Mine, mine, mine.

Он заметил ее сразу, только Саре стоило перейти порог Сентфорской школы. Она тогда шла по коридору, озираясь вокруг себя, окруженная со всех сторон толпой незнакомцев, прижимала ближе к себе учебники, в качестве некой защиты, и кусала от волнения свои губы, которые приобрели алый оттенок из-за раздражения. На ней было легкое белое платье, которое открывало вид на ее хрупкие худые плечи, и по длине немного не доходившее до колен. Распущенные волосы слегка колыхались от неуверенной походки девушки. Такая маленькая, такая необычная. Особенная. Когда она прошла мимо него, Майкл учуял этот легкий шлейф цветочных духов, который тянулся за ней, словно легкая, невидимая фата. Этот запах, сочетавший в себе ароматы разнообразных благородных бутонов, который так подходил Саре, свел его с ума. Если бы кто-то в этот момент смотрел Тёрнеру прямо в глаза, то он бы увидел, как непроизвольно расширились его зрачки, будто от какого-то наркотика. Но О’Нил и в самом деле стала для него самым сильным наркотиком. Весь этот образ в миг стал ассоциироваться в голове Майкла с цветком. Не с розой, которая были слишком вульгарна в сравнении с Сарой, не с ромашками, которые были слишком простенькие, а с ландышем. Да, именно с ним, с таким же редким растением, с таким же нежным и невинным, как эта девушка. Майкл в ту же секунду решил, что она будет только его. Он не позволит кому-либо забрать это чудо себе. Не позволит никому трогать ее, целовать, обнимать, ведь она предназначена для него. Дракон нашел свою принцессу. В школе он вылавливал Сару, приходил к ней на занятия, провожал домой. С каждым днем он все больше западал ей в душу, пуская в ход все свое обаяние. Он был красив, чертовски красив, и О’Нил уже не могла сопротивляться его натиску. Майкл чувствовал, что она постепенно поддается его чарам, что она уже сама ищет встречи с ним, что она сама не может без него. Сара не заметила, как попала в лапы этого хитроумного Дракона. Она так искренне улыбалась, когда видела его. Светилась от счастья только от того, что этот зеленоглазый бес был рядом с ней. —Ты такая красивая, лисёнок, — шептал он ей на ухо, накручивая локон рыжих волос на свой палец, отчего девушка сильно заливалась краской. Майкл заставлял девушку расцветать. Он берег свой редкий ландыш, не давал никому в обиду, не позволял кому-то даже косо взглянуть на нее. Он в принципе не хотел, чтобы на нее вообще кто-то смотрел, кроме него. —Скажи, лисёнок, ты же только моя, да? Ему так нравилось каждый раз слышать положительный ответ. Особенно, когда Сара призналась, что у нее никогда никого не было до него. Воистину самый настоящий цветок, среди поля сорняков. —Мне не нравится этот Люк, лисёнок, не общайся с ним, — он постоянно ревновал ее к окружающим: друзьям, другим парням, одноклассникам — ко всем. А Сара всегда соглашалась с любыми его просьбами. Обходила стороной всех, кто не нравился Майклу, лишь бы угодить ему. Лишь бы он был доволен. Она такая послушная. Идеальная. Когда он украл ее первый поцелуй, Майкл понял, что она уже никуда от него не денется. Сара так стеснялась своей неопытности, так неловко отвечала на поцелуи Тёрнера, который из-за этого не мог сдержать улыбку умиления. —Я так люблю тебя, лисёнок, — выдыхал он ей прямо в губы, после чего сразу же обратно накрывал их своими. Он часто водил ее к себе домой, но никогда не позволял себе зайти дальше поцелуев. Он ждал, когда она будет готова. Майкл обнимал ее на своем диване, проводил своей широкой рукой по бедру девушки вверх и вниз, зарывался носом в ее волосы и с удовольствием вдыхал этот невероятный цветочный аромат. Он наслаждался ею. Всецело. Ему было мало ее. —Иногда мне кажется, что я съем тебя, лисёнок, чтобы ты всегда была со мной. Через несколько месяцев у них была первая близость. Сара сама заявила, что готова к этому. Готова отдать ему всю себя. А Майкл только этого и ждал. Ему казалось, что в ту ночь ему могло сорвать крышу. Тело девушки реагировало на малейшее прикосновение парня, она содрогалась от новых ощущений, дергалась, прижимаясь ближе к нему. Она тихо звала его по имени, закрывая глаза, еле слышно постанывала, отчего еще больше краснела. Майкл не мог оторваться от этой картины. Такая беззащитная, наивная и полностью ему доверяющая. Он был невероятно нежен. Успокаивал, смахивая с щек слезы девушки, когда ей стало больно. Давал ей привыкнуть к новым ощущениям, покрывая все ее лицо поцелуями. —Моя девочка… — в исступлении шептал он и утыкался носом в шею О’Нил. Сара спала в объятиях парня, который властно прижимал к себе это хрупкое тельце. А она сквозь сон лишь еще больше лоснилась к нему. На ее шее виднелся багровый синяк, оставленный Майклом в качестве лишнего напоминания, что она принадлежит только ему. О’Нил не хотела от жизни ничего, кроме как быть подле Майкла. Она была ему верна. Любила его так сильно, что у нее иногда болело сердце. Она не давала Тёрнеру ни малейшего повода усомниться в этом. Но этого ему было недостаточного. Всегда будет недостаточно. Однажды, он невольно стал свидетелем неприятной картины: Сару обнимал ее одноклассник, Дерек Никсон. Как показалось Майклу, стоял он так непозволительно долго, отчего внутри Тёрнера все закипало. Он готов был накинуться на этого мальчишку, который посмел притронуться к его девочке. Но он ничего не стал делать. Майкл даже не высказал своего недовольства О’Нил, потому что в голове у него созрела идея: всех людей он держать на расстоянии от нее не сможет, а вот держать саму Сару на расстоянии вполне возможно. Одной поздней ночью Майкл позвонил ей с просьбой выйти на улицу к его дому. Она ничего не понимала. Зачем он звонит ей в столь поздний час и просит пройти к нему? Но Сара не задавала лишних вопросов. Она только поспешно накинула на себя куртку и выбежала навстречу своей погибели. Когда она увидела его, облокотившегося о капот машины и выпускавшего клубы сигаретного дыма, Сара ринулась к нему, пытаясь как можно быстрее оказаться в объятиях Майкла. Он поспешно выкинул окурок и широко расставил руки, чтобы О’Нил могла спокойно прижаться к нему. —Моя маленькая, ты пришла, — он гладил ее по голове и широко улыбался. В ответ девушка лишь еще больше зарылась в грудь Майкла. Они стояли так некоторые время, с наслаждением впитывая каждую секунду, проведенную вместе, пока Сару не привлек какой-то шорох. Она нехотя отлипла от парня, который что-то держал за своей спиной. О’Нил молча наблюдала на ним, а Майкл не отрывал своего взора от девушки. —Лисёнок, посмотри на меня, — она сразу жу послушалась и подняла кверху свою голову. В это же мгновение Тёрнер с силой ухватил ее за спину, а другой рукой вытащил из-за спины кусок ткани, пропитанной какой-то жидкостью и приложил к лицу девушки. Сара начала автоматически вырываться, но Майкл крепко держал ее, и она не могла даже пошевелиться. О’Нил вопросительно посмотрела на него как раз, когда силы начали постепенно покидать ее тело. Ноги перестали держать девушку, и она чуть было не упала на землю, если бы Тёрнер не подхватил ее и не поднял на руки. —Спи сладко, малышка, — последние слова, которые услышала Сара перед тем, как упасть в обморок. Майкл аккуратно положил ее на переднее сидение своей машины и пристегнул ремень. Затем он сам поспешно сел за водительское кресло, повернул ключ зажигания и уехал в сторону Нью-Лэйк, за чертой города. Сара проснулась в незнакомой комнате, которая была довольно уютной. Стены были выкрашены в нежно-голубой оттенок, на деревянном полу, подле ее кровати, лежал небольшой пушистый белый коврик. На комодах стояли различные растения. Но девушку кое-что смущало, а именно — железные решетки на окнах. Она поспешно встала к кровати, подбежала к двери и начала дергать ручку. Но она никак не двигалась. Дверь оказалась запертой. Сара понимала, что это Майкл запер ее тут, но она решила не поддаваться панике, а ждать прихода парня, чтобы тот ей все объяснил. Часов в ее комнате не было, но О’Нил показалось, что прошло не меньше часа с тех пор, как она проснулась в этом месте. Она ходила из одного угла в другой пока не раздался щелчок в замке, и на пороге не появился Майкл. Он выглядел как обычно, только во взгляде его присутствовала недобрая искорка, которая немного напугала Сару, но девушка все равно бросилась в объятия своего похитителя. —Мой маленький лисёнок, — он улыбнулся. —Теперь это твой новый дом. Только я буду заботиться о тебе, моя девочка, — Сара начала мелко-мелко дрожать, но не выпускала Тёрнера из объятий. Майкл давно заприметил этот заброшенный охотничий домик, еще задолго до переезда О’Нил в Сентфор. Это было его маленьким личным пространством, в которое он решил поселить Сару. Он снабдил его всеми необходимыми удобствами: вода изначально была проведена сюда, так что он лишь повозился с неработающими кранами, свет горел благодаря ему практически везде, кроме одной большой комнаты, в которую можно было попасть сразу через главный вход. Но тут в стену был встроен камин, и Майкл решил, что он будет играть здесь роль не только в освещении, но и в качестве источника тепла. Комнату Сары, самую маленькую и с самым хорошим видом на небольшое озеро, парень выкрасил в самые нежные оттенки, соответсвующие его маленькому ландышу. —Тебе все нравится, лисёнок? — каждый день спрашивал он ее с беспокойством. А Сара лишь утвердительно кивала, боясь перечить Майклу. —Тебе что-то привезти завтра, моя маленькая? О’Нил поняла, что Тёрнер был одержим ею. Маниакально. И он иногда не выпустит ее отсюда. Она тихо плакала по ночам в подушку, выплескивая все свои эмоции. Ей было страшно. Страшно за свою жизнь. Нет, Майкл ее не убьет, ни за что на свете, но как она будет тут жить? Одна, вне города, без людей, без элементарной социализации? Но каждый новый день, когда Майкл появлялся на пороге ее тюрьмы, она бежала к нему навстречу. Саре было противно от самой себя, что она продолжает так делать вместо того, чтобы возненавидеть этого зеленоглазого, но это было выше ее сил — она все еще слишком сильно любила Тёрнера. Иногда, когда они сидели перед камином, а Сара сворачивалась комочком в объятиях Майкла, девушка просила отпустить ее домой, к родителям. Она убеждала его, что будет продолжать так же сильно любить его, просто она соскучилась по родным. —Не говори глупостей, лисёнок, — он поглаживал ее рыжую макушку. —У тебя нет близких людей, кроме меня, — Сара даже потихоньку начинала верить его словам и в ответ лишь еще крепче обвивала своими руками его шею. Майкл был предельно осторожен во всех своих действиях. Он всегда запирал двери, проверял прочность замков. К окнам снаружи были приделаны решетки. Все острые предметы Тёрнер убрал подальше, да и в принципе унес все, что помогло бы Саре сбежать. Но однажды он упустил одну деталь. Майкл в этот день спешил обратно в Сентфор, из-за чего не заметил, как оставил один из ключей на комоде Сары. Когда девушка убедилась, что парень точно уехал, она быстро прошла к главной двери и начала судорожно открывать ее. Наконец, это препятствие перед ней распахнулось, и она выбежала на улицу. Сара не прошла и десятка метров, когда наступила на ворох какой-то листвы. В этот же момент послышался щелчок, и в ногу девушки впилось несколько зубцов железной охотничьей ловушки. От боли, моментально пронесшейся по всему телу девушки, она громко закричала. Сара не могла пошевелить ногой, которая сейчас истекала кровью. Зубцы впились ей глубоко, разорвав нежную кожу и мышцы девушки. Кость они вряд ли переломали, потому что ловушка была небольшой. Сквозь слезы и мучительную боль, Сара потянулась руками к ужасному орудию и попытался развести руками челюсти этой железной акулы. Но ничего не вышло. От попыток высвободиться зубцы только еще больше ранили ногу девушки, и кровь хлестнула с еще большей силой. О’Нил поняла, что это бесполезно, и она лишь усугубляет ситуацию. Сара оторвала клочок ткани от своей футболки, попыталась им хоть как-то обернуть место повреждения, чтобы приостановить кровь, и стала дожидаться своего ‘спасителя’. Майкл приехал достаточно быстро. Он вышел из машины, и на глаза ему сразу же бросилась распахнутая дверь. Парень быстро прошел во двор и услышал жалобные вздохи Сары, отчего на его лице заиграла злобная ухмылка. Тёрнер пошел на звук. Она лежала все на том же месте, не в силах пошевелиться. Нога была обернута тканью, которая полностью пропиталась красной жижей. Лицо девушки было красным от непрекращающегося плача, и она готова была в скором времени провалиться в обморок от постоянной жуткой боли. —Моя девочка, — он подошел к Саре, которая непроизвольно дернулась от его голоса. Он аккуратно положил ее ногу на свои колени, отчего она тихо захныкала. —Ну-ну, потерпи немного, — он ухватился за железные дуги руками и резко раздвинул их, из-за чего из груди Сары вырвался истошный крик. —Как же хорошо, что я додумался повсюду расставить ловушки, да, лисёнок?—от этих слов у они прошли мурашки по коже. Внезапно Майкл схватил ее за шею, и Сара громко ахнула. —Ты что, больше не любишь меня, лисёнок? — прошептал он ей на ухо и стал еще сильнее сдавливать шею девушки. О’Нил начала задыхаться и автоматически вцепилась ногтями в его руку. —Я все еще жду ответа, — строго прошипел он. Сара не была в состоянии сказать нет. Это было бы неправдой. Она любила Тёрнера, все так же сильно, до безумия. И это вводило ее в ступор. Тут еще надо подумать, кто из них все же псих: он или она? О’Нил только и смогла тихо прошептать, что любит его, а Майкл самодовольно усмехнулся и подхватил девушку на руки. —Ты разозлила меня, Сара, — в голосе звучала сталь. —Придется тебя наказать, маленькая, — и они скрылись за дверями маленького охотничьего домика. Дни шли своим чередом. Ничего не менялось, и Сара решила сдаться. Она просто существовала в стенах своей маленькой комнаты и единственным источником эмоций для нее служил Майкл. Она, несмотря на все это сумасшествие, неадекватность его действий, доверчиво лоснилась ближе к нему, вдыхая любимый аромат мужского тела. Майкл каждый раз пытался угодить Саре, если она его не злила. Приносил ей то, что она хотела. Выполнял любые просьбы. Он делал все, чтобы его маленький цветок расцветал в этом созданном им стеклянном сосуде, но Майкл не учел одного: ландыши — дикие цветы, они не растут в неволе. И вот сейчас он стоит у кровати, на которой лежит его маленькая девочка. Мертвая. Бездыханная. Ее лицо стало еще более бледным, а губы не были наполнены тем алым оттенком, заставляющим Майкла не отрывать взора от них. Щеки потеряли свой румянец, а голубых глаз не было видно из-под закрывшихся навсегда век. Майкл еще на входе увидел опустошенную банку с лекарствами, которые Сара сама просила его купить, ссылаясь на постоянные головные боли. Тёрнер тихо подошел к ней и присел на край кровати. Он взял ее холодную крошечную ладошку и приложил к своему лицу, по которому безостановочно стекали слезы. Он искренне не понимал, почему она так поступила? Разве ей тут было нехорошо? Он просидел рядом с Сарой всю ночь, что-то нашептывая в темноте. Он гладил ее по голове, расцеловывал лицо, умолял ее проснуться от этого вечного сна. Но девушка не отвечала. Она была не в силах сделать этого. Майкл похоронил ее с утра на заднем дворике, у самого красивого дерева. В качестве надгробия он вырезал на стволе огромной сосны имя и инициалы девушки. Он провел еще одни сутки рядом ней, чтобы в свою первую ночь Сара не боялась этой кромешной темноты, которая будет окружать ее со всех сторон, ведь Майкл будет рядом. В течении полугода Тёрнер приезжал к могиле своей возлюбленной и оставлял там букеты ландышей, которые он неизвестно откуда смог достать. Парень после ее смерти перестал что-либо чувствовать, он не мог жить без нее, но, к сожалению, с этим уже ничего нельзя было поделать.

Год спустя

В полицейский участок Сентфора поступил анонимный звонок, сообщающий о том, что некогда пропавшую без вести Сару О’Нил нашли около заброшенного охотничьего домика на Нью-Лэйк. Патруль из нескольких человек выехал немедленно. Спустя нескорое время они уже выходили из машин, разделяясь, чтобы поиски прошли эффективнее. Мистер Никсон обходил дом стороной, держа в своих руках револьвер и готовый в любой момент выстрелить в случае необходимости. Он завернул за угол и от того, что он увидел в тот момент, оружие непроизвольно выпало из его ладоней. Около сосны, на которой виднелось имя пропавшей девушки, лежал мертвый Майкл Тёрнер, сжимавший в руках букет ландышей. На лице его красовалась умиротворенная улыбка, а недалеко валялась банка из-под каких-то лекарств. Он не смог свыкнуться со своей потерей. Пошел дождь. Сегодня весь Сентфор будет оплакивать смерть двоих людей, жизнь которых оборвалась слишком быстро.