Throught the time

Джесси понимает, что у него осталось слишком мало времени. Оно ускользает, пересыпается раскаленным песком сквозь его сведённые напряжением пальцы, вырывает последние секунды, которые они могут провести вместе… Вместе. Именно этим словом Джесси успокаивает себя каждый раз, отчаянно закрывая глаза на очевидные вещи. Именно это слово заставляет его по утрам кое-как отдирать тяжелую голову от подушки. Слово "вместе" звучит в его голове всякий раз, когда руки касаются изувеченного бледного лица. Когда он ловит адресованные не ему улыбки и крадет сдавленные стоны и вздохи, которые Генджи отчаянно хочет сдержать каждый раз, с силой вцепляясь в матрац или жесткое металлическое изголовье кровати. Он давно уже дал себе индульгенцию на все это, расписавшись в своём бессилии перед вязким болотом по имени Генджи Шимада. Он не думает, заталкивает подальше вглубь черепной коробки мысли о том, что никакого "вместе" нет. Что это - иллюзия, его выдумка. Каждый раз после их игр, когда киборг засыпает и тишину в комнате нарушает лишь его едва уловимое ровное дыхание, Джесси изо всех сил старается не думать. Не вспоминать. Но его мысли, чёрные и угрюмые, как летучие мыши, под покровом ночи становятся сильнее сознания. Они одолевают Джесси, который в эти мгновения хочет перестать существовать. Потому что ему больно, чертовски больно думать о том, что человек, для которого он готов выдрать из груди собственное сердце, никогда не бывает рядом с ним. Потому что прийдется признать - Генджи от него ничего не нужно. Ни его сердце, ни душа, ни тело. Потому что Генджи заходится в яростных приступах кашля все чаще, а из его горла вываливаются мёртвые ошметки цветов. Ханахаки. Джесси ненавидит каждый лепесток этой дряни, которая причиняет страдание Генджи. Потому что с каждым комком он чувствует, как медленно отмирает маленький кусочек его души. Ему кажется, что эти ростки пахнут разложением - таким же мучительным и гнилостным, как ноющее томление, скребущее его сердце при виде цветов и осознании того, что он ничем не может помочь. Он старается не думать о том, что Генджи находит в этом. Изо всех сил, сжимая чужое механизированное тело, Джесси хочется достучаться до него. Он отчаянно пытается сделать это - прижимаясь как можно ближе, в надежде что когда-нибудь этот испепеляющий его сердце жар сумеет просочиться сквозь холодную броню киборга. Вколачиваясь в чужое, податливое тело из полимеров и вырывая из чужой груди насквозь искусственные стоны, вызванные таким же бутафорским, пластиковым удовольствием. Он впускает его сколь угодно глубоко в своё тело, и никогда - в свою душу. Джесси ненавидит это - чужие неизменно закрытые глаза. Притворную ласку и безграничную, почти мазохистскую покорность. Тошнотворное и мерзкое осознание, что за стиснутыми веками Шимада видит не его. Потому, что если хотя бы начать размышлять об этом - вся его система мироздания покатится к собачьими чертям, и ему незачем будет вставать по утрам. Потому, что тогда ему придётся отказаться от Генджи Шимада, а для насквозь пропитанного им Джесси это равносильно пуле в лоб. Потому, что Джесси МакКри - это всего лишь человек, и далеко не лучшей пробы. Поэтому он просто протянул руку и взял то, что ему дают. Не смог отказаться от того, что Шимада предложил ему спустя год их напарничества, наполненный горячими снами с участием киборга и отравленной, жгущей каленым железом под кожей жаждой на грани одержимости. Он знал, что на кону стояла его жалкая душа - и без колебаний пустил ее в размен. Чего стоит душа убийцы? Но, видимо, он просчитался, и этого оказалось слишком мало для того, чтобы оплатить этому сраному миру смятые простыни и стонущего в его руках Шимаду. Он знает - это билет в один конец для двоих. Ханахаки убьет их обоих, разорвав мерзкими ростками сердце Генджи и душу Джесси. И он готов - держать его за руку, закрывать собой, обнимать плечи, заходящиеся в очередном приступе кашля. Заглядывать в глаза, проваливаясь в него и увязая с каждой секундой все глубже. Сжимая хрупкое тело в бессмысленной надежде забрать его боль, выкорчевав ее из груди Генджи и наполнив его своей любовью. О, Джесси уверен, что ее хватило бы на десятерых. Жаль, что это невозможно, потому что его возлюбленный слеп, глух и отравлен так же, как и сам МакКри, и он ничего не может с этим поделать. Он будет с ним до последнего вздоха, даже когда осознание всего этого дерьма будет выворачивать его наизнанку. Когда все вокруг наконец поймут, что за срань происходит между ним и Генджи. Он будет стоять и улыбаться, крепко держа Генджи за руку, даже если весь ебаный штаб Овервотча будет блевать при виде этого зрелища. Потому что каждый раз, глядя на то, каким открытым и беззащитным кажется лицо спящего киборга, Джесси обещает ему только одно: Я не оставлю тебя одного.