тридцать восемь попугаев

Все смешалось в доме Курэ. Райан ненавидел это место — по многим причинам. Первостепенно, тут был Эрио — дед был огромнейшей проблемой в его жизни, которая даже не старалась прекратит зудеть над ухом о необходимости женитьбы и, как Райан сам обозвал этот процесс, размножения. Он мутно думал о том, что вся семейка занималась противозаконными делишками, потому как развитие клана Курэ иначе, нежели евгеникой, назвать было трудно — а именно это они и делали... Хотя сложно осудить семейство наемных убийц за подобное противозаконное действие, это все равно что обвинить море в том, что оно мокрое. Но, в любом случае, дед продолжал зудеть над ухом и завывать подобно приведению, остальные ему поддакивали и тыкали Райана пальцем в его недостатки, говоря, что он слишком агрессивно себя ведет и вообще никого не уважает, а сам он день ото дня страдал от того, что на него планировали свалить лидерство в семейке после того, как Эрио бросит это дело. То, что дед мог «умереть», никто не говорил, потому как его смерть выглядела довольно малореалистичным сценарием. Он еще весь клан переживет. Но это была лишь часть проблем дома. Второй проблемой была Карла. С Карлой... у Райана не заладилось. Она была его кузиной — кузиной, что здорово смела посягнуть на его звание самого лучшего бойца клана, и хотя семейная техника у нее работала не на все сто процентов, она все равно успешно двигалась к тому, чтобы цапнуть Райана за хвост. У них часто возникали конфликты на пустом месте, и Райану это откровенно говоря не особо нравилось, потому как дед Эрио, этот чертов маразматик, отдавал в их спорах предпочтение мнению любимой внученьки, а не внучка. Райан мог беситься, злиться, ломать стены, но ничего изменить не выходило. Карла с победным взглядом смотрела на него, после чего скрывалась вместе с дедом, а Эрио зло грозил ему кулаком — и пусть он и напоминал усохшую мумию, Райан чувствовал — захочет, задаст такой трепки, что потом месяцами от этого отходить надо будет. Впрочем, иногда на Карлу накатывали странные настроения — вместо раздражения, которая она испытывала рядом с Райаном практически постоянно, она была в добром расположении духа. Обыкновенно после такого следовала какая-нибудь пакость, а потому Райан предпочитал сравнивать ее светлое лицо с признаком приближавшейся угрозы. И, когда это случилось вновь — сидя рядом с ним за семейным столом на обеде, Карла улыбалась, а не пыталась заживо сжечь его взглядом — Райан понял, что впереди его ждала какая-то дрянь. От Карлы только такого и можно было ожидать. Он сам пришел к ней с повинной — потому что выжидать, когда Карла нанесет первый удар, было невозможно. Заходить в комнату было тяжело, тут вечно пахло чем-то приторным и сладким (кажется, именно так Карла маскировала запах ядов, которые они на пару со своим родным братцем изготавливали для заданий), и Райан скривился, вновь почуяв этот аромат. Он ненавидел сладкое именно из-за Карлы — лишь чуял, так сразу вспоминал о ней, и настроение портилось. Сидя за столом, Карла что-то усердно строчила в тетрадь. На тумбе рядом с ней стояло что-то большое и квадратное, накрытое простыней. Райан лишь немного заинтересовался — но мгновенно отогнал от себя эти мысли. Вот еще! Интересоваться вещами Карлы! Это же наверняка ее новое секретное оружие, которым она решила вынести ему мозг! Услышав позади чужие шаги — Карла, как хороший убийца, отличила Райана моментально — она развернулась и с хитрой улыбкой посмотрела на кузена, после чего тихо рассмеялась. По хитрости она сейчас напоминала химеру из змеи и лисицы, и Райан взмолился богам, чтобы новая пытка закончилась поскорее. Ему больше нравилось их состояние холодной войны, чем вот эта вот попытка атаковать. — Ты знал, что дедушка питает слабость к маленьким и миленьким зверушкам? Райан уже хотел было открыть рот и сказать, что конечно, он же именно поэтому любил Карлу, но ее грозный взгляд заставил его вовремя захлопнуть рот и сделать вид, что даже следа подобной мысли у него в голове не было. — Ну, допустим, — чуть подумав, произнес он. Еще раз сверкнув недовольным взглядом, Карла кивнула на ящик под полотенцем, после чего с довольным выражением лица произнесла: — Обычно он не позволяет заводить питомцев, но мне разрешил! Ты бы видел Холлиса! Он даже удивился, в смысле, ты когда-нибудь видел удивленного Холлиса?! Тут даже Райан был вынужден согласиться, что, пожалуй, и правда. Не видел. Холлис сохранял странное невозмутимое выражение лица, и представить его даже малость пораженным было так чудно... Покосившись на ящик под простыней, Райан сильно сузил глаза, начиная гадать, что за зверушку завела Карла. На самом деле, он не был удивлен разрешению деда — тот на старости лет размяк (но только не к Райану), начал баловать детишек (но только не Райана), и даже вести себя как самый нормальный дед, а не глава клана убийц (опять же — не с Райаном). Но если дед дал согласие, то этот зверь, наверное, опасен? Змея? Может быть! Ядовитый паук? Разве Карла не любила все миленькое? Может, кошка! Против кошки даже Райан ничего бы против не имел, кошки были элегантными и красивыми. «Если это и правда кошка, то я ее украду и завербую, чтобы она любила меня, а не Карлу!» — решил для себя Райан и довольно зажмурился. А потом Карла сдернула покрывало, и мечты разбились, а Райан с недоуменным выражением уставился на существо в клетке. Существо смотрела на Райана точно так же, с подозрением. — Это что еще за херня такая? — Ты тупой? — Карла снисходительно посмотрела на покрасневшего от злости кузена и хмыкнула, после чего постучала пальцем по краю клетки. — Это попугай! Очень красивый! Какаду! Словно почувствовав, как нахваливает его хозяйка, какаду расправил крылья и довольно закивал. Выглядел он и правда потрясно, этого даже Райан отрицать не стал, только вот он ни за что не мог вообразить, что Карла заведет что-то... такое, обычное. — Я думал, ты что-то побольше заведешь, поопасней, — обходя вокруг клетки, заметил он. Какаду следил за ним так же внимательно. — А это просто пташка. — Ох, Райан. Мне хватает дома опасных животных, зачем еще одно? Они вдвоем уставились друг на друга, и Райан почувствовал, что стоило бы выкинуть птичку в окно за такую грубость... Только вот дед ему за это устроит такой нагоняй, что он потом неделю будет валяться в кровати не в силах встать. Эрио так умел. Он был хуже мумии, потому что проклятий не существовало, а палка деда — еще как. — И как зовут твою животинку-то? Улыбка на лице Карлы стала еще более гордой, даже без злорадства, и это заставило насторожиться. Она откашлялась, явно выдерживая паузу, после чего бодрым тоном произнесла: — Райан! Райан уставился на попугая. Потом уставился на Карлу. — Чего? — Его зовут Райан. В честь любимого кузена. Какаду гордо расправил крылья, и Райан задумался. Выглядел попугай классно, так что, пожалуй, можно было простить эту шалость... И не выкидывать птичку в окно. — Ого, ну я даже польщен, — хмыкнув, пробормотал он. Карла бросила на него снисходительный взгляд, после чего щелкнула пальцами. — Поверь, это не все, что он умеет. Выглядеть просто красиво, — она взглянула на попугая и кивнула. — Райан, голос! И какаду заговорил. Ну конечно. Чего он ожидал от этой маленькой стервозной ведьмы. Как Райан мог поверить, что в ее голове родилась адекватная идея!.. — Райан дурак! Райан дурак! — весело голосил попугай. Хотя «голосил» — это очень мягко сказано. Крик попугая был подобен скрежету ногтями о стекло. Настолько ужасающего скрежета Райан не слышал никогда, и чем дольше голосил попугай, тем больше спадала улыбка с его губ. Дед сказал, что все Райаны спят в одной комнате. И Карла, изобразив тоску, отдала клетку кузену. На улице стояла ночь, луна приглядывала за всеми, кто не спал, и Райан чувствовал в этом настоящее издевательство. Он не мог уснуть уже который час. А чудовище за его спиной, названное его именем, продолжало орать страшным скрежетом: — Райан дурак! Райан дурак! «Пожалуй, я его утоплю», — подумал Райан. И плевать, что сделает после этого дед. Он был готов принять любое наказание, только... — Райан дурак! — Заткнись!! — рявкнул он. Но не сработало. Попугай взглянул на него, как на идиота, и продолжил орать. Райан же взмолился богине луны, чтобы она даровала ему спасение. Луна таинственно скрылась за облаками.