литания, в которой определенные вещи вычеркнуты

Акойя занес кулак. Рюки под ним почти не шевелился. На самом деле, во время матчей такое не было удивительным. Насилие, жестокость, все это было ядром Ассоциации, потому как без боев не было бы и ее самой. За несколько лет, которые Ямашита провел в первых рядах (ужас-то какой, если честно!) сборища любителей решить конфликт бойней, а не диалогом, он должен был уже привыкнуть к подобному, но всякий раз, когда начинался новый матч, кровь у него в жилах стыла, а сам он следил за дракой затаив дыхание. Но не от восторга или ожиданий какого-то чуда — от ужаса. Всякий раз, когда он видел эти бои, ему вспоминался Ома — и то, как из полного жизни и энергии парня они сотворили мертвеца. В последнем бою против Куроки Ома улыбался ему, только вот сам говорил, что старые раны жутко болели. Но даже вместе с этой болью он упрямо шел вперед, за что в конце концов и поплатился собственной жизнью. Ямашита, когда познакомился с ним в первый раз, никогда бы не подумал, что будет так горько плакать над смертью своего бойца. Товарища. Друга. После этого в Ассоциации ввели запрет на убийство бойцов, а так же приказали следить за состоянием их здоровья, чтобы больше никакой бой не стал финальным из-за пережитых после многочисленных схваток ранений. Но находились те, кто не мог запомнить новые правила. Усвоить их на подсознательном уровне. Акойя был одним из таких. Он уже убивал противника, за что на него был наложен штраф; каждый его бой заканчивался тяжело для врага, отчего драться с ним почти никто не хотел — лишь самые отчаянные, и те, кто еще не знал, кем является Акойя на самом деле. Несчастные новички покидали ринг на носилках, а после ловили кошмары об этом человеке. И их можно было понять. Акойя внушал ужас одним своим существованием. Рюки тоже был убийцей, таким же пугающим. Кога рассказал Ямашите о том, что видел тогда, и после его слов можно было окончательно провести черту между Рюки и Омой — не было ничего общего между ними, абсолютно. Лишь лицо. У них были разные принципы, разные взгляды на жизнь, своей отчужденностью и неспособностью понять простые истины Рюки напоминал Ямашите Кирью. Тот тоже был странным, и в конце концов окончательно свихнулся. Ждала ли такая участь Рюки? Но даже зная, что Рюки не должен был попасть в Ассоциацию — ради ее же блага, Ямашита не мог так легко наблюдать за тем, как методично Акойя избивал его. Ломая кость за костью, нанося каждый удар прицельно. Акойя избивал Рюки, но под ним Ямашита видел абсолютно другого человека. И этим человеком был Токита Ома. Это был второй бой с Райаном. С таким же диким и нестабильным диким чудовищем, каким был Акйоя. После того боя Ома долго не приходил в себя, и Ямашите стало страшно, что он опять увидит повторение этой цены. Чего ему так сильно не хотелось. Проведенная линия между ними двумя ничего не значила. Гао Рюки все равно был точной копией Токиты Омы, и смотря на то, как убивают одного, Ямашита видел абсолютно другого. Кровь стыла в жилах, он хотел крикнуть реферы и приказать прекратить матч, но знал, что это будет против правил. Знал, что сам Рюки будет против. Знал, что... На плечо ему легла костлявая рука Мецудо. Тот смотрел на Ямашиту с улыбкой, после чего покачал головой. — Ну-ну. Не стоит волноваться так сильно. Я был готов к такому. — К такому?.. — К тому, что Акойя разойдется. Он нестабилен. Как бешеный зверь... И, когда Рюки отключился, телохранители Мецудо стремительными тенями очутились за спиной у Акойи и оттащили его прочь. Но Рюки был жив; даже в сознании. Он с трудом поднялся на ноги, кажется, держась исключительно на силе воли. Кровь лилась с него ручьем, и, бегом направляясь прямиком к нему, Ямашита вдруг почудилось, что вместо потомка Гао перед ним стоит Ома. Как после боя с Райаном Но затем Рюки обернулся. Наваждение распалось. У них было так много общего... Но вместе с тем абсолютно ничего. Ямашита начинал понимать, почему в самом начале их знакомства Кога взбесился. Он тоже ждал, что это будет Ома, только вот это было абсолютно не так. Ома был мертв уже как два года, а Рюки его никогда и не встречал. Кога и Ямашита гонялись за призраком из прошлого, и если Кога постепенно уходил от этого, то Ямашита никак не мог отпустить старого друга. Дать ему упокоиться с миром. Токита Ома был мертв. Давно надо было принять это. Чудес не бывает. Мертвые не могут ожить, ухватиться за ниточку жизни вновь. То, что взяла земля, уже никогда не вернуть. Он похлопал Рюки по плечу и вяло улыбнулся, после чего осторожно спросил: — Ну как ты?.. Вопрос был глупый, и дураку было ясно, что Рюки было нехорошо — его шатало из стороны в сторону, но тот лишь задумчиво потер подбородок, после чего стряхнул с руки набежавшую кровь. — Думаю, я в порядке, — чуть замешкавшись, пробормотал он. — Он сломал мне пару ребер. Но... — Он чуть не убил тебя, придурок! — вдруг раздался громкий голос. Это был Кога — сам весь побитый после экзамена, он выглядел забавно, критикуя другого. Но только вот Кога сражался против человека, который пусть и мог избить его, никогда не стал бы калечить или убивать; Рюки же вышел против Акойи. Так странно было видеть у Коги глаза на мокром месте, особенно после всех тех слов, которые он говорил о Рюки после его убийств. Возмущенно поджав губы, он стер кулаком слезы, после чего сделал несколько грозных шагов в сторону Рюки и со всей силы ударил его в лицо. В обычное время, Ямашита был уверен, Рюки с легкостью бы уклонился от такой прямой очевидной атаки, но сейчас рефлексы подвели его. Ноги у него подкосились, и Рюки рухнул на пол, ошеломленно смотря на Когу. А тот, продолжая пылать злостью и раздражением, обвинительно ткнул в него пальцем: — И ты тоже хорош! Почему ему не ответил?! Или помереть решил?! Рюки озадаченно посмотрел на Когу. Рукой он все еще потирал ушибленную щеку, и без того уже распухшую и синюю. — Но ты же сам говорил, что убивать нельзя. — Ну так не когда же тебя самого убивают, ебантяй! — взвыл Кога и обреченно покачал головой. Но дрожащие губы выдали его с головой — он был рад. Где-то глубоко в душе, что Рюки не пустился в убийства, уподобившись Акойе. И, пока они поднимались, Ямашита краем глаза наблюдал за ними. В них двоих — в Рюки, в Коге — было так много от Омы. Только вот они шли другими путями, и кто знал, чем могло завершиться их путешествие. Пусть они оба совершали много нехорошего в прошлом, Ямашита надеялся, что их путь закончится хорошо, счастливо. Два года назад он насмотрелся на людей с поломанным мировоззрением. Ома, Кирью... Оба закончили плохо. Дождавшись, пока Кога поможет Рюки подняться, Ямашита мягко улыбнулся. И проговорил: — После медпункта предлагаю поесть жаренного мяса в том заведении, о котором я вам говорил. Раз уж не вышло в прошлый раз. В качестве награды. В этот раз он постарается сделать так, чтобы история не повторилась.