у меня ее лицо, ее имя

Токита Ома умер — и это событие нельзя было отменить. «Червь» искал в нем «Сосуд Тигра», но нашел лишь разочарование. Они продолжили рыскать во тьме подполья и Изнанки, намереваясь изничтожить любого, кто был знаком со стилем Нико. И вела их таинственная неизвестная фигура, крикливо нарекшая себя тем единственным, кто ныне владел этой техникой. О них когда-то давно говорил Гао Мукаку, о них когда-то давно говорил настоящий Нико. О них когда-то слышал Кирью Сецуна. Тогда, в юности, его мало интересовали подобные слухи. Нико утверждал, что от «Червя» будет много проблем, но он все равно не намеревался избавляться от них. Лишь посмеивался, обещая, что они явятся за всеми, кто был хоть немного прикоснулся к стилю Нико, и Кирью точно будет среди их числа — слишком уж хорошо его знал для какого-то проходимца. Тогда в ответ тот злился и огрызался, потому что глупо было даже подумать о подобном — зачем «Червю», что вел охоту на всех Нико, нужен какой-то Кирью? Но Нико утверждал: — Ты слишком хорошо знаешь Нико стиль для кого-то, кто называет себя «просто Сецуна», — его взгляд стал страшнее, и он опасно наклонился вперед. — Когда мы учились стилю у Гао Мукаку, он говорил, что каждый, познавший стиль Нико, имеет право носить это имя. Считай, что от подобного статуса тебя спасает лишь то, что Гао о тебе никогда не слыхивал. — Может, мне убить его, чтобы он и не слышал? Тогда Кирью оскалился в ответ, не намереваясь и дальше слушать эти глупые разговоры, и в ответ Нико вновь рассмеялся. — Слишком много болтаешь для такого слабака, — сверкнул оскалом Нико. — Если ты продолжишь уповать на слова, а не на силу, то твой Ома убьет тебя за пару секунд. В конце концов, у него есть все шансы стать новым «Сосудом». Тогда Кирью подумал, что надо абстрагироваться от слов. Убеждение было стилем неправильного-Токиты-Нико, того, что забрал Ому и сделал из него человека — а иметь хоть чего-то общего с ним у Кирью не было ни единого желания. Он уверовал в силу, в то, что она была единственным способом решить все на свете, и вбил себе это в голову. Его учитель сказал, что так было правильно. Сила решала все. Больше они не поднимали эту тему, и, спустя несколько лет, когда Нико стиль перестал быть его основным, а таковым стал стиль Кои, Кирью почти не вспоминал о подобном — ровно до тех пор, пока не встретил одного человека. Этим человеком был Гао Мукаку. Гао Мукаку, создавший всех Нико — в том числе того, что несколько лет назад одним ударом уничтожил прекрасного бога, заточенного в теле Токиты Омы. И, увидев, его, Гао произнес... Что он произнес? Токита Нико был убит, Токита Ома был убит. Никто из них так и не сумел достичь статуса «Сосуда Тигра». Никто из них так и не сумел лишить Кирью Сецуну жизни. Нико, не-тот-Нико, не его учитель, умер жалкой и позорной смертью во время бойни, что должно было стать рычагом для возвращения бога, демона, кого угодно — но того, кто был заточен внутри Токиты Омы. Кирью был рад, что такой слабак не то что его, даже старика со стилем Кои тронуть не смог. А потому он ждал, что смерть Нико заставит Ому взвыть и броситься вперед на него, атаковать — и убить, только вот Ома... Ома не сделал этого. Десять лет они не виделись, десять лет Токита Ома бродил на задворках мира, а Кирью искал его, желая поставить точку в этой долгой и глупой истории, заглавием которой было: «моя жизнь». Но встречи не случалось, и, спустя десятилетие, образ бога в памяти начинал потихоньку угасать. Он становился бледнее и размытее, оставалось лишь желание умереть от его рук, но и оно постепенно становилось не столь ярким. Кирью встретил Шион, она предложила ему выступать на боях после небольшой проверки — и тогда ему подумалось, что, возможно, стоило найти себе что-то новое по душе. А не гоняться за призраком. В академии у Шион было весело, и он почти распробовал вкус нормальной жизни. Но потом, на списках корпораций, участвовавших в матче, среди десятков имен бойцов, Кирью увидел. Имя, заставившее его сжать кулаки и закусить губу до крови. Торговая компания «Ямашита и Ко», мелкая и едва заметная на фоне крупнейших гигантов индустрии, представителем которой на турнире был Он. Токита Ома. Но их встреча закончилась ничем. Ома не убил его, выбрав не силу, а слова — а потом умер, использовав последние ресурсы в бою с Генсаем Куроки. Кирью был зол, Кирью был разочарован — он так жаждал возвращения собственного бога, что когда-то давно едва не лишил его жизни, а теперь должен был продолжать жить, когда как цель всей его жизни лежала в сырой земле. Он бесился и крушил стены, и, когда уже подумал, что проще было завершить эту глупую жизнь самому, прекратить ее растягивать, вдруг вспомнил слова Гао Мукаку. Гао сказал, что... Я могу обучить тебя. И создать новый «Сосуд Тигра». Из него, из Кирью... Для этого надо было лишь отказаться от себя. Измениться... как внешне, так и внутри. После этой встречи прошло чуть меньше двух лет; Кирью Сецуна исчез, оставшись лишь в воспоминаниях нескольких человек. Он, как и многие из Изнанки, навеки канул в истории, забывшись и став лишь одним из многих, что когда-то давно родился в этом месте и умер. Впрочем, Изнанка так просто не отпускала, даже мертвецов. Стоя перед небольшим зеркалом в тесной ванной комнате, он мутным взглядом смотрел на себя в зеркало. В ответ на него оттуда смотрело до ужаса знакомое лицо, и лишь глаза были разными — не такими, как у Токиты Омы, почти черного цвета, а светлые голубые. Набрав в руки воду, он окунул лицо и тихо застонал, чувствуя, как от ее холода заболела кожа. Но ему нравилось — приятное ощущение. В Изнанке вся вода была мерзкой и теплой, не бодрила и не грела толком. От воспоминаний о месте, откуда он явился, его отвлек окрик из-за двери. Кто-то очень долго стучался, и, зная, что в доме Ямашиты был только один такой нетерпеливым человек, он медленно оторвал взгляд от зеркала, от лица Токиты Омы, смотрящего на него внимательно, и дернул дверь на себя. Едва не ввалившись внутрь, Кога вылупился на него в изумлении, после чего мгновенно осклабился: — Хватит воду тратить, жопошник! Тут после тебя целая очередь! — Значит, ты и есть эта «целая» очередь, да? Вокруг не было никого, кроме Коги, и тот, осознав, что спорить с кем-то настолько прямолинейным не было смысла, застонал и уткнулся лицом в ладони, после чего проворчал: — Да... Да! Съебись с пути, мне нужно отлить. Кога выглядел настолько гордо, словно не в туалет просился, а на спешил на какие-то великие свершения. — Мог бы сделать это в окно, от тебя большего никто не ожидал бы... если честно. — Рюки, я тебя убью, урода эдакого. Когда лицо Коги начало принимать цвета не слишком присущие людям и в принципе живым существам, оставалось лишь усмехнуться. Легкий шаг в сторону — и виновник этого балагана, возмущенно взглянув на него, мгновенно влетел в ванную и захлопнул дверь. Проводив его взглядом, Рюки посмотрел в окно. Близилась ночь; в стекле он видел мутное свое отражение, такое же, каким постепенно становились воспоминания о Токите Оме. Только теперь они точно не сотрутся — ведь Кирью Сецуна пожертвовал собственной личностью и всем ради того, чтобы воскресить бога. Стать новым «Сосудом Тигра»... Он сузил глаза и резко отвернулся от окна. После чего резким движением сломал замок в ванной комнате, и, игнорируя разъяренные вопли Коги, двинулся к лестнице. Начинать новую жизнь было весело.