«Ты меня узнал...», или как Геральт догадался «кто есть Йож»

Что удалось Анджею Сапковскому в саге о Ведьмаке (помимо всех прочих замечательных вещей) так это финт – «ВотЭтоПоворот», когда мы все, читатели, узнаем, что император Эмгыр вар Эмрейс есть зачарованный рыцарь Йож, Дани, муж принцессы Паветты и отец княжны Цириллы. Сюрприз, сопоставимый разве что с бессмертным признанием Дарта Вейдера «Люк, я твой отец» из «Звездных войн». Признаюсь, когда я читала сагу (а это случилось сразу же после просмотра первого сезона сериала), я не удержалась, и с помощью всевозможных сайтов, форумов узнала об этом раньше... и могу только представлять, в каком шоке были первые читатели книг саги. Но читая, я обратила внимание на следующий факт. Ведьмак в императоре Эмгыре тоже не узнал Дани, а догадался. Догадался на основе определенных умозаключений и чужих подсказок. — Далекий же ты проделал путь, — в третий раз сказал, снимая шлем, Эмгыр варЭмрейс Деитвен Аддан ын Карн аэп Морвудд, Белое Пламя, Пляшущее на Курганах Врагов. — Не думаю, — спокойно ответил Геральт, — что короче был твой путь, Дани. — Ты узнал меня, — улыбнулся император. — А ведь, казалось бы, отсутствие бороды и характер поведения совершенно изменили меня. Из тех, с кем мы раньше встречались в Цинтре, многие потом побывали в Нильфгаарде и видели меня на аудиенциях. И никто не узнал. А ты видел всего один раз, к тому же шестнадцать лет назад. Неужто я так врезался тебе в память? — Я не узнал бы, ты действительно очень изменился. Я просто догадался. Уже некоторое время тому назад, не без посторонней помощи и подсказки я догадался... И вот мне пришло в голову, а не могли ли мы, читатели, тоже догадаться об этом? Просмотрев сагу внимательно, я обнаружила несколько фактов-зацепок, которые писатель развесил как ружья. Имхо, внимательный читатель, сопоставив их, вполне мог прийти к тому же выводу, что и Геральт. Причем этих зацепок оказалось даже больше, чем были известны главному герою... кроме одной, которую писатель замаскировал таким образом, чтобы тайна не всплыла раньше времени. О ней я напишу в последнюю очередь. Но прежде чем перейти к этим «ружьям», я хочу остановиться на образе Дани – образе, каким его создал писатель в своей первой книге «Последнее желание». Признаюсь, «Вопрос цены» – одна из моих любимых новелл, хотя бы потому, что именно здесь все «началось и завертелось» на шесть следующих романов. Да и пересказ известного сюжета Красавицы и Чудовища у Сапковского вышел весьма и весьма занимательным. В рассказе «Вопрос цены», мы встречаем так называемое Чудовище ака Йож из Эрленвальда, которое после снятия заклятия превращается в человека, и в человека по средневековым меркам уже зрелого (около тридцати лет) и не шибко красивого (угловатая внешность, крупный нос). Тем не менее, ему не откажешь в отваге – он запросто является на пир незваным гостем и предъявляет свои права на руку принцессы, отлично осознавая, что это может грозить ему смертью. Ему не откажешь в уме и харизме – должен же он прельстить чем-то принцессу до такой степени, что та не только влюбилась в него и отдала ему свое девичество, но и когда с него обманом сняли шлем и заставили показать морду ежа, прилюдно подтвердила свой выбор. Ему не откажешь в манерах, которые я бы назвала «манерами великого принца», когда он без тени смущения (как равный с равной) вступает в пререкания с могущественной королевой, отстаивая свою правоту. Ему не откажешь в чувстве собственного достоинства, когда, расколдовавшись, он желает лично отплатить своему спасителю, не прибегая к помощи новоявленной родни – «в новую жизнь без старых долгов». Ему не откажешь в терпении и настойчивости, чтобы воплотить свой план – план снятия заклятия был весьма не прост и требовал много времени для ожиданий. Он сильно отличается от прочих заколдованных принцев, скажем «Красавицы и чудовища» или «Аленького цветочка», которые просто сидели в своих местах обитания и ждали, когда явятся красавицы, и очаруются ими, не смотря на их неприкрытое хамство. А тут – сам дождался (15 лет, между прочим), сам приехал, сам встретился с девушкой, сам очаровал, сам потребовал ее руки... все сам, ну и немного помощи от Ведьмака. Одним словом, человек неординарный, с какой стороны на него не посмотри. И когда он представляется принцем из Мехта, собственно особо мы не удивились. Естественно, такой человек просто обязан быть принцем, а не свинопасом... ладно, простым рыцарем Йожом из Эрленвальда. Ну, довольно, о принце Дани, а перейдем, к тем зацепкам, который оставил писатель для нас, читателей. Второй раз мы встречаем принца Дани... пардон, не Дани, а императора Эмгыра вар Эмрейса в романе «Кровь эльфов», в главе, где ему докладывают о примечательной сходке северных королей в замке Хагге. И вот здесь, Белое Пламя, Пляшущее на Курганах Врагов упоминает небезызвестного Ведьмака. Позволю процитировать себе данный фрагмент романа: Я не стану ждать рапорта Риенса. Подними на ноги магиков, пусть подготовят устный приказ, который незамедлительно должен быть передан Риенсу: перестать цацкаться с ведьмаком. Это может скверно кончиться. С ведьмаком играть нельзя. Я его знаю, Коегоорн. Он слишком хитер, чтобы навести Риенса на след. Повторяю, Риенс должен немедленно организовать покушение, незамедлительно вывести ведьмака из игры. Убить. А потом исчезнуть, затаиться и ждать распоряжений. В этом отрывке есть очень интересный момент. Без сомнения, Эмгыр очень информированный человек, день и ночь изучающий доклады своих агентов, но утверждение «я его знаю» говорит о личном знакомстве императора с Геральтом из Ривии. И это знакомство отнюдь не шапочное – где-нибудь в дороге или за пиршественном столом, а скорее «в поле» – в драке, схватке или битве. Причем эту схватку император должен был наблюдать не как зритель, а как участник – сражаться плечом к плечу или против Ведьмака. Доказательством такого знакомства является верная характеристика Ведьмака – играть с ним нельзя, он хитер и опасен, и избавиться от него можно только одним путем – нет человека, нет проблемы. Хочу заметить, что Ведьмаку нередко приходилось сталкиваться с сильными мира сего, но вот те не сразу могли оценить по достоинству все достоинства (простите за тавтологию) Геральта. В чем потом со вздохом и признавались. Граф Дийкстра: Ну что ж, сам виноват, недооценил его. Чародейка Филиппа: Эту услугу оказал нам не кто иной, как наш хороший знакомый, ведьмак Геральт из Ривии. Которого мы недооценили. Ни одна из нас. В отношении которого ошибались. Все мы. Даже возлюбленная Геральта, волшебница Йеннифэр, которая знает его не один год, и то недооценивает Ведьмака: Но знаю, что он Цири не спасет, не добьется ничего. Я его знаю. Он расхнычется, растеряется, начнет философствовать и сокрушаться над своей судьбиной. Потом разрядит гнев, размахивая мечом налево и направо, разя что и кого попало. Потом, в порядке искупления содеянного, совершит что-нибудь благородное, но бессмысленное. И невольно задаешь себе вопросом, где и когда составил император Нильфгаарда столь точную и лестную характеристику скиллов Ведьмака, когда на протяжении семи книг у того нет ни единого воспоминания о сем знакомстве. Но в эпизоде разговора Эмгыра с маршалом Коегоорном есть указание на место, где император мог встретить Ведьмака - Цинтра. - Как ты находишь эту страну, наместник? Удалось полюбить свою новую провинцию? [...] - Нет, ваше величество. Не полюбил. Страна какая-то... угрюмая. - Некогда она была другой. Увидишь. Еще будет прекрасная, радостная Цинтра, Коегоорн. Обещаю. Интересное признание. Император не только был с визитом в Цинтре, он жил там какое-то довольно большое время. Он даже по своему полюбил эту страну. И теперь обещает после "умиротворения" привести ее в довоенное состояние, чтобы поданные там были радостные и счастливые... под его властью, естественно. Второй хронологической зацепкой является эпизод посещения Геральтом некоего юриста Кодрингера и его помощника Фэнна. Поистине, те, кто владеет информацией, владеет миром, и Ведьмак по мере своих сил и средств пытается овладеть информационными знаниями о тех, кто ищет Цири. Кодрингер, кроме своих безусловных талантов помогать людям в их проблемах (не безвозмездно, естественно), обладает таким бесценным сокровищем, как библиотека. Тут я могу сравнить личную библиотеку Кодрингера с библиотекой храма Мелитэле. Как известно, храм Мелитэле – крупнейшее образовательное учреждение, готовящее целителей, жрецов и хроникеров, и библиотека при нем насчитывает тысячи томов, но вот нет в ее книгохранилищах карт, где хотя бы эскизно была представлена величайшая империя на Континенте. А вот личная библиотека юриста Кодрингера не только включает фолианты, обладать которыми не постыдилась библиотека Оксенфурта, но и содержит свитки с так называемой текущей информацией политического характера, которую мы сегодня предпочитаем черпать из Интернета. В разговоре с юристом, Ведьмак вспоминает о родителях Цири, и вот здесь выясняются очень интересные генеалогические подробности происхождения принца Дани. – Отец Цири вовсе не был последним приблудой. Он был принцем. — Да что ты говоришь? Не знал. Из какого же королевства? — Из какого-то на юге… Из Мехта… Да, именно из Мехта. — Любопытно, — буркнул Кодрингер. — Мехт давно уже под Нильфгаардом. Входит в состав провинции Метинна... […] Геральт, упомянутый Акерспаарк вызывает у тебя какие-нибудь ассоциации? Не мог ли это быть папуля Йожа? — Да, — подтвердил ведьмак после недолгого раздумья. — Акерспаарк. Помню. Так Дани называл своего отца. — Дани? — Это его имя. Он был сыном Акерспаарка, принцем… — Нет, — прервал Фэнн, рассматривая свитки. — - Здесь перечислены все: законнорожденные сыновья — Орм, Горм, Хорм и Гонзалес; законнорожденные дочери — Аля, Валя, Нина, Полина, Мальвина и Аргентина…[…]Твой Йож, Геральт, никакой не принц. Даже если его и вправду породил где-то на отшибе этот профессиональный трахтмахер Акерспаарк, от права на титул принца его отделяла чертовски длинная череда законнорожденных Ормов, Гормов и прочих Гонзалесов с их собственным, наверняка многочисленным же потомством. Не знаю, удивился ли Геральт, но я лично была поражена, что удачливый и смелый Дани оказался неким аналогом одного беглого монаха, выдавшим себя за убиенного царевича. Удивительно, что никто в преславной Цинтре не навел подробных справок о царевиче из Мехта, не проверил его родословную, не списался с его родственниками, а взяли да и поверили на честное йожинное слово. Как сказал бы Солнце Нашей Поэзии – «Ай, да Дани, а да сукин сын!» Липовый принц-консорт Дани оказался фальшивым принцем из Мехта... хотя надо признать, что и фальшивка несет в себе некоторые реальные черты. Так называемый Дани хотя и был мезальянсом для принцессы Паветты – но, во-первых, он был дворянином (а не монахом или кнехтом), а во-вторых – уроженцем земель южнее Маардальских гор, (тот же Кагыр прекрасно говорил на всеобщем языке, но нильфгаардский акцент все же ощущался). Третья «зацепка», которая могла намекнуть, в каких отношениях находятся император Эмгыр и княжна Цири дана в сценах, где фигурирует прядка волос цинтрийской княжны. Их в саге аж целых две... и каждая из них, как сказал бы небезызвестный Штирлиц, дает информацию к размышлению. Первая сцена – из книги «Час презрения», в ней император дает аудиенцию астрологу Ксартисиусу. Император приказывает по звездам вычислить местонахождения одной важной особы. Он не называет имени, но мы прекрасно понимаем, что речь идет о Цири. На просьбу астролога дать какую-нибудь личную вещь искомой девушки, Эмгыр выдает прядь волос. Мы же со своей стороны понимаем, что именно эта прядь позволяет императору с одного взгляда определить, что только что ему пытались всучить вместо цинтрийской княжны неизвестную девицу. Эта прядка волос фигурирует и в разговоре, который ведут между собой две магички нильфгаардского двора – Фрингилья Виго и Ассирэ вар Анагыд в книге «Крещение огнем». Ассирэ в свое время тоже получала от императора подобное задание и те же самые волосы. Их она сравнила с волосами лжеЦириллы, и как император, сразу же определила фальшивку. Но, кроме того, она сделала еще один вывод... и довольно неожиданный. — Прядка волос, — прервала Ассирэ, — прядка волос шестилетней девочки. Фрингилья, эту девочку Эмгыр ищет не три года, а гораздо дольше. Похоже, Кагыр влип во что-то паршивое, что-то такое, что началось еще в то время, когда он ездил верхом на палочке. Я бы поаплодировала достопочтенной Ассирэ – умеет делать правильные умозаключения – император Эмгыр ищет девочку уже давно, не менее десяти лет. Хм.. возможно, он тогда и императором еще не был? Но я бы задала проницательной чародейке еще два встречных вопроса – «Откуда у императора имеется прядь волос шестилетней Цири?», и «Почему император хранит у себя волосы шестилетней девочки?» Прядь волос – вещь достаточно личная, можно сказать интимная. Обычно этот артефакт получают из рук в руки влюбленные рыцари у прекрасных дам и хранят как зеницу ока, плетут кольца из волос или хранят в медальонах. А еще... очень часто родители хранят первые срезанные пряди волос своих любимых чадушек. Иногда и не первые... но срезанные в нежном возрасте. Но это так, к слову. Конечно, император мог поручить своим шпионам срезать прядь волос у искомой особы, но ведь подсунуть фальшивую прядь волос даже легче чем фальшивую девицу... попробуй тогда проверь, если искомый объект находится за тысячу верст! Но Эмгыр не только не сомневается, что прядь волос принадлежит означенной особе, для императора эта весьма драгоценная вещь, которой он дорожит и расстаться с которой он может только по важнейшим обстоятельствам... — Мне необходимо знать точную дату рождения названной особы, — поежившись, пробормотал астролог. — По возможности до часа… Весьма полезно было бы получить какой-нибудь предмет, принадлежавший оной особе. — Волосы, — тихо сказал Эмгыр. — Волосы подойдут? Полагаю, император так же предоставил точные даты рождения «оной особы» вплоть до часа. Очень информированный император, ничего не скажешь. Поскольку, астролог выполнил задание очень точно. К несчастью или к счастью – это с какой стороны посмотреть – Белое Пламя подвели другие исполнители его приказа, и только поэтому Цири не попала в его загребущие лапы. И наконец, собственно я хочу перейти к «зацепке», по которой сам Ведьмак догадался о родственных отношениях Цири и Эмгыра. Именно о ней он признается в последней беседе с императором. Я специально не привела цитату из этой беседы полностью в самом начале своего эссе ... так сказать оставила на закуску, поскольку «блюдо» требует очень внимательного исследования. Итак, цитата полностью: — Далекий же ты проделал путь, — в третий раз сказал, снимая шлем, Эмгыр вар Эмрейс Деитвен Аддан ын Карн аэп Морвудд, Белое Пламя, Пляшущее на Курганах Врагов. — Не думаю, — спокойно ответил Геральт, — что короче был твой путь, Дани. — Ты узнал меня, — улыбнулся император. — А ведь, казалось бы, отсутствие бороды и характер поведения совершенно изменили меня. Из тех, с кем мы раньше встречались в Цинтре, многие потом побывали в Нильфгаарде и видели меня на аудиенциях. И никто не узнал. А ты видел всего один раз, к тому же шестнадцать лет назад. Неужто я так врезался тебе в память? — Я не узнал бы, ты действительно очень изменился. Я просто догадался. Уже некоторое время тому назад, не без посторонней помощи и подсказки я догадался, какую роль сыграл инцест в семье Цири. В ее крови. В одном из кошмарных снов мне приснился инцест самый страшный, самый отвратительный из возможных. И, пожалуйста, вот он ты, собственной персоной. В качестве основной подсказки для узнавания Дани Ведьмака выступил сон. В повествовании сны Ведьмака пересказываются не раз, играя своеобразную роль предсказаний, которые могут сбыться, а могут и не сбыться, если предпринять определенные действия. Так очень подробно пересказывается сон, где Цири веселится и танцует в обществе Крыс, но смерть уже сидит и наблюдает за своими жертвами (собственно Бонарт уже получил заказ и идет по следу банды). Или, например, когда сова терзает во сне лицо Ведьмака – речь идет о том, что Ложа чародеек взяла его на прицел и расправится с ним, если Йеннифэр и Цири попытаются пойти супротив воли могущественных волшебниц. Однако, этот «кошмарный» сон писатель не стал вставлять в повествование, а только намекнул о нем однажды читателям, причем сделал это устами тактичного Кагыра. Кагыр опустил голову, покрутил каблуком в песке. — Я забыл, — сказал он, — что ты не можешь мне верить, не можешь доверять. Понимаю. Но ведь ты, как и я, видел еще один сон. Сон, о котором никому не рассказывал. И вряд ли захочешь. Итак, Ведьмак однажды видел сон настолько стыдный, что не осмелится никому его пересказать. Конечно, подробностей этого сна мы теперь вряд ли узнаем, и можем только предположить, что было там такое, что вогнало Ведьмака в молчанку. И вопрос должен быть не «Что он увидел?», а «Кого он увидел?» И знаете, вряд ли в этом сне присутствовал император. Иначе бы Кагыр в дальнейшем разговоре с Ведьмаком не обозначил свои действия в отношении Цири как найти девушку и отвезти ее Эмгыру. Не смотря на то, что полюбил ее сам. Поскольку не видел ничего страшного, что политический союз двух государств будет закреплен марьяжем, для которого его личные чувства к Цири не должны иметь никакого значения. И в этом сне не должен присутствовать рыцарь Дани, поскольку его Кагыр никогда не видел, и тот вовсе не напоминает императора. Выходит во сне может фигурировать только один человек – тот, который сам выступает в качестве приемного отца Цири, сам Ведьмак. И именно поэтому сон становится настолько стыдным для Ведьмака. О роли инцеста в семье Цири Геральта просветили два человека. Ценнейшую информацию, которую Геральт заказывал разузнать юридической конторе Кондригера, и которая бы ему обошлась в целое состояние, безвозмездно (то есть даром) поведал ему эльф Аваллак'х... правда с нескрываемым эльфийским высокомерием. Не скрыл он от Ведьмака, что история Старшей Крови хорошо известна и некоторым людям – например, нильфгаардскому императору. Также он указал на источник информации для императора – чародея Вильгефорца. А вторым просветителем для Ведьмака стала чародейка Фрингилья Виго. Самой беседы в книге нет, но есть ее признание. — Благодаря мне, — наконец нарушила молчание Фрингилья, — Геральт ознакомился с родословной Цири, известными лишь немногим линиями и тайнами ее генеалогии. Благодаря мне он знает теперь то, о чем еще год назад даже понятия не имел. Благодаря мне он обладает нужной информацией, а информация — это оружие. Именно она могла просветить Геральта, что Эмгыр вар Эмрейс ищет девочку Цири уже очень давно... примерно с той поры, когда ей минуло шесть лет. А вот здесь и сам Геральт мог сделать правильное умозаключение. В шесть лет Цири потеряла своих родителей. Но если принц Дани был фальшивым принцем из Мехта, то почему же ему по каким-то своим причинам не сделать себе фальшивую гибель? Одна ложь превосходно может породить и другую. И вот теперь могущественный император желает взять себе в жены принцессу Цири, но не делает это так сказать «естественным» путем – посватавшись и попросив руки у ее опекунов и родственников. Кстати, зря император хвастается, что за все годы никто в нем не признал принца Дани. Был кое кто, кто знал его тайну, знал, но молчал... почти до своей гибели. — Для меня имеет, — стиснул зубы ярл. — Я объясню. Все упирается во время. Но я докопаюсь… Я найду объяснение. Найду объяснение всем этим загадкам. И той, во время цинтрийской бойни… — Что еще за очередная загадка? — Когда нильфгаардцы ворвались в Цинтру, — проворчал он, глядя в окно, — Калантэ приказала тайно вывезти Цири из города. Дело в том, что город уже горел. Черные были повсюду, шансы выбраться из окружения были минимальными. Королеву отговаривали от рискованного мероприятия. Советовали Цири формально сдаться гетману Нильфгаарда и тем самым спасти жизнь себе и самостоятельность Цинтре. А на пылающих улицах она неизбежно и бессмысленно погибла бы от рук солдатни. Но Львица… Знаешь ли ты, что, по словам очевидцев, она ответила? — Нет. — «Уж лучше пусть кровь девочки прольется на брусчатку Цинтры, чем подвергнется осквернению». Осквернению чем? — Супружеством с императором Эмгыром. Мерзким и скверным нильфгаардцем, ярл. Похоже, умная и властолюбивая Калантэ, когда немного утихла горечь утраты, провела расследование гибели любимой дочери и нелюбимого зятя. Каждое преступление имеет следы – хотя бы экономические. Например, чтобы уйти по-английски из Цинтры принц Дани заказал корабль, поскольку знал, что предстоит путешествие через Седнинскую бездну – такой корабль стоит и денег и времени на обустройство специальной каюты для вип-персон. А может кто-нибудь из цинтрийских послов оказался Соколиным Глазом и опознал в императоре погибшего принца. А может быть, утечка произошла от Вильгельфорца – у того предательство в крови. Но, так или иначе, но Калантэ знала. Вот только странно, что зная, что ее бывший зять готов совершить инцест, Калантэ не подстраховалась и не выдала внучку замуж – хотя бы за сына ярла из Скеллиге. Но это уже вопрос к автору, почему он не позволяет Калантэ поступать вопреки логике. На что тот вполне мог вложить в уста Калантэ известную русскую пословицу «Знала бы, соломку бы подстелила. И вообще, тогда бы это была совсем другая история».