на это лишь фыркнул. — Пошли. На пороге их постарался остановить Защитник, однако эльф осадил его, возможно резче, чем рассчитывал. — Нет, Хоук, мы решим это без тебя, — Закрывая дверь он добавил: — Не иди за нами. Прохладный ночной воздух слегка освежил мысли, вынуждая хладнокровнее смотреть на ситуацию. Фенрис не сомневался, что мог, может и не так легко, но одолеть отступника в честном бою. Однако сейчас у одержимого было преимущество. Он был трезв как стёклышко, в отличие от эльфа, который успел влить в себя почти целую бутылку. Это делало их шансы приблизительно равными, так что, когда воин разделается с отступником никто не посмеет его упрекнуть, что он выиграл нечестно. — Ну что, дерёмся до первой крови? — поинтересовался маг, когда они отошли на достаточное от «Висельника» расстояние. — Или до последней? Вокруг не было ни души. Городская стража сейчас прогуливалась в другой части Нижнего города, так что никто им не помешает. — Закончим это сейчас. Не хочу больше видеть твою отвратительную рожу. — Так уверен в своей победе? — Я умею убивать магов. Одержимый одарил его ожесточённым взглядом. — А я умею убивать убийц магов. На этих словах они разошлись по разным сторонам площадки, чтобы иметь место для манёвра. — Готов?! — крикнул ему отступник. — Можешь начинать! Фенрис был более чем готов, когда огненный шар попал как раз в то самое место, где он стоял ещё мгновение назад. Левый бок угрожающе обдало жаром, а волосы едва не загорелись. Он достал меч из-за спины — подарок Хоука, с которым он никогда не расставался — и побежал на отступника. Двигаясь зигзагами, эльф уклонялся от заклинаний одержимого, возможно, не так ловко, как хотел бы, однако всё более сокращая разделяющее их расстояние. Маг был уже в нескольких шагах и воин готовился нанести первый удар, когда у него неожиданно загудела голова, словно внутри зазвонил гигантский колокол. На пару секунд эльф даже забыл, что здесь делает, но придя в себя, с прискорбием обнаружил, что отступник успел отбежать на приличное расстояние. — Уже запыхался? На лице одержимого играла издевательская усмешка, что ещё больше взбесило Фенриса. Он рванулся вперёд и едва не напоролся на выскочившую из ниоткуда острую ледяную стену. Сосульки лишь слегка оцарапали руку, однако маг вновь оказался вне досягаемости воина. — Я думал мы будем драться, а не играть в догонялки! — раздражённо выкрикнул эльф. Так воин мог ещё долго гоняться за одержимым, ожидая пока у того не закончится мана, но Фенрис готов был поспорить, что у отступника есть в запасе ещё пара пузырьков с лириумом. — Главное ведь остаться в живых, верно? — в эльфа полетело несколько магических выстрелов, но он вовремя пригнулся. — А как, это уже не имеет значения! — Не имеет значения? — Фенрис не хотел играть грязно, но, если отступник первый упомянул об этом… Воин улыбнулся в предвкушении. У него тоже была пара карт в рукаве. Лириумные татуировки засияли и в следующую же секунду эльф растворился в воздухе. Отступник принялся внимательно оглядываться по сторонам, не сразу поняв в чем дело и полагая, что просто упустил воина из виду. Фенрис же, наблюдая за его метаниями, почувствовал себя хозяином положения и подобрался к блондину достаточно близко, чтобы нанести удар. Он мог легко закончить всё, просто снеся раздражавшему магу голову, но, жажда мести, подпитанная терпким напитком породила в эльфе желание слегка поиздеваться над одержимым. Он ткнул отступника в плечо, заставляя мужчину обернуться и тут же, зайдя с другой стороны, сильно дёрнул за волосы. Маг взбешённо выругался, размахивая посохом во все стороны, чувствуя, что противник рядом, но не имея возможности разглядеть его. Эльф же не имел ни малейшего намеренья ему подсказывать, посмеиваясь над беспомощностью загнанного мага. На ум пришло давнее желание, зародившееся в нём еще с первого знакомства с невыносимым одержимым. Воин обошел отступника сзади и со всей силы пнул того ногой пониже спины. Маг пошатнулся, чуть ли не падая и взвыл, покрывая имя поганого остроухого новыми извращёнными проклятьями. Эльф беззвучно рассмеялся, наслаждаясь этим редким зрелищем, чувствуя полное удовлетворение от содеянного. Но татуировки уже давали о себе знать. Пора заканчивать. Воин приблизился к уже смирившемуся с своей участью магу, подозрительно спокойному, потупившему взгляд куда-то под ноги, но не успел занести меч, как целый ком пыли прилетел ему в лицо. Глаза больно защипало, а отступник воспользовавшись дезориентированностью война сбил его посохом с ног. Неприятно ударившись оземь, Фенрис тем не менее успел прийти в себя, чтобы увернуться от заклинания. Вскочив на ноги, эльф обнаружил, что вновь стал полностью видимым. Глаза одержимого пылали яростью не меньше чем его собственные, и не собираясь упускать приобретённое преимущество, эльф набросился на отступника. Меч врезался в древко посоха, оставляя глубокую царапину. Парирование второго удара далось магу ещё тяжелее. Он попытался увернутся, чтобы вернуть разделявшее их спасительное расстояние, но воин одним рассчитанным движением свалил отступника наземь, и тут же сел на него сверху, пригвоздив к земле и не давая возможности подняться. Фенрис приставил меч к горлу мага, упиваясь своей победой. Он всё ещё чувствовал приятное напряжение в мышцах, а адреналин заставлял дышать чаще. Вино лишь усиливало эти чувства, позволяя торжествующей усмешке появиться на его лице. Воину редко доводилось заглядывать в глаза врагам непосредственно перед их смертью. Обычно он убивал их быстро и не задумываясь, однако открывающаяся для него власть над поверженным будоражила. Хотелось подольше растянуть это мгновение. — Есть последние слова, маг? — спросил эльф, уже предвкушая, как пронзит его болтливую глотку, и одержимый замолчит навсегда. — Да, — неуместно ровным тоном, без тени страха, заговорил отступник. — Фенрис, я, конечно, знал, что ты животное, но, чтобы у тебя встал на такое? Это новый уровень извращенства. Эльф опешил от его слов. Он только сейчас заметил чрезмерное напряжение внизу живота и колкое замечание отступника заставило его залиться краской. Достоинство воина упиралось прямо в штаны магу, что тот никак не мог не заметить. По всей видимости вино, последствия драки и их, теперь уже слишком неловкая, близость друг к другу вызвали у него подобную реакцию. — Я не… Я… — все возможные слова и оправдания мгновенно потерялись в его голове. Маг же решил воспользоваться тем, что эльф совершенно сбит с толку. Одержимый с силой рванул воина в сторону переворачиваясь и в итоге они поменялись местами. Теперь уже эльф оказался прижат отступником. — Что, давно никого не было? — издевательски ухмыльнулся он, глядя сверху на потерявшегося эльфа. — Или это лишь я вызываю у тебя такие положительные ощущения? Фенрис злобно ощетинился и с отвращением оттолкнул от себя одержимого. Из всех смертных отступник был предпоследним с кем эльф хотел бы оказаться в подобной ситуации. Поднявшись на ноги, воин отряхнулся, стараясь мысленно унять свои чувства. Возбуждение в теле вроде поутихло, и сковывающая теснота в штанах прошла. — Знаешь, тебе ведь не обязательно бросаться на людей в тёмных подворотнях. Для таких как ты уже давно изобрели бордели! — от души расхохотался маг, воодушевлённый новым поводом для насмешек. Эльф промолчал. Не было настроения даже убивать одержимого. — Или живые и дышащие не в твоём вкусе, холоднокровное? — всё докапывался одержимый до старательно игнорирующего его воина. — Ну и историйка… Да если я расскажу, мне… — Не расскажешь, — резко оборвал его эльф. — Ты никому ничего не расскажешь. Отступник бросил на разгорячённого воина мстительный взгляд и на его лице расплылась подлая улыбка. — Это почему же? — слащаво пропел он. — Я думаю, Хоуку было бы любопытно узнать. И Изабелле! И Варрику, и… Уфф! — не успел маг закончить, как эльф с силой припер его к стенке, выбивая из лёгких воздух. — Если ты хоть кому-нибудь что-нибудь сболтнёшь… — То что?! — перебил его маг. — Вырвешь мне сердце из груди, романтик хренов? — Нет… — воин оценивающе пробежался взглядом по отступнику. — Для начала я оторву тебе руку. Затем вторую, чтобы ты не смог наколдовать какую-нибудь гадость. А потом посмотрю, как далеко ты успеешь убежать, прежде чем свалишься без сознания. После приведу тебя в чувство… допустим раздробив колено, и буду на твоих глазах одна за одной вытаскивать все кишки. Ты, конечно, долго не выдержишь, но я буду растягивать удовольствие как смогу. Как бы маг не старался сохранить лицо, оно заметно побледнело. — А когда ты наконец откинешься, откромсаю твою тупую бошку и сделаю винный кубок. Ну а остатки скормлю собаке Хоука. — Мабари ведь не едят… человечину? — не так уверено, как хотел заметил отступник. — На вкус как крольчатина. Он даже не заметит разницы. — Да ты блефуешь! — Хочешь рискнуть? — вздёрнул бровь эльф. Блондин задумался, взвешивая все за и против, но в конце концов пошел на попятную. — Ладно, ладно. Ты меня убедил. Клянусь, я никому не скажу. Ни одна живая душа не узнает о том, что сегодня произошло. Тебя это устроит? — эльф слегка помедлил, изучая лицо мага, но затем кивнул. — Восхитительно! А теперь, будь так добр, отойди от меня. Эльф не без сожаления высвободил отступника из хватки. Уже который раз за сегодня он так легко позволяет одержимому уйти. В трактир возвращаться смысла не было, да и поздно уже. К тому же после сегодняшних событий, Фенрису жутко хотелось побыть одному. Подобрав меч, он направился в Верхний город, но каково же было его удивление (и разочарование), когда он заметил, что отступник последовал за ним. — И вообще я не понимаю, чего ты так взвёлся? Ну подумаешь встал не вовремя. Очень не вовремя… — не сдержавшись прыснул маг. — Но это же не конец света! Эльф ускорил шаг, однако одержимый, как назло, не отставал. — Всем время от времени нужно расслабляться. Попробовал бы себе подружку найти! Хотя, учитывая твою дружелюбность… Но всегда есть «Цветущая роза». Там без лишних разговоров удовлетворят все твои потребности. Эльф промолчал. — И этот вариант тебя не устраивает? — всё никак не унимался отступник. — Или просто боишься идти один? Так попроси Изабеллу, она всегда с радостью… — Мне не нужна ничья помощь! — в конце концов не выдержал воин. — Я сам справлюсь со своими проблемами! — Ну, насколько я могу судить, — хохотнул отступник, — сам ты уже не справляешься. На это Фенрис не нашел, что ответить. Последний раз у него был, когда… Давно. В его прошлой жизни, от которой он бежал много лет назад. Если, конечно, не считать единичный случай с Изабеллой, после которого у воина остались довольно-таки смешанные впечатления. — Знаешь, если всё настолько плохо, то я мог бы помочь. Точнее, мы оба могли бы помочь друг другу с этим. — Я не буду спать с тобой, одержимый! — Не обязательно именно со мной. — То есть? — эльф с подозрением вскинул бровь. — А с кем? Маг улыбнулся и загадочно произнёс: — Как у тебя с воображением, друг мой? — Я сейчас очень ярко воображаю, как съезжаю тебе по роже. — Прекрасно. Смотри, ты мне не нравишься, я тебе не нравлюсь, но это не обязано мешать нам… пользоваться телами друг друга. Дослушай меня, прежде чем скажешь нет! Я уже делал так однажды. Если потушить свет, то в деталях друг друга уже не рассмотришь, а там дело воображения. — Видя, что до эльфа всё ещё не совсем доходит, маг попытался объяснить ещё понятнее. — Просто закрываешь глаза и представляешь на моём месте кого-то другого. Всё! Это уже не секс с Андерсом, а ночь с героем твоих эротических фантазий или ещё хрен знает кем на твой выбор. Фенрис задумался. Это был бред. Полный. Полнейший. Сама мысль об этом была противна. Но что, если это сработает? Нет. Он сейчас слишком пьян, чтобы рассуждать здраво и может легко наломать дров. Лучше он пойдёт домой, проспится, затем посмотрит на всё это трезвым взглядом… И пошлёт чокнутого мага куда подальше, сделав вид, что этого разговора вообще никогда не было. «Это очень плохая идея,» — прозвучал в голове глас разума, но Фенрис настойчиво заглушил его. Единственное, в чём, казалось, был прав одержимый, это то, что каждому время от времени нужна разрядка. Так почему бы не отбросить лицеприятия? Не смотря на своё упрямство, эльф не мог поспорить с тем, что действительно хотел этого. — А что в этом для тебя? — недоверчиво поинтересовался воин. — Неужели тоже нет подружки? — Женат на работе, — с наигранной грустью вздохнул маг. — Лечебница — единственная женщина, которой я отдаю всё свое время, деньги и нервы. Фенрис хотел было напомнить, что для беготни за Хоуком, одержимый время находит всегда, значит не так уж он и занят, но промолчал. Это не его дело, да и воину откровенно плевать. — Ладно, давай… попробуем, — эльф всмотрелся в лицо отступника, ища в нём привычную насмешку или издёвку, но впервые за вечер маг был достаточно серьёзен. — Только никто не должен узнать об этом! — Разумеется, — заговорщески подмигнул ему маг. — Кстати, раз уж ты согласился, то давай переночуем у тебя? Как бы мне не было неудобно, ведь я это предложил, но у меня в клинике многовато народу. Боюсь кого-то может хватить удар от увиденного. Добровольно впускать одержимого в свой дом было безумием. Но перспектива кувыркаться под носом у пары десятков хворых бродяг нравилась ещё меньше. Поэтому Фенрис обошелся кратким: — Ладно. Пошли. Едва за ними закрылась дверь поместья, как они оба погрузились в гнетущий полумрак помещения. Дом прямо-таки давил своей необжитостью; из-за большого размера комнат остро ощущалась их пустота. В таких залах всегда должно быть полным-полно пышно одетой знати и суетящейся прислуги. Сейчас же в нём не было никого, кроме одного единственного жильца и по совместительству владельца. Отступник слишком увлечённо глядел по сторонам, поэтому настороженно вздрогнул, услышав подозрительный хруст под ногами. — Создатель! Фенрис, это что трупы? — Да. Останки наёмников Данариуса. Не бойся, нам они не помешают. — Подожди, но насколько я помню, ты отобрал этот особняк ещё лет шесть назад. Почему они всё ещё здесь?! — Вначале, я просто не знал куда их девать, а потом мне стало лень с ними возиться. В конце концов, я стал воспринимать их как неотъемлемую часть интерьера. Нравится? — Какой же ты варвар! Эльф никак не отреагировал на его замечание и продолжил свой путь верх по лестнице. Он привёл отступника к себе в комнату, единственное место в холодном особняке, где хоть кое-как тлела жизнь. — Темновато… У тебя не найдётся свечи? Ах вот она! — подобрав старый канделябр маг одним лёгким движением зажёг его. — Так то лучше. Одержимый просиял довольный своей работой, но эльф одарил его таким взглядом словно тот только что нагадил ему под дверь. — Что? — непонимающе спросил отступник. — Я здесь живу! — прорычал воин, вырывая свечу из рук одержимого. — И не потерплю твоей поганой магии! — Он потушил искусственно вызванное пламя и зажёг заново с помощью огнива. Отступник молча наблюдал за этим детским протестом. — Гениально… — бросил он в пустоту. Они принялись раздеваться по разные стороны кровати стоя спиной друг к другу. — Прежде чем мы начнём, я всё же хотел бы объяснить тебе некоторые правила, — подал голос отступник. — Никаких имён. И постарайся не стонать через чур громко. — Стонать от чего? От разочарования? — Ой, это что была шутка? — обернулся одержимый. — Прости, ты случайно не мог бы повторить? Я, кажется, забыл рассмеяться. Фенрис на это лишь молча закатил глаза. Закончив раздеваться, воин взглянул через плечо на одержимого. Тот всё ещё ковырялся с застёжками на пальто. — Ты там скоро, маг? — Какой же ты нетерпеливый! — Если ты не прекратишь остроумничать, то это закончится прямо сейчас! — Минуту, я уже почти. Эльф сел на кровати и принялся отрешенно следить за мерцающей во тьме свечой. Мягкие отсветы плясали на обнажённом теле, прорисовывая очертания мышц, вдоль которых витиеватым рисунком расплывались лириумные линии. — Я, кстати, хотел уточнить, — вновь подал голос маг. — Твои татуировки… Они случайно не засветятся при процессе? — Нет, — грубо бросил воин. — Лучше следи за тем, чтобы твой демон ненароком не сорвался с поводка! — Справедливость не демон, а… — Да мне насрать кто он! Если эта тварь на меня накинется, я не буду размышлять над его метафизическими проблемами. Просто всажу меч по самую рукоять и покончу с вами обоими. — Приму к сведенью, — враждебно отозвался маг. Они ещё не начали, а воин уже жалеет, что согласился. — И ещё одно, что необходимо выяснить перед тем, как мы начнём. Кто будет сверху? Фенрис, мягко говоря, не ждал этого вопроса, хотя, с другой стороны, было более чем логично, что отступник его задал. В постели эльфу всегда отводилась только одна роль, если, конечно, не считать женщин, и он никогда не думал о том, чтобы попробовать по-другому. В любом случае, ему ещё не попадались мужчины, с которым он видел себя по-другому. Андерс тоже исключением из правил не являлся, поэтому воин решил, что будет лучше, если всё будет более или менее привычно для него. — Давай лучше ты, — эльфу было не слишком приятно говорить об этом. Вдруг отступник сочтёт это за слабость и посмеётся над ним? Он уже ждал очередной колкой шутки, но её не последовало. — Хорошо. Туши свет, я готов, — не успел отступник договорить, как Фенрис задул свечу. В комнате стало темно как в заднице у огра, но это и к лучшему. Фенрис тяжело вдохнул и выдохнул расслабляясь. Кого он хочет увидеть рядом с собой? Перво-наперво на ум пришёл Хоук. Давно желанный образ мгновенно предстал перед ним. Смоляные волосы, мужественные черты лица и обтёсанное до идеала бесконечными тренировками тело. Хоук был хорош. Более чем… Однако вместе с теплой улыбкой Защитника за его спиной вырисовалась темноволосая эльфийка и жадно повесилась мужчине на шею, словно огромная табличка «Занято». Горечь давно пережитого разочарования мгновенно комом осела в горле. Гаррет никогда не сможет предложить ему больше чем просто дружбу, а паразитирование на том малом что у них есть было низко. Поэтому эльфийка, злорадно показав напоследок язык улетучилась вместе с Защитником. Ладно, кроме Гаррета должен же быть кто-то ещё. С Себастьяном эльф никогда особо не знался — воину было на лучника более чем плевать. Варрик? Нет, это даже смешно. Перед Фенрисом пронеслись образы других мужчин, кого он мог мимолётно видеть на улице или же встречать на вылазках с Хоуком, но не один из них не вызывал в нём нужного настроя, нужного… доверия. Андрасте, он и подумать не мог, что это будет так сложно! Время ускользало, и отступник, очевидно не мучимый подобными раздумьями, перешел к действиям. Эльф почувствовал мягкие прикосновения у себя на плечах и еле ощутимый поцелуй на шее. Это было… более чем неожиданно. С воином никогда так нежно не обращались. Тело напряглось, как струна, ожидая удара, ожога магией, порыва боли, как это обычно бывало, но ничего не последовало. Чужие пальцы лишь ласково скользили по привыкшей к грубости коже. Колеблясь, Фенрис неуверенно подался в ответ. Рука робко коснулась чужого тела, и эльф еле сдержал себя, чтобы тут же не одёрнуть её обратно. На коже всё ещё остался заметный шрам, напоминающий, что нельзя касаться хозяина без разрешения, однако сейчас воин был свободен от уничижительных запретов. Эльф мягко положил руки на чужие плечи, прошёлся ладонями вдоль изгибов спины, на ощупь изучая незнакомое тело. Партнёр притянул его за талию почти вплотную к себе, так что эльф мог отчётливо слышать его сердцебиение, слабея от горячих соприкосновений, сладостной щекоткой отдающихся в низу живота. Неожиданнно мужчина подхватывает его под бёдра, мягко укладывая на кровать. Чужие пальцы обжигают бёдра с внешней, с внутренней стороны; прохладные простыни соприкасаются с раскалённой кожей. Эльф отчаянно цепляется за них пальцами, закусывает губу, чтобы не выдавить нечаянный стон удовольствия. Но вот мужчина входит, неторопливо и аккуратно, боясь причинить эльфу малейшую боль. Кропотливая медлительность польстила Фенрису, но ощущалась скорее излишней. Его тело не приучено к деликатности, так что воин сам начинает подаваться вперед, выгибать спину, делая толчки более резкими и глубокими. Млея под давно забытыми ощущениями сознание само набрасывает на подёрнутое тенями лицо знакомые черты. Он кожей чувствует холодный, слегка насмешливый, неестественно спокойный взгляд, в ночном мраке. Взгляд того, кто пользовался им как игрушкой, относился как к пустому месту… Того, о ком он мечтал столь исступлённо. Ледяная дрожь пронзила тело, и эльф отшатнулся от фигуры в испуге, переплетённом с ненавистью. «Нет, только не ты!» — он трясёт головой, изо всех сил пытаясь рассеять иллюзию, оттолкнуть, вырваться из искусительного плена собственных слабостей, но жаркая цепь объятий смыкается вокруг него, не давая убежать. Он запрокидывает голову, пропускает вздох от особенно глубокого проникновения. Всё его существо бурно содрогается и, внезапно опьянённый, он теряет остатки контроля, прижимает магистра к себе. Пусть это будет очередной сон. Не первый, а, как часто он обещает сам себе, последний, но такой жизненно необходимый. В глазах рябит и он жаждет только одного — чтобы тёмный поток страсти подхватил и унёс его за собой. Жадно пробегают руки по мягким линиям, замешкаются на миг, вздрогнут и спешат дальше, ещё взволнованней и жарче. Данариус никогда не был так щедр с ним, Фенрис никогда этого не заслуживал. Его хозяин был сегодня другим, но возможно именно таким Фенрис хотел его видеть всегда. Воин закрывает глаза и вновь оказывается в той самой постели, много лет назад, когда этот особняк был собственностью Данариуса, когда он сам был собственностью Данариуса. До боли знакомый взгляд прожигает насквозь, от чего дрожь проходит по телу. В висках глухо стучит кровь. Он запрокидывает голову, пропускает вздох от особенно глубокого проникновения, прикрывает ладонью рот, кусая пальцы, еле сдерживая себя, чтобы случайно не выкрикнуть его имя. Его тело, его дыхание, всё его трепетное существо принадлежит ему. Он ни о чём не думает; не открывая глаз отдаётся всесокрушающей страсти, безвольный, бездумный, упоённый. И он не знает, сколько это длится, часы или секунды — всё сгорает в буйном пламени страстной борьбы. Лишь после того, как внутрь него излилось тягучее тепло, он позволил себе кончить. В этот миг, он едва не теряет сознание, растворяясь в чувстве блаженства, которое ему никогда раньше и не снилось. Растекаясь по всему телу, оно наполняло восторгом и неудержимой радостью. Выдохшийся мужчина упал рядом с ним на постель и эльф незамедлительно сполз на пол, прихватив за собой одну из простыней. Хозяин не разрешал ему спать с ним в одной кровати. Завернувшись в простынь и свернувшись калачиком на полу, всё ещё преисполненный прекрасной неги, он впервые за много лет почувствовал себя в пустующем особняке как дома.