Сладкая забота

У Акаши свои представления о заботе. По мнению Сейджуро, в ней нуждаются либо маленькие и потому беззащитные существа, либо по какой-то причине беспомощные. Как, например, котята, брошенные на улице прямо под дождем. Или дети, которые в силу возраста и неразвитого интеллекта не могут успешно координировать свои действия. Или больные гриппом, у которых наблюдаются лихорадка, слабость и частичное помутнение сознания. В общем, все те, кто, так или иначе, сами о себе позаботиться не в состоянии. А потому в голову Акаши и мысли-то никогда не приходило о том, что в заботе могут нуждаться вполне взрослые и самостоятельные люди. Тем более что он, Акаши, должен кому-то эту заботу предоставлять. Даже тому человеку, с кем он состоит в довольно длительных и прочных отношениях. Собственно, эти представления и оставались бы неизменными, если бы не воля случая. Тем, что заставляет Сейджуро пересмотреть некоторые свои принципы, становится самый обыкновенный разговор, который парень ненароком подслушивает, стоя в длинной очереди к кассе продуктового супермаркета. Место впереди Акаши занимают две шумные, болтливые девицы, увлеченно что-то обсуждающие. Вскоре предмет их разговора становится ясен. - И куда ты столько продуктов набрала? – всплескивает руками одна. – Как будто банкет устраивать собралась! - Так ведь мой из командировки возвращается, - объясняет другая. – Заключил какой-то чрезвычайно важный и удачный контракт. Вот я и хочу порадовать его сюрпризом в виде романтического ужина. - Ты же и так его все время балуешь, - её собеседница скептически приподнимает брови. - Может быть, - смеется девушка. – Но ведь он приедет, уставший, наверняка голодный, а я его обрадую. Ему ведь все равно будет приятна моя забота. Слушая все это, Акаши только фыркает: у женщин вечно какие-то странности на уме. Взрослый человек и сам может о себе позаботиться, это ведь ясно как божий день. А все эти «сюрпризы» - полная ерунда. Только вот по дороге домой Сейджуро почему-то вспоминает, каким счастьем светятся глаза Кисэ, когда тот рассказывает о том, как после очередного изматывающего восьмичасового перелета его встречает Аомине, готовый снять усталость в мышцах Рёты расслабляющим массажем. Или тот факт, что даже в лишенном эмоций взгляде Куроко проскальзывает тень теплой улыбки, когда краснеющий Кагами меняется с ним местами и встает ближе к обочине, мотивируя это тем, что «вдруг на тебя какой-нибудь пьяный водила наедет и даже не заметит». Свидетелем последнего Сейджуро становился лично. А напоследок в его сознании всплывают картины долгих зимних вечеров, когда окна в квартире покрываются морозными узорами, а они с Атсуши сидят на полу возле слабенького котацу. В такие моменты Атсуши всегда приносит ему чашку горячего и ароматного травяного чая, а сам усаживается позади Акаши (и, соответственно, подальше от котацу) и обнимает его со спины, делясь с ним теплом своего тела, хотя сам так ненавидит холод. Это воспоминание заставляет что-то настойчивое и колкое проснуться в душе Сейджуро. Он бы назвал это «что-то» совестью, но совесть, в его понимании, - всего лишь бесполезный ментальный рудимент, от которого давно бы пора избавиться. В течение нескольких дней после инцидента в супермаркете Акаши терзается сомнениями: а действительно ли обоснованно его пренебрежение к такой глупости, как проявление заботы? В конце концов он решает, что ничего не потеряет, если хотя бы попробует сделать Атсуши что-то приятное. Тем более, в последнее время у того вряд ли переизбыток положительных эмоций: по будням – выжимающая все силы учеба в кулинарном колледже, а по выходным - постоянные семейные ссоры из-за грядущей (третьей по счету) свадьбы старшей сестры, из-за чего Атсуши каждый раз возвращается домой в подавленном состоянии. Если на то пошло, то даже в их отношениях друг с другом начала присутствовать некая… пассивность? Приняв окончательное решение, что это надо как-то исправлять, Акаши бороздит просторы интернета, отыскивая возможные варианты приятных сюрпризов, объединенных громким и слащавым лозунгом: «Порадуйте свою вторую половинку!» Среди советов о милых игрушках-антидепрессантах (мерзость какая), цветах (у Мурасакибары на них аллергия) и ароматических ваннах (занятно, но в другой раз) Сейджуро наконец находит идеально подходящий вариант. Шоколад. Однако просто подарить шоколадную плитку – ниже достоинства Акаши: не в начальной же они школе, в конце концов, нужно придумать что-то более оригинальное, что-то необычное. К тому же, если поразмыслить, то он давно не видел, чтобы бывший центровой занимался сладкой выпечкой: у Мурасакибары попросту не хватает времени. Да и шоколада у них дома тоже давненько не наблюдалось. И теперь Акаши исследует множество кулинарных сайтов с рецептами десертов из шоколада. После длительного изучения предлагаемых пошаговых рецептов с фото и даже видео, Сейджуро останавливается на маффинах с жидким шоколадом в качестве начинки. Во-первых, он будет ограничен во времени (поэтому никаких многоэтажных тортов), во-вторых, Акаши попросту не хватит терпения орудовать помимо прочей кухонной утвари еще и миксером (поэтому отпадают муссы и печенье). Инструкция же по приготовлению маффинов кажется заманчиво простой… ну, по крайней мере, в пределах разумного и выполнимого. Всего лишь соединить жидкие ингредиенты с сухими, залить полученную смесь в формочки, выпечь и в конце, прорезав небольшие отверстия в маффинах, заполнить их жидким шоколадом. Он точно справится. *** Акаши понимает, что, возможно, несколько просчитался в определении «пределов выполнимого», когда в конечном итоге оказывается на кухне в окружении кучи мисочек, тарелок с ингредиентами и перепачканной шоколадом мебели и мрачно взирает на свежеиспеченные маффины. Впрочим, «свежесожженные» было бы лучшим определением, но склонность к самокритике не в его характере, а потому Сейджуро ограничивается тем, что выскребает угольки предполагаемого лакомства из формочек (донышки остаются прилипшими намертво) и с брезгливостью выбрасывает их в мусорное ведро. Что ж, первый блин комом. Акаши бросает взгляд на время, показываемое электронной панелью микроволновой печи, и удовлетворяется увиденным. У него еще есть заветные три часа до тех пор, пока Атсуши не вернется домой. Сейджуро неспроста счел этот день подходящим для кулинарных экспериментов: за день до того чета Мурасакибара позвонила младшему сыну и потребовала его безоговорочного присутствия на очередном семейном совете. По мнению Акаши, на этих советах занимались исключительно переливанием из пустого в порожнее, но спорить он не стал, потому что дорога от их квартиры до расположенного на другом конце города дома семьи Мурасакибара занимает в лучшем случае час. Это дает Сейджуро гарантию того, что раньше позднего вечера Атсуши не вернется, а значит, ему хватит времени еще на две попытки. Однако спустя три часа и две попытки итог остается по-прежнему неутешительным. Нет, прогресс, конечно, присутствует: несмотря на то, что вторую партию постигает такая же участь, что и первую, третья порция маленьких десертов после извлечения из духовки все еще пребывает в целости и сохранности. Правда, после снятия пробы, Акаши с досадой отмечает, что от переслащенности этих маффинов у любого нормального человека сведет зубы, а ведь он еще даже не добавлял шоколадную начинку. Сейджуро окидывает все свои творения унылым взглядом, но в этот раз выбросить маффины у него попросту не поднимается рука. Поэтому он заворачивает их в целлофановую упаковку и прячет в самом дальнем углу холодильника. Пусть будут. В эту минуту из прихожей доносится скрежет поворачиваемого ключа в замочной скважине, а затем щелчок входной двери, и Акаши понимает, что Мурасакибара вернулся от родителей. Сейджуро знает, что он уже не успеет прибраться на кухне, чтобы скрыть следы своей деятельности, а потому просто стоит и уже по сотому кругу флегматично размешивает оставшийся неиспользованным жидкий шоколад в миске. Может, ему даже удастся сделать вид, что к готовке он только-только приступил и все у него под контролем. Несмотря на обманчивое впечатление, создаваемое габаритами его тела, Мурасакибара при желании может передвигаться очень тихо. Впрочем, Акаши настолько привык к этому, что все равно слышит эту скользящую, практически бесшумную поступь шагов. И потому нисколько не вздрагивает, когда вокруг его плеч плотно оборачиваются длинные, теплые руки. Учитывая их разницу в физических данных, со стороны может показаться, что еще немного, и Атсуши сожмет его слишком сильно, до болезненного хруста в костях. Но это только со стороны – на самом же деле Сейджуро не чувствует ни грамма лишнего давления, а прикосновения – бережные, обещающие защиту и ненавязчивые. Его любовник знает, где лежит граница и в каких случаях её лучше не переходить. Мурасакибара наклоняется вниз и мягко трется носом о его шею: - Я дома. - С возвращением, - Акаши на мгновение прикрывает глаза, смиряясь с тем, что все-таки никакого сюрприза не вышло. Атсуши наклоняется вниз и упирается подбородком в плечо Сейджуро, окидывая любопытным взглядом весь тот хаос, в который превратилась их некогда аккуратная кухня. - Хм… - тянет он, с наслаждением вдыхая соблазнительный сладкий аромат. – Ты что-то готовишь, Ака-чин? - Как видишь, - слегка раздраженно бросает Акаши. Ему не нравится тот факт, что предполагаемый адресат шоколадного десерта вынужден лицезреть его… затруднения с приготовлением лакомства. Конечно же, это только временные затруднения. Называть это «провалом» Сейджуро не собирается даже в мыслях. - Я просто слегка удивлен. Ты редко что-то готовишь. Акаши хочет сказать что-нибудь язвительное в ответ, но неожиданно вздрагивает: он чувствует влажное, острое скольжение чужого языка по своей коже - от боковой линии челюсти и вверх, по правой щеке - и инстинктивно пытается избежать контакта. - Ты чего дергаешься? – с долей обиды в голосе спрашивает Атсуши, отстраняясь. – У тебя шоколад на щеке. Сейджуро фыркает. Ничего удивительного: у него не только щека, у него здесь вся кухня вымазана в этом проклятом шоколаде. Воспользовавшись его заминкой, Мурасакибара возвращается к прерванному занятию, проводя языком ту же дорожку, но уже в обратном направлении. Достигнув шеи, он накрывает маленькое шоколадное пятнышко губами и втягивает кожу, прихватывает зубами, оставляя взамен предыдущего другой след – свежий, светло-бордовый засос. Закусывая губу, Акаши запрокидывает голову назад и, вскинув левую руку, вплетает пальцы в мягкие волосы любовника, подмечая, что сегодня тот не собрал их в хвост. Это хорошо: Сейджуро терпеть не может, когда какие-нибудь резинки или даже заколки-невидимки мешают ему перебирать фиолетовые пряди. Внезапно Мурасакибара отрывается от бледной, такой желанной кожи. Он разворачивает Акаши к себе лицом и, подхватив под мышки, резко усаживает того на кухонную стойку. Не ожидавший этого, Сейджуро случайно опрокидывает одну из стоящих рядом мисок и его пальцы увязают в густой сладкой смеси. Он отдергивает их и, брезгливо поморщившись, собирается вытереть шоколад лежащим тут же, на столешнице, кухонным полотенцем, но Мурасакибара перехватывает его руку: - Дай мне. Он подносит испачканные пальцы ко рту и медленно, один за другим обхватывает их губами, широко скользя языком вдоль фалангов, тщательно собирая ароматную сладость. При этом Атсуши смотрит немигающим, потемневшим и совершенно серьезным взглядом прямо в разноцветные глаза Сейджуро, и тот чувствует, как мышцы сводит знакомое, приятное напряжение, а внизу живота начинает закручиваться раскаленная пружина. В конце концов Мурасакибара выпускает чужие пальцы из влажного, бархатного плена своего рта и упирается ладонями в столешницу по бокам от Акаши, не разрывая с ним зрительного контакта. Акаши замечает, что дыхание Атсуши участилось, даже сильнее, чем у него самого, хотя ласки предназначались именно ему. Нет, Сейджуро, конечно, слышал, что некоторые считают шоколад мощным афродизиаком, но разве у Атсуши не должно было развиться привыкание к этому эффекту, за все-то годы поглощения содержащей какао продукции? В таком случае, пусть кексы приготовить все же не вышло, но этот ингредиент еще сослужит службу. В конце концов, дурацкий шоколад изрядно потрепал Акаши нервы, так пусть же теперь компенсирует нанесенный моральный ущерб. Кивнув этой гениальной мысли, Сейджуро теперь уже намеренно погружает свои пальцы в сладкую смесь и, бросив полный насмешки взгляд на замершего любовника, на этот раз сам демонстративно, с видимым наслаждением слизывает шоколад, мгновенно тающий прямо на языке. От этого непрямого поцелуя – через пальцы – у Мурасакибары совершенно сносит крышу, быстрее, чем от настоящего соприкосновения губ, и он с каким-то странным гортанным рыком впивается зубами в шею Акаши, но уже с другой стороны, там где еще не пестрит свежий засос. Не отрываясь, Мурасакибара буквально сдергивает Акаши со столешницы, подхватывает под ягодицы и несет по направлению к спальне: больше этой сладкой пытки он не выдержит. Сейджуро обхватывает торс Атсуши ногами, скрещивая лодыжки у того за спиной, и обвивает его шею руками. Краем глаза Акаши успевает на короткое мгновение глянуть на оставшуюся в одиночестве миску с шоколадом и пожалеть, что они не прихватили её с собой. Однако в следующий же момент все мысли покидают его сознание, потому что даже такому гению, как Акаши, трудно думать, когда невероятно заведенный любовник наконец вовлекает его в поцелуй, жаркий, властный и безумно сладкий – в самом прямом смысле этого слова. *** - И всё-таки, Ака-чин… Акаши расслабленно лежит на животе, положив под голову сложенные в замок руки, пока Мурасакибара усыпает короткими, осторожными поцелуями его плечи и спину, как бы извиняясь за свой неуемный пыл минутами ранее. Двигаться до безобразия лень: после всех этих кулинарных мучений и любовного марафона Сейджуро чувствует себя абсолютно вымотанным. В ответ на обращенную к нему фразу он лишь вопросительно выгибает бровь. - Откуда в тебе взялись кулинарные порывы? – отрываясь от своего занятия, задумчиво спрашивает Атсуши. - А откуда в тебе сегодня взялись порывы неконтролируемого зверя? – язвит красноволосый, пытаясь уйти от вопроса, потому что сознаваться в истинных мотивах как-то не хочется. - Ты и шоколад – действительно возбуждающее зрелище, - честно признается Мурасакибара. - Но я серьезно. Ты ведь обычно не любишь готовить. И сладкое тебе не очень нравится. Всё-то он знает. Акаши вздыхает и, решив, что в виде исключения можно и пооткровенничать, переворачивается на спину. Он тянет руку к лицу Мурасакибары и наматывает на палец длинную прядь фиолетовой челки. Атсуши хмурится, недовольный тем, что его игнорируют. - Хотел сделать тебе приятный сюрприз. В виде маффинов, - в конце концов выдаёт Сейджуро. – У тебя ведь в последние недели не было времени на выпечку. Но, поскольку мой замысел, скажем так, воплотился не совсем так, как было задумано… можешь их выбросить. - Знаешь, Ака-чин, ты редко признаешь свои ошибки… - Это не ошибка, - отрезает он. – Это всего лишь случайное недоразумение в расчетах. - Конечно, - соглашается Мурасакибара и перехватывает руку Акаши, прижимает её к губам, благодарно целуя раскрытую ладонь. – Я их обязательно попробую, обещаю. А из оставшегося шоколада можно будет сделать ганаш для печенья. Сейджуро не уверен, что знает значение странного слова, но все равно кивает: Атсуши виднее, он же в этом эксперт. А в следующий момент Акаши обнаруживает себя застигнутым врасплох, потому что его крепко сжимают в объятьях. Мурасакибара утыкается лицом куда-то ему в шею, и его голос звучит приглушенно, когда он говорит: - Спасибо за заботу, Ака-чин. Я правда рад. Акаши лишь растерянно обнимает широкие плечи Мурасакибары в ответ. А потом его губы растягивает довольная ухмылка: в конечном счете, он все-таки добился своей цели. Пусть сюрприз и не оказался полностью съедобным, но он однозначно вышел сладким. И приятным. Для них обоих.