дилемма дикобразов

Когда раздались шаги преподавателя, староста группы громовым голосом произнесла: — Тишина! — а затем. — Поклон! Это было нормой, и хотя с каждым разом надоело все больше, не выполнять их было бы глупо. Все же, было в следовании старым традициям, пусть даже основанным на бессмысленном уважении, что-то очаровательное. Пусть даже сейчас они были в университете — хотя, скорее, фактически перешли из одного корпуса академии Коё в другой. Трудно было описать более конкретную причину, но это походило на старые традиции клана Курэ. Надо было поприветствовать патриарха — дедушку — уважительным поклоном каждый раз, когда он проходил мимо, даже если в этот день вы уже здоровались и даже мило болтали о всякой чепухе, которая точно не должна интересовать клан убийц. Только кузен Райан не следовал этим традициям, за что дед его не любил. Но Райан, как говорили, был из абсолютно нового поколения. Дедушка говорил, что такие, как он, жили вне времени. ... и еще вне дома. Потому что традиции надо было соблюдать, поэтому Райан зачастую ночевал в самых неожиданных местах, включая деревья, крышу и иногда чайный домик. Последних во дворе было несколько, поэтому местонахождение Райана менялось в зависимости от настроения деда, его нахождения рядом и прочих дополнительных условий, которые никто, кроме самих Райана и Эрио, не знал. Карла с мало заинтересованным видом слушала все то, что говорил им преподаватель. Про будущие планы на месяц, тестирования, про обязанности, и за своими мыслями почти прослушала момент, когда в зал аудитории, тяжело дыша, влетел абсолютно незнакомый человек. Преподаватель лишь махнул рукой на него, когда бедолага запнулся на пороге — том самом, где вечно все запинаются — и сказал, что забыл объявить им об этом. Что с сегодняшнего дня в их группе будет новенький. Новенькая. Поначалу Карла не придала этому особого значения, но... Шепотки в классе возобновились в тот самый момент, когда внутрь кабинета вошла она. Сидевший рядом с Карлой оболтус и прогульщик, пару раз отчисленный и вернувшийся, Нарушима Кога, загадочно присвистнул, стоило ему обратить внимание на новую девушку. Очень сильно захотелось пихнуть его локтем в бок, но Карла подозревала, что если она сделает так, то у бедолаги окажутся сломаны ребра — тренировки давали о себе знать. Хотя этому идиоту было бы полезно. Иногда он приходил на занятия весь побитый, и, если его так сильно мутузили где-то на задворках, то стоило бы научить его парочке приемов, чтобы ходить по университету менее разукрашенным и не пугать преподавателей. Впрочем, Карле все равно нравились те, кто шел в бой несмотря ни на что. Было что-то очаровательное в таких милых самоубийцах. Новенькой оказалась девица возраста... может, самой Карлы, или старше на год. У нее были темные короткие волосы, приятное доброжелательное лицо. Она была высокой, тонкой, хорошо сложенной — наверняка спортсменка, подумалось Карле. Но что-то в ней все равно было странно неприятным, то ли пустой взгляд, то ли улыбка — словно фальшивая. Тяжело было прочесть эмоции некоторых людей, и Карла предположила, что она была из тех, кто был просто странным. А потому лишь разочарованно фыркнула, когда Кога оторвался от игры в телефон и уставился на девчонку еще внимательней, чем до этого. Вот же бестолочь. — Меня зовут Аканэ-э-э! — нараспев произнесла новенькая, широко улыбаясь. — Приятно познакомиться-я-я! Затем опоздавшая вдруг изменилась в лице, и, приложив ладонь ко рту, начала быстро кланяться преподавателю, что застопорился от такой внезапной смены характера. — Ах! Извините, извините за опоздание! Еще раз извините! — Можешь не извиняться, — преподаватель нервно улыбнулся, когда Аканэ взглянула на него с широкой улыбкой. — Садись куда-нибудь скорее, лекция пока не началась. «Она наверняка сядет к Коге, потому что все время он пялился на нее, как идиот», — подумалось Карле, и, когда Аканэ легким танцующим шагом двинулась прямиком к ним двоим, она мысленно дала сама себе пять. Кто бы сомневался, что идиот Нарушима привлечет ее внимание таким беззастенчивым взглядом. Когда Аканэ присела на краешек лавки рядом с Когой, она улыбнулась ему такой же широкой, как и до этого, улыбкой, после чего протянула руку. Тот мгновенно покраснел, и Карла лишь сильнее закатила глаза, уже не представляя, что из этого может выйти. Отличная парочка, ничего не скажешь. Одна странная, а второй — главный хулиган на деревне. — Меня зовут Аканэ, — проговорила она, а затем широко распахнула глаза. — То есть, я уже представлялась! А ты? — Нарушима Кога, — подумав, он добавил наглым тоном: — Но ты можешь называть меня просто Когой. — Ах-х-х! Конечно! Кога! Пока они мило щебетали, Карла лишь закатывала глаза и вздыхала. Ей, конечно, нравился Кога — как приятель, разумеется, сердце ее все еще принадлежала одному ушедшему на тот свет слишком рано бойцу — но иногда тот вел себя как полнейший кретин. Порой Карла задавалась вопросом, выгнали ли его из университета в первый раз за неуспеваемость, или же он просто порочил честь своего курса. Столько вопросов. Она отвлеклась, когда на телефон пришло уведомление, и, раскрыв его — у нее все еще была старая раскладушка, отличный выбор для заданий, такая-то не разобьется при падении — слегка нахмурилась. Опять семейный чат... Дед любил описывать задания слишком подробно, иногда это утомляло. Безобидная болтовня рядом продолжилась, и Карла нервно дернула бровью. — Уединились бы, голубки, — хмыкнула она. — И желательно после лекции, а то все смотрят лишь на вас, а не слушают. И, как в подтверждение ее слов, некоторая часть лекционной развернулась к ним, многозначительно двигая бровями. Даже преподаватель смотрел на них со столь уставшим взглядом, что эти двое мгновенно разбежались по противоположным углам лавки и посмотрели в разные стороны, давая понять, что такое больше не повторится. Честное-честное слово! Карла лишь хмыкнула. И, уставившись в телефон, продолжила читать. Нет, все же, может она даже немного ревновала этот идиота. Потому что он был забавным. Хотя мыслями она была далеко от присланного дедом задания. Рядом с Когой. Рядом с... — Приве-е-ет! Кога! Кога-Кога-Кога! Привет! Нарушима вздрогнул, когда его окликнули. Под лестницей, что вела на второй этаж корпуса — на улице — прямо рядом с автоматом с газировкой сидела она. Аканэ. Она радостно заулыбалась, когда Кога все же развернулся в ее сторону, после чего поманила пальцем к себе, призывая сесть рядом. Она была такой странной, почти ненормальной, и отчего-то Коге это даже нравилось. Он решил не обращать внимания на того, что уши у него горели огнем, и бодрым шагом направился прямиком к девушке. Наверное, вся его жизнь теперь была связана со странными и ненормальными людьми. Сначала тот хмырь из подворотни, Токита Ома, потом придурок с такой же внешностью, Рюки... И еще парочка бойцов из ассоциации, тот же Космо или Секибаяши. Мир окончательно свихнулся. Под лестницей была тень. Здорово спасало от жары, если честно. Когда Аканэ протянула ему банку газировки, Кога нервно улыбнулся и открыл ее, после чего они вместе выпили — та была чертовски холодной, и зубы отдались неприятной болью. Не у одного него, кажется — Аканэ закашлялась тоже, после чего глупо рассмеялась: — Какой холодный! Какой у тебя вкус? Замешкавшись, Кога уставился на этикетку и мотнул головой. — Виноградный. — А у меня клубничный! Они отпили из банок, после чего совершили обмен, и Кога убедился — и правда клубничный. Этот ему нравился больше, он был сладким. Сладкое он вообще любил, ни за что никому не признался бы — особенно дяде — но перед Аканэ, наверное, можно было приспустить суровую маску, да?.. Чем больше он думал об этом, тем больше у него горели уши. Они помолчали, пока Кога размышлял, о чем бы поговорить. Но Аканэ нашла тему первой. Наклонившись к нему, она посмотрела на него таким подозрением, что на мгновение он растерялся, после чего медленно прикоснулась пальцем к его лбу. Подобное ввело Когу в еще больший шок, и он замер, не слишком-то понимая, что именно хотела Аканэ. Или это сейчас так можно было у девочек?! Черт, он же ничего не знал! Надо было спросить у Космо или Адама! Хотя нет, у Адама не стоило. Его лекцию про «рыбные ватрухи» он забудет еще нескоро. — А откуда у тебя этот шрам?.. Она говорила про тонкую линию на лбу, оставшуюся после сокрушительного удара Кокуро ногой. Тогда Когу здорово вырубило. Рана давно зажила, как и трещина на черепе, на память осталась лишь едва заметная полосочка. Удивительно было, что Аканэ ее все же заметила, и, гордо выпятив грудь вперед — потому что шрамы красили мужчин, очевидно — Кога ухмыльнулся. — Боевой! — Боевой? — ошеломленно повторила Аканэ. — Я участвую в подпольных боях! — гордо огласил Кога, после чего вдруг осознал, что сказанул лишнего. Он мгновенно закрыл себе рот, думая, насколько глупым это было, но отчего-то Аканэ не удивилась — она лишь нахмурилась и озабоченно уставилась на него. Эта странная смесь осуждения и беспокойства ему не нравились, точно так же выглядел Ямашита, когда советовал ему не особо доводить себя. Нахмурившись, Аканэ назидательно покачала пальцем: — Ага! Значит, калечишь себя! — Ничего не калечу! — возразил Кога. Он мгновенно покраснел, когда Аканэ наклонилась к нему ближе, так, что он почуял от нее запах клубничной газировки, что она пила ранее. Их лица оказались настолько близко, что для малознакомых нормальных людей такое посчиталось бы неприличным, но... Были ли они нормальными? Хороший вопрос. Кога сглотнул, ощутив, как Аканэ медленно сжала его руку. Широко распахнув глаза, она проговорила серьезным голосом, хотя взгляд этому совершенно не соответствовал: — Весь в синяках ходишь! Ты себя видел?! — Конечно видел, — цыкнул Кога. Зализывал же он себе раны, в конце концов. — Но это не важно. Зато я там... ну, не самый последний человек. Гордо улыбнувшись, Кога мысленно взмолился, чтобы его не раскрыли. Как раз он-то и был самым последним человеком, едва-едва сумел пройти аттестацию. С одной стороны, это все равно был успех, с другой, он болтался где-то на днище рейтинга бойцов, и до великого и ужасного Токиты Омы ему было далеко. Черт, одно лишь воспоминание о нем заставляло кровь кипеть. Цыкнув, Кога отвернулся. — Ты сражаешься ради денег?! — глаза Аканэ горели огнем. — Круто! — Нет, я сражаюсь, чтобы надрать одному парню зад, — проворчал тот. — Один раз он отделал меня, и, скажем, мое мужское достоинство жутко пострадало. Взглянув на него оценивающе, Аканэ помотала головой из стороны в сторону, после чего недоверчиво сузила глаза: — И кто же тебя побил? Ты не выглядишь как кто-то, кто так легко сдастся! — ... Токита Ома, — неохотно проговорил Кога. Как будто это ей что-нибудь бы дало. — Токита? На мгновение голос девушки изменился, и Кога опасливо взглянул на нее. Ему показалось, что она что-то знает... но, стоило повернуться к ней, как он осознал, что она просто улыбается. Еще шире, чем обычно. Прикрыв рот рукой, она не сдержала дрожь, после чего расхохоталась в голос, словно сказанное сейчас было самым смешным, что она только слышала за свою жизнь. — Какое глупое имя! Что это? — рассмеявшись, Аканэ махнула рукой. — Звучит как название улицы! Ты точно уверен, что знаешь своего противника по имени? Может, он тебе соврал! Вот глупо-то было бы! Не находишь? Кога смущенно засопел. Он уже искал информацию о Токите Оме, даже у Космо спрашивал, но тот в ответ промямли что-то невразумительное, отчего Кога сделал единственный верный вывод, что этот уебок и его побил. Чертов Ома!.. Найти бы этого мудака и избить бы до полусмерти, хотя что-то подсказывало Коге, что ему до осуществления мечты было еще далеко. — Наверняка тебя преподаватели не любят, потому что ты дерешься! — с вызовом проговорила Аканэ. — Ты как злодей! Бунтовщик! Срываешь порядок! Страшный-страшный Кога! Она рассмеялась, словно сказала что-то очень смешное. Цыкнув в ответ, Кога откинулся спиной на стеночку и пригубил еще немного клубничной газировки. Стоило купить такой домой, только обязательно спрятать от Рюки, а тот этот идиот опять все выпьет без него. — Ну, я уже вылетал из универа, вот меня и не любят, — зевнув, пробормотал Кога. — Психология тяжеловато дается. Никак не могу понять всю эту дрянь. Абсолютно бесполезный предмет. — А мне хорошо дается! — ударив в ладоши, проговорила Аканэ радостным тоном. — Значит, это судьба! Я уверена! Точно-точно! — Судьба?.. Кога неуверенно взглянул на нее и моргнул. Улыбнувшись, так, что румянец выступил, Аканэ заглянула ему в глаза. У нее была очень странная пугающая улыбка, но Коге отчего-то она нравилась. Было в ней нечто жутко очаровательное, словно перед ним стоял ангел... Ну, ладно, глупое сравнение. Просто Аканэ очень шло улыбаться, и когда она слегка краснела, то становилась еще милее, чем до этого. Услышь его сейчас Карла, дала бы ему пинка под зад за такие глупости! — Приходи сегодня ночью сюда, — прошептала она, улыбаясь еще шире. — Я научу тебя паре уловок для экзамена. Смущенно моргнув, Кога отчего-то кивнул. Вламываться ночью в университет было глупо, но Кога почему-то послушался. И, идя по темным коридорам следом за Аканэ, он чувствовал, как дрожит. Не от страха — хотя немного и от него. Было что-то неправильное в таком поведении, ему показалось, что даже мягкий и добрый обыкновенно Ямашита оттаскал бы его за уши за подобные выходки. А какой-нибудь Секибаяши тем более! Вместе они находились в одном из кабинетов. Аканэ стояла рядом с ним, продолжая улыбаться своей странной загадочной улыбкой, и Кога чувствовал, как краснеет. Хотя вокруг было жутко темно, он все равно видел ее отчетливо — спасибо Секибаяши и его полуночным тренировкам, когда свет не включали ради экономии энергии. Широко расставив руки, Аканэ кивком указала на себя. — Преподаватель обожает штуки про неспособность человека быть одному! Что люди доверяют другим, даже если говорят, что это не так! — важным тоном произнесла она и даже назидательно подняла палец. — Он часами готов трещать об этом, и потому половину билетов составляют вопросы про такие штуки! А значит, самый простой способ — это понять, почему он ловит кайф от этого! Кога недоверчиво взглянул на Аканэ, после чего недоуменно вскинул бровь. — Это потому что он идиот? — Это тоже! Гений! Сто баллов! — указав на него пальцем, отчего Кога довольно заулыбался, Аканэ закивала. — Только не говори ему, а то поставит минус сто! — Было бы херово! — Попробуем падение на доверие! Давай, Кога! Кога-Кога-Кога! Падай мне в руки! Аканэ присела и широко расставила руки, явно демонстрируя свою готовность поймать Когу. Тот озадаченно уставился на это зрелище, мысленно гадая, не серьезно же она это говорила. Он, конечно, не был гигантом, как тот же Харуо, но тем не менее особо легким тоже не был. Слабая девушка, вроде Аканэ, его точно не удержит, а в очередной раз встречаться затылком с полом ему как-то не улыбалось. Но Аканэ выглядела такой уверенной, что Кога решил пожертвовать собой, затылком, чем угодно. Он развернулся к ней спиной и спросил: — Но зачем это? — Мы испытываем доверие! Это первый шаг на пути к человеческому сердцу! — мелодичным голосом произнесла Аканэ и довольно хмыкнула. — Скажешь это преподу — он тебе сто баллов точно поставит! Он обожает такую чушь! Но ты все равно падай! — Не урони меня. И, вздохнув, Кога рухнул вниз. Перед самым полом его за затылок поймала рука Аканэ. Конечно, она не удержала его целиком, но и не дала больно треснуться затылком о пол, отчего... да, пожалуй, он был доволен результатом. Глупо улыбнувшись, Кога ощутил, как мягко Аканэ опустила его голову на пол, после чего села рядом и заулыбалась в ответ. Она выглядела так мило, что, черт возьми, кажется Кога глупо втрескался в нее. Он когда-нибудь вообще любил кого-то? Ему, конечно, очень нравилась Каэде, но только та была старше, да и его попытки наладить контакт обрывала мрачным взглядом, говоря, то если у Омы не вышло, то и у него подавно. К Рюки он явно не романтические чувства испытывал — ну, во всяком случае Кога надеялся, что ничего романтического в них не было, потому что любить кого-то с полным отсутствием вменяемой социализации было бы проблематично — и, выходило... что да? Черт, он как глупый школьник. Чувствуя смущение от прикосновения к затылку, Кога уже хотел было сказать Аканэ, что, в общем-то, она довольно симпатичная, но та, словно предугадав его слова, вдруг широко распахнула глаза и заткнула рот рукой за мгновение до такого глупого признания. Не в любви, к счастью, иначе Кога бы застрелился. — Скажи, ты слышал о дилемме дикобразов? — вдруг шепотом спросила она. В ответ Кога лишь покачал головой. Он никогда в жизни не слышал о подобном, это было что-то связанное с психологией — а значит, он в этом и не смыслил ничерта. Заметив недоумение на его лице, Аканэ с умным видом пояснила: — Два дикобраза холодной зимой пытаются согреться. Они подбираются ближе, но вскоре начинают чувствовать боль из-за своих иголок. В итоге, они мечутся между теплом и холодом, болью и спокойствием. Что бы ты выбрал, Кога? На мгновение Кога задумался, после чего пробормотал: — Наверное, холод и одиночество. Согреться-то можно и одному. Аканэ широко распахнула глаза и легонько треснула его по лбу, отчего Кога зажмурился. — Но Кога! Ведь тепло и боль лучше! Вместе можно преодолеть любые невзгоды, даже никакая боль не станет препятствием на пути! — Но боль — это все еще боль, — возразил Кога. Ему не хотелось спорить с Аканэ, но у него были свои представления... об этой дилемме, и от них отступать он не хотел. Надувшись, девушка покачала головой, после чего показала ему язык. — Зануда! — показала ему язык Аканэ, но затем рассмеялась. У нее был приятный мелодичный смех, и Кога, не выдержав, рассмеялся вместе с ней. Это было жутко заразительно. Вместе они хохотали, и смех их в ночной тишине разносился по помещениям. Хорошо, если охрана не поймает, а то будет очень больно. Охране. Кога-то легко их вырубит, хотя он слышал легенды о том, что сторожами тут работали парни, набранные госпожой Шион в качестве потенциальных бойцов в кенган матчах. Вдруг рядом раздался шорох, и он резко перевел взгляд. — Знаешь, я думаю, нам обязательно стоит выпить газировки, чтобы сделать этот момент слаще, не находишь? — Аканэ подмигнула ему. — Со вкусом клубники. И, не дав Коге и слова сказать, поднялась. Около автомата газировки Аканэ насвистывала мотив. Это была старая заграничная мелодия о любви, в которой пара расставалась из-за неспособности быть вместе — их разделяла война. Молодой человек обещал вернуться как можно скорее, а девушка обещала ждать его всю свою жизнь. Эта была хорошая песня с грустным концом, но слова Аканэ не нравились. А потому она напевала ее без слов, лишь мелодию. Так она казалась чуть посветлее. Когда сзади раздался шорох, Аканэ не обратила внимания, но затем обернулась — просто потому, что собиралась уходить. В эту же секунду мимо ее лица, буквально в миллиметрах от глаза, пронеслось лезвие, вонзившееся в стекло автомата с газировкой. Взвизгнув, девушка отшатнулась и с ужасом уставилась вперед, где стоял мужчина в строгом костюме. Она мгновенно узнала его — это был преподаватель на их кафедре, тот самый, на чью лекцию она опоздала. Улыбнувшись, он покачал ей пальцем и сделал шаг вперед. В это мгновение луна вышла из-за облаков и осветила их двоих. И на оголенном запястье Аканэ увидела у него на руке небольшую татуировку в виде многоножки. Мужчина замахнулся еще раз, и Аканэ закричала еще раз... ... после чего легко ушла от удара, еще одного. С легкостью она уклонилась ото всех атак и захватов, и, когда мужчина ринулся вперед, уперлась руками ему в плечи и с легкостью перекувырнулась ему через спину, после чего набросилась сзади. Один простой захват, и нападавший оказался у нее в тисках. Одно простое движение, как что-то треснуло, а место, где расположился сустав на руке, набухло и налилось кровью. Мужчина взвыл и не сумел удержаться стоя. Рухнул назад. И, продолжая держать его в захвате, Аканэ заговорила. Но не на японском — китайском. — Жила-была на свете сороконожка. В одно прекрасное весеннее утро она вышла погулять. Затем ей повстречался навозный жук. Я так рад с тобой познакомиться, сказал навозный жук. Я всегда восхищался тобой. А почему, спросила сороконожка. тебя так много ног, и ты всегда знаешь, с какой ноги делать следующий шаг. Надо быть очень умной, чтобы не перепутать. Жертва в захвате перестала вырываться, и, медленно разжав руки, Аканэ поднялась. Она отряхнула одежду, после чего подняла упавшие на пол две банки клубничной газировки, словно рядом никого не было, но, после того, как едва не двинулась обратно, все же обернулась. — Ты посланник Ся Джи? — равнодушно поинтересовалась она. Мужчина под ней сжался в комок и захныкал, но все же кивнул. Переломанная рука начинала медленно опухать, а из десен, откуда были вырваны зубы, обильно текла кровь. Он только и мог, что беззвучно плакать, плюясь кровью, пока над ним стояла Аканэ и смотрела сверху вниз без каких-либо особых эмоций. Сузив глаза, она покачала пальцем и вдруг улыбнулась. Точно так же, как делала это всегда. — Передай мастеру, что этим делом занимаюсь я по приказу господина Ву, — после чего приложила палец к губам. — Пусть не лезет вперед со своими грязными методами. После чего вернулась обратно к Коге. Тот, сидя на парте в одном из кабинетов, со скучающим видом смотрел в окно. Шаги Аканэ в коридоре он расслышал довольно давно, она, в отличие от какого-нибудь Космо, ходила как нормальный человек, а не кралась. И, стоило ему обернуться, он встретился с ней взглядом. Стоя в дверях, Аканэ держала в руках банку клубничной газировки. И, улыбнувшись так широко, что выступил румянец, произнесла ласковым голосом: — Не хочешь сходить на фестиваль завтра в центре? Говорят, там будет весело. Она подмигнула ему, после чего нежным голосом прошептала: — Говорят, такие фестивали — лучшее время для признаний. В ответ Кога ухмыльнулся. Такие намеки он прекрасно понимал. Фестивали он, если честно, любил не особо — там было слишком шумно. В последние месяцы ходил туда разве что в компании Рюки, чтобы показать этой деревенщине то, как празднуют нормальные люди. Тот, конечно, жутко всем восхитился и даже истратил их карманные деньги на всякую ерунду, вроде бенгальских свечей, но даже от такого Кога не получил должного удовольствия. С другой стороны, с Аканэ отчего-то было иначе. И согласился. Завтрашний вечер... Кога насладился даже дурацкими бенгальскими огнями. Глупо улыбался, когда чувствовал на губах вкус клубничной газировки. Аканэ улыбалась ему в ответ, она заливисто смеялась, и, следуя за ней, Кога вдруг подумал, что было бы здорово бросить все и насладиться такой обычной жизнью. Глупо было бы после всех стараний, но ему подумалось, что Ямашита уж точно одобрил бы. После одного инцидента тот относился к уходам из ассоциации спокойно и даже с улыбкой. Кога так и не знал, что же там произошло. После фестиваля Аканэ потащила его на холм. — Там никого нет! — проговорила она и рассмеялась. — Романтика! И он последовал за ней, не зная, что за магия на него повлияла. Там, наверху, было темно. Но и правда — ни единой души. Аканэ смотрела на город задумчиво, с легкой толикой грусти, и, когда Кога почти спросил, что же творилось у нее на душе, вдруг развернулась. Она смотрела на него своим странным пустым взглядом и улыбалась, после чего вдруг поманила пальцем вперед. И, когда он приблизился, поцеловала. На вкус ее губы были как клубничная газировка. В момент поцелуя он почувствовал дикую эйфорию. Это было так классно — целоваться с кем-то, кто тебе нравился. Настоящий кайф, как говорила Аканэ. Если их преподаватель ловил такое же ощущение от своих бессмысленных лекций, то он, пожалуй, мог простить его, потому что подобное было непередаваемо... Как наркотик. Но вместе с поцелуем и вкусом клубники он почувствовал кое-что еще. Он ощутил, как что-то острое впилось ему прямиком в живот с тихим чавкающим звуком. В этот самый момент Аканэ вцепилась зубами ему в язык. Резко оттолкнув ее, он отшатнулся назад и уставился на место, где ощутил прикосновение металла — а там, прямо в боку, торчала тонкая острая заточка. Рука Аканэ тоже была в крови, и она, продолжая улыбаться своей тонкой пугающей улыбкой, провела окровавленными пальцами по шее, оставляя след на коже — и один из таких пересек небольшую татуировку в виде многоножки. Внезапно в памяти всплыли слова Рюки. Это символ «Червя», говорил он. Когда я убиваю их, я не думаю, что это люди. Просто как избавляюсь от мусора. Ноги не подкосились — то ли от адреналина, то ли тренировки дали свое — и Кога уставился Аканэ в глаза. Она сделала шаг по направлению к нему, ничего не говоря. Лицо ее было освящено яркими фейерверками, краски менялись с красного на синий, зеленый, и в них она выглядела особенно пугающе. Как настоящее чудовище. Как Рюки в тот момент, когда лишал жизни. — Аканэ... — прошипел Кога, хватаясь за больную рану. Та не ответила ему, бросившись вперед. За мгновение Кога успел выхватить заточку прямиком из бока — брызнула кровь, та вышла с неприятным чавкающим звуком. Значит, засела глубоко. Стоило оставить ее там, иначе сейчас он отключится от потери крови, но голова работала плохо. То, что кто-то пытался его убить — не как другие противники, что просто издевались, а по-настоящему, с намерением лишить жизни как можно быстрее — заставляло его думать быстрее, чем он делал это всю жизнь до этого. Поудобней перехватив железку в руке, Кога попытался было ударить ею Аканэ прямо в глаз — ему не хотелось, но выбора не оставалось. Но та с легкостью ушла от такой прямой очевидной атаки, после чего схватила его за руку и перекинула через себя. Больно ударившись затылком, Кога понял, что в голове у него было мутно. Ну да, конечно. Сейчас-то никто не поймал его под затылок. Он уклонился в последний момент, прежде чем заточка опустилась ему прямо в глаз. Значит, месть? Аканэ не выглядела злой, впрочем. Взгляд ее потух, он стал серьезней, чем до этого. Когда Кога ринулся на нее вновь, она во второй раз схватила его за руку, но не стала перекидывать через себя, на что тот надеялся, чтобы схватить ее ногами — вместо этого Аканэ дернула руку вниз так резко, что Кога склонился и присел на землю, после чего коленом резко выбила сустав из сумки. Или Коге лишь показалось так в первую секунду. Кость в руке громко треснула с мерзким трещащим звуком — Аканэ сломала ему руку. И когда Кога заорал от невыносимой боли — кость, пробив кожу, вышла наружу, торча некрасивым страшным куском, она оседлала его сверху и вцепилась руками в горло. Душила она с холодным расчетом. Сломанная рука была прижата к полу, отчего кровь медленно смешивалась с грязью. От резких движений кость из поломанного локтя выходила все дальше и дальше, прорывая кожу. Она отдавалась мучительной жуткой болью в сознании. Зрение постепенно мутнело, и Кога чувствовал, как закатываются у него глаза. Значит, так он и умрет? Но ведь Рюки свихнется. Он был уверен. Если Рюки найдет Аканэ, он выпотрошит ее тело, оставив вырванный и искореженный позвоночник «Червю» в качестве сувенира. Дерьмо! Дерьмо, дерьмо, дерьмо! Заточка, которой она пыталась прирезать его до этого, валялась далековато — для нее. Не для Коги. И, подцепив ее пальцами в ту секунду, когда пальцы Аканэ сжались на его горле крепче, он перехватил ее поудобней и со всей силы вонзил в чужое предплечье. От неожиданности Аканэ отшатнулась и расслабила хватку, и, воспользовавшись этим, Кога брыкнулся и скинул ее, после чего кувырком бросился вперед, прямо в кусты. А там — вниз по дороге, на парковку. Через холмистый склон. Перспектива катиться кубарем не так сильно пугала его, тем более, что сильнее руки он сломать сейчас мог вряд ли что. Пронаблюдав за этим побегом, Аканэ лишь сузила глаза. Она поднялась на ноги и быстрым движением выдернула заточку из плеча, после чего пошевелила пальцами — те слушались, значит, все было хорошо. Отбросив окровавленное лезвие в сторону, она бодрой походкой двинулась к краю холма, туда, где начинался склон. И взглянула вниз. — Что ж, полагаю, настало время для старой доброй резни. И, не долго думая, Аканэ спрыгнула следом. — Дерьмо! Заводись! Кога был человеком немногих талантов, но тачки он пару раз угонял. Бурная юность, что уж там. Даже Ямашита об этом знал, но Кога честно пообещал, что больше не будет заниматься подобным. Кто же знал, что старое умение понадобится вновь в чрезвычайной ситуации. Одной рукой взламывать машину — выбрал он, конечно же, кабриолет, потому как залезть туда было элементарно — было жутко неудобно, та болела всякий раз, когда Кога неосторожно ею двигал, но он, закусив губу, продолжал свое дело. Неважно, как больно ему было, надо было убежать, надо было добраться до... куда-нибудь, до Ямашиты! До Космо с Куреиши! Лишь бы выжить, лишь бы очутиться подальше от Аканэ, чтобы вырубиться окончательно от потери крови и адской боли! Когда же мотор неохотно взревел, Кога счастливо улыбнулся и опасливо покосился назад. Он не слышал шагов Аканэ, но понимал, что она уже рядом. И, резко ударив по педали газа, стартанул так внезапно, что едва не протаранил фонарный столб на выезде. Было бы глупо так просто попасться после всех стараний, но... Ладно, ладно-ладно, это было неважно! Ему срочно требовалось убраться отсюда! Как можно скорее! Кога уклонился от кинутого ему в голову ножа — свист услышал даже в своем полуобморочном состоянии — и с ужасом взглянул на то, как крепко тот засел в лобовом стекле. Водил он не особо хорошо, точнее — не особо хорошо помнил правила, водить-то он водил вполне себе достаточно, но ему надо было спешно убегать от Аканэ так, чтобы не попасться полиции. Да, было бы глупо! Как с фонарем! Позади раздался рев мотора мотоцикла, и Кога прибавил газу. Дерьмо! Его лихорадочное хаотичное вождение заставляло остальных на дороге тормозить и сворачивать. Сколько аварий произошло за ночь? Кто знал. Дохера, сказал бы Кога, и вряд ли ошибся бы. Но ему плевать хотелось на это, потому что машину можно починить, а если тебя убьют, то пути назад не будет. Он постарался скрыться так, чтобы Аканэ было неудобно швырять в него различные острые предметы, и та успешно дырявила все вокруг в попытках достать его. Водить так было жутко неудобно, но шоссе впереди было более-менее пустым, так что особо беспокоиться не надо было. Он резко ударил по тормозам, услышав, что мотоцикл был позади него, и, когда тот врезался сзади, хмыкнул — потому как Аканэ, не удержавшись, полетела вперед. Но вместо падения на землю, она приземлилась на нее мягко, словно кошка. И бросилась вперед — в это же мгновение Кога ударил по газам. Он намеревался сбить ее... да, что было плохо, но что-то плевать ему сейчас на это хотелось! Только вот Аканэ запрыгнула сверху на капот, а потом прыжком перебралась же и на соседнее с водительским сидение. — Нарушима, — улыбнулась она. — Пошла нахер отсюда! — взвыл он в ответ и резко крутанул руль вправо. Сейчас он гнал через мост — не широкий, а однолинейный, узкий. Это был пригород, в конце концов. И то, как резко машина развернулась и ударилась в ограждение, заставило ограждение моста жалобно заскрипеть и слететь, а их вдвоем — Когу и Аканэ — пронаблюдать за тем, как машина вылетела в реку. Аканэ широко распахнула глаза и попыталась было выпрыгнуть, но Кога крепко схватил ее за ногу. И, стоило ей взглянуть на него в ужасе, он ухмыльнулся — и это выглядело пугающе, с бьющей из носа кровью, окрасившей зубы в яркий рыжий. — Это то, что ты показывала мне, — проговорил Кога и сжал лодыжку Аканэ крепче. Она попыталась вырваться, но поняла, что с вывихнутой во время аварии (когда мотоцикл врезался в машину сзади) рукой не могла достать до ножа. И, зашипев, заметалась, словно раненный зверь. Но Кога не отпустил и, усмехнувшись, бросил: — То, что ты назвала падением на доверие. И вместе они рухнули с моста в машине вниз. Мотоцикл полыхал. В ночной темноте это привлекало слишком много внимания, но в районе, что граничил с Изнанкой, вряд ли кого-то действительно интересовало нечто подобное. Это было злосчастное место, нехорошее, и разбираться с какими-либо делами в нем было бы себе дороже. Когда-то давно патриарх клана Курэ, Эрио, пообещал себе, что никогда более не зайдет на территорию, что разделяла нормальный мир и Изнанку, но в конечном итоге он все равно находился здесь. По правую руку от него стоял Райан, что смотрел на пожарище с широченной ухмылкой. Вряд ли эту бестолочь действительно интересовали возможные жертвы и то, что скрыть такой разгром даже в пригороде было тяжело. Господин Ноги здорово заплатил им за то, чтобы они разобрались со следами «Червя», но в данной ситуации количество денег не было важно. То, что устроила их верная зверушка, было очень тяжело сокрыть. Эрио не сомневался, что завтра эта погоня будет греметь по всем новостям. Вздохнув, он откупорил фляжку с алкоголем, что все это время прятал в рукаве, после чего пробормотал: — В Изнанке ходит сказочка, которую рассказывают особо шаловливым детишкам без родителей. Оторвавшись от лицезрения полыхающей машины, Райан недоуменно взглянул на деда, явно не понимая, с чего тот вдруг начал очередную лекцию об истории. Но не прерывал, что неожиданно. Хоть на что-то мозгов хватало. — Им рассказывают о том, что тех, кто особо сильно выделяется в уличных драках, ловят и отвозят в большую пустую комнату, — Эрио отпил из фляжки, — что находится под землей. Огонь продолжал трещать, но Райан уже не смотрел на него — все его внимание было приковано к деду. — У детишек в этой комнате нет права выбора. Их воля подавляется, им запрещают даже думать о чем-то отвлеченном. Их тренируют без конца днем и ночью, замещая все мысли желанием стать самым сильным и убить всех вокруг. На благо господ. И так до самой смерти. Эрио протянул фляжку Райану, и тот, вскинув бровь, отпил из нее немного. Они оба уставились на продолжавший полыхать ярким пламенем мотоцикл. — Предполагалось, что это просто сказочка, пока Катахара Мецудо не обнаружил одну из таких комнат под землей, — взгляд Райана мгновенно переместился на деда, а лицо его так и разило нежеланием верить. Но Эрио даже бровью не повел. — Кто-то запер кучу детишек в подземной комнате, где заставил их сражаться до смерти, пока не выживет один. Ритуал «яда гу» тебе ничего не говорит? Когда несколько ядовитых тварей запускают в одну банку, а яд победителя потом используют. В ответ Райан лишь хмыкнул, продолжая недоверчиво смотреть на деда. В это время в другом месте неизвестная персона в кепке шла далеко-далеко, приближаясь постепенно к университету Коё. Ее походка была легкой, а взгляд — полным уверенности, что проглядывалась за абсолютной пустотой. Крепко сжав в руке фляжку, Эрио потер большим пальцем выцветшую этикетку, после чего продолжил: — Кано Агито как раз из одной такой комнаты. — Пятый Клык Мецудо? — Райан вскинул бровь, и Эрио кивнул. — Но не он один, — он поднял взгляд на продолжавший гореть автомобиль и скривился. — Таких комнат целые десятки по всей стране. И девочка, что пыталась убить Нарушиму, одна из таких детей. Неизвестная персона на другом конце Токио остановилась перед воротами университета, после чего осторожно проскользнула внутрь. Она сняла кепку, распуская волосы, и в тот самый момент, когда она делала это, на секунду стала видна татуировка в виде многоножки на шее. — Абсолютные оружия, выращенные по чьему-то эгоистичному желанию. Солдаты, созданные служить беспрекословно своим господам... Эрио скривил губы в ухмылке. Утро постепенно вступало в свои владения. — Подопытные крысы, если иначе. Когда Аканэ раскрыла глаза, она почувствовала, что лежала на чем-то мягком. И что было еще темно — ночь лишь подступала к концу. Воняло неприятно, и она предположила, что это были мешки с мусором — промокшие насквозь из-за ее влажной одежды. Вяло она обвела окружение взглядом, после чего резко уставилась на сидящего рядом Когу — тот, казалось, держался исключительно на силе собственной воли и пусто смотрел вперед. Бомбером он накрыл ее, а сам в это время сидел без майки — ею был замотан бок. Она уже была красной от крови, но Кога продолжал сидеть, словно не понимая, что ему делать. А может, и не понимал взаправду. Глупый мальчишка. Он даже не обернулся, когда она поднялась и швырнула бомбер ему в руки. — Помереть захотел? — спросила она. Хмыкнув, Кога отмахнулся здоровой рукой и слабым голосом пробормотал: — Любовь зла. — Не было никакой любви, Нарушима, — сузив глаза, проговорила Аканэ. — Все это было лишь игрой. Я должна убить тебя. Сил на осмысленные фразы у Коги явно не было — выглядел он достаточно херово, весь бледный и мокрый, явно не от воды — и он слабо спросил: — Рюки? Спрашивал, из-за Гао Рюки ли это. Чуть помедлив и рассудив, что раз он все равно об этом знает, то смысла скрывать не было, Аканэ кивнула. — Да. Из-за него. Они вновь замолчали. Не сказав ни слова, Кога вдруг откинулся на мешок с мусором и тяжело выдохнул. Теперь уже точно было ясно, что держался он в сознании исключительно на силе своей воли, и это было почти похвально для столь неопытного в настоящих боях человека. — Тебе стоило убить меня на мосту, — мягко проговорила ему Аканэ. Кога в ответ вяло улыбнулся — сил стоять и отвечать у него уже не осталось. Кровь перестала хлестать из бока, спасибо слабенькой перевязке, но даже это не спасло от жуткой тошноты, сонливости и общей вялости. Он лишь махнул рукой, дескать, все это бесполезно. Он бы никогда не сумел убить человека. Такой уж он по жизни. Тем более того, кто ему понравился. Как было с Рюки. Мысль о чужом убийстве заставила его вздрогнуть, тошнота подошла к горлу еще сильнее. Что в этой ситуации сделал бы Рюки? Наверняка свернул бы ей шею еще в тот момент, когда Аканэ полезла целоваться. Он был сильным, наверняка сумел бы сделать это с первого удара — в воображении фантомный Рюки свернул шею бедной Аканэ, и в ответ та лишь издала сиплый вздох. Кости не выдержали, и, с громким треском, ее голова оказалась вывернута слишком далеко. Зрелище представилось очень живо... Может потому, что именно так Рюки и убил того странного парня у Коги на глазах. Он попытался что-то сказать, но из горла лишь выплеснулся непонятный бульк. Может потому, что изо рта полилась кровь. Глядя на это, Аканэ тяжело вздохнула и покачала головой, после чего наклонилась к нему. Кога смотрел на нее с недоверием, но, в отличие от ночи, не ощущал от нее жажды убийства — и словно в подтверждение его ощущений, Аканэ лишь вытерла кровь у него с подбородка и приложила палец к губам. Она выглядела почти расстроено, и это показалось Коге жутко странным. Хотя он сам был расстроен. Вечно его привлекают всякие поехавшие, не боящиеся убийств. — Ничего не говори, Нарушима, — проговорила она, после чего поднялась. — Говорят, те, кто молчит, живут дольше. Но это не точно. Советую тебе проверить. Черт, кажется, он и правда влюбился в нее. Хотя она пыталась его убить... После этого Аканэ быстрым шагом направилась прочь из переулка. Она даже не затормозила, чтобы бросить ему на прощание какой-нибудь загадочный взгляд или что-то типа того, и, собрав последние силы, Кога крикнул ей: — Я буду ждать тебя. В академии. Около газировки. Завтра в полдень! Он говорил, разумеется, про автомат, но мысли начинали путаться. Почему-то Кога был уверен, что, хотя это и был абсолютно глупый поступок, так было правильно. Она была его убийцей, но так и не смогла лишить его жизни за всю эту дикую ночку. Может, было в ней что-то нормальное, как было в Рюки. Просто сокрытое за пеленой неправильного мировоззрения. На мгновение Аканэ вздрогнула и, казалось, должна была повернуться, но лишь дернула плечом. Выйдя на улицу из переулка, она сложила руки рупором и испуганным тоном крикнула: — Помогите! Тут юноше плохо! И сорвалась с места. Когда солнце медленно взошло, одна маленькая фигурка так и не села в поезд. Развернувшись, она побрела прочь. К университету Коё. До места встречи, где продавали газировку, оставалось совсем немного. Буквально сотня метров, не больше. Как же это было глупо. Глупо, глупо, глупо, глупо. Шаг ее ускорился, и Аканэ почти сорвалась с места. До выхода со университетского двора оставалось совсем чуть-чуть, еще бы немного, и она выбежала из темноты закоулков навстречу тому, кто ждал ее впереди. Она видела лишь его спину совсем мельком, крошечную фигуру впереди, но знала, что он пришел сюда исключительно ради нее. И плевать ему было на все то, что произошло между ними. Все то, что точно не посчитали бы в обычном человеческом обществе нормальным. Почему она не убила его в тот самый момент, когда только встретила? Почему она выжидала до конца, словно оттягивая самый страшный момент? Ах, если бы только она потеряла сердце в тот самый момент, когда ее заперли в Черной Комнате... Она замерла, когда из-за угла, впереди, вышла чья-то фигурка. Аканэ мгновенно узнала ее — тяжело было не узнать. От выродков клана Курэ всегда шла одна и та же энергия, и сейчас, стоя напротив Карлы, Аканэ ощущала лишь страх и отвращение. Руку она завела назад, готовясь выхватить нож и броситься с ним в атаку в любую секунду. Клан Курэ был силен, но не непобедим. Так говорил господин Ву. А словам господина Ву можно было верить. Словно не обращая внимания на боевую стойку Аканэ, Карла покачала головой и проговорила мягким голосом: — Я тоже выбрала бы боль и тепло. После чего подняла взгляд на Аканэ. Он не был серьезным, скорее ироничным. Словно кошка игралась с мышкой. Только вот такая кошка могла убить одним лишь движением. И, когда рука Аканэ легла на рукоять ножа окончательно, Карла, словно заметив это, продолжила: — Одной из заповедей нашего клана является, что мы не должны убивать свою семью, как сильно бы они нам не нравились, — ведя руками по волосам, Карла откинула их в сторону. — Даже если они убили того, кто был твоим избранником. Пусть и невольно... Ведь без семьи будет очень и очень тяжко. В темноте переулка ее глаза казались похожи на два уголька. Равнодушным тоном Карла продолжила: — Именно поэтому я и выбрала бы боль и тепло. Отшатнувшись на шаг назад, Аканэ оскалилась и сжала до боли в пальцах скрытый клинок. Она прошипела: — Ты любишь Когу? — Глупость какая, — улыбнувшись, Карла рассмеялась.— Я люблю только одного человека. И он уже давно мертв. Аканэ бросилась вперед. В это же мгновение рука, в которой был зажат нож, вдруг отделилась от тела — она лишь с ужасом успела увидеть, как оказались разрезанными плечо и запястье. Аканэ не испытывала отвращение при виде крови и внутренностей, но вид собственной руки с торчащей костью показался ей жутко мерзким. Неправильным. Хлынула кровь, а отсеченная конечность шмотками упала на раскаленный полуденным солнцем асфальт, начав шипеть. Словно жарилось. Карла стряхнула с ножа у себя в руке кровь и облизнулась, и Аканэ, подхватив свой, бросилась на нее еще раз, уже внимательно следя за руками противницы. Только вот неожиданное появление дочери клана Курэ заставило ее позабыть о том, что враг не приходит один. И, когда грудь ей пробили точным резким ударом руки, она в ужасе уставилась вниз. А после — назад. Там стоял Гао Рюки. Взгляд его не выражал ничего. В руках у него было зажато что-то маленькое, бьющееся, и, дернув головой в конвульсии, Аканэ булькнула что-то кровью. Та полилась из горла, и в ту секунду, когда Рюки раздавил сердце у себя в ладони и резко дернул руку назад, Аканэ рухнула на землю. Под ней растекалась лужа крови. «Почему... Почему я не убила тебя в тот самый раз, когда мы впервые остались наедине? Наверное, все дело в том, Кога... ... что я тоже ищу встречи с человеком, с которым уже не смогу встретиться.» Нарушима Кога искал встречи с несостоявшимся Сосудом Тигра. Токита Ома умер до того, как сумел овладеть всеми техниками стиля Нико, а потому был забыт. А она же искала... Взгляд Аканэ потух, и, в последний раз дернувшись, она замерла окончательно. На ее тело, лежащее в медленно растущей луже крови, смотрели двое. И оба они выглядели настолько безразлично, насколько можно было двум убийцам рядом со своей жертвой. Карла лишь тихо хмыкнула, аккуратно пихнув ногой тело, но Аканэ больше не двигалась. Она уже не дышала, закатившиеся ее глаза видели разве что яркое голубое небо, пробивавшееся сквозь тесные закоулки университетских строений. Опустив голову вниз, Карла сузила глаза. Мерзость. Она потемнела лицом, смотря, как медленно растекалась кровь у нее под ногами, окрашивая сменные белые туфли в алый, после чего подняла взгляд на стоявшего рядом сообщника. Они не сговаривались помогать друг другу, но сейчас их цели совпали. Карла любила тех, кто умел действовать правильно без команд. Кога так не мог. А вот Гао Рюки — вполне. — Значит, ты не стал звать Когу, верно? Чтобы он увидел. Вяло улыбнувшись, Карла обернулась в сторону уходящего с места Рюки, что, как ни в чем не бывало, отряхивал с пальцев кровь. Тот замер, почувствовав на спине внимательный взгляд, но отчего-то не обернулся и заговорил так, словно в зрительном контакте абсолютно не было нужды: — Я посчитал, что это довольно бессмысленно, — проговорил спокойным тоном Рюки и слегка наклонил голову набок. Он лишь слегка повернул голову, так, чтобы видеть труп Аканэ, но не встречаться взглядом с Карлой — но той было достаточно и такого угла, чтобы рассмотреть его лицо внимательней. Его лицо... Это было лицо Омы, но никак не его. Но Карла решила, что сейчас было не то время, чтобы разбирать прошлое, тем более, что вели себя они абсолютно по-разному. И эмоции проявляли иначе. Его взгляд выглядел настолько незаинтересованным, насколько это было возможным. Безжизненным. Когда-то давно Карла уже видела человека с подобными мертвыми глазами, Кирью Сецуну, и закончил он плохо. Гао наверняка ждала подобная судьба... Но ее это не волновало. Он не был Омой. У Омы был живой взгляд. Не такой. Чуть подумав, Рюки добавил: — Он добрый человек. Ему было бы невмоготу смотреть на еще одну тварь, что была убита мной. Один раз уже посмотрел, столько шума наделал... Рюки тяжело покачал головой. Карла понимала, почему — нормальным людям тяжело было принять убийства и смерти. Тем более, если это была девушка, что имела с тобой столь тесный контакт. Им с Рюки давно уже было плевать, они насквозь пропитались энергией темной стороны их мира, но вот Кога только-только влезал в это болото. Может, ему стоило оставаться лишь у края, а не лезть в самое пекло, каким была Кенган Ассоциация. — Не смотри на меня. Ты выглядишь как Ома. Мерзко, — тихо фыркнув, пробормотала Карла. — Ты слишком честен для мусора из Изнанки Она кивнула Фусуи и Хензо, давая им возможность спуститься и убрать университетский уголок до того, как кто-нибудь обнаружил бы труп. Было бы неприятно иметь дело с полицией, те довольно плохо воспринимали концепт подпольной жизни, которая шла по абсолютно неконтролируемому правительством сценарию. Взглянув напоследок в пустые глаза Аканэ, Карла тяжело вздохнула и быстрым шагом направилась прочь. Рюки же так и остался стоять на месте, но, прежде чем она окончательно скрылась за углом, успел бросить ей одну единственную фразу: — Ну, я же друг Коги, в конце концов. Лекция шла как обычно. Со сломанной рукой записывать что-либо было невозможно, и потому Кога, как бравый пострадавший — Ямашита постарался с алиби для него, придумав такую историю, от которой даже ректор сжалился и похвалил храброго героя их курса — сидел на лекции по психологии просто так, лишь слушая, что вещал преподаватель. Хотя слушал он его весьма условно, все время вместо этого смотря в окно. На автомат с газировкой, который был виден отсюда. Сломанная рука зудела, как и бок, и Кога пожалел, что не мог полежать дома еще чуть-чуть. Полежал бы, не заявись туда Космо и не расскажи, что таким удальцам, как Кога, лучше на ходу все переживать. Раз уж собрался на турнир! Космо сделал это из хороших побуждений, но придушить его хотелось все равно. — Черт... Около автомата было пусто уже который день. Когда перед ним опустилась банка с клубничной газировкой, Кога вздрогнул и резко поднял взгляд на внезапно появившуюся рядом Карлу. Не заметив того, он пропустил начало перерыва. Та, в отличие от... кое-кого в начале их знакомства, двигалась бесшумно. Еще бесшумней Космо. Можно было посетовать на то, что рядом с ним сидела такая интересная особа, которая даже в нормальной жизни передвигалась своеобразно, но после всего пережитого на неделе Кога чувствовал, что у него уже не было сил удивляться или говорить что-либо. Он лишь рассерженно покосился на подарочек перед собой и цыкнул. — Смотри, Нарушима, к чему приводят беспорядочные связи. Хмуро взглянув на банку с газировкой, Кога медленно поднял глаза на стоявшую рядом Карлу. Та не выглядела так, словно издевалась, хотя определенная ирония на ее лице проскальзывала. И, видя, как тот никак не берет банку в руки, она легко рассмеялась и придвинула ее ближе. — Хватит ломаться, дурачок. Это же твоя любимая. — Да пошла ты. Карла хмыкнула, когда Кога открыл банку и отпил. Она наверняка думала, что он злится из-за возможного недопуска на экзамен по психологии, а потому, подсев слишком близко, ехидно зашептала на ухо: — Что, выучил дилемму дикобразов? Кога взглянул на нее с мрачнейшим выражением лица, на какое был способен. Хотя, кажется, и его Карла восприняла неверно. — Это когда два дикобраза зимой не могут согреть друг друга, потому что колются иголками. И ты, судя по всему, точно так же укололся. Кога хотел было огрызнуться, что уже слышал это объяснение, но вдруг горло сдавило, и вместо ответа он лишь прорычал что-то нечленораздельное. — В конечном итоге, ты все же выбрал тепло и боль, да? Улыбнувшись, Карла нежно провела пальцем по его боку, в том самом месте, где была забинтована рана. Словно прекрасно знала обо всем, что произошло той ночью. Внутри Коги все похолодело от ужаса осознания. Но вопрос он так задать и не решился. Карла улыбалась ему точно так же, как делала это Аканэ.