И не погаснет свет

Когда умирает Ханна, Невилл ничего не чувствует. Внутри абсолютная и пугающая пустота. Лишь сердце гулко бьётся в груди, иногда сбиваясь с ритма. В далёком детстве он научился воздвигать невидимые стены в собственном сознании, чтобы не было слишком больно. Иначе бы давно сошёл с ума. После войны Невилл достаточно долго был одинок. Из короткого романа с Полумной ничего не вышло. Они оказались слишком разными, да и влюбленность быстро прошла. Позже Невилл встретил Ханну, а через несколько лет появился Генри. Желанный и любимый сын. Невилл был счастлив, пусть и не показывал это открыто. Но сейчас… Ему только тридцать восемь. И он вдовец. Невилл прижимает к себе десятилетнего Генри и тихо рассказывает сыну о случившемся. Ханна давно чувствовала недомогание и слабость: сказывались раны, полученные во время битвы за Хогвартс, а может и какое неизвестное проклятие. Колдомедики сочувственно смотрят вслед одинокому вдовцу и осиротевшему ребенку, когда те покидают Мунго. Но Невилл не позволяет себе чувствовать эту боль. Ведь у него есть сын, который нуждается в нём как никогда сильно. Похороны проходят традиционно. Невилл не запоминает череду друзей, знакомых и родственников Ханны, выражающих соболезнования. Их присутствие на похоронах кажется странным. Невилл всегда думал, что у Ханны не было никого, кроме него и Генри — мать погибла ещё во времена второго пришествия Волдеморта, а про отца он толком и не знал. Но даже несмотря на то, что они с Ханной прожили вместе много лет, они не были близки настолько, чтобы понимать друг друга с полуслова. В этом плане Невилл всегда завидовал Гарри с Джинни. Поджав губы, он утирает слёзы на щеках Генри, а затем они вдвоём возвращаются в их небольшую уютную квартиру над Дырявым Котлом. Лондон, как всегда, наполнен влажным от дождя воздухом. Кажется, что мир вокруг плачет вместо Невилла. Он должен быть сильным. Ради сына. После короткого отпуска Невилл, поручив заботу о Генри бабушке, возвращается на должность профессора травологии в Хогвартс. Знаменитая своим темпераментом Августа Лонгботтом точно способна дать правнуку правильное воспитание. У Невилла вряд ли получится лучше. Жизнь идёт своим тихим чередом. Временами Невилл замечает за собой равнодушие ко всему, словно он не живет, а лишь существует по инерции. Но все меняется, когда однажды Генри исчезает из гостиной в доме прабабки без каких-либо следов похищения. Невилл в панике вызывает Гарри, который приводит с собой ещё с десяток авроров. Пока опергруппа осматривает дом, Невилл еще держится, но стоит им уйти — не может сдержать слез. Он долго сидит на коленях и тихо плачет, прежде чем находит силы взять себя в руки. Сын — единственное, что у него осталось. Генри появляется на том же месте спустя двенадцать часов. Обнажённый, вздрагивающий от прохладного воздуха в комнате, грязный и в ссадинах. Невилл торопливо укутывает его в одеяло и долго не выпускает из объятий. Спустя какое-то время он пытается разговорить сына, но тот ничего не может объяснить. Лишь путано говорит, что видел, как знаменитое лондонское Око и большой мост разрушались из-за какого-то странного чёрного дыма, оказавшегося живыми людьми в масках. Когда Генри засыпает, Невилл долго сидит на краю его кровати и размышляет, прежде чем достать с чердака чудом сохранившиеся старые выпуски газет. События прошлого накрывают его с головой. Картинки вспыхивают одна ярче другой. Шестой курс. Мир утопает в панике, когда Пожиратели смерти разрушают мост Миллениум и колесо обозрения в самом центре Лондона. В тот день обрывается жизнь множества магглов. Но почему сын рассказывает о событиях прошлого так, будто был там? Испугавшись, что над Генри нависает какое-то проклятие, Невилл отводит его к колдомедикам. Омут памяти показывает события из прошлого настолько отчётливо и правдиво, что в это сложно поверить. Диагностические заклинания и зелья не дают никаких результатов. Колдомедики разводят руками — здоровье мальчика в полном порядке, не считая странных воспоминаний. После череды процедур они наконец возвращаются домой. Опасаясь, что исчезновение Генри может повториться, Невилл берет неделю отгула. Он боится надолго оставлять сына и постоянно наблюдает за ним. Но Генри всё такой же спокойный, тихий мальчик, увлекающийся игрой с деревянными солдатиками и чтением книг. Поэтому неудивительно, что они много времени проводят в библиотеке. Огромная, расширенная с помощью магии комната всегда была любимым местом и у Невилла. Полки, пестрящие корешками разнообразных книг по истории, травологии и зельям, кессонный потолок и люстры на манер канделябров — всё это придавало библиотеке какой-то таинственности. Но никакой темной магии. Так что же могло случиться? Спустя несколько дней их затворничества на пороге появляется Гарри. Невилл гостеприимно провожает старого друга на кухню. Мягко улыбаясь и задумчиво потирая подбородок, слегка заросший щетиной, он ставит чайник. Конечно, он уже не тот неуклюжий мальчик с выступающими зубами и испуганными глазами. Но все равно иногда робеет перед Гарри. — Благодарю. Я пришёл по делу, Невилл, — Гарри снимает очки и устало потирает переносицу. — Это касается Генри. Невилл оглядывается и находит взглядом сына, устроившегося на диване в гостиной. Тот на секунду поднимает глаза и улыбается, а затем снова утыкается в книгу. — Что ты узнал? — Это не первый случай. В общем, я говорил с Малфоем буквально два дня назад. Он узнал о событиях в доме твоей бабушки. Невилл недовольно поджимает губы. — Малфой не меняется, — хмыкает он. — Драко сейчас работает в маггловском правительстве… Долгая история. Пытается обелить свою репутацию, да и после всех событий с Волдемортом… Понятно, почему он не желает связываться с магией, а с тёмной так и подавно. Вот только его сын Скорпиус, как и Генри, исчезал около полугода назад, а потом вернулся спустя шесть часов. — Хроноворот? Малфой, насколько я помню, коллекционировал древние артефакты... Но мой Генри никак не мог использовать хроноворот! — Я знаю, — кивает Гарри. — Все приборы давно уничтожены по приказу Министерства. Кроме того, они не могут вернуть человека настолько далеко в прошлое. Здесь другое. — Но что? И почему в Мунго нам об этом ничего не сказали? — Невилл непонимающе переводит взгляд на Гарри. — Потому что жена Драко сразу же отвезла сына к французским колдомедикам. А те посоветовали обратиться в больницу Королевского колледжа. Там занимаются генетическими заболеваниями. — Хочешь сказать, это наследственное? Может, и третье пришествие Волдеморта случилось? Что за бред, Гарри?! — Невилл, успокойся. У Скорпиуса выявлена хрононедостаточность. Он путешествует во времени и едва ли может это контролировать. Возможно, это из-за магических войн. Неизвестно, как повлияла на всех нас магия во времена борьбы с Волдемортом. — Звучит абсурдно, — Невилл понимает, что ему нужно что-то крепче чая, но в доме нет ни капли алкоголя. — И что ты предлагаешь? — Посетить эту больницу. Малфой дал мне контакты врача. Её зовут Альба Детамбль. Свяжись с ней и покажи Генри. — Но ведь больница маггловская. — Поверь мне, они занимаются разнообразными случаями. В том числе и магическими. Мы ведем переговоры. Вроде как попытка наладить взаимодействие магглов и волшебников. Благодаря Малфою я теперь тоже знаю об этом госпитале. — Я смотрю, вы стали закадычными друзьями, — прищуривается Невилл. — Вспомни, что было, Гарри. Как он издевался над тобой в школьные годы. — Помню, поэтому и хочу зарыть топор войны. Подумай над моими словами, друг. Невилл кивает, а затем наливает Гарри ещё одну чашку чая. Они долго разговаривают, прежде чем Поттер уходит. Невилл вспоминает про то, что нужно приготовить ужин и покормить Генри. Бумажка с координатами больницы и именем врача на столе неприятно мозолит глаза. *** Спустя несколько дней Невиллу удается договориться о встрече с Альбой Детамбль, и они с Генри отправляются в больницу, о которой рассказал Гарри. Не то чтобы Невилл верил во всю эту чепуху, но попытаться стоит.