Ледоход

Звонок раздался в тот момент, когда она только закончила укладывать Морган – та хандрила и капризничала из-за этого, – так что последние метры лестницы на первый этаж Пеппер пролетела, не чувствуя под собой ног, кинулась на трезвонящую трубку и едва подавила в себе желание броситься на нее всем телом, как на готовую взорваться гранату. Вместо этого она торопливо ткнула в зеленую кнопку и зашипела: – Я же просила не звонить после восьми! – Я… – голос в трубке, глубокий и уверенный, на секунду сбился, но тут же вернул себе твердость. – Прошу прощения, мэм. Я был не в курсе правил вашего дома, обещаю, подобного больше не повторится. Голос был совершенно незнакомым, но из той породы голосов, которыми отдают приказы на крупных предприятиях и сообщают не всегда приятные новости. Начальственный, даже барственный, с легким оттенком снисходительности – о, Пеппер наслушалась подобных голосов вдоволь, когда занималась делами компании. Но конкретно этот голос она слышала впервые и могла бы в этом поклясться. Неприятности. Опять какие-то неприятности… – Кто это? – резко спросила Пеппер. – Откуда у вас этот номер? Голос в трубке помедлил ровно секунду. – Меня зовут Нейтан Старк. Я сводный брат вашего мужа. Пеппер села на диван, прижимая трубку к уху. – Брат Тони? Почему я… Почему он… – Никогда не говорил обо мне? – Нейтан Старк мягко усмехнулся. – Подозреваю, дело в премии. – Что. – Пеппер сглотнула сухим горлом. – В какой еще премии? – В Нобелевской, – охотно пояснил собеседник. – Мы и так-то не были особо близки, но когда я получил Нобелевскую премию по физике и приглашение работать в… впрочем, это сейчас неважно. Тогда Тони заявил, что я жалкий позер и конформист, раз готов продать право первородства за чечевичную похлебку номенклатуры. Наш отец смотрел на вещи прозаичней: просто выделил мне долю в наследстве с условием запрета доступа ко всем патентам и техническим разработкам Старк Индастриз. С тех пор мы практически не общались ни с отцом, ни с братом… Пока Тони не приехал ко мне три месяца назад и не попросил об одной не очень легальной, но вполне осуществимой услуге. – Три месяца назад? – Пеппер выпрямилась, застывая. – Как раз, когда он планировал… – Да. – Нейтан Старк сочувственно помолчал и добавил. – Я выполнил его просьбу, и, думаю, вам пора забрать у меня то, что получилось. Я пришлю координаты. Пожалуйста, приезжайте одна. Ни к чему плодить нездоровые сенсации. Пеппер хотела было спросить, что именно ей предлагается забрать, но собеседник отключился без лишних реверансов, в трубке загудело. Она положила телефон рядом с собой на диван и мстительно вдавила его динамиком в мягкое сиденье. Ох, Тони. Ох, Тони… О чем же еще ты так и не удосужился рассказать… До границы городка Эврика, Орегон, ее доставил Хэппи. Который долго мялся, но в конце концов признался, что о существовании еще одного Старка знал с самого начала, даже искал его для Тони три месяца назад, что было совсем не просто, так как эта Эврика – страшно засекреченный правительственный объект, а Нейтан Старк при всей своей фамильной любви к эффектам человек невероятно скрытный… Главное, что поняла из его объяснений Пеппер, это то, что Хэппи тоже понятия не имел, зачем именно Тони ездил к своему сводному брату. Скрытность у Старков, судя по всему, тоже была фамильной чертой… Господи, поскорей бы это все кончилось! Пеппер чувствовала, что этот внезапный звонок и все, что за ним последовало, будто запустили внутри нее какие-то неостановимые процессы. Все три месяца, с того момента, как Тони решил ввязаться в авантюру со сбором Камней Бесконечности, она словно и не жила. Словно застыла изнутри, схватилась льдом и замерла в анабиозе под его толщей, пережидая неизбежное. Заранее смирилась с тем, что Тони погибнет, потому что так было проще, чем рвать сердце каждый день в попытке отрицать очевидное, срываться, давать понять Морган, что с мамой и папой что-то не так... И тогда, на поле боя, держа в ладонях уже безжизненную руку мужа, Пеппер плакала – светло, с благодарностью, почти с облегчением, что эта мука, эта пытка ожиданием наконец закончилась. Наконец определенность – горькая, чудовищная, но давно предсказанная и множество раз пережитая. Вот только пласт льда, сковавший ее чувства, порывы и опасения, так и не думал таять. Она откладывала возвращение к жизни каждый раз все дальше и дальше: после разговора с Морган; после приведения в порядок всех дел; после похорон Тони; после гражданской церемонии со всеми причастными… Все возможные предлоги уже давно исчерпали себя, а она так и оставалась – стойко улыбающейся, сильной, компетентной, доброжелательной и внимательной. Не получалось даже поплакать, вымыть слезами из себя застрявшую глубоко занозу ледяного горя. Даже Морган, кажется, что-то почувствовала, какую-то фальшь, и неумолимо замыкалась в себе с каждым днем все сильней, и Пеппер ничего не могла с этим поделать. Руки опускались, все чаще накатывала апатия, и так хотелось просто сдаться, позволить себе наконец ничего не чувствовать, не ощущать себя виноватой за то, что чувствуешь слишком слабо… Звонок Нейтана Старка был подобен тектоническому сдвигу – крохотному, почти несущественному, от которого, однако, ледяные пласты пошли крупными трещинами, заскрипели. И та Пеппер Поттс, которой она была раньше – чувствительная, смешливая, влюбленная, испуганная и очарованная – шевельнулась где-то под этими крошащимися льдами новой, вычерпанной до дна Вирджинии Старк. Робкая, неисполнимая надежда, которой она не позволяла себе даже тогда, когда Тони еще был жив, крохотным огоньком вспыхнула под сердцем, добавляя неразберихи во внезапный ледоход. Тони что-то планировал на крайний случай. Что-то отличное от всех прочих авантюр. Что-то, связанное непосредственно с ней, с Пеппер, с Морган, с их маленькой семьей, иначе зачем бы привлекать к этому брата, верно? Ох, Тони, и лучше бы это было что-то посущественней голограммы с прощанием! От посадочного поля на окраине города, где Хэппи сдал ее с рук на руки добродушному на вид местному шерифу, и до внушительного фойе здания Global Dynamics Пеппер пребывала в состоянии чуткого прислушивания к себе и почти не обращала внимания на окружающее. Ледоход внутри набирал силу, и она страшно боялась – у нее уже были силы бояться, – что подаренная надежда окажется пустышкой. Что Нейтан Старк вручит ей очередной пакет акций какого-нибудь перспективного предприятия и сопроводит это слащавой ремаркой о том, что Тони поручил ему позаботиться об осиротевшей жене и ребенке. Или что-нибудь в этом же духе. Пеппер совсем не нужны были ни деньги, ни акции, ни перспективные разработки. Ей нужен был шанс, ей нужно было чудо, и только ради этого чуда она оставила дочь с няней и отправилась на другой конец страны к внезапно объявившемуся на пороге деверю! Еще неизвестно, кто он на самом деле… – Добрый день, мэм, – сказал ей Нейтан Старк, ожидавший ее прямо в вестибюле. И Пеппер в ту же секунду поверила – это точно была та же порода. Немного выше Тони, голубоглазый, вальяжный, фальшиво самоуверенный, и будто распространяющий вокруг себя ауру управленческой значимости. Некстати вспомнилась давняя забавная книжка про научный институт магии, где директором был могучий волшебник, единый в двух лицах: А-Янус и У-Янус. Нейтан Старк, несмотря на свою Нобелевскую премию, был определенно А-Янусом – в первую очередь администратором, а уж потом ученым. Теперь слова о чечевичной похлебке обретали какой-то смысл… – Не буду вас томить, перейдем сразу к делу, – Нейтан Старк энергичным шагом направился куда-то вглубь фойе к лифтам, аккуратно, но крепко придерживая ее за локоть. – Три месяца назад Тони приехал в Эврику и сообщил, что у него есть способ – довольно рискованный, но тем не менее, – вернуть всех исчезнувших пять лет назад. Разумеется, я тут же предложил ему свою помощь и все ресурсы, которыми располагает на данный момент Global Dynamics. Он предсказуемо отказался, но попросил выдать ему пять устройств, которые способны снимать и пересылать матрицу носителя в фоновом режиме… – Стоп-стоп, – Пеппер недоуменно нахмурилась, а лифт звякнул и распахнул двери перед ними. – Матрицу носителя? Это что значит? – Разумеется, это были только прототипы, – собеседник решительно увлек ее в сияющие тусклой латунью внутренности лифта, – еще никто до сих пор не снимал матрицу с живого человека в фоновом режиме, да еще и с обновлением раз в десять минут. Сама концепция копирования физического тела и сознания была разработана одним из наших ученых несколько лет назад, а вот язык кодирования информации, пригодный для пересылки, – это уже идея Тони. – Вы имеете в виду, копирование… Стойте, – Пеппер наконец сама схватила его за локоть. – Речь идет о клонировании? – Не просто о клонировании, а о полностью идентичном восстановлении в случае гибели матрицы. Пеппер покачнулась, чувствуя, как перед глазами темнеет. Нейтан Старк заботливо придержал ее за талию, помогая переждать приступ дурноты. – Может быть, хотите сначала выпить? – спросил совсем другим тоном, немного растерянным и озабоченным. – Я понимаю, это довольно тяжело… – Нет, – Пеппер выпрямилась от отступил от него на шаг для верности. – Все в порядке. Это же Тони. Я должна была предполагать что-то подобное… Старк кивнул, разглядывая ее уже внимательней. – Итак, – начал он осторожно и продолжил после того, как Пеппер кивнула. – Никто не знал, как четко сработают прототипы, а времени на эксперименты не оставалось. К тому же, сама технология плотно засекречена. В том хаосе, что творился последние пять лет, вопросы секретности отошли слегка на второй план, но... Неважно. Но я, как и обещал, запустил процессы восстановления с последней сохраненной точки для двух погибших во время Битвы Щелчка. Три дня назад оба процесса были успешно завершены. Лифт снова звякнул, и латунные двери разошлись в стороны, впуская яркий свет дневных ламп. Тони будто бы висел в этом свете, идущем, казалось, со всех сторон одновременно, весь обернутый, спеленутый им со всех сторон – худой, заостренный, взъерошенный. – Пеп, – сказал он беспомощно, шагая к ней навстречу, и Пеппер впервые за три месяца разревелась – вдрызг, с соплями, воем, до судорожно перехваченного горла, до икоты. Очнулась только в его плече носом, утыкаясь в мокрую серую ткань майки, почувствовала его ладони на спине, вдохнула родной запах – и разревелась снова, уже мягче, уже слаще. – Прости, – повторял он как заведенный. – Прости меня, родная, прости… Она стукнула его по мокрому плечу кулаком, едва выдавливая из перехваченного горла слова: – Молчи уже. Молчи. – Воды? – послышался из-за спины растерянный голос Нейтана Старка и тут же пропал, а Тони повел ее куда-то вглубь яркого света, усадил рядом с собой и сунул в руку стакан. Пить не хотелось, хотелось умыться и высморкаться, но Пеппер послушно взяла стакан и немного отпила, поняла, что зубы стучат о стекло, да так и замерла – Тони был рядом, совершенно настоящий, живой. Смотрел глаза в глаза, у него подрагивали губы, и седых волосков в бороде и усах было больше, чем она помнила, и морщинка между бровей будто бы стала глубже… – Это правда ты? – спросила она, уже не нуждаясь в ответе. Тони в ответ ее молча обнял, и наконец-то можно было просто закрыть глаза и на несколько секунд оглохнуть от звука колотящегося сердца. – Я не был уверен, что все сработает, – сказал Тони через какое-то время. Они уже просто сидели рядом, держась за руки, и Пеппер чувствовала себя невероятно уставшей и невозможно счастливой одновременно. – Поэтому решил ничего не говорить. – Это было очень дурацкое решение. – Я знаю. Прости. – Я уже похоронила тебя. Морган похоронила тебя. – Мне так жаль, что вам пришлось… – Ты умирал у меня на руках. Тони мелко кивал, сжимая губы и не глядя на нее, и Пеппер опять захотелось его стукнуть, как следует. Ничего он не понимает. Да и невозможно это понять, не пережив, и она никогда бы не пожелала ему пережить такое. – У тебя, оказывается, есть брат, – сказала она наконец, утерев лицо ладонями и шмыгнув носом. – О которым ты мне тоже никогда не говорил. – Мы уже давно не общаемся. – Из-за премии? Тони посмотрел на нее с недоумением. – Премии? Нет, просто он всегда был обижен на отца. Ну и на меня заодно. Считал меня избалованным слабаком… Нейтану всегда было тесно на одном поле с отцом. А когда родители… – Тони покачал головой. – Он сказал, что у него другие планы на жизнь, и компания ему не нужна… Подозреваю, что Обадайя его как следует обработал. Встань Нейтан во главе компании, он бы держал Старк Индастриз в своих руках и не позволил ничему случиться без его ведома. Он, знаешь… немного мегаломаньяк. – То есть, по сути, компания должна была достаться ему? Тони кивнул. – Он старше на три года. А выглядит лучше, – добавил он с усмешкой. – Подозреваю, в Эврике изобрели какое-то средство по возвращению молодости, но не делятся им с народом. – Знаешь, – с чувством сказала Пеппер. – После этих трех месяцев… мне очень понадобится такое средство. И, если оно существует, мы не уедем отсюда, пока ты его не достанешь! Тони неуверенно хмыкнул, поднимая взгляд. Посмотрел на нее внимательней и улыбнулся. А, увидев, что она улыбается в ответ, с облегчением рассмеялся. И снова ее обнял, целуя в висок и прижимая к себе. И Пеппер снова плакала и одновременно смеялась, чувствуя, как внутри горячим потоком смывает и плавит колкие льдины. Как с грохотом рушатся внутрь себя айсберги, как во все стороны летит ледяная острая крошка. Как становится легче дышать и проще кричать. Как к ней больно и сладостно возвращается жизнь.